Введение

Общие закономерности организации художественной речи, особенности языка и стиля писателя, семантико-стилистические преобразования слова в художественном тексте занимали одно из центральных мест в лингвистических исследованиях. Особо следует выделить работы, выполненные в рамках направления «Функциональная стилистика художественного текста», в которых рассмотрение идиостиля автора осуществляется с опорой на различные микроструктуры текста в их конкретной эстетической обусловленности (Н.И. Бахмутова, М.Б. Борисова, Е.Г. Ковалевская, Б.А. Ларин, Г.А. Лилич, Д.М. Поцепня, К.А. Рогова и др.). В этой связи актуальным является изучение лексического своеобразия, наиболее экспрессивных, ярких и необычных лексических единиц индивидуально-авторской системы языка.

Одним из ярких представителей, раскрывших богатство русского языка, расширивших его границы, был Солженицын. С.В. Мельникова справедливо считает, что «А.И. Солженицын – художник, остро чувствующий языковой потенциал. Писатель обнаруживает подлинное искусство изыскивать ресурсы национального языка для выражения авторской индивидуальности в видении мира…».

О жизни и творчестве А.И. Солженицына существует обширная литература, среди которой можно выделить более двух десятков монографий, около двадцати диссертаций, несколько коллективных сборников и изданных материалов научных конференций. Но это, в основном, литературоведческие исследования, затрагивающие проблемы социально-политического и идеологического характера. Лингвистические исследования, рассматривающие собственно лексическую систему произведений Солженицына, созданных в разные периоды, представлены лишь отдельными статьями. В свете сказанного тема нашего исследования «Лексическое своеобразие двучастных рассказов А.И. Солженицына ("На краях", "Желябугские высекли", "На изломах", "Настенька")» звучит актуально.

Объект исследования – язык двучастных рассказов А.И. Солженицына, созданных в 90-е годы ХХ века.

Предмет исследования – лексическая система указанных произведений.

Цель исследования – выявить и описать лексическое своеобразие двучастных рассказов А.И. Солженицына "На краях", "Желябугские высекли", "На изломах", "Настенька".

Для достижения указанной цели необходимо решение следующих задач :

1. Охарактеризовать творческий метод А.И. Солженицына, особенности его малой прозы.

2. Описать лексико-стилистические особенности малой прозы А.И. Солженицына.

4. Исследовать и описать особенности функционирования просторечной лексики в языке рассказов А. Солженицына.

Материалом исследования послужили тексты рассказов "На краях", "Желябугские высекли", "На изломах", "Настенька".

Основным методом исследования стал метод лингвистического описания, включающий приемы наблюдения, анализа, обобщения. Были использованы также методы словообразовательного и лексического анализов.

Научная новизна заключается в том, что впервые проанализировано лексическое своеобразие произведений, до сих пор подвергающихся лишь идейно-содержательному анализу.

1. Теоретические основы исследования

1.1 Специфика творческого метода А.И. Солженицына

Для творческого метода Солженицына характерно особое доверие к жизни, писатель стремится изобразить все, как это было на самом деле. По его мнению, жизнь может сама себя выразить, о себе сказать, надо только ее услышать. В Нобелевской лекции (1971–72) писатель подчеркивал: «Одно слово правды весь мир перетянет». Это предопределило особый интерес писателя к правдивому воспроизведению жизненной реальности как в сочинениях, основанных на личном опыте, так и в эпопее «Красное Колесо» , где документально точное изображение исторических событий также принципиально важно.

Ориентация на правду ощутима уже в ранних произведениях писателя, где он старается максимально использовать свой личный жизненный опыт. Не случайно главным героем поэмы «Дороженька» (1948–53) и в неоконченной повести «Люби революцию» (1948, 1958), которая задумывалась как своеобразное продолжение поэмы, является Нержин (автобиографический персонаж). В этих произведениях писатель пытается осмыслить жизненный путь в контексте послереволюционной судьбы России. Схожие мотивы доминируют и в стихах Солженицына (1946–53), сочиненных в лагере и в ссылке.

В раковом корпусе ташкентской больницы написан очерк «Протеревши глаза» , в котором дана оригинальная интерпретация пьесы, во многом полемичная по отношению к замыслу А.С. Грибоедова.

В драматической трилогии «1945 год» , состоящей из комедии «Пир победителей» , трагедии «Пленники» (1952–1953) и драмы «Республика труда» , использован военный и лагерный опыт автора. Здесь в качестве персонажа появляется полковник Георгий Воротынцев – будущий герой «Красного, Колеса». Кроме того, в «Пире победителей» и «Республике труда» читатель встречает Глеба Нержина, а в «Пленниках» – Валентина Прянчикова и Льва Рубина, персонажей романа «В круге первом». «Пир победителей» – это гимн русскому офицерству, не потерявшему достоинство и честь и в советские времена. Французский литературовед Жорж Нива обнаруживает в ранних пьесах Солженицына «стремление быть этнографом племени зэков». Особенно это заметно в «Республике труда», где лагерные реалии изображены очень подробно, а речь персонажей содержит множество жаргонизмов. Очень важна во всех 3 пьесах тема мужской дружбы.

Эта же тема оказывается и в центре романа «В круге первом» . «Шарашка», в которой вынуждены работать Глеб Нержин, Лев Рубин (его прототип – Копелев) и Дмитрий Сологдин (прототип – известный философ Д.М. Панин), вопреки воле властей оказалась местом, где «дух мужской дружбы и философии парил под парусным сводом потолка. Может быть, это и было то блаженство, которое тщетно пытались определить и указать все философы древности?». Мысль Солженицына парадоксальна, но не следует забывать, что перед нами лишь «первый круг» полудантовского-полутюремного «ада», где и мучений-то настоящих еще нет, зато есть простор для мысли: в духовном и интеллектуальном отношении этот «первый круг» оказывается весьма плодотворен. Так, в романе описано медленное возвращение Нержина к христианской православной вере, показаны его попытки по-новому осмыслить революционные события 1917, изображено «хождение» Наржина «в народ» – дружба с дворником Спиридоном (все эти мотивы автобиографичны). В то же время название романа символически многозначно. Кроме «дантовского», здесь присутствует и иное осмысление образа «первого круга». С точки зрения героя романа, дипломата Иннокентия Володина, существуют 2 круга – один внутри другого. Первый, малый круг – отечество; второй, большой – человечество, а на границе между ними, по словам Володина, – «колючая проволока с пулеметами… И выходит, что никакого человечества – нет. А только отечества, отечества, и разные у всех…». Володин, позвонив в американское посольство, пытается предупредить военного атташе о том, что советские агенты украли в США атомную бомбу – он не хочет, чтобы ею завладел Сталин и укрепил таким образом, коммунистический режим в СССР. Герой жертвует своей жизнью ради России, ради порабощенного тоталитаризмом отечества, но «обретя отечество, Володин обрел человечество». В названии романа содержится одновременно и вопрос о границах патриотизма, и связь глобальной проблематики с национальной.

Рассказы «Один день Ивана Денисовича» и «Матренин двор» близки идейно и стилистически, они обнаруживают характерный для всего творчества писателя новаторский подход к языку. И в «Одном дне Ивана Денисовича», и в «Матренином дворе» писатель активно использует форму сказа . При этом выразительность речи повествователя, героев их окружения создается в этих произведениях «не только какими-то необычными словарными «экзотизмами»… а, главным образом, умело используемыми средствами общелитературной лексики, наслаивающейся… на разговорно-просторечную синтаксическую структуру».

Особое место в творчестве писателя занимает цикл прозаических миниатюр «Крохотки» (1958–60, 1996–97). Солженицын – мастер крупной эпической формы, поэтому «невесомость», «воздушность» этих стихов в прозе кажется неожиданной. В то же время акварельно-прозрачная художественная структура выражает здесь глубокое религиозно-философское содержание.

В повести «Раковый корпус» перед читателем предстает «мозаика индивидуальных хроник – «личных дел» героев, центральных и второстепенных, всегда соотнесенных с грозными событиями 20 века». Все обитатели изображенной в повести палаты для больных раком вынуждены так или иначе решать проблему личного отношения к возможной скорой смерти, исходя из собственного жизненного опыта и своей индивидуальности. Оказавшийся в палате том произведений Л.Н. Толстого заставляет их задуматься над вопросом: «Чем люди живы?». Появление этого мотива на страницах «Ракового корпуса» может натолкнуть на мысль о прямом влиянии на писателя идей Толстого, однако Солженицын подчеркивал, что Толстой никогда не был для него моральным авторитетом и что, по сравнению с Толстым, Ф.М. Достоевский «нравственные вопросы… ставит острее, глубже, современнее, более провидчески». В то же время показательна высокая оценка Толстого-художника, поэтому неудивительно, что в построении крупной эпической формы писатель отчасти следует толстовской традиции. Вместе с тем несомненно влияние на поэтику произведений Солженицына модернистской прозы Е.И. Замятина, М.И. Цветаевой, Д. Дос Пассоса. Солженицын – писатель 20 в., и его не страшат новые и необычные формы, если они способствуют более яркому художественному воплощению изображаемой реальности.

Показательно в этом смысле и стремление писателя выйти за рамки традиционных жанров. Так, «Архипелаг ГУЛаг» имеет подзаголовок «Опыт художественного исследования». Солженицын создает новый тип произведения, пограничный между художественной и научно-популярной литературой, а также публицистикой. «Архипелаг ГУЛаг» с документальной точностью изображения мест заключения напоминает «Записки из Мертвого дома» Достоевского, а также книги о Сахалине А.П. Чехова и В.М. Дорошевича, однако если раньше каторга была преимущественно наказанием виновных, то во времена Солженицына ею наказывают огромное количество ни в чем неповинных людей, она служит самоутверждению тоталитарной власти. Писатель собрал и обобщил огромный исторический материал, развеивающий миф о «гуманности» ленинизма. Сокрушительная и глубоко аргументированная критика советской системы произвела во всем мире эффект разорвавшейся бомбы. Причина и в том, что это произведение – документ большой художественной, эмоциональной и нравственной силы, в котором мрачность изображаемого жизненного материала преодолевается при помощи своего рода катарсиса. По мысли Солженицына, «Архипелаг ГУЛаг» – дань памяти тем, кто погиб в этом аду. Писатель исполнил свой долг перед ними, восстановив историческую правду о самых страшных страницах истории России.

Книга «Бодался теленок с дубом» (1967–75; последняя ред. – 1992) имеет подзаголовок «Очерки литературной жизни» . Здесь объектом изучения является литературно-общественная ситуация в стране 60-х – 1-й пол. 70-х гг. 20 в. Эта книга рассказывает о борьбе писателя с советской системой, подавляющей какое бы то ни было инакомыслие. Это история о противостоянии правды и официозной лжи, хроника поражений и побед, повествование о героизме и подвижничестве многочисленных добровольных помощников писателя. Эта книга – о духовном освобождении литературы вопреки всем усилиям компартии, государства и карательных органов. В ней множество ярких портретов литературных и общественных деятелей той поры. Особое место в «очерках» занимает образ А.Т. Твардовского. Главный редактор «Нового мира» изображен без идеализации, но с большим сочувствием и щемящей болью. Художественно-документальный портрет Твардовского многомерен и не укладывается ни в какую схему. Перед читателем возникает живой человек, сложный, ярко талантливый, сильный и замученный той самой партией, от которой он, и совершенно искренне, себя никогда не отделял, которой верно и преданно служил.

Продолжением воспоминаний «Бодался теленок с дубом» является автобиографичная книга «Угодило зернышко промеж двух жерновов» (1978), имеющая подзаголовок «Очерки изгнания». В ней рассказывается о судьбе писателя в годы вынужденного пребывания вне России. Публикация этой книги пока не завершена.

10-томная тетралогия «Красное Колесо» посвящена подробному и исторически глубокому изображению Февральской революции 1917 и ее истоков. Писатель собрал и использовал множество документов изучаемого времени. Ни один историк до сих пор не описывал февральских события так подробно, буквально по часам, как это сделал Солженицын в «Красном Колесе».

