К стихотворениям Валерия Брюсова писали музыку Сергей Рахманинов и Михаил Гнесин, Александр Гречанинов и Рейнгольд Глиэр. Однако поэт не только писал стихи - он создавал пьесы и переводил зарубежных авторов, выпускал журналы и руководил литературным институтом. Валерий Брюсов стал одним из основоположников русского символизма.
«Громадные пакеты исписанной бумаги»
Валерий Брюсов родился в 1873 году в московской купеческой семье. Он был внуком поэта Александра Бакулина, автора «Басен провинциала».
В четыре года Брюсов научился читать и буквально поселился в родительской библиотеке. Он изучал биографии великих людей и зарубежную классику, зачитывался бульварными романами и научной литературой. Поэт вспоминал о детстве: «От сказок, от всякой «чертовщины» меня усердно оберегали. Зато об идеях Дарвина и о принципах материализма я узнал раньше, чем научился умножению. Классическую литературу я знал плохо: не читал ни Толстого , ни Тургенева , ни даже Пушкина ; изо всех поэтов у нас в доме было сделано исключение только для Некрасова , и мальчиком большинство его стихов я знал наизусть»
. Также Брюсов увлекался научными опытами: он проводил простые химические и физические эксперименты и изучал по книгам природу разных явлений. Еще в дошкольном возрасте мальчик написал первую комедию - «Лягушка».
В 11 лет Валерий Брюсов стал учеником частной гимназии Креймана - после экзамена его приняли сразу во второй класс. Дома он рос без товарищей, не знал простых детских игр, а увлеченность наукой и литературой отдаляла его от одноклассников еще больше. Однако позже Брюсов сблизился с другими юными любителями чтения, вместе они начали издавать рукописный журнал «Начало». В эти годы начинающий писатель пробовал свои силы в прозе и поэзии, переводил античных и современных авторов. Однако первой публикацией Брюсова стала вполне обыденная статья - в 13 лет он выступил на страницах журнала «Русский спорт» в поддержку тотализатора на скачках.
«Беспрестанно начинал я новые произведения. Я писал стихи, так много, что скоро исписал толстую тетрадь Poesie, подаренную мне. Я перепробовал все формы - сонеты, тетрацины, октавы, триолеты, рондо, все размеры. Я писал драмы, рассказы, романы... Каждый день увлекал меня все дальше. На пути в гимназию я обдумывал новые произведения, вечером, вместо того чтобы учить уроки, я писал... У меня набирались громадные пакеты исписанной бумаги».
Журнал «Начало» выходил несколько лет, а после гимназисты оставили эту затею. Брюсов возобновил свою редакторскую деятельность, когда ему было 16 лет. Он стал выпускать в школе рукописный «Листок V класса». Газета критиковала гимназические порядки, так что вскоре ученика-вольнодумца вынудили перейти в другое учебное заведение. Он продолжил учиться в гимназии Поливанова.
Посвящение «Вечности и искусству»
В 1890-х годах Валерий Брюсов увлекся творчеством Пушкина и французских символистов - Шарля Бодлера, Поля Верлена, Стефана Малларме. В 1893 году он написал письмо Верлену, в котором назвал себя основоположником русского символизма. В тот же год Брюсов создал драму «Декаденты (Конец столетия)» - она рассказывала о некоторых фактах биографии французского поэта.
В 1893 году Брюсов поступил на историко-филологический факультет Московского университета. Он изучал историю и философию, искусство и литературу. Молодой поэт уделял много времени иностранным языкам - иногда лишь для того, чтобы читать зарубежных авторов в оригинале.
В дневнике Брюсов писал: «Если бы мне жить сто жизней, они не насытили бы всей жажды познания, которая сжигает меня» .
Уже на втором курсе обучения поэт опубликовал свой первый сборник «Chefs d’oeuvre» - «Шедевры». В предисловии он написал: «Печатая свою книгу в наши дни, я не жду ей правильной оценки... Не современникам и даже не человечеству завещаю я эту книгу, а вечности и искусству». Критики восприняли стихи скептически, в том числе из-за громкого названия книги. Двумя годами позднее вышел второй сборник - «Это - я». В нем появились урбанистические, исторические и научные мотивы. Следующую книгу - сборник стихотворений «Третья стража» с историко-мифологическими сюжетами - поэт посвятил Константину Бальмонту . Поэт публиковал свои произведения во многих московских и петербургских журналах, работал в московском издательстве «Скорпион».
В 1897 году Валерий Брюсов женился. Его избранницей стала Иоанна Рунт, молодая гувернантка сестер поэта. Поэт писал в дневнике: «Недели перед свадьбой не записаны. Это потому, что они были неделями счастья. Как же писать теперь, если свое состояние я могу определить только словом «блаженство»? Мне почти стыдно делать такое признание, но что же? Так есть» . Иоанна Рунт очень трепетно относилась к рукописям Брюсова, до свадьбы не давала их выбрасывать во время уборок, а после - стала настоящей хранительницей брюсовских трудов.
Валерий Брюсов и его жена Иоанна Брюсова (урожденная Рунт). 1899 год. Фотография: М.Золотарева
Валерий Брюсов с женой Иоанной Матвеевной
В начале ХХ века Валерий Брюсов сблизился с другими символистами - Дмитрием Мережковским, Зинаидой Гиппиус , Федором Сологубом. В 1901 году вышел их первый совместный альманах «Северные цветы» - именно тогда символизм и стал сформировавшимся литературным течением. Поэты и писатели устраивали литературные встречи в кружке Гиппиус, на «средах» у Брюсова, а также у его друга Александра Миропольского (Ланга). Нередко здесь проходили модные в те годы спиритические сеансы. В комнатах приглушали свет и вызывали «духов», которые двигали мебель и даже «писали» таинственные тексты - разумеется, чужой рукой.
В 1903 году Брюсов выпустил книгу «Граду и миру», а в 1906-м - сборник «Венок». В «Венок» вошли произведения нескольких предыдущих лет - мифологические, лирические, а также посвященные революции и войне. Параллельно с литературным творчеством поэт издает журнал символистов «Весы», руководит отделом литературной критики в журнале «Русская мысль», пишет пьесы, прозу, переводит зарубежных авторов.
Корреспондент, переводчик, профессор
В годы Первой мировой войны Валерий Брюсов работал военным корреспондентом от газеты «Русские ведомости». Но патриотические настроения первых лет войны быстро угасли. Иоанна Брюсова вспоминала, что он «возвратился глубоко разочарованный войной, не имея уже ни малейшего желания видеть поле сражения». В этот период появились критические стихотворения Брюсова, но они так и остались неопубликованными.
В эти годы Валерий Брюсов сосредоточился не на сюжетах своих новых стихотворений, а на форме стиха и поэтической технике. Он подбирал утонченные рифмы, писал классические французские баллады, изучал приемы поэтов александрийской школы. Брюсов стал виртуозом импровизации: он создавал классический сонет за рекордно короткое время. Один венок сонетов «Роковой ряд» из пятнадцати произведений Брюсов создал всего за семь часов.
В 1915 году по заказу Московского армянского комитета Валерий Брюсов начал готовить сборник национальной поэзии. Антология охватывала полторы тысячи лет истории Армении. Поэт занимался и организацией работы, и переводами, и редактурой книги, и ее подготовкой к печати. Когда сборник вышел, Брюсов написал несколько статей об армянской культуре и книгу «Летопись исторических судеб армянского народа». Позже он получил звание народного поэта Армении.
После революции Валерий Брюсов стал государственным служащим. Сначала он руководил Комитетом по регистрации печати, работал в Госиздате, был председателем президиума Всероссийского союза поэтов, помогал готовить первое издание Большой советской энциклопедии. В 1921 году Анатолий Луначарский предложил Брюсову организовать Высший литературно-художественный институт. До конца жизни поэт оставался его ректором и профессором.
В 1924 году поэта не стало - он умер от воспаления легких. Валерия Брюсова похоронили на Новодевичьем кладбище.
Известный российский поэт Валерий Яковлевич Брюсов родился в декабре 1873 года в Москве в купеческой семье. Отец его, несмотря на принадлежность к «практичному сословию», очень увлекался естественными науками и литературой. Любовь к книгам он передал и сыну. С детства маленький Валера слушал разговоры на «умные» темы, читал научные книги. Особенно привлекали его биографии великих людей.
В 11 лет Брюсова отдают в гимназию, где его принимают сразу во второй класс. Мальчик настолько отличается по своему интеллекту от остальных учеников, что они первое время нещадно издеваются над ним. Чуть позднее гимназисты начинают понимать, что Валера не только знает много интересного, но и может пересказывать книги целиком. У Брюсова появляются друзья. Уже с тринадцати лет он мечтает сам писать книги. В гимназии кроме литературы и истории любимыми предметами будущего поэта становятся астрономия и философия. Во время учёбы он издаёт рукописный журнал «Начало», который становится его первым «литературным трудом».
После окончания гимназии Л.Поливанова в 1892 году Брюсов поступает в университет на историко-филологический факультет. Здесь он углублённо изучает древние и современные языки, историю, классических и современных философов, литературу и искусство.
В год поступления Брюсову впервые попадают в руки произведения французских символистов, которые производятт на него неизгладимое впечатление. В 1894-1895 годах он издаёт свой первый литературный сборник под названием «Русские символисты». Почти все произведения написаны Брюсовым, хотя большинство - подписаны разными псевдонимами. В 1895-1896 - выходит второй, уже авторский сборник поэта «Шедевры». Обе книги вызывают жёсткие отзывы критики, но Брюсова это совершенно не расстраивает, т.к. он считает себя носителем новых литературных идей и уверен, что всё новое пробивает себе дорогу « с боем». Нового последователя поэзии символизма принимают в свой круг известные писатели этого направления: Ф.Соллогуб, Д.Мережковский, З.Гиппиус и другие. Еженедельно Брюсов встречается с московскими модернистами. В этот период он много занимается переводами зарубежной классики. Начинает писать фантастические произведения.