Солженицын считает «Красное Колесо» эпопеей, отвергая такие жанровые определения, как роман или роман-эпопея. Это произведение глубоко новаторское и исключительно сложное. Помимо чисто художественных глав в нем есть и «обзорные» главы, в которых рассматриваются те или иные исторические события. Эти главы тяготеют к жанру художественного исследования. Вместе с тем в тетралогии присутствует монтаж газетных материалов (прием, заимствованный у Дос Пассоса), используются и художественные средства сценарной драматургии («экран»). Кроме того, некоторые главы состоят из коротких фрагментов, каждый в несколько строк. Так, солженицынская эпопея «получает структуру, совершенно отличную от традиционного реалистического романа». .

В 90-е гг. Солженицын вернулся к малой эпической форме. В «двучастных» рассказах «Молодняк» (1993), «Настенька» (1995), «Абрикосовое варенье», «Это», «На краях» (все – 1994), «Все равно» (1994–95), «На изломах» (1996), «Желябугские выселки» (1998) и небольшой по объему «односуточной повести» «Адлиг Швенкиттен» (1998) интеллектуальная глубина сочетается с архитектоническим совершенством, диалектически-неоднозначное видение художественной реальности – с тончайшим чувством слова. Все это – свидетельство зрелого мастерства Солженицына – писателя.

1.2 Лексико-стилистические особенности прозы А.И. Солженицына

О сновой особенности индивидуального авторского стиля писателя является работа писателя над расширением возможностей языкового выражения. Работа над лексическим запасом русского языка не ограничивается созданием ярких языковых образов в художественных произведениях. Более того, именно работа писателя как лингвиста предвосхищает и определяет языковые черты его художественных произведений. Писатель осмысленно и целенаправленно стремится к обогащению русского национального языка, о чем свидетельствуют и его лингвистические статьи, и высказанные в интервью идеи о русском языке, и «Словарь языкового расширения» .

Сочетание яркого новаторства и глубокой закорененности в национальной традиции – наиболее характерная черта солженицынского языка. Ярче всего это проявляется в области лексики. Писатель использует самую разнообразную лексику: встречается множество заимствований из словаря В.И. Даля, из произведений других русских писателей и собственно авторские выражения. А.И. Солженицын употребляет не только лексику, не содержащуюся ни в одном из словарей, но также малоупотребительную, забытую, или даже обычную, но переосмысленную писателем и несущую новую семантику. Кроме того, писателем значительно расширены возможности использования нелитературной лексики.

Так, например, язык рассказа «Один день Ивана Денисовича» ярко свидетельствует о том, что писатель претворяет в жизнь свой масштабный замысел по лексическому расширению русского языка. Прежде всего, необходимо выделить лексику, которая является собственно авторскими образованиями. Характерными чертами таких лексем, являются одноразовость и вытекающая из нее ненормативность, зависимость от контекста, экспрессивность, полисемантичность и принадлежность конкретному автору-творцу. На основании перечисленных признаков в рамках рассказа «Один день Ивана Денисовича» авторские окказионализмы можно определить следующим образом – это лексические единицы, не отмеченные в словарях или употребленные в значении, не отмеченном в словарях, созданные автором только для одной языковой ситуации. Часто это усеченные формы слов, образованные путем отсечения аффиксов более современного происхождения, нежели корень (например, кружь , грев , издаля ). Встречаются окказиональные слова, образованные путем скорнения (нелинейное сложение, при котором одна усеченная основа модифицирует значение другой основы и может приближаться по функции к аффиксу, например, рассмеркиваться , лопотно ). Скорнение необходимо отличать от простого соединения двух корней, каждый из которых полностью сохраняет свою форму. Так образованы, например, окказионализмы злоупорный, быстрометчив, землеруб. Среди окказионализмов есть формы, образованные с помощью высокопродуктивных аффиксов от высокочастотных корней (например, шажисто , спотычливо , терпельник ).

Лексические окказионализмы А.И. Солженицына созданы в рамках четырех основных частей речи: существительные, прилагательные, глаголы, наречия. Особое предпочтение отдается образованию сложных слов. Сложением созданы не только имена существительные (БЕГ-НАЛЕТ, ГЕНЕРАЛ-ЗУДА, ПОЕЗДКА-ИГРА, СОЛДАТ-БЕГУНОК, СТРЕЛКИ-КЛЕШНИ, ШАГ-ПРЫЖОК и др.), имена прилагательные (БРЕХЛИВО-НЕЧИСТЫЙ, ГРОЗНО-СЧАСТЛИВ, ДЕТСКИ-ПОДУШЕЧНЫЕ, ЗНАЧИТЕЛЬНО-ЗАГАДОЧНЫЙ, КРУГЛО-ОТТЯНУТЫЙ, ЛАДАННО-СИЗЫЙ и др.), что является обычным для языка, но и глаголы (ГОРИТ-ДЫМИТ, ИГРАТЬ-ВОЕВАТЬ, ИСКАТЬ-СПРАШИВАТЬ, ХОДИЛ-ПРИСЛУШИВАЛСЯ и др.), а также наречия (ЛЕДЯНО-ЛЮБЕЗНО, ЩЕЛКОВИДНО, СКОРОДЫШКОЙ, НЕИЗЪЯСНИМО-ЧУЖЕРОДНО, СЛЕЗНО-КОЛЕННО, НАСМЕШЛИВО-ПРИВЕТЛИВО и др.) .

Острее всего звучат солженицынские окказионализмы, воплотившиеся в форме наречий (причем именно наречий образа действия). Именно в этой части речи наиболее полно сочетаются для писателя возможность словотворчества и насыщенность выражаемого ею явления. Примером заимствованной формы, но преобразованной окказиональной семантики служит следующее наречие:

Однако он стал есть ее так же медленно, внимчиво [Солж. 1978: 15].

Наречие внимчиво мы находим у В.И. Даля. Можно предположить, что причина выбора писателем именно такой формы наречия кроется в отрыве наречия внимательно от образующего глагола внимать. В.И. Даль определяет этот глагол следующим образом:

ВНИМАТЬ, внять чему, внимаю и внемлю, арх. воймовать, сторожко слушать, прислушиваться, жадно поглощать слухом; усваивать себе слышанное или читанное, устремлять на это мысли и волю свою [Даль, I: 219].

Заключенный в лагере ест свою порцию не только внимательно (сосредоточенно), а жадно поглощая, впитывая, усваивая все, что можно, устремляя на это все свою мысли и свою волю.

По такой же морфологической схеме образовано наречие оступчиво от глагола оступаться (оступиться) т.е. ‘неудачно ступить, споткнуться’. При этом наречие является признаком глагола ходить , отсутствующего в предложении, но подразумевающегося. Так, фразу по трапу оступчиво можно развернуть до предложения ходить по трапу неудобно тем, что можно легко споткнуться или ступить неудачно. В этом и состоит так называемый «закон экономии» в языковом творчестве А.И. Солженицына.

Именно в окказиональных наречиях проявляется в полной мере важная особенность лексики А.И. Солженицына: «стремление к полисемии, к максимально возможному смысловому и экспрессивному наполнению слова, к его осложнению и преобразованию, к наслаиванию в пределах отдельной лексической единицы нескольких эстетически значимых смыслов или оттенков значений».

Глаголы также являются продуктивной частью речи для словотворчества А.И. Солженицына. Особенно излюблены писателем приставочные глаголы (а иногда и многоприставочные), поскольку в них есть возможность выражения некоего содержания не только в корне слова, но и в приставке. Полисемию авторских приставочных глаголов можно продемонстрировать на следующем примере:

Издобыть на снегу на голом, чем окна те зашить, не было легко («Один день Ивана Денисовича»).

Приставка из – подчеркивает исчерпанность, полноту проявления действия Издобыть – это не только добыть , но и изловчиться и добыть, измучиться и добыть.

Однако самая обширная область окказионального словопроизводства писателя – именная.

Сложные прилагательные у А.И. Солженицына в основном двухкомпонентные. Единичны случаи использования большего числа компонентов для образования сложного слова, причем один из компонентов может быть сам по себе сложным образованием (ДВУХ-С-ПОЛОВИНОЙ-ЛЕТНИЙ (прения), НЕКМЕСТНЫЙ (Курлов), ЛЮБОВНО-ЛАСКОВО-ДРУЖЕСТВЕНЕН, ЧЕРНОУСО-БАНДИТСКИЙ (морды крупье) и др.). Окказиональное сложное прилагательное может быть «самодостаточным», т.е. оно само является контекстом формирования окказиональной семантики (СНЕЖНО-СИНИЙ (хребет), СИЗО-ЛИЛОВЫЙ (тучки) ШАРОГОЛОВЫЙ (фельдфебель), ПУШИСТОУСЫЙ (Янушкевич), КРУПНООКИЙ (запасник) и др.).

С другой стороны, для словотворчества А.И. Солженицына не характерны такие способы образования окказиональных лексем, как использование непродуктивных аффиксов или слитное написание словосочетаний (какие находим у других авторов). Это обусловлено основными принципами словотворчества писателя: нацеленностью на общее употребление окказиональных слов и стремлением к сжатости текста.

2. Лексическое своеобразие двучастных рассказов А. Солженицына «На краях», «Желябугские выселки», «На изломах», «Настенька»

2.1 Авторские окказионализмы в художественном тексте двучастных рассказов А. Солженицына

Под лексическими окказионализмами мы понимаем такие лексические авторские новообразования, которых в литературном языке ранее не было. Мы разделяем мнение Е.А. Земской, которая считает, что эти слова «возникают не по правилам. Они реализуют творческую индивидуальность и живут не сериями, но одиночками».

Лексические окказионализмы – это слова в основном одноразового употребления, хотя они могут использоваться и в других произведениях данного автора. Противоречивым является вопрос об авторстве слов. Глубокий и убедительный ответ на этот вопрос дала Т. Винокур: «Ни в одном конкретном случае мы не можем с уверенностью сказать, что перед нами слова, которые Солженицын «взял да и придумал». Больше того, вряд ли сам он решился бы точно определить границу между созданным и воспроизведенным, настолько, как правило, бывает близка ему и органична для него та речевая среда, которую он изображает и членом (а следовательно, в какой-то мере и творцом которой) он является» . Если Солженицын не сам, точнее, не он один создавал эти слова, то он был их сотворцом. Они составляют основу его идиостиля. На практике творение (сотворение) лексических окказионализмов происходит с нарушением системной продуктивности словообразовательных законов.

Здесь, по мнению Е.А. Земской, можно различать два вида окказионализмов: «1) произведенные с нарушением системной продуктивности словообразовательных типов;

2) произведенные по образцу типов непродуктивных в ту или иную эпоху, т.е. с нарушением законов эмпирической продуктивности».

Нами были выявлены два типа окказионализмов в рассказах:

– созданные на основе словообразовательной системы , но по индивидуальной семантике или с использованием готовых словообразовательных элементов, или собственные:

Стал учиться конному делу, с хорошей выпрямкой . Через полгода возвысился в учебную команду, кончил её младшим унтером – и с августа 16-го в драгунском полку попал на фронт. («На краях»).

Стояли под Царицыном, потом посылали их на Ахтубу против калмыков: калмыки как сдурели, все как один советской власти не признавали, и не втямишь им. («На краях»).

Да ведь и у НИХ осведомление: раз пришли на стоянку бандитов, покинутую в поспехе , – и нашли там копию того приказа, по которому сюда и выступили! («На краях»).

Уже так запугались – ни за власть, ни за ПАРТИЗАНТОВ, а только: душу отпустите. («На краях»).

А снабжение в Красной армии – сильно перебойчатое , то дают паёк, то никакого. («На краях»).

Выпьют махотку с молоком, а горшок – обземь, озлясь .

А заставили крестьянского подростка гнать свою телегу с эскадронной клажей вместе с красной погоней, он от сердца: «Да уж хоть бы скорей вы этих мужиков догнали, да отпустили бы меня к мамане».

Бабы ахают навскличь, воют. «Сомкнуть строй. Кто среди вас бандиты?» Пересчёт, отбирают на новый расстрел. Тут уж не выдерживают, начинают выдавать. А кто – подхватился и наутёк, в разные концы, не всех и подстрелишь.

В образовании существительных наблюдается употребление глагольных префиксов, посредством чего достигается эффект оценочной экспрессии. Созданные слова реализуют творческий потенциал Солженицына, создают его индивидуальный идиостиль.

– семантическими окказионализмы – лексемы, которые ранее уже существовали в литературном языке, сохранили свою фономорфологическую форму, но обрели новизну за счет индивидуальных авторских значений.

Новые смыслы выводят вновь созданные слова за пределы тех значений, которые зафиксированы в известных толковых словарях. Лингвистическая природа лексики этого класса изменяется, из сферы узуса они переходят в область окказионального.

Следует отметить, что таким способом создаются вторичные номинации. Вторичное (окказиональное) именование вызвано поисками автора экспрессивного слова. Г.О. Винокур писал, что вторичная номинация вызвана потребностью «по-разному именовать в разных случаях одно и то же».

2.2 Просторечная лексика в двучастных рассказах

Т.Г. Винокур, как тонкий и глубокий исследователь языка русской художественной литературы, дала развернутый анализ языка и стиля рассказа Солженицына, очень высоко ценила в его стилистике наличие «просторечных» слов, так как они «обновляют привычные ассоциативные связи и образы». Они вместе с контекстом помогают читателю правильно понять значение окказионализма.

Просторечную лексику писатель использует для характеристики персонажей:

Ещось вечней и неколебнее их! Что было в позднем динамичней, зорче, находчивей? В андроповские годы сколько же хлынуло сюда отборных с высшим образованием! Сам Всеволод Валерьянович кончил лишь юридический, но рядом с ним там трудились и физики же, и математики, и психологи: попасть работать в КГБ было и зримым личным преимуществом, и интересом, и ощущением, что ты реально влияешь на ход страны. Это были смышлтвенной позиции в вихрях нового сумасшедшего времени – Косаргин перешимел. Ещопали на жилу, и она могла бы даже и далеко повести. («На изломах»)

Встречаются также и употребления разговорно-сниженных слов:

Во работают, вражины ! («На краях»).

В данном примере Солженицын предает эмоциональное состояние простого русского парня, а также его отношение.

Заключение

В настоящее время проблема анализа языка писателя приобрела первостепенную важность, так как изучение идиостиля конкретного автора интересно не только в плане наблюдения за развитием национального русского языка, но и для определения личного вклада писателя в процесс языкового развития. В этой связи представляется актуальным обращение к творчеству мастеров слова, таким, каковым является А.И. Солженицын. В нашей работе мы сделали попытку исследовать лексическое своеобразие двучастных рассказов А. Солженицына.

В первой главе исследования мы охарактеризовали творческий метод А.И. Солженицына, а также описали лексико-стилистические особенности малой прозы А.И. Солженицына.

Вторая глава исследования посвящена изучению своеобразия авторских окказионализмов в рассказах "Желябугские высекли", "На изломах", "Настенька", и особенностям их функционирования. Здесь же мы исследовали и описали особенности функционирования просторечной лексики в языке рассказов А. Солженицына.

В результате исследования мы пришли к следующим выводам .

Произведения А.И. Солженицына представляют собой материал, выявляющий скрытые потенции русского национального языка, представляющий возможности его развития. Основным направлением является обогащение словарного запаса за счет таких групп, как авторская окказиональная лексика, жаргонная лексика, диалектно-просторечная лексика.

Особенности художественного языка А.И. Солженицына явились реакцией на сложившуюся в советской художественной и публицистической литературе ситуацию: на ориентацию на нейтральный стиль и склонность к клише.

В этой ситуации лингвистическая работа писателя, направленная на возвращение утерянного языкового богатства, представляется, с одной стороны, реформаторской, с другой, является продолжением труда классиков русской литературы. Новаторский подход к языку проявляется, прежде всего, в экспрессивности лексических средств художественной речи за счет собственно-авторских окказионализмов, а также использования ресурсов просторечия и диалектов.

Список использованной литературы

1. Винокур Т.Г. С новым годом, шестьдесят вторым… / Т.Г. Винокур // Вопросы литературы. – 1991. – №11/12. – С. 59.

2. Винокур Г.О. Об изучении языка литературных произведений // Избранные труды по русскому языку / Г.О. Винокур. – М.: Государств. учеб.-педагогическое изд. Мин. просвещения РСФСР, 1959. С. 229–256.

3. Герасимова Е.Л. Этюды о Солженицыне / Е.Л. Герасимова. – Саратов: Издательство «Новый ветер», 2007. С. 90–105

5. Дырдин А.А. Русская проза 1950-х – начала 2000-х годов: от мировоззрения к поэтике: учебное пособие / А.А. Дырдин. – Ульяновск: УлГТУ, 2005.

6. Живов В.М. Как вращается «Красное Колесо» / В.М. Живов // Новый мир. – 1992. – №3. – С. 249

7. Земская Е.А. и др. Словообразование // Современный русский язык: Учебник / В.А. Белошапкова, Е.А. Земская, И.Г. Милославский, М.В. Панов; Под ред. В.А. Белошапковой. – М.: Высш. школа, 1981. С. 35

8. Земская Е.А. Словообразование как деятельность / Е.А. Земская. – М., 2007

9. Князькова В.С. Отражение лексического своеобразия прозы А.И. Солженицына в словацких переводах (на материале рассказа «Один день Ивана Денисовича»). Автореферат канд. филол. наук / В. С Князькова. – СПб., 2009.

10. Мельникова С.В. О роли лексического потенциала в идиостиле А.И. Солженицына (на примере лексико-словообразовательных диалектизмов «Русского словаря языкового расширения») // А.И. Солженицын и русская литература: Научные доклады / С.В. Мельникова. – Саратов: Изд-во Саратовского университета, 2004. С. 259–263.

11. Немзер А.С. Рождество и Воскресение / А.С. Немзер // Литературное обозрение. – 1990. – №6. – С. 33.

12. Нива Ж. Солженицын / Ж. Нива. – М.: Худ. Лит., 1992. С. 58

13. Полищук Е., Жилкина М. Юбилей Александра Солженицына / Е. Полищук, М. Жилкина // Журнал Московской Патриархии. – 1999, – №1. – С. 12–13.

14. Солженицын А.И. В круге первом / А.И. Солженицын. – М., 1990. Т. 2. С. 8.

15. Солженицын А.И. «Горе от ума» глазами зэка / А.И. Солженицын. – М., 1954.

16. Солженицын А.И. На краях / А.И. Солженицын // Роман-газета. -1995. – №23/24

17. Солженицын А.И. Публицистика: В 3 т. / А.И. Солженицын. – Ярославль: Верх.-Волж. Изд-во, 1995. Т. 1. С. 25

18. Темпест Р. Герой как свидетель: Мифопоэтика Александра Солженицына / Р. Темпест // Звезда. – 1993. – №10. – С. 186

19. Урманов А.В. Поэтика прозы Александра Солженицына / А.В. Урманов. – М., 2000. С. 131

Мельникова С.В. О роли лексического потенциала в идиостиле А.И. Солженицына (на примере лексико-словообразовательных диалектизмов «Русского словаря языкового расширения») // А.И. Солженицын и русская литература: Научные доклады / С.В. Мельникова. - Саратов: Изд-во Саратовского университета, 2004. С. 259–263

Солженицын А.И. Публицистика: В 3 т. / А.И. Солженицын. - Ярославль: Верх.-Волж. изд-во, 1995.

Солженицын А.И. «Горе от ума» глазами зэка / А.И. Солженицын. - М., 1954.

Нива Ж. Солженицын / Ж. Нива - М: Худ лит., 1992. С. 58.

Солженицын А.И. В круге первом / А.И.Солженицын. - М., 1990. Т. 2. С. 8

Винокур Г.О. Об изучении языка литературных произведений // Избранные труды по русскому языку / Г.О. Винокур. - М.: Государств. учеб.-педагогическое изд. Мин. просвещения РСФСР, 1959. С. 233.

Винокур Т. С новым годом, шестьдесят вторым / Т. Винокур // Вопросы литературы. - 1991. – №11/12. - С. 60.

Репетиторство

Нужна помощь по изучению какой-либы темы?

Наши специалисты проконсультируют или окажут репетиторские услуги по интересующей вас тематике.
Отправь заявку с указанием темы прямо сейчас, чтобы узнать о возможности получения консультации.

Разделы: Литература

“В малой форме можно очень много поместить и это для художника большое наслаждение, работать над малой формой…”

А.И.Солженицын

Оборудование: портрет писателя.

Методические приёмы на уроке: работа с текстом, выявление ключевых образов, слов, сопоставление текстов.

Опережающее задание: класс был разделён на творческие группы. Каждая группа учащихся получила индивидуальное задание: прочитать рассказы-миниатюры А.И.Солженицына, ответить на вопросы.

• Жанровые особенности стихотворений в прозе.
• Каковы основные темы и идеи?
• Проанализируйте образную структуру стихотворений в прозе.

Ход урока

I. Вступительное слово.

Учитель. Тема нашего занятия посвящена рассказам-миниатюрам А.И.Солженицына “Крохотки”. Цель урока: дать представление о личности писателя, определить тематику рассказов-миниатюр, углубить представление учащихся о жанровых особенностях стихотворений в прозе, провести сопоставительный анализ, выявить авторскую позицию писателя. В ходе урока мы должны выяснить, получилось ли Солженицыну “много поместить” в рассказах-миниатюрах? Итак, в какой период жизни А.И.Солженицына были написаны эти произведения?

Ученик-литературовед. Рассказы-миниатюры “Крохотки” условно можно разделить на две части. Первая часть рассказов создавалась с 1958 по 1960 годы, многие – в связи с велосипедными поездками по Средней России. Попытки напечатать их в России в 60-х годах оказались тщетны. Ходили в самиздате. Впервые первая часть “Крохоток” была опубликована в журнале “Грани” во Франкфурте в 1964 году. Вторая часть рассказов-миниатюр была написана в 1996-1999 годах. Первая публикация появилась в журнале “Новый мир”. В письме в “Новый мир” автор писал: “Только вернувшись в Россию, я оказался способен снова их писать, там – не мог…”.

II. Основная часть.

Учитель. Рассказы “Крохотки” представляют собой небольшие зарисовки,размышления в образах, микрорассказы, лирические миниатюры, своеобразные “лирические отступления”, получившие самостоятельную жизнь. С чего начать разговор о рассказах-миниатюрах Солженицына? Думается, с определения жанровой формы “Крохоток”. Часто литературоведы называют “Крохотки” стихотворениями в прозе. Вспомним истоки этого жанра и его особенности.

Ученик-литературовед. Стихотворения в прозе… Явление необыкновенное, удивительное. И.С.Тургенев обратился к этому жанру в конце жизни. Цикл его произведений “Стихотворения в прозе” ввел в русскую литературу новый прозаический жанр малой формы. Художественная манера “Стихотворений в прозе” имела влияние на Я.П.Полонского, И.А.Бунина, Пришвина и других писателей XIX и XX веков. Но только у А.И.Солженицына есть целый цикл произведений этого жанра, как и у Тургенева И.С. Художников разных эпох, разной творческой манеры сближает не только обращение к одному жанру в своём творчестве, но и содержание их произведений. “Стихотворения в прозе” Тургенева и “Крохотки” Солженицына можно определить как “поэму о пройденном жизненном пути”, темами которой являются “Россия, … Природа, Жизнь, Любовь, Смерть, Безверие” (Л.П.Гроссман). Обращение Солженицына к жанровой традиции “Стихотворений в прозе” И.С.Тургенева принципиально важно. Повествование от первого лица, от лица очевидца событий, позволяет максимально полно выразить отношение автора к происходящему; мысли и чувства автора звучат в каждом рассказе открыто и искренне. Однако этот жанр у Солженицына в своём развитии претерпел некоторые изменения. В “Стихотворениях…” Тургенева не нашли отражения общественно значимые, актуальные проблемы, важные для той эпохи. Солженицын же наряду с исследованием вечных, общечеловеческих истин в жизни современного человека поднимает в “Крохотках” жгучие и напряженные вопросы 90-х годов

Ученик-литературовед. Стихотворения в прозе… В таком сочетании слов нас удивляет переплетение двух видов словесного творчества: прозы и поэзии. М.Л.Гаспаров определял стихотворение в прозе “как лирическое произведение в прозаической форме, обладающее следующими признаками лирического стихотворения: небольшой объём, повышенная эмоциональность, ярко выраженное субъективное впечатление или переживание автора, обычно бессюжетная композиция”. Лирический герой является субъектом переживания и объектом изображения. В стихотворении в прозе, как правило, не используются такие средства выразительности, как метр, ритм, рифма. Поэтому этот жанр не следует путать с формами промежуточными между прозой и поэзией именно по метрическим признакам – со свободным стихом (верлибром) и ритмической прозой.