В 1897 году впервые выезжает в Германию, где находит своё личное счастье. Супруга на всю жизнь становится его помощницей и в литературном творчестве.
После окончания университета Брюсов «с головой» уходит в литературную деятельность. Два года работает в редакции журнала «Русский архив». Позднее переходит в новое издательство «Скорпион», которое издаёт произведения модернистов. Принимает непосредственное участие в создании лучшего журнала символистов - «Весы».
В 1900 году выходит сборник стихов Брюсова «Третья стража», после которого поэт получает настоящее признание.
Творческий расцвет
В 1903 и 1906 годах, на волне творческого взлёта, поэт выпускает две своих лучших поэтических книги - «Граду и миру» и «Венок». Постепенно поэзия его становится более простой и душевной, более понятной в выражении чувств.
В первом сборнике прозы «Земная ось» возникают фантастические произведения, а также драма «Земля» - выражаясь современным языком - роман-катастрофа. В 1908 году писатель заканчивает исторический роман «Огненный ангел» с элементами «готики». В 1909 году проводит исследование, которое можно назвать первой работой по отечественному фантастоведению - «К характеристике Гоголя», где исследует творчество Гоголя как фантаста.
За два года (1911-1912) Брюсовым написаны сборник рассказов «Ночи и дни», повести, роман «Алтарь победы» и множество новых фантастических произведений. Он впервые занимается теоретическими разработками написания научно-фантастических рассказов и повестей.
В годы первой мировой войны Брюсов некоторое время работает на фронте военных корреспондентом. Но вскоре возвращается домой, ужаснувшись бессмысленности и жестокости войны.
Произведения писателя всё больше отходят от позиций символизма и отвлечённых мотивов. Брюсов начинает «видеть» и восхищаться человеком труда, который преобразует землю и покоряет природные стихии.
Революционное возрождение
Созвучной его мыслям и чаяниям оказывается Октябрьская революция. Брюсов полностью принимает её, становится активным сторонником социалистических преобразований и даже членом Коммунистической партии. Уже с начала 1918 года, когда большинство интеллигенции стояло ещё на выжидательных или даже враждебных позициях по отношению к Советской власти, Брюсов является к А.В.Луначарскому, занимавшему тогда пост наркома просвещения, и предлагает свою помощь.
Валерий Яковлевич ведёт огромную работу по возрождению культуры в советской России. Он возглавляет научные библиотеки, занимается вопросами художественного образования, является членом Государственного учёного совета, профессором Московского университета, председателем Всероссийского союза поэтов, редактирует журнал «Художественное слово» и занимается ещё множеством дел по поднятию культурного уровня народа. При этом он успевает писать и выпускает шесть сборников новых стихов, пишет фантастические произведения, устремлённые в будущее, экспериментирует с новой ритмикой стиха. Сквозь голод и разруху гражданской войны он видит светлое и счастливое будущее для своей страны и готов для этого много работать.
К сожалению, здоровье Брюсова оставляет желать лучшего. В 1924 году его провожают в последний путь на Новодевичьем кладбище города Москвы.
Интересные факты:
Он был первым человеком в России, прочитавшим в широкой аудитории доклад об Атлантиде.
Валерий Яковлевич Брюсов родился в 1873 г. в купеческой семье. Он получил хорошее образование и позже, постоянно читая и занимаясь, стал, быть может, одним из образованнейших людей своего поколения.
В 1894 г. вместе с А. Л. Миропольским он опубликовал получившую скандальную известность книгу Русские символисты . Эта и последующие книги стали на целое десятилетие излюбленным объектом насмешек в печати. Имя Брюсова стало в литературе синонимом шута, и, хотя других символистов (Бальмонта , Сологуба , Гиппиус) довольно доброжелательно принимали в литературных журналах, для Брюсова их двери были закрыты вплоть до 1905 г. Брюсов совершенно не соответствовал такой репутации: он вовсе не был шутом, он вообще был самой торжественной и невыносимо серьезной фигурой во всей русской литературе. Но его ранняя поэзия настолько отличалась от того, что обычно печаталось в русских журналах, что критики не могли расценить ее иначе, как оскорбительный розыгрыш. На самом деле Брюсов просто подражал (довольно по-детски) французским поэтам своего времени.
В течение многих лет каждую новую книгу Брюсова встречали с возмущением или насмешкой. Но Брюсов не сдавался. Его стиль мужал. Росло число его последователей. К 1903 г. он стал признанным главой большой и энергичной литературной школы символистов . К 1906 г. его школа выиграла битву; символизм был признан как русская поэзия, а Брюсов – как первый поэт России. Те критики, что издевались над ранним творчеством Брюсова, приветствовали его сборник Stephanos (Венок ), появившийся в 1906 г. на вершине революционного подъема . Успех книги был, возможно, самой значительной датой в истории движения символизма к господствующему положению в тогдашней русской литературе.
Валерий Брюсов. Биография. Огненный ангел. Видеоурок
В 1900 г. Брюсов стал de facto руководителем издательства, объединившего силы нового движения. В 1904 г. они начали выпускать обозрение Весы – без сомнения, самое культурное, самое европейское издание своего времени, выходившее до 1909 г. С 1900 до 1906 гг. Брюсов был главой единой и сильной партии, шедшей к успеху; после 1906 г. его положение еще больше укрепилось. Но талант его начал клониться к закату. По сравнению со Stephanos сборник Все напевы (1909) не принес ничего нового, а последующие сборники оказывались все хуже и хуже.
Начиная с девяностых годов, Брюсов с удивительной энергией работал в самых различных областях литературы. Стихи лишь малая часть его литературной деятельности: он успешно переводил иностранную поэзию, писал прозу и пьесы, рецензировал почти все выходившие поэтические сборники, издавал классиков, работал в архивах, готовя материалы о жизни Пушкина , Тютчева и других, невероятно много читал, и все время был фактическим редактором журнала. При том Брюсов отнюдь не был аскетом – его любовная лирика основана на богатом жизненном опыте, а кроме того, он на себе испытывал «искусственный рай» опиума и кокаина. Но это никогда не мешало ему работать.
Замечательный пример работоспособности Брюсова – сборник армянской поэзии, составленный им по просьбе комитета армянских патриотов. Комитет в 1915 г. обратился к Брюсову с просьбой издать подборку избранных сочинений армянских поэтов на русском языке. Менее чем за год Брюсов выучил армянский язык, прочел все, что можно было достать на эту тему, почти все переводы сделал сам и в 1916 году выпустил огромный том Поэзия Армении . Книжка стала замечательным памятником человеческой работоспособности и лучшим изданием такого рода.
Брюсов был, в сущности, аполитичен. Его отношение к политике было чисто эстетским. Это хорошо выражено в его строках 1905 г.:
Прекрасен в мощи грозной власти
Восточный царь Ассаргадон,
И океан народной власти,
В щепы дробящий утлый трон!
Но ненавистны полумеры…
До 1917 г. Брюсов не участвовал в политической жизни, но, когда большевики пришли к власти , он стал коммунистом. Это было вызвано не политическими убеждениями, напротив, их отсутствием, потому что именно политические и нравственные убеждения не позволяли большинству гражданственно настроенных людей сделать этот шаг. Возможно, причина еще и в том, что Брюсов больше не чувствовал себя лидером и надеялся, примкнув к самой передовой политической партии, снова стать передовым и современным. Кроме того, революция 1917 г. соответствовала его эстетическому идеалу «океана народной власти», – и как человек, которого отличал не яркий, оригинальный талант, а гораздо более – неутомимая работоспособность, он явно сочувствовал механическим схемам Ленина .
Сначала Брюсов получил от большевиков синекуру, потом более ответственный пост главы цензурного комитета, но ему так и не удалось приспособиться к правоверным коммунистам, и его сменил на этом посту более надежный партиец (романист Серафимович ). Не удалось Брюсову и добиться признания у поэтов «левого фронта », которого он искал со времени возникновения футуризма . Последние годы Брюсов проводил в одиночестве и очень страдал от того, что оказался вне широкой деятельности. Единственным его утешением была работа с молодыми пролетарскими поэтами, которым он давал регулярные уроки поэтического мастерства. Брюсов умер в возрасте пятидесяти одного года, на пятнадцать лет пережив расцвет своей славы.
Подробнее о его произведениях читайте в статьях Творчество Брюсова – кратко и Стихи Брюсова – анализ .
Биография Брюсова
Валерий Яковлевич Брюсов (1873-1924) – русский поэт и прозаик, драматург, переводчик, критик-литературовед, один из основателей русского символизма.
Детство и юность
Валерий Яковлевич Брюсов родился 1 декабря (13 декабря) в Москве в купеческой семье. Начальное образование будущий поэт получил дома. С 1885 году Брюсов учился в классической гимназии Ф. И. Креймана в Москве. В 1890 году был переведен в московскую гимназию Л. И. Поливанова.
Университетские годы
В 1893 году Брюсов поступил в Московский университет на историко-филологический факультет. В этот период Валерий Яковлевич открывает для себя французских символистов – Верлена, Бодлера, Малларме. Восхищаясь творчеством Верлена, создает драму «Декаденты. (Конец столетия)». Позиционируя себя как основоположника русского символизма, в 1894 – 1895 годах Валерий Яковлевич издает три сборника «Русские символисты».
В 1895 году выходит первый сборник стихов Брюсова «Шедевры» («Chefs d’oeuvre»), вызвавший широкий резонанс среди литературных критиков. В 1897 был опубликован второй сборник поэта «Me eum esse» («Это я»).
Зрелое творчество
Окончив в 1899 году университет с дипломом 1-й степени, Брюсов устраивается в журнал П. Бартенева «Русский архив». Поэт активно занимается литературной деятельностью. В 1900 году выходит третий сборник Брюсова «Tertia Vigilia» («Третья стража»), принесший ему литературную известность.
Брюсов становится одним из основателей издательства «Скорпион». С 1903 года сотрудничает в журнале «Новый путь». В этом же году выходит сборник поэта «Urbi et Orbi» («Граду и миру»).