Учитель. На одном занятии невозможно охватить все рассказы-миниатюры А.И.Солженицына, и потому мы сегодня ограничимся несколькими произведениями и попробуем исследовать их идейно-образную структуру. Итак, обратимся к тексту “Крохоток”. Каждая деталь, каждое слово значимы, так как всякое стихотворение, в том числе и стихотворение в прозе, обычно небольшого объёма. К словам, даже к знакам препинания нужно быть особенно внимательным – иначе можно пройти мимо главного, не угадать тайны, не проникнуть в художественную идею произведения.

Первая группа учащихся.

Ученик. Рассказы-миниатюры тематически условно можно разделить на две группы. Основная тема стихотворений в прозе “Дыхание”, “Шарик”, Костёр и муравьи”, “Лиственница”, “Гроза в горах” - единство человека и природы. Писатель замечал всё: и сладкий дух после дождя, и голос грома, наполнивший ущелье, что не стал слышен рёв рек, и пёсика Шарика, радующегося первому снегу, и муравьёв, не желающих покинуть родное брёвнышко и погибающих в огне …

Конечно, по ритмическим признакам эти рассказы далеки от классической поэзии, а по сути, образно-эмоциональному воздействию на читателя имеют лирические корни. Они представляют собой философское размышление, зарисовку, где показаны глубокие психологические переживания человека. Образ автора в стихотворении ярко выражен, ибо лирический герой и есть сам автор, открыто выражающий своё отношение к событию. По типу речи - это рассуждение о сущности бытия, о неразрывной связи человека и природы. Стихотворения имеют глубокий подтекст, который отдаляет понимание конечного смысла от первичного восприятия.

Ученик. Рассказ “Дыхание”. Писатель описывает раннее утро, свои ощущения, чувство счастья от того, что имеет возможность вдыхать воздух, “напоённый цветением, сыростью, свежестью”. И пока человек может ещё дышать “после дождя под яблоней – можно ещё и пожить!”. Солженицыну удаётся нарисовать такую картину, потому что он умеет наблюдать, любит и знает природу, понимает, что, возможно, смысл жизни человека заключается именно в умении радоваться каждому мгновенью.

Ученик. Рассказ “Шарик”. Хотя большинству стихотворений в прозе присуща бессюжетная композиция, в целом ряде миниатюр Солженицына легко просматривается сюжетная линия (“Шарик”, “Гроза в горах”, “Костёр и муравьи”). Возьмём, например, произведение “Шарик”. Налицо все элементы сюжета: прямая краткая экспозиция (“Во дворе у нас один мальчик держит пёсика Шарика на цепи…”); подготовленная экспозицией завязка (“… тут как раз мальчик спустил беднягу побегать по двору”); кульминация (“Подбежал ко мне, …меня опрыгал, кости понюхал – и прочь опять, брюхом по снегу!”) и следующая за ней развязка (“Не надо мне, мол, ваших костей, - дайте только свободу!”). При всей видимой простоте, это не просто рассказ о пёсике Шарике. Писатель призывает нас внимательно вглядываться в окружающий нас мир: даже для животного радость оказаться на воле, без привязи, оказывается важнее еды. В таком незамысловатом произведении автору удалось сочетать лёгкость повествования с серьёзностью темы. Умело используя комизм сцены, “очеловечивание” поведения собаки Солженицын раскрывает глубокую взаимосвязь человека и природы.

Ученик. Небольшая прозаическая зарисовка с не менее прозаическим названием “Костёр и муравьи”. Герой, не заметив, что “гнилое брёвнышко изнутри густо населено муравьями”, бросил его в костёр. И хотя он откатил брёвнышко на край, муравьи не убегали от огня (“Едва преодолев свой ужас, они заворачивали … и – какая-то сила влекла их назад, к покинутой родине! -… и погибали…”). Кажется, что может здесь поэтического? Но признаки поэзии скрыты здесь в глубоком эмоциональном заряде. Автор предоставляет возможность читателю понять очень важную истину: чувство родины, дома сильнее даже ужаса смерти.

Ученик. Рассказ “Гроза в горах”. Описание природы перекликается с картинами природы в ранних романтических рассказах Горького А.М. Темой этого стихотворения в прозе является описание грозы в горах. Ключевые образы и картины – это “молния, гром, ливень”. Гроза не производит на читателя тягостного впечатления, не вызывает чувства страха, хотя в начале грозы герои рассказа “выползли из палаток – и затаились”. Природа у Солженицына – живая, и всё в её организме взаимосвязано. Писатель не просто изображает величественное природное явление, но и находит точные слова, чтобы сказать нам, что он видит и чувствует (“И мы… мы забыли бояться молнии, грома и ливня… Мы стали ничтожной и благодарной частицей этого мира”). Именно в этот момент слияния с природой во внутреннем мире героя происходит озарение: то, что было смутным, тревожным, вдруг оборачивается необыкновенным ощущением счастья. Природа внутренне близка и понятна человеку, родственна ему. Человек и природа не всегда образуют единство, но граница между ними подвижна. Человеку, чтобы понять природу, нужно увидеть в ней самого себя. Описание природы и мысль о человеке как частице большого стихийного мира космоса тесно переплетаются, сливаются воедино.

Ученик. Рассказы–миниатюры “Лиственница”, “Молния”. Темой этих произведений являются размышления автора о совести, о нравственном выборе, о неразрывной связи человека со своими корнями. Стихотворение “Лиственница” построено на сравнении: дерево сравнивается с определённым типом людей. Лиственница осенью опадает вместе с лиственными деревьями (“Да как дружно осыпается и празднично – мельканием солнечных искр”), хотя “сколько видим её – хвойная, хвойная”. А весной она снова к своим, хвойным, возвращается через шелковистые иголочки… Поведение “диковинного дерева” очеловечено: автор размышляет о нём как о живом существе. Рассказ завершается неожиданно – сравнением с людьми (“Ведь – и люди такие есть”).

Ученик. Стихотворение “Молния” также построено на сравнении: удар молнии во время грозы сравнивается с “ударом кары-совести”. Однажды автор увидел после грозы, что “среди высочайших сосен избрала молния и не самую высокую липу – а за что? …Прошла через её живое и в себе уверенное нутро”. Дерево погибло. Рассказ об этом событии, очевидцем которого стал автор, завершается размышлением писателя о том, что удар молнии, погубивший липу, подобен удару “кары-совести”, который неизбежно настигнет человека за содеянное зло.

Учитель. Итак, стихотворения в прозе Солженицына различны по настроению. Одни из них наполнены светлыми, оптимистичными чувствами, другие – печальными, пессимистическими; третьи же соединяют в себе одновременно два противоположных настроения: жизнерадостное и драматическое, радостное и грустное. Поэтическое и прозаическое начала тесно переплетаются в каждой миниатюре Солженицына. Это своего рода лирический дневник, и во многом он созвучен рассказам К.Паустовского М. Пришвина. Познание человеком окружающего мира помогает человеку понять истинные ценности и смысл жизни человека.

Вторая группа учащихся.

Ученик. Особую группу “Крохоток” составляют путевые очерки: “Озеро Сегден”, “Город на Неве”, “Прах поэта”, “На родине Есенина”. Очерк – прозаический документальный жанр. Он чаще всего посвящается современной автору жизни, фактам и людям. В то же время очерк сохраняет особенности образного отражения жизни и в этом смысле очерк приближается к рассказу. Первые очерки появились XVIII веке в сатирических журналах “Трутне”, “Живописце” Новикова. В жанре путевого очерка была написана книга А.С.Радищева “Путешествие из Петербурга в Москву”. Ключевым образом путевых очерков Солженицына является образ родины, России.

Ученик. “Озеро Сегден”. Сегденское озеро “обомкнуто прибрежным лесом”, а вода в нём “ровная, ровная, гладкая без ряби… - и белое дно”. Однако мечте героя поселиться здесь навсегда не суждено сбыться: озеро, его берега, лес вокруг него – частная собственность. Кругом расставлены посты, которые не пускают никого в эти заповедные места. “Милое озеро. Родина”, куда запрещено ходить…

Ученик. Рассказ “Прах поэта”. Яков Петрович Полонский “это место, как своё единственное, приглядел и велел похоронить себя здесь”, то есть в деревне Льгово, а “прежде древнем городе Ольгов”, на высоком обрыве над Окою. Славились эти места не только красотой, но и своими монастырями – Успенским и Иоанна Богослова. “Оба их пощадил суеверный Батый”. Но ничего не осталось от былой красоты: нет церквей, куполов, а монастырях расположена тюрьма: “над всей древность – вышки…”. А церкви разобрали на кирпичи для коровника, осквернили могилу архиерея, и даже могила Полонского оказалась “в зоне”, пока не перенесли его прах в Рязань… Писатель размышляет о том, что именно память, культура, нравственно являются залогом нашего будущего, возможно, национальной безопасности страны. Важно, кем чувствует себя каждый из нас: временщиком или человеком, осознающим себя звеном в цепи поколений, чувствующим благодарность за сделанное прошлыми поколениями и ответственность за будущее.

Ученик. Очерк “На родине Есенина”. Писатель описывает деревню, где родился и вырос Сергей Есенин: “Пыль. Садов нет. Нет близко и леса… В избе Есениных – убогие перегородки, клетушки, даже комнатами не назовёшь”. Обычная деревня, каких много, где “… все заняты хлебом, наживой и честолюбием перед соседями”. Но именно в этой деревеньке, в обычной крестьянской избе родился великий поэт и “потрясённый, нашёл столькое для красоты – у печи, в хлеву, на гумне, за околицей, - красоты, которую тысячу лет топчут, не замечают”. Какой же слиток таланта метнул Творец в сердце деревенского драчливого парня, что о тёмной полоске леса он мог сказать загадочно: “На бору со звонами плачут глухари…”?

Ученик. Рассказ “Город на Неве”. Законченная вечная красота и “самое славное великолепие” соборов, каналов, театров, дворцов города на Неве. Автор размышляет о том, что эту красоту строили русские “… стиснув зубы, проклиная, гния в пасмурных болотах”. Косточки предков “сплавились, окаменели в дворцы”. Солженицын в заключение задаёт вопросы, ответы на которые даст только наше будущее: “Неужели забудется тоже начисто всё – взрывы нашего несогласия, стоны расстрелянных и слёзы жён? Всё это тоже даст такую вечную красоту, как в городе на Неве?”. Неужели все “наши нескладные гиблые жизни”– залог, красоты, жизни?

III. Заключительное слово.

IV. Домашнее задание: попробовать самим написать небольшое произведение определённого жанра, соблюдая его основные признаки.

Марина Астафьева

Работа выполнена ученицей 9 класса и может быть полезна при изучении творчества А.И. Солженицына.

Скачать:

Предварительный просмотр:

~ ~

МБОУ Молодёжнинская средняя общеобразовательная школа

Приаргунского района Забайкальского края

Исследовательская работа

по литературе

Выполнила ученица 9А класса

Марина Астафьева.

Учитель – Е.А. Боровская

I Введение – стр.3

II Основная часть

1. Цикл «Крохотки» - многолетние раздумья автора о человеке, о природе, о проблемах современного общества и о судьбе России – стр.5
2. Развитие А.И. Солженицыным традиций русских писателей в цикле «Крохотки» – стр.5
3. Своеобразие композиции «Крохоток» – стр.6
4. Основные проблемы и авторская позиция в цикле – стр.7
5. Языковые средства «Крохоток»

6. Анализ отдельных миниатюр цикла: – стр. 13

а) Анализ миниатюры «Дыхание»;

б) Анализ миниатюры «Гроза в горах»;

в) Анализ миниатюры «На родине Есенина» с привлечением очерка К.Г. Паустовского «Бескорыстие» из повести «Мещёрская сторона»;

г) «Песнь о муравьях». Сопоставительный анализ образов муравьёв в произведениях Л.Н. Толстого (фрагмент главы «Охота» повести «Детство», рассказ «О муравьях»), рассказе М.М. Пришвина «Муравьи» и миниатюре А.И. Солженицына «Костёр и муравьи»;

д) Анализ миниатюры «Колокольня»;

е) Анализ миниатюры «Молитва».