В 1901 – 1905 годах Брюсов принимает участие в создании альманаха «Северные цветы». В 1904 – 1909 годах занимает пост фактического редактора русского символистского журнала «Весы». С 1908 года Валерий Брюсов, биография которого была насыщена новыми знакомствами с молодыми литераторами, становится директором Московского литературно-художественного кружка.
Творчество поэта между двумя революциями
Реакцией Брюсова на настроения и события революции 1905 – 1907 годов стали драма «Земля» и сборник «Венок» (1905). В 1907 году выходит его прозаический сборник рассказов «Земная ось», в 1909 году публикуется поэтический сборник «Все напевы». В послереволюционные годы Валерий Яковлевич создает роман «Алтарь победы» (1911 – 1912), сборник рассказов «Ночи и дни» (1913).
В 1914 году, во время Первой мировой войны, Брюсов отправляется на фронт в качестве военного корреспондента «Русских ведомостей». В 1916 году публикует сборник «Семь цветов радуги».
Последние годы жизни
С приходом к власти большевиков, в 1917 – 1919 годах Валерия Яковлевич занимает пост руководителя Комитета по регистрации печати. В 1919 – 1921 годах был назначен председателем Президиума Всероссийского союза поэтов. С организацией в 1921 году Высшего литературно-художественного института Брюсов становится его ректором и профессором.
Валерий Яковлевич Брюсов умер 9 октября 1924 года от воспаления легких. Похоронили поэта на Новодевичьем кладбище в Москве. В память о жизни и творчестве Брюсова Валерия Яковлевича на его могиле установлен монумент с портретом.
- В отроческие годы Брюсов увлекался творчеством Некрасова, считая его своим кумиром.
- Третий сборник «Tertia Vigilia» Брюсов посвятил своему другу Константину Бальмонту, с которым познакомился еще в университетские годы.
- В 24 года Брюсов женился на Иоанне Рунт, с которой прожил до конца жизни.
- Краткая биография Брюсова была бы неполной без упоминания его заслуг переводчика. Валерий Яковлевич открыл отечественным читателям Э. Верхарна, занимался переводами П. Верлена, Э. По, М. Метерлинка, Байрона, В. Гюго, О. Уальда и многих других.
- За сборник переводов армянских поэтов «Поэзия Армении с древнейших времен до наших дней» Брюсов был удостоен звания народного поэта Армении.
История жизни
Есть тонкие властительные связи
Меж контуром и запахом цветка.
Так бриллиант невидим нам, пока
Под гранями не оживет в алмазе.
Так образы изменчивых фантазий,
Бегущие, как в небе облака,
Окаменев, живут потом века
В отточенной и завершенной фразе.
И я хочу, чтоб все мои мечты,
Дошедшие до слова и до света,
Нашли себе желанные мечты.
Пускай мой друг, разрезав том поэта,
Упьется в нем и стройностью сонета,
И буквами спокойной красоты.
В.Я. Брюсов родился 1 (13) декабря 1873 года в Москве в купеческой семье.
Дед со стороны отца был из крепостных, но выкупил себя и жену у барина и переселился в Москву. Другой дед - со стороны матери (А.Я. Бакулин) - был поэтом-самоучкой. «Очень рано ко мне стали приглашать гувернанток и учителей, - писал позже Брюсов. - Но их дело ограничивалось обучению меня «предметам» воспитываться я продолжал по книгам. После детских книжек настал черед биографий великих людей; я узнавал эти биографии как из отдельных изданий, которые мне поступали во множестве, так и из известной книги Тисандье «Мученики науки» и из журнала «Игрушечка» (издание Пассек), который для меня выписали и который уделял много места жизнеописаниям. Эти биографии произвели на меня сильнейшее впечатление я начал мечтать, что сам непременно сделаюсь «великим». Преимущественно мне хотелось стать великим изобретателем или великим путешественником. Меня соблазняла слава Кеплеров, Фультонов, Ливингстонов. Во время игр я воображал себя то изобретателем воздушного корабля, то астрономом, открывшим новую планету, то мореплавателем, достигшим Северного полюса...»