III Заключение – стр.22

– стр.24

Пришёл я в мир сей,

Чтобы невидящие видели…

Евангелие от Иоанна. 9,31 (1, стр.1102)

Введение

А.И. Солженицын (1918 – 2008) – великий русский писатель, лауреат Нобелевской премии (1970). Это Лев Толстой через сто лет. Символ эпохи XX века.

Его часто называли пророком. И жизнь его сложилась как житие пророка, посылая писателю испытания: войну, тюрьму, смертельную болезнь. Чудесное исцеление (как в житии) вселило в него веру, что Господь сохранил его для того, чтобы помочь русскому народу осознать своё предназначение и свои грехи, «принести покаяние, собраться с силами и выпрямиться, так обретя истинную суть» (2,стр.37)

Все мысли Солженицына были о России. Даже находясь в изгнании, он писал о ней, воспевал русский национальный характер, мечтал о переустройстве родины.

Вернувшись домой в 1994 году, писатель – до самой смерти – продолжал призывать к освобождению от зла.

Все его творения: и крупномасштабные романы, и маленькие рассказы, и публицистика, – это напоминание о высших ценностях, о долге и назначении человека, о судьбе родной страны.

Поэтому творчество А.И. Солженицына очень актуально сегодня, когда происходит разлад в человеческой душе, потеряны прежние и не приобретены новые ориентиры, нарушена система взаимоотношений человека с окружающим миром. Например, в ноябре 2008 года в Ивановской области был разрушена старинная церковь, где после революции располагалась школа. Сейчас же местные жители – каждый за тысячу рублей – разобрали здание на кирпичи.

Но в то же время в Воронежской области на месте уничтоженного храма построена церковная обитель для бывших заключённых и их же руками. Значит, искалеченная душа имеет надежду на исцеление.

Мне кажется, что это замечательное событие произошло под воздействием на людей и произведений А.И.Солженицына, одним из которых является философский цикл «Крохотки». В нём писатель выступает не только как публицист, моралист, призывающий к переустройству российской действительности и воспевающий свободу и душевную красоту, но и как великий художник слова, способный создавать неповторимые и яркие человеческие образы, образы природы, даже неодушевлённых предметов.

Поэтому целью моей исследовательской работы является раскрытие образа автора в философском цикле «Крохотки».

Основные задачи:

1. изучить лирические миниатюры цикла А.И. Солженицына, отдельные произведения Л.Н.Толстого, М.М. Пришвина, К.Г. Паустовского;
2. выявить традиции русских писателей, используемые писателем в «Крохотках»;
3. определить своеобразие композиции философского цикла;
4. сформулировать основные проблемы и выявить авторскую позицию в произведениях цикла;
5. отметить языковые средства и определить их роль в раскрытии образа автора.

Методы исследовательской работы:

1. анализ миниатюр А.И. Солженицына, отдельных произведений Л.Н. Толстого, М.М. Пришвина, К.Г. Паустовского;
2. интерпретация отдельных произведений вышеперечисленных писателей.

Цикл «Крохотки» - многолетние раздумья автора о человеке, о природе, о проблемах современного общества и о судьбе России

«Крохотки» – это цикл философских эссе, итог многолетних раздумий А.И. Солженицына о человеческой жизни, о природе, о судьбе России, о проблемах современного общества.

Писатель создавал эти произведения на протяжении всей литературной жизни.

Восемнадцать этюдов цикла были написаны в конце пятидесятых годов двадцатого столетия, ещё до высылки, однако, ни один из них, ходивших в «самиздате», не был напечатан. Вернувшись на родину, Солженицын создал и опубликовал ещё тринадцать миниатюр.

Показательно, что эти своеобразные «стихотворения в прозе» не давались автору в изгнании: «Только в России я оказался способен снова их писать, там – не мог…» (5, стр.24)

Развитие А.И. Солженицыным традиций русских писателей в цикле

«Крохотки»

В этом цикле А.И. Солженицын продолжает лучшие традиции великих русских писателей.

Опираясь на произведение А.Н. Радищева «Путешествие из Петербурга в Москву», он создаёт путевые очерки «Озеро Сегден», «Прах поэта», «На родине Есенина», «Город на Неве», «Путешествуя вдоль Оки», дававшие автору возможность показать действительность как бы со стороны, глазами наблюдателя. В них, как и у Радищева, раскрывается внутренний мир путешественника – человека чуткого ко всему, что он видит.

Философские раздумья писателя, композиционные особенности произведений цикла, повышенная эмоциональность стиля роднят «Крохотки» со «Стихотворениями в прозе» И.С. Тургенева.

Многие миниатюры А.И. Солженицына созвучны рассказам, очеркам и зарисовкам М.М. Пришвина из циклов «Лесная капель», «Лисичкин хлеб», «Незабудки», поэмы «Фацелия»; повести К.Г. Паустовского «Мещёрская сторона».

Идейно-тематическое содержание «Крохоток» перекликается с мыслями Л.Н. Толстого, М. Горького, А.Н. Толстого, а также М.М. Пришвина и К.Г. Паустовского о природе и красоте, о величии и судьбе родной земли, о поступках и призвании человека, о душе и Боге…

Своеобразие композиции «Крохоток»

Действительно, цикл состоит из небольших по объёму лирических произведений, в которых писатель поднимает важнейшие, вечно волновавшие его духовно-этические, нравственно-эстетические и гражданские проблемы.

Более тридцати миниатюр (мною прочитано 24 – те, которые я смогла найти в книгах) объединены целью – показать человека во взаимодействии с окружающим миром, определить его роль в обществе, в судьбе страны, помочь найти ему призвание и укрепить веру в свои духовные силы.

Во всех этюдах цикла присутствует образ рассказчика, о чём говорят местоимения я, мы и глаголы первого лица: «я стою под яблоней…», «мы на Венеру скоро полетим…», «она застала нас…» и другие. Но он очень близок к образу автора, расширен до его пределов. Неопределённая форма глаголов в безличных предложениях («можно было представить», «не различить отражений…», «страшно подумать…»), местоимения ты, вы , определённо-личные предложения с глаголами второго лица и повелительного наклонения («ты входишь в село…», «вы не бранитесь, а посмотрите хорошо…», «начинаешь понимать…», «не упустите посмотреть…») придают обобщённый характер происходящему. Это даёт возможность писателю объективно и публицистически точно, остро и выразительно высказать свою точку зрения.

Почти каждую крохотку связывает и общее построение: сначала описание или повествование, а в итоге – авторское размышление, его отношение к той проблеме, которую А.И. Солженицын пытается решить. Иногда автор «Крохоток» прямо не сообщает о своей позиции, но её не трудно заметить, благодаря языковым средствам, и сделать соответствующий вывод.

Вся композиция цикла, расположение миниатюр, помогает читателю увидеть образ автора, его «диалектику души».

Мною сформулированы основные проблемы произведений и определена авторская позиция, которые и представлены в таблице:

	Название миниатюры	Основные проблемы
	«Дыхание» (7, стр.207)	Человек и природа Редкая возможность несвободного человека подышать свежим воздухом	Только будучи вольным, можно ощутить радость свободного дыхания от общения с природой и жить дальше. «Пока можно ещё дышать после дождя под яблоней – можно ещё и пожить!»
	«Озеро Сегден» (6, стр.146)	Недоступность удивительной красоты уголка родной природы для простого человека	Озеро Сегден – удивительной красоты уголок родной природы, любовь к которому сохраняется навсегда. «Это местечко на земле излюбишь ты на весь свой век». «Вот тут бы поселиться навсегда…», но «нельзя». Не каждый человек может увидеть красивейшее озеро, доступное только избранным, власть имеющим людям.
	«Утёнок» (7, стр.207)	Могущество человека и неповторимость, своеобразие любого живого существа	«Но никогда…со всем нашим атомным могуществом… мы не смонтируем этого невесомого жалкенького жёлтенького утёнка…»
	«Прах поэта» (6, стр.148)	Варварское разрушение памятников православной культуры и могил	Непонимание и неприятие факта уничтожения двух монастырей и могилы поэта Полонского
	«Вязовое дерево» (6, стр.149)	Огромное желание жить	«Ведь вот как оно хочет жить – больше нас!»
	«Отраженье в воде» (7, стр.208)	Можно ли постичь истину в житейской суете?	Постичь истину в житейской суете невозможно. «Если… не отразим… истину, – не потому ли,…что ещё движемся…?»
	«Гроза в горах» (7, стр.209)	Человек среди стихийных сил природы	«Мы стали ничтожной и благодарной частицей этого мира,…в первый раз создававшегося сегодня – на наших глазах».
	«Город на Неве» (6, стр.150)	Цена великолепия города на Неве	«Страшно подумать»: забудутся человеческие муки и слёзы, на которых создаётся «такая законченная вечная красота».
	«Шарик» (7, стр.209)	Стремление живого существа к свободе	Каждое живое существо стремится к свободе: «Не надо мне, мол, ваших костей, - дайте только свободу!..»
	«Способ двигаться» (7, стр.210)	Человек и способы его передвижения	Нежное воспоминание об отвергнутом способе передвижения – на животных; неприязнь к современному способу передвижения – на машине
	«Старое ведро» (7, стр.210)	Отношение человека к старым, ненужным предметам Война и память о ней	Старые, забытые предметы способны хранить память и будить в человеке волнующие чувства. Воспоминания о военных буднях и фронтовых друзьях навсегда останутся в памяти.
	«На родине Есенина» (7, стр.212)	Талант в убогой российской деревне Способность увидеть красоту в неброском пейзаже.	«Небесный огонь опалил однажды эту окрестность…». Восхищение талантом Есенина, сумевшего «найти столькое… для красоты, которую тысячу лет топчут и не замечают».
	«Колхозный рюкзак» (6, стр.154)	Творчество	Писательский труд тяжёл, прочен и ёмок, как колхозный рюкзак
	«Костёр и муравьи» (7, стр.213)	Чувство родины у маленьких муравьёв	«…какая-то сила влекла их назад, к покинутой родине». Муравьи обладают огромным чувством родины и способны идти на добровольную гибель.
	«Мы-то не умрём (7, стр.213)	Забвение христианских традиций в современном обществе	Неприятие равнодушного, подчас жестокого отношения современного общества к умершим и кладбищам; горькая ирония: «Мы-то ведь никогда не умрём!»
	«Приступая ко дню» (7, стр.214)	Отношение современного человека к вере и молитве	Современный человек больше заботится о своём теле, а не о духе. «Нет, это не молитва. Это – зарядка».
	«Путешествие вдоль Оки» (7, стр.215)	Варварское отношение к православным храмам	Церкви – ключ умиротворяющего русского пейзажа, связь человека с небом… Разрушение и осквернение церквей – признак оскудения духа, преобладание мелкого над вечным.
	«Лиственница» (7, стр.216)	Особенности лиственницы	Ласковая, сострадательная, но в то же время надёжная, крепкая лиственница. «Что за диковинное дерево!» «Ведь – и люди такие есть».
	«Молния» (7, стр.216)	Молния как кара небесная. Способность выстоять после испытания совестью	Многие проходят испытание совестью, но не каждый может выстоять: «И кто ещё остоится после того, а кто и нет».
	«Колокол Углича» (7, стр.217)	Связь колокольного звона с важнейшими событиями в жизни русского народа	Колокольный набат – вестник большого несчастья. Наказание и опала тем, кто вещает в России о «великой Беде».
	«Колокольня» (7, стр.218)	Отношение власти к маленьким российским городам, к памятникам православной культуры Проблема выбора обманутых людей	Негодование по поводу равнодушия власти к проблемам маленьких городов, варварского отношения к древним церквям. Непотопленная колокольня – символ России, надежда на будущее: «…нет, всю Русь до конца не попустит Господь утопить…»
	«В сумерки» (7, стр.220)	Роль сумерек в жизни человека.	В сумерки овладевает человеком «незамечаемая в суете дня глубокая серьёзность жизни…»
	«Петушье пенье» (7, стр.220)	Петушье пенье в современных деревнях	В связи с запустением деревень невозможно услышать полуденное петушье пенье, от которого становится на душе спокойно и радостно
	«Молитва» (7, стр.221)	Человек и вера в Бога	«Как легко мне жить с Тобою, Господи! Как легко мне верить в Тебя!»

Из таблицы видно, как происходит развитие душевного состояния автора: от маленького, временного – к всеобъемлющему, вечному.

Языковые средства «Крохоток» и их роль в раскрытии образа автора

Огромная роль в раскрытии образа автора принадлежит языковым средствам, которые отражают его духовный мир, помогают понять авторскую точку зрения, усиливают выразительность цикла и подчёркивают эмоционально-экспрессивное значение сказанного.

	Языковые средства	Примеры	Роль языковых средств
	Эпитеты	«зеркальная гладь»(«Отраженье в воде»), «ласковые уши» («Способ двигаться»),«нескладные гиблые жизни» («Город на Неве»)	Создают образность, помогают понять авторское отношение к происходящему
	Метафоры	«рубец неизбежной смерти», («Мы-то не умрём»), «дожди десятилетий», («Путешествуя вдоль Оки»), «удар кары-совести» («Молния»)	Создают образность, помогают понять авторскую позицию
	Сравнения	(«царевнами белыми…» («Путешествуя вдоль Оки»), «верблюд – двугорбый лебедь» («Способ двигаться»), «подобно капле морской» («Гроза в горах»)	Выделяют какой-либо важный признак предмета или действия, создают образность
	Устаревшие слова	«не изъясняли» («Колокол Углича»), «братние ножи» («Прах поэта»), «по соболезности» («Лиственница»)	Повышают выразительность, способствуют достоверному изображению эпохи
	Просторечные слова	«шибко», «худое ведро» («Старое ведро»), «сиживали» («В сумерки»), «нутро» («Молния»)	Оживляют тест, помогают изобразить действительность с привычной для читателя точки зрения
	Экспрессивная лексика	«бедняга» («Шарик»), «жалкенький» («Утёнок»), «булыги буханок» («На родине Есенина»)
	Глаголы движения	«надвигались,… чередовались,… выступали,… исчезали» («Гроза горах»), «заворачивали,… кружились,… взбегали,… метались» («Костёр и муравьи»), «нагибаться, приседать, кланяться…» («Приступая ко дню»)	Указывают на динамичность действий, вносят дополнительную эмоциональную окраску
	Фразеологизмы	«И в чём тут держится душа?» («Утёнок»), «прошло всё дымом» («Старое ведро»), «взяли моду» («Колхозный рюкзак»)	Дают оценку происходящему
	Риторические вопросы	«Ещё живём?» («Отраженье в воде»), «Разве это дело – навещать тех, кто есть не просит?» («Мы-то не умрём»), «…да отчего бы ему не потечь и дальше так?» («Петушье пенье»)
	Риторические восклицания	«Ведь оно тоже хочет жить!» («Вязовое дерево»), «Что за диковинное дерево!» («Лиственница»), «Как легко мне верить в Тебя!» («Молитва»)	Повышают эмоциональность, привлекают внимание к определённым частям текста
	Окказионализмы	«сочают» («Дыхание»), «дружливый» («Молния), «додлевается» («Колокол Углича»)	Дают новую яркую окраску образам
	Существительные и прилагательные, образованные автором от глаголов	«запусть»(«Колокольня»), «неподымна» («Лиственница»), «обезлюженье»(«Петушье пенье»).
	Образованные писателем наречия	«примирённо» («Мы-то не умрём»), «напрострел» («Молния»), «невперебив» («В сумерки»).	Повышают выразительность высказываний автора
		«опрыгал» («Шарик»), «иссилясь» («Молния»), «изважены» («В сумерки»)

Языковые средства цикла помогают читателю представить образ автора простым, не отделяющим себя от народа человеком с внимательным взглядом, неравнодушным характером, отзывчивым сердцем и поэтической душой.

Анализ отдельных миниатюр цикла

«Дыхание» (7, стр.207)

В первой миниатюре цикла говорится о состоянии природы после дождя и о той радости, которую переживает автор, - радости подышать свежим воздухом, «напоенным цветением, сыростью, свежестью».

Очень важно, что перед читателем возникает образ человека, недавно вернувшегося из тюремного заключения, и от этого становится более понятным его огромное, заставляющее всё забыть стремление «дышать так, как дышат здесь, на воле».

Текст начинается кратким, но детальным описанием пейзажа: весеннее утро, тучи, отцветающая яблоня, травы, которые «сочают после дождя».

Затем на фоне этого уголка природы, сохранившегося в современном городе, появляется фигура мужчины, вдыхающего «сладкий дух».

При помощи однородных членов («не одна яблоня, но и травы», «втягиваю, ощущаю, дышу»), повторов («воля», «воздух», «дышу») передаётся состояние природы и человека, чувство восторга и упоения после прошедшего дождя.

Авторские неологизмы («сочают», то есть «наполняются, истекают соком»; «напаивает», то есть «источает, распространяет аромат») придают новую, более яркую окраску пейзажной зарисовке и несут особую энергию, возникающую от взаимодействия природы и человека и указывающую на индивидуальность автора и его художественное чутьё.

В свою очередь, метафоры («звериными клетками пятиэтажных домов», «стрельбу мотоциклов», «завывание радио», «бубны громкоговорителей») усиливают противопоставление шумного, бездушного, холодного города, немного напоминающего тюрьму тем, что он ограждён и стенами, и звуками от природы, и «крохотного садика», в котором автор, то открывая, то закрывая глаза, наслаждается свежим воздухом и забывает обо всём. Реальность перестаёт для него существовать.

В последних двух абзацах повествование и описание сменяется рассуждением о том, что главное – это воля, рождающаяся от общения с природой и позволяющая свободно дышать. Александр Солженицын, переживший в заточении несправедливость, жестокость и унижения, но не утративший желания жить и способности наслаждаться скромными, но бесценными для него природными подарками, говорит нам об остром чувстве свободного дыхания, особенно после дождя, несущего очищение, обновление и надежду не только окружающему миру, но и человеческой душе: «Пока можно ещё дышать после дождя под яблоней – можно ещё и пожить!»

«Гроза в горах» (7, стр.209)

В миниатюре «Гроза в горах» прослеживаются традиции русских писателей А.Н. Толстого (повесть «Детство Никиты», глава «Стрелки барометра») и А.М. Горького (ранние романтические произведения, например, «Песня о Буревестнике»).

Слово «гроза» ни разу не употребляется в тексте – только «она». Но всё говорит об этом волнующем явлении природы: тьма, молния, гром, ливень…

Как в некоторых мифах – ночь, когда всё обычное днём становится величественным, поражающим воображение человека.

Наступление грозы напоминает нам Библейскую историю о сотворении мира: «тьма, ни верха, ни низа, ни горизонта…», «…и отделилась тьма от света…», «…есть уже твёрдая земля…», «…всё было мрак и бездна…». Эта реминисценция говорит об огромном размахе и силе стихии, не зависящей от воли человека.

Олицетворения («она шла», «вспышки надвигались», «голос грома наполнил ущелья…», «рёв рек», «молнии падали…») и гипербола («сосны, ростом с горы») помогают увидеть природу одухотворённой, сравнить её с имеющим душу живым существом, которое заполнило собой весь мир.

Эпитеты («непроглядная ночь», «раздирающая молния»), прилагательные, обозначающие цвета («сияние белое», «сияние розовое», «сияние фиолетовое»), антонимические пары («блеск и тьма», «ни верха, ни низа», «выступали…,исчезали…») создают выразительный и могущественный образ грозы.

И как контраст – изображение мизерности, ничтожности испуганных маленьких людей через глаголы движения («мы выползли из палаток – и затаились»), сравнительные обороты («подобно капле морской», «Мы стали ничтожной и благодарной частицей…»).

Но страх сменяется восторгом, благоговением перед грозной стихией. И у автора, являющегося участником событий, возникает такое чувство, что в эти секунды (как в Библии) рождается новый мир, намного лучше прежнего. Каждый, кто видит это, понимает, как прекрасно – «быть каплей морской», «ничтожной частицей этого мира…, в первый раз создавшегося сегодня – на наших глазах».

Действительно, вселенский масштаб и единый образ сосуществования природы и человека.

«На родине Есенина» (7, стр.212)

А.И. Солженицын пять лет прожил в Рязани, где работал учителем физики в средней школе. Его путешествие по этому краю легло в основу некоторых путевых очерков, одним из которых и является миниатюра «На родине Есенина».

Какова она, родина Сергея Есенина? Откуда черпал великий поэт своё вдохновение? Что за сила помогала ему создавать прекрасные стихотворения? На эти и другие вопросы пытается ответить писатель.

Произведение начинается с описания деревни. Мы видим неприглядную картину: «пыль», «садов нет», «хилые палисаднички», «свинья зачуханная»…

Впечатление автора усугубляют эпитеты («хилый курятник», «убогие перегородки», «слепой сарайчик») и слова с уменьшительно-пренебрежительным оттенком («палисаднички», «чуланчик», «сарайчик», «банька», «польце»).

Кругом серость, убогость, тоска, которые распространяются и на окружающий пейзаж: «нет близко леса», « обыкновенное польце», «луговые петли спокойной Оки».

И невольно волнение охватывает А.И. Солженицына: «Какой же слиток таланта метнул Творец сюда?» Как Есенин, «деревенский драчливый парень», мог увидеть ту скромную красоту, «которую тысячу лет топчут и не замечают»?

Писатель восхищается даром поэта, сердце которого было распахнуто для мира, впитывало радость бытия и выплёскивало её с любовью в стихах и песнях.

На самом деле, «небесный огонь опалил однажды эту местность», о которой ранее писал и другой замечательный русский писатель К.Г. Паустовский в повести «Мещёрская сторона». (3, стр.365, 371)

Мещёрский край, где находится рязанский дом Сергея Есенина, – родина талантов: художников, иконописцев... Отсюда родом русская святая Феврония Муромская… И, наверное, неслучайно.

«На первый взгляд – это тихая и немудрая земля под неярким небом».

А.И. Солженицын, впервые путешествуя по есенинским местам, не смог заметить всю их прелесть, потому что она «раскрывается не сразу, а очень медленно, постепенно».

А человек, рождённый в этом «лесном задумчивом крае», с детства беззаветно любит его, так как наделён способностью «видеть и понимать прекрасное, как бы невзрачно на вид оно ни было». Эта любовь и двигает людьми, черпающими своё вдохновение в родной земле и создающими величайшие духовные и художественные творения.

Вот дар Божий, которым был наделён русский поэт Сергей Есенин, так удивлявший своим талантом писателя Александра Солженицына.

«Песнь о муравьях»

Сопоставительный анализ образов муравьёв в произведениях Л.Н. Толстого (фрагмент главы «Охота» повести «Детство» (8, стр.26), рассказ «О муравьях» (9, стр.24)), рассказе М.М. Пришвина «Муравьи» (4,стр.215) и миниатюре А.И. Солженицына «Костёр и муравьи» (7, стр.213)

Л.Н. Толстой, М.М. Пришвин – писатели, чьи традиции продолжил и развил в своём творчестве автор «Крохоток».

Одна из таких традиций – обращение к таинственному миру природы, к её большим и малым образам, размышление о загадочности и разумности представителей животного и растительного мира.

Например, муравьи. Такие крошечные, незаметные! Насекомые, к которым очень часто человек относится с пренебрежением, и не замечает их, и топчет их ногами, и разоряет их дом – муравейник.

И Толстой, и Пришвин, и Солженицын разрушают обычное представление об этих существах.

В повести Л.Н. Толстого «Детство» (глава «Охота») мы видим муравьёв глазами ребёнка, Николеньки Иртеньева, который является и рассказчиком, и наблюдателем, и героем одновременно.

Внимание мальчика привлекает многочисленность муравьёв и их движение: «кишмя кишели», «один за другим торопились», «перелезали», «останавливались», «искали обхода или ворочались назад, или по хворостинке добирались», «намеревались забраться за рукав».

Николенька сам побуждает муравьёв к действию: «Я взял в руки хворостину и загородил им дорогу».