Поэт учился в частной гимназии Креймана, затем в гимназии Поливанова. В 1892 году поступил на историческое отделение историко-филологического факультета Московского университета. «Впрочем, - писал Брюсов, - интересы науки (уже тогда) для меня определенно отступали перед литературными. В 1894 году небольшая серия моих стихотворений была напечатана в сборнике, вышедшем под заглавием «Русские символисты». (Раньше этого, еще совсем мальчиком, я напечатал две «спортивных» статейки в специальных журналах - в «Русском спорте» 1889 г. и в «Листке спорта» в 1890 г.) Как известно, этот 1-й выпуск «Русских символистов», так же как и последовавшие вскоре два других, осенью 1894 года и летом 1895 года, вызвали совершенно не соответствующий им шум в печати. Посыпались десятки, а может быть, и сотни рецензий, заметок, пародий, их высмеял Вл. Соловьев, тем самым сделавший маленьких начинающих поэтов, и прежде всех меня, известными широким кругам читателей. Имя «Валерий Брюсов» вдруг сделалось популярным, - конечно, в писательской среде - и чуть ли не нарицательным. Иные даже хотели видеть в Валерии Брюсове лицо коллективное, какого-то нового Козьму Пруткова, под которым скрываются писатели, желающие не то вышутить, не то прославить пресловутый в те дни «символизм». Если однажды утром я и не проснулся «знаменитым», как некогда Байрон, то, во всяком случае, быстро сделался печальным героем мелких газет и бойких, неразборчивых на темы фельетонистов...» И дальше «В двух выпусках «Русских символистов», которые я редактировал, я постарался дать образцы всех форм «новой поэзии», с какими сам успел познакомиться верлибр, словесную инструментовку, парнасскую четкость, намеренное затемнение смысла в духе Малларме, мальчишескую развязность Рембо, щегольство редкими словами на манер Л. Тальяда и т.п., вплоть до «знаменитого» своего «одностишия», а рядом с этим - переводы-образцы всех виднейших французских символистов. Кто захочет пересмотреть две тоненькие брошюрки «Русских символистов», тот, конечно, увидит в них этот сознательный подбор образцов, делающий из них как бы маленькую хрестоматию... Вместе с третьим выпуском «Символистов» я издал свой первый сборник стихов. Озаглавил я его... «Chefs d`Oeuvre» («Шедевры»). В те дни все русские поэты, впервые появляясь перед публикой, считали нужным просить снисхождения, скромно предупреждая, что они сознают недостатки своих стихов и т.п. Мне это казалось ребячеством если ты печатаешь свои стихи, возражал я, значит, ты их находишь хорошими; иначе незачем их и печатать. Такой свой взгляд я и выразил в заглавии своей книжки. Сколько теперь могу сам судить о своих стихах, «шедевров» в книжке не было, но были стихотворения хорошие, было несколько очень хороших, и большинство было вполне посредственно. Совсем плохих было два-три, не более. Критики, однако, прочли только одно заглавие книжки, т. е. запомнили только одно это заглавие, и шум около моего имени учетверился...»
Сам Брюсов, впрочем, хотел этого шума. И не только хотел, - жаждал! Еще в марте 1893 года он записал в дневнике «Талант, даже гений, честно дадут только медленный успех, если дадут его. Это мало! Мне мало. Надо выбрать иное. Найти путеводную звезду в тумане. И я вижу ее это декаденство... Да! Что ни говори, ложно ли оно, смешно ли, но оно идет вперед, развивается и будущее будет принадлежать ему, особенно когда оно найдет достойного вождя... А этим вождем буду Я. Да, я!..»
В 1897 году вышел сборник стихов Брюсова «Me eum esse» («Это - я»), в 1900-м - «Tertia Vigilia» («Третья стража»), в 1903-м - «Urbi et Orbi» («Граду и миру»). Брюсов действительно возглавил новое литературное течение - символизм. Успеху символизма немало способствовало создание специального издательства «Скорпион» и журнала «Весы». «Полки, книги, картины, статуэтки, - описывал редакцию «Весов» поэт Андрей Белый. - И вот первое, что вам бросилось в глаза в наглухо застегнутом сюртуке высокий, стройный брюнет, словно упругий лук, изогнутый стрелкой, или Мефистофель, переодетый в наши одежды, склонился над телефонной трубкой. Здоровое насмешливо-холодное лицо, с черной заостренной бородкой - лицо, могущее быть бледным, как смерть - то подвижное, то изваянное из металла. Холодное лицо, таящее порывы мятежа и нежности. Красные губы, стиснутые, точно углем подведенные ресницы и брови. Благородный высокий лоб, то ясный, то покрытый морщинками, отчего лицо начинает казаться не то угрюмым, не то капризным. И вдруг детская улыбка обнажает зубы ослепительной белизны. То хищная черная пантера, то робкая домашняя кошка...»
Сборник стихов «Стефанос» («Венок»), вышедший в 1906 году, подвел некоторые итоги поэтических достижений Брюсова. «Нам стало тесно, душно, невыразимо, - писал он о символистах. - Нас томят условные формы общежития, томят условные нормы нравственности, самые условия познания, все, что наложено извне. Нашей душе потребно иное, иначе она умрет. Все ясней сознается, что если в мире есть только то, что видимо есть, - жить незачем, не стоит. Мы принимаем все религии, все мистические учения, только бы не быть в действительности...»
В публичной лекции под названием «Ключи тайн», прочитанной впервые в 1903 году, Брюсов высказался еще яснее «Искусство есть постижение мира иными не рассудочными путями. Искусство - то, что в других областях мы называем откровением. Создания искусства - это приотворенные двери в Вечность. Изучение, основанное на показаниях наших внешних чувств, дает нам лишь приблизительное знание. Наше сознание обманывает нас. Наука лишь вносит порядок в хаос ложных представлений и размещает их по рангам. Но мы не замкнуты в этой «голубой тюрьме», пользуясь образом Фета. Из нее есть выходы на волю, есть просветы. Эти просветы те мгновения экстаза, которые дают иные постижения мировых явлений, глубже проникающие за их внешнюю кору, в их сердцевину. Истинная задача искусства и состоит в том, чтобы запечатлеть эти мгновения прозрения вдохновения. Искусство начинается в тот миг, когда художник пытается уяснить самому себе свои темные тайные чувствования. Где нет этого уяснения, нет художественного творчества. Искусство только там, где дерзновение за грань, где порывание за пределы познаваемого в жажде зачерпнуть хоть каплю «стихии чуждой, запредельной». История нового искусства есть прежде всего история его освобождения. Романтизм, реализм и символизм - это три стадии борьбы художников за свободу. Ныне искусство, наконец, свободно. Теперь оно сознательно предается своему высшему и единственному назначению быть познанием мира вне рассудочных форм, вне мышления по причинности...»
В 1908 году вышел в свет роман «Огненный ангел», во многом отразивший личные чувства Брюсова. «Его роман с Ниной Петровской, - достаточно жестко писал Ходасевич, - был мучителен для обоих, но стороною, в особенности страдающей, была Нина. Закончив «Огненного Ангела», он (Брюсов) посвятил книгу Нине и в посвящении назвал ее «много любившей и от любви погибшей». Сам он, однако же, погибать не хотел. Исчерпав сюжет и в житейском, и в литературном смысле, он хотел отстраниться, вернувшись к домашнему уюту, к пухлым, румяным, заботливой рукою приготовленным пирогам с морковью, до которых был великий охотник...»
«В чем я считаю себя специалистом, - писал о себе Брюсов. - В наши дни нельзя быть энциклопедистом, но я готов жалеть, когда думаю о том, чего не знаю. По образованию я историк. В университете работал специально над Ливием, над Великой французской революцией, над Салической правдой, над русскими начальными летописями, частью над эпохой царя Алексея Михайловича. Еще занимался я в университете историей философии, специально изучал Спинозу, Лейбница и Канта... Сейчас я чувствую себя сведущим, как никто, в вопросах русской метрики и метрики вообще. Прекрасно знаю историю русской поэзии, особенно XVIII век, эпоху Пушкина и современность. Я специалист по биографии Пушкина и Тютчева и никому не уступлю в этой области. Я хорошо знаю также историю французской поэзии, особенно эпоху романтизма и движение символическое. Работая над «Огненным ангелом», я изучил XVI век, а также то, что именуется «тайными науками», знаю магию, знаю оккультизм, знаю спиритизм, осведомлен в алхимии, астрологии, теософии. Последнее время исключительно занимаюсь Древним Римом и римской литературой, специально изучил Вергилия и его время, и всю эпоху IV века - от Константина Великого до Феодосия Великого. Во всех этих областях я, в настоящем смысле слова, специалист; по каждой из них я прочел целую библиотеку... В разные периоды жизни я занимался еще, более или менее усердно, Шекспиром, Байроном, Баратынским, VI веком в Италии, Данте (которого мечтал перевести); новыми итальянскими поэтами. Блуждая по Западной Европе, посещал музеи, кое-что узнал из истории живописи, разбираюсь в школах... Но Боже мой! Боже мой! Как жалок этот горделивый перечень сравнительно с тем, чего я не знаю... Весь мир политических наук, все очарование наук естественных, физика и химия с их новыми поразительными горизонтами, все изучение жизни на земле, зоология, ботаника, соблазны прикладной механики, тайны сравнительного языкознания, к которому я едва прикоснулся, истинное знание истории искусств, целые миры, о которых я едва наслышан, - древний Египет, Индия, государство майев, мифическая Атлантида, современный Восток с его удивительной жизнью, затем медицина, познание самого себя и умозрения новых философов, о которых я узнаю из вторых, из третьих рук... Боже мой! Боже мой! Если бы мне иметь сто жизней, они не насытили бы всей жажды познания, которая сжигает меня...»
«С прекращением «Весов» в 1909 году, - подводил первые итоги Брюсов, - я стал помещать свои произведения преимущественно в «Русской мысли» и через год, с осени 1910 года, был приглашен редакцией журнала - заведовать литературно-критическим отделом. Эта моя деятельность в редакции «Русской мысли» длилась более двух лет, до конца 1912 года, причем мною было исполнено для журнала немало чисто редакционных работ. За те же годы мною было издано отдельно (кроме переиздания прежних книг) сборник стихов «Зеркало Теней», сборник рассказов «Ночи и дни», роман из римской жизни IV века (в 2 томах) «Алтарь Победы», сборник статей о русских поэтах «Далекие и близкие», сборник переводов П. Верлена, перевод драмы О. Уайльда «Герцогиня Падуанская», несколько маленьких брошюр «Великий Ритор» (жизнь и сочинения Авсония), «За моим окном» (воспоминания) и др. В то же время довольно много статей, переводов было мною помещено в различных журналах, газетах, альманахах, сборниках (в том числе в приложениях к «Ниве» перевод «Баллады Редингской тюрьмы» О. Уайльда), в разных коллективных трудах (в «Библиотеке великих писателей» под ред. С.А. Венгерова, в «Истории русской литературы» и «Истории западной литературы» т-ва «Мир», в «Новом энциклопедическом словаре» и т.д.) и в виде предисловий к различным книгам». Необыкновенному трудолюбию Брюсова мешали, кажется, только вредные привычки. «Еще с 1908-го года он был морфинистом, - писал Ходасевич. - Старался от этого отделаться, но не мог. Летом 1911 года д-ру Г.А. Койранскому удалось на время отвлечь его от морфия, но в конце концов из этого ничего не вышло. Морфий сделался ему необходим. Помню, в 1917 году во время одного разговора я заметил, что Брюсов постепенно впадает в какое-то оцепенение, почти засыпает. Потом он встал, ненадолго вышел в соседнюю комнату - и вернулся помолодевшим...»