Здесь муравьям приписываются действия разумных существ, которые стремятся преодолеть преграду: они подлезают под хворостину, «презирая опасность», «которые были с тяжестями, совершенно терялись и не знали, что делать».

Миниатюра Л.Н. Толстого «О муравьях» представляет незатейливую бытовую сценку.

В кладовке муравьи обнаружили банку с вареньем и забрались в неё. Героиня рассказа не только очищает банку от муравьёв, но и проводит своеобразный опыт: то ставит банку на верхнюю полку, то подвешивает её к потолку за верёвочку на гвоздик. Она при этом наблюдает за поведением муравьёв: «Я остановилась посмотреть, что он [муравей] будет делать».

Муравьи изображены глазами простой женщины, возможно, кухарки, тоже как разумные существа, умеющие мыслить и даже разговаривать: «Верно, этот муравей рассказывал другому, по какой дороге он пришёл из банки, потому что сейчас же много муравьёв пошли друг за другом… по той же самой дороге, по которой пришёл муравей».

В одном из рассказов замечательного русского писателя М.М. Пришвина муравьи также являются главными героями, чьё поведение в необычной ситуации и описывает рассказчик.

В начале произведения М.М. Пришвин, по привычке наблюдая за маленькими хозяевами муравейника, с чувством равнодушия к этим лесным обитателям, которое свойственно, в основном, многим людям, говорит: «Велика ли штука муравей, чтобы разбираться настойчиво, куда и зачем он бежит…»

Но затем его внимание привлекают странные действия муравьёв, которые можно сравнить с хорошо обученной, сильной, сплочённой армией, идущей в наступление: «…в муравейнике была объявлена всеобщая мобилизация», «всё государство…собралось», «впереди шли муравьи-разведчики».

Пришвина поразило то, что эти насекомые готовы пожертвовать своими жизнями, только чтобы остальные смогли идти вперёд: «передние муравьи самоотверженно бросались в смолу и своими телами устилали путь для других».

Такая организованность, взаимовыручка, целеустремлённость, самопожертвование возвышают образы муравьёв и поднимают их до уровня настоящих воинов, стремящихся к укреплению и процветанию своего государства – муравейника.

А.И. Солженицын же в своей миниатюре «Костёр и муравьи» показывает не только инстинкты, не только разум этих крошечных насекомых, но и приписывает муравьям высокие человеческие чувства и качества характера: отвагу, бесстрашие, огромную силу воли, непомерную любовь к родине.

Рассказчик нечаянно бросил в костёр бревно, недосмотрев, «что изнутри оно густо населено муравьями». Вытащив бревно из огня, он увидел, что муравьи не убегали, а «взбегали на горящее бревно, метались по нему и погибали там…»

Это очеловечивание и возвеличивание образов насекомых происходит под влиянием чувств удивления и уважения, которые испытывает А.И. Солженицын к таким маленьким, но духовно очень сильным существам – лесным муравьям.

Таким образом, три великих русских писателя: Л.Н. Толстой, М.М. Пришвин, А.И. Солженицын, – стремятся донести до своих читателей мысль, что человек должен бережно относиться к любым представителям живой природы, даже крошечным муравьям, которые имеют право на существование и уважение, хотя бы для того, что у них можно многому поучиться и воспитать в себе добрые чувства.

«Колокольня» (7, стр.218)

Проблему разрушения, уничтожения маленьких провинциальных городов и деревень, которые в основном составляют единый образ прекрасной, великой, но многострадальной России, равнодушного отношения к ним представителей власти поднимает А.И. Солженицын в произведении «Колокольня».

Восемь веков простоял шумный торговый город, «переживший разорения жестокие и от татар, и от поляков», а в двадцатом веке был на две трети утоплен в Волге родными руками, потому что «поскупились большевики» поставить плотину. «Собор взорвали или растащили на кирпичи ради нашего будущего», - с горькой иронией замечает автор. Колокольня с остатками города – это единственное, что осталось.

Такова судьба многих скромных населённых пунктов российской глубинки.

Чувство горечи слышится и в эпитетах («израненные, грустные улочки», «полузамёрзший, переломленный, недобитый город»), создающих печальную атмосферу запустения, безысходности. Но люди, «покинутые, обманутые», и здесь живут, ибо надо жить. «И жить – здесь».

И мы видим, как « на фальшивой набережной калязинские бабы…тщатся выполаскивать бельё», как колокольня стоит « луковкой и шпилем – в небо!» А.И. Солженицын пытается объяснить, почему колокольня сохранилась, хотя полтора яруса под водой: заповедная она!

В голосе А.И. Солженицына звучит надежда, напоминающая молитву: «Нет, всю Русь до конца не позволит Господь утопить…» И в этих словах писателя чувствуется огромная любовь к своей родной земле и беззаветная вера в духовную мощь русского народа.

«Молитва» (7, стр.221)

Произведение «Молитва», которым завершается философский цикл «Крохотки», было написано А.И. Солженицыным в преклонном возрасте, после возвращения в Россию.

Созданное на основе традиций духовной литературы, оно соединило в себе все помыслы и чувства, которыми проникнуто и мировоззрение, и творчество писателя.

«Молитва» представляет собой стихотворение в прозе, где лирический герой изображён глубоко верующим, идущим по жизненной стезе с Богом в душе, который помогает ему не поддаваться искушениям и преодолевать преграды:

Когда расступается в недоумении

или сникает ум мой,…

Ты снисылаешь мне ясную уверенность,

что Ты есть…

Лирический герой стремится к добру. Пройдя «через безнадёжность», находясь «на хребте славы земной», он благодарит Бога за то, что Тот даёт ему возможность своим творчеством, талантом, образом жизни славить Господа.

А сколько не успею –

Значит, ты определил это другим.

Вся миниатюра наполнена светлым, чистым и высоким чувством любви и безграничной веры:

Как легко мне жить с Тобой, Господи!

Как легко мне верить в Тебя!

Я думаю, что в «Молитве» А.И. Солженицын, размышляя о своей жизни, творчестве и об отношении к Богу, ярко выражает устремлённость к вечному и совершенному.

Заключение

Итак, образ автора «Крохоток» возникает сразу же – с миниатюры «Дыхание», где ощущается, в первую очередь, физическое состояние героя, недавно вернувшегося из-за решётки, от воздействия на него сил природы – радость свободного дыхания от чистого воздуха после дождя.

Постепенно, от крохотки к крохотке, мы видим, как расширяется круг интересов автора и усиливается его внимание к тому, что происходит вокруг. С удивлением и восторгом он наблюдает за маленьким жёлтеньким утёнком, смешным щенком, разумными муравьями, говорит о неповторимости каждого живого существа и о стремлении его к свободе. Рассуждает о месте человека среди стихийных сил природы. Размышляет о красоте, о творчестве, о таланте, о человеческом призвании. Пристально всматривается в старые, никому не нужные предметы, умеющие хранить память. Его волнует положение великих городов и захудалых деревень. В голосе автора, беззаветно преданного России, слышно негодование по поводу варварского отношения людей к православным храмам, могилам. Душа его откликается на колокольный звон: набат вызывает чувство тревоги и ужаса; спокойный, переливчатый – дарует успокоение и радость, пробуждает в нём надежду на будущее.

И в «Молитве», завершающей философский цикл «Крохотки», автор предстаёт перед нами высоко духовной личностью, человеком, способным с достоинством идти по суровой жизненной дороге, имеющим чуткое сердце и верящим в добро и истину.

Роль образа автора «Крохоток» очень важна своей духовной и патриотической идеей, ценна в художественном плане – «плачевное плетение и яростное выкрикивание словес» (2,стр.37). Её назначение – воспитывать в человеке добрые качества: любовь к родной стране, уважительное и внимательное отношение к природе, уважение к традициям, стойкость, отзывчивость, милосердие, искреннюю веру в Бога.

И весь философский цикл А.И. Солженицына, состоящий из ярких публицистических, но в то же время лирических «стихотворений в прозе», неразрывно связан с произведениями великих русских писателей, которые жили в России, которые творят сейчас и которые появятся в будущем, потому что это «литература с сильным нравственным стержнем» (2,стр.36). Настоящая литература.

Список используемой литературы

1. Библия. М., Российское библейское общество, 2001.
2. Литература. Приложение к газете. М., Первое сентября, 2008, №22.
3. Паустовский К.Г. Разливы рек. Повести. Рассказы. Сказки. М., Детская литература, 1974.
4. Пришвин М.М. Зелёный шум. М., Правда, 1983.
5. Сараскина Л.И. Подпольная литература А. Солженицына в проломе свободы // Солженицын А.И. Матрёнин двор. Рассказы. М., Детская литература, 2006.
6. Солженицын А.И. Малое собрание сочинений, т.3. Рассказы. М., ИНКОМ НВ, 1991.

1. Солженицын А.И. Матрёнин двор. Рассказы. М., Детская литература, 2006.
2. Толстой Л.Н. Избранные сочинения в трёх томах, т.3. М., Художественная литература, 1989.
3. Толстой Л.Н. Как ходят деревья. Рассказы, сказки, басни. М., Астрель АСТ, 2000.
4. Энциклопедический словарь- справочник. Литература в школе от А до Я. 5-11 классы. М., Дрофа, 2006.

В рассказах «Коловерть», «Червоточина», «Семейный человек», «Бахчевник» одному и тому же физическому действию — убийству самого близкого по крови человека — дано контрастное нравственно-эстетическое осмысление. Наиболее уязвимым с точки зрения общечеловеческой морали нам представляется «Бахчевник». Кровавый финал, противоречащий норме человеческих отношений, объясняется автором как единственный выход из создавшегося положения. В необходимости Митькиного поступка читатель убежден как всем ходом предшествующего повествования, так и ситуацией, непосредственно предваряющей финал: Анисим Петрович такой же потенциальный убийца, как и сыновья.

Но дело здесь не только в самой логике действия, а и в немногословных, скупых, и, тем не менее, очень весомых авторских эмоциональных оценках. Они в необычайной теплоте и человечности заключительного описания рассказа, в описании любовных отношений между братьями, уходящими от преследования (характерно, что в этом описании нет ни одной антиэстетической детали, ни одного грубого или даже просторечного слова), наконец в такой завершающей поэтической детали, как румяная каемка рассвета. Содеянное не вызывает ни у героев, ни у автора хотя бы смутного чувства вины, не говоря уж о муках совести.

Так что же, согласиться с Чалмаевым, определяющим шолоховскую позицию в «Донских рассказах» «как совесть молчащую, благославляющую это кровопролитие»? В применении к «Бахчевнику», очевидно, — да, но надо исследовать авторскую концепцию во всей ее полноте и противоречивости. «Внимание к лучшим сторонам человеческой натуры в момент жестокой братоубийственной схватки» (30; 42) придают гуманистическое звучание таким рассказам, как «Жеребенок», «Шибалково семя».

Истолкование финала в «Бахчевнике» — «розовой каемки рассвета», очевидно, тоже не может быть однозначной, ибо «и судьба отдельного человека, и междоусобная братоубийственная война внутри народа, и темные стороны самой человеческой природы не в силах даже поколебать главную, все обнимающую и все покоряющую мысль писателя о всепобеждающем начале жизни, о ее торжестве, о ее связи с «природным космосом». «Отдельная человеческая личность растворяется в общем народном бытии, которое, как твердь земная, всегда видно и просвечивается у Шолохова, вызывая у читателя вздох облегчения в самых трагических обстоятельствах». Кроме того, не надо думать, что кровавая развязка социально-семейного конфликта остается единственной характеристикой казачьей семьи.

В «Коловерти» отношения Пахомыча, Игната и Гриши Крамсковых раскрыты как истинно человечные. В «Пути-дороженьке» (автор назвал ее повестью) отношения между отцом и сыном также мыслятся как норма, раскрываются поэтический мир трудовой семьи, сдержанная ласковость обращения друг с другом, едва угадываемая забота. Особенно полно раскрыто духовное родство Фомы Кремнева с сыном Петькой в сцене свидания в тюрьме: «Рванулся Петька вперед, на полу нащупал босой ногой войлок, присел и молча охватил руками перевязанную отцову голову». И отец, «захлебываясь, сыплет бодрящим смешком», и Петька «с щекочущей радостью вглядывается в опухшее от побоев землисто-черное лицо». Лейтмотив повести — образ пути-дороженьки, дороги человечности, с которой не сошли отец и сын Кремневы.