«Он (Брюсов) не любил людей, - вспоминал Ходасевич, - потому что прежде всего не уважал их. Это, во всяком случае, было так в его зрелые годы. В юности, кажется, он любил Коневского. Неплохо относился к З.Н. Гиппиус. Больше назвать некого. Его неоднократно подчеркнутая любовь к Бальмонту вряд ли может быть названа любовью. В лучшем случае это было удивление Сальери перед Моцартом. Он любил называть Бальмонта братом. М. Волошин однажды сказал, что традиция этих братских чувств восходит к глубокой древности к самому Каину...» И дальше «В стихии расчета он (Брюсов) умел быть вдохновенным. Процесс вычисления доставлял ему удовольствие. В шестнадцатом году он мне признался, что «ради развлечения» решает алгебраические и тригонометрические задачи по старому гимназическому учебнику. Он любил таблицу логарифмов. Он произнес целое «похвальное слово» той главе в учебнике алгебры, где говорится о перестановках и сочетаниях. В поэзии он любил те же «перестановки и сочетания». С замечательным упорством и трудолюбием он работал годами над книгой, которая не была - да и вряд ли могла быть закончена он хотел дать ряд стихотворных поделок, стилизаций, содержащих образчики «поэзии всех времен и народов»! В книге должно было быть несколько тысяч стихотворений. Он хотел несколько тысяч раз задушить себя на алтаре возлюбленной Литературы - во имя «исчерпания всех возможностей», из благоговения перед перестановками и сочетаниями. Написав для книги «Все напевы» (построенной по тому же плану) цикл стихотворений о разных способах самоубийства, он старательно расспрашивал знакомых, не известны ли им еще какие-нибудь способы, «упущенные» в его каталоге...» И еще «Он (Брюсов) страстною, неестественною любовью любил заседать, в особенности - председательствовать. Заседая - священнодействовал. Резолюция, поправка, голосование, устав, пункт, параграф - эти слова нежили его слух. Открывать заседание, закрывать заседание, предоставлять слово «дискреционною властью председателя», звонить в колокольчик, интимно склоняться к секретарю, прося «занести в протокол» - все это было для него наслаждение, «театр для себя», предвкушение грядущих двух строк в истории литературы...»
Конечно, суждение это достаточно субъективно, однако Ходасевич хорошо знал Брюсова и мнение его подтверждали многие.
«В первые годы революции дом Брюсовых опустел, - вспоминала свояченица поэта Б. Погорелова. - Изредка забегал кое-кто из старых знакомых - с недобрыми, мрачными вестями. Брюсов почти не выходил из дома. Да куда было идти Литературно-художественный кружок был занят красноармейцами, редакции закрылись, типографии и бумага были реквизированы большевиками. А дамы, жаждавшие когда-то бурных встреч, поисчезали кто на юг, кто за границу.
Как-то, в мрачное осеннее утро, в квартире Брюсовых раздался резкий звонок и в переднюю ввалилась группа немолодая решительная баба и несколько рабочих. Сразу тычут ордер из местного Совета рабочих депутатов - на реквизицию. «Тут у вас кабинет имеется. Покажите». Ввалившуюся компанию провели в кабинет. Баба безостановочно тараторила «Подумайте - столько книг! И это - у одного старика! А у нас - школы без книг. Как тут детей учить» Компания переходила от полки к полке. Время от времени кто-нибудь из «товарищей» вытаскивал наугад какой-нибудь том. То выпуск энциклопедического словаря, то что-нибудь из древних классиков. Одного из незваных посетителей заинтересовало редкое издание «Дон-Кихота» на испанском языке. Все принялись рассматривать художественно исполненные иллюстрации. Потом баба захлопнула книгу и с укоризненным пафосом произнесла «Одна контрреволюция и отсталость! Кому теперь нужны такие мельницы Советская власть даст народу паровые, а то и электрические. Но все равно эту книгу тоже заберем. Пущай детишки хоть картинками потешатся. Вот что, гражданка (это сестре). Завтра пришлем грузовик за всеми книгами. А пока... чтоб ни одного листочка здесь не пропало. Иначе придется вам отвечать перед революционным трибуналом!»
Потрясенный происшедшим, очень бледный, стоял Брюсов у своих книг и машинально раскладывал все по прежним местам. Он так любил свои книги! Годами собиралась его библиотека. Были в ней редкостные дорогие издания