Шолоховское отношение к изображаемому — иное, оно исполнено человеческого сочувствия. Нам кажутся плодотворными подходы тех литературоведов, которые всю социальную остроту шолоховских конфликтов (в основном в «Тихом Доне») соотносят с философским, идущим от Гегеля, пониманием катарсиса. В определенной мере это можно отнести и «Продкомиссару». «Подлинное же сострадание,- читаем у Гегеля,- напротив, есть сопереживание нравственной оправданности страдающего со всем тем положительным и субстанциональным, что должно быть заключено в нем. Такой вид сострадания не могут внушить нам негодяи и подлецы. Если поэтому трагический характер, внушавший нам страх перед мощью нарушенной нравственности, в несчастье своем должен вызвать у нас трагическое сопереживание, то он в самом себе должен быть содержательным и значительным… Поэтому над простым страхом и трагическим сопереживанием поднимается чувство примирения…»

Другие сочинения по теме:

1. Наверное, нет в русской литературе ХХ в. другого писателя, чья популярность сравнилась бы с мировым признанием автора «Тихого Дона». О...
2. Роман И. Бабеля «Конармия» — это ряд не очень связанных между собой эпизодов, выстраивающихся в огромные мозоичные полотна. В «Конармии»,...
3. Читая роман Тургенева «Отцы и дети», мы постоянно встречаем авторские характеристики и описания героев, ремарки автора и различные комментарии. Следя...
4. История «Слова о полку Игореве» полна тайн. «Слово…», созданное в конце XII века неизвестным древнерусским поэтом, сохранилось в единственном списке,...
5. Авторская позиция и проявилась в отборе нужных сведений и событий из реальной биографии Кирджали, и контрастном расположении их в повести....
6. Баллады А. К. Толстого «Илья Муромец», «Правда», «Курган». Народные идеалы и авторская позиция в балладах Баллады А. К. Толстого «Илья...
7. Авторская позиция и средства ее выражения в пьесе «Гроза» В пьесе Островского «Гроза» поднимается проблема перелома общественной жизни, произошедшего в...
8. Цель: обратить внимание на близость поэмы фольклорным произведениям; продолжить формирование навыков групповой работы; практиковаться в публичных выступлениях; развивать наблюдательность и...
9. Рассказы о природе про времена года В чем мастерство или умение описывать природу в нескольких словах? А может быть природу,...
10. Стихотворение «Смерть поэта» в стремительном движении своих образов от одной общности к другой становится стихотворением о бессмертии казнимой Свободы. Сюда...
11. В колоритных рассказах патриарха новой индийской литературы, всемирно известного писателя, мыслителя и общественного деятеля Рабиндраната Тагора (1861-1941) суровая жизненная правда...
12. В 1859 году А. Н. Островский пишет драму «Гроза». В этом произведении значительное место вновь отводится женским образам, которые так...
13. Жизненная позиция дает возможность различить отдаленные, близкие и непосредственные, общие и частные, промежуточные и конечные цели. Рассудительный человек не может...
14. Евгений Иванович Замятин, ставший в итоге очень оригинальным писателем, тоже начинал как ремизовец. Он родился в 1884 г. в Лебедяни...

Роман А. И. Солженицына «В круге первом» - последний роман, который мы изучали в школе. Я хорошо помню уроки, да еще какие, о Л. Н. Толстом, о Ф. М. Достоевском, о А. П. Чехове и о И. С. Тургеневе, также хорошо я помню историю СССР, историю его роста, подъема и падения... Этот роман стал моим путеводителем по той эпохе, загадочной и темной. В романе Солженицына представлена как бы проекция советского общества, а шарашка - государство в государстве.

Шарашка - территория, замкнутое пространство, тюрьма, где жили почти все примечательные,

Умные, интеллигентные люди той эпохи, кроме того, они имели возможность работать, творить, правда, на благо системы, которая их и посадила. Жизнь в «реальном мире» протекала по-иному: там люди существовали, именно существовали. Я полюбил этот роман: именно он позволил мне многое понять, по-новому осмыслить, что-то переоценить, почувствовать ту атмосферу, о которой сейчас много говорят и спорят. Роман, будучи столь своевременным и нужным, был запрещен, и его не печатали, но правду говорят, что «рукописи не горят»; и вот он появился на свет во время перестройки, сам А. И. Солженицын жил за рубежом, там, куда его выпихнула советская власть и где он продолжал творить, философствовать. Особо хочу добавить, что именно Солженицын-мыслитель мне очень дорог.

Итак, вот он, роман, передо мной, перед моими глазами… Роман разделяется на описание мира реального и мира шарашки, мир шарашки занимает основное место в романе, надо сказать, это-то и замечательно. Шарашка - скопление интереснейших людей, таких, как Сологдин, Неронин, Рубин, Хоробров, Абрамсон, все они заключенные, однако наиболее интересные читателю люди. Отмечу еще, что среди работников Марфино встречались личности неоднозначные, например Яконов или Железная Маска. Конечно же, среди заключенных забыл упомянуть Спиридона, этот образ, олицетворяющий народ в романе, очень важен и интересен как для понимания жизни шарашки, так и для понимания «реальной» жизни. Спиридон несет в себе «мысль народную» на протяжении всего романа, остерегая ее от нападок и ранений.

Из особо запомнившихся персонажей выделю, конечно, Глеба Неронина, прообразом которого был сам Александр Исаевич. Роман вообще во многом автобиографичен, а значит, отражает подлинные факты. На самой шарашке царил дух братства и единства, люди здесь друг друга уважали и ценили, часто спорили между собой, но это и правильно. Люди не могут думать одинаково. Поначалу я несколько потерял Неронина среди пестрых, именитых личностей шарашки, но вскоре обрел его снова и смотрел на происходящее его глазами, что очень помогало в восприятии окружающего мира.

Очень мил читателю, в частности мне, образ Левки Рубина, убежденного марксиста, не изменившего своих убеждений даже здесь, куда его посадила система, кстати поддерживаемая теорией марксизма, правда измененной Сталиным до неузнаваемости.

Образ самого Сталина играет огромную роль в романе, особенно мне понравилось то, что Александр Исаевич не дает предвзятой оценки деятельности и личности Сталина, а просто, но искусно описывает его жизнь и работу, сложную и непонятную. Впервые я увидел Сталина как человека, человека умного и образованного, но в то же время жестокого и деспотичного, смелого и неприступного; эти контрасты поразили меня и изменили мое отношение к «Великому Иосифу», раньше он представлялся мне как-то однобоко, но зато, с другой стороны, все было четко и ясно. Сталин работал по ночам, не спал, принимая министров, руководил ими, а они без него существовать и работать не могли: он был их Богом, их Отцом, их Дьяволом. Даже сам Абакумов, грозный и жестокий министр, становился тихим котеночком перед Сталиным. Надо отметить, что сама система представляется Александром Исаевичем в немного комичном свете. Ройтман соревновался с Яконовым, хотя оба работали на благо общей цели. Яконов соперничал с Шикиным, начальником тюрьмы, Яконов отчитывался перед Абакумовым, как и многие другие, при этом он на них орал и угрожал, а подчиненные тряслись от страха, как бы не стать следующим, и поддакивали ему, сам Абакумов боялся больше смерти Сталина и трясся перед ним…

Очень четко в романе звучит мысль народная, столь любимая Л. Н. Толстым. Спиридон является ее основателем и хранителем, этот стеклодув, почти слепой, попавший на шарашку по канцелярской ошибке, он становится другом многих выдающихся личностей шарашки.

«Дружбу Неронина с дворником Спиридонов Рубин и Сологдин благодушно назвали «хождением в народ» и поисками той самой великой сермяжной правды, которую еще до Неронина тщетно искали Гоголь, Некрасов, Герцен, славянофилы, народники, Достоевский, Толстой…» (Рассуждениям о народе посвящена вся глава 66, кстати, надо отметить, что роман очень удобно делится на главки, имеющие каждая свое название, и получается так, как будто человек читает чей-то дневник, а сами названия глав остроумны, просты, ясны и лаконичны.)

По счастливой случайности оказалось так, что начальники шарашки - люди отнюдь не безынтересные, например Яконов и Железная Маска, последнего туда посадили за то, что во время телефонного разговора Сталина шипел телефон, Сталин это заметил, и, стоило ему сказать слово, человека, который занимался связью, сняли со службы и собирались отправить в тюрьму. Александр Исаевич особо отмечает, как много в этой стране зависело от быстрого, непредсказуемого слова вождя. Судьба Яконова представляется мне похожей на судьбу Железной Маски, я уверен, что с ним станет то же самое, но интересно то, что и у него была молодость, чистая любовь, что он когда-то жил. Путь Яконова - путь падения человека, задавленного режимом.

Роман настолько разносторонен, повествователен и настолько философский, что этот особый стиль, особый лад русской литературы, очевидно, следует отнести не только к разряду исторической прозы. По своему жанровому определению он, конечно же, шире, нетрадиционнее.

Роман очень интересно построен. Он начинается с преступления Володина, юного дипломата, который совершил благородный поступок, но властям так не показалось. Его судьба не главная в романе, однако она так тесно сплетена с сюжетной линией, что вскоре за него начинаешь переживать больше, чем за обитателей Марфино. Судьба Володина печальна, но печальнее всего то, что посадили-то его не одного, а еще и его сослуживца, ни в чем не виноватого, потому что голос его четко нельзя было определить. А расшифровкой голосов занимался Левка Рубин, тот самый, что отказался быть доносчиком, но согласился помочь поймать мерзавца, посмевшего пойти против системы. Система - самое страшное, она давит людей, как мясорубка, без разбору. Вся страна, каждое ее существо подчинено режиму, боится его и следует его зову безоговорочно. Итак, Рубин отказался работать на Шикина. Руська побоялся, стал двойным агентом, тем самым предсказал свою судьбу, а судьба, как известно, у всех разная, и это наглядно видно в романе. Особенно хорошо Солженицыну удались детали: день рождения по-тюремному, самодельные подарки, лакомства; поступки доносчика-Руськи, например случай с «Евгением Онегиным», подаренным Неронину женой. Именно тут надо рассказать о роли женщин в таком «чисто мужском» романе, как «В круге первом». Красота для Солженицына, и это хорошо видно, - это не красота физическая, а красота душевная, духовная. Как нежно и бережно он описывает некрасивую, бедную вольноработницу Симочку и ее любовь к Неронину, которую он отвергает, потому что на воле его жена, которую он любит и которая ему верна и ждет его. Жизнь жен заключенных трудна: они не могли найти работу, квартиру, они не могли жить, они были женами врагов народа. Жена Неронина была вынуждена с ним развестись, скрывать его существование и отвергать других мужчин.

Жена Сологдина молит его выйти, изобрести что-нибудь, ведь у него «золотая голова», но он отказывается делать мини-фотоаппараты для выслеживания «изменников родины».

Противоположностью этих жен являются жены, дети государственных работников, работников КГБ. Взять, к примеру, жену Володина Дотнару, что в переводе на русский означает дочь трудового народа. Это девушка из обеспеченной семьи, которую любили, лелеяли. И что же с ней стало? Зачем она нужна была Володину, зачем он на ней женился? Вернувшись однажды из командировки, он обнаружил, что делит ее с кем-то, и должен с этим смириться, ведь он ее слишком надолго оставил одну. Роман полон контрастов и находок, ярких красок и блеклых тонов, четких мыслей и философских рассуждений, главное, что роман полон правды.

В отдельную книгу можно выделить рассказ «Улыбка Будды», он сам по себе является литературным и историческим шедевром. Рассказ по своему содержанию, местоположению мне очень напоминает «Повесть о капитане Копейкине». Александру Исаевичу роман удался на славу! Конечно, я не могу сказать, что роман является шедевром русской литературы, но это тут и неважно, важно содержание, правдивое и своевременное, важна его необходимость, важны рассуждения Александра Исаевича, важно то, что он есть и что его читают.

Советую всем ценить произведения Солженицына, не отмахиваться от них под предлогом, «что это нам не пригодится». Это надо, надо хотя бы для общего развития, а уж «В круге первом» каждый одиннадцатиклассник нашего времени должен прочесть обязательно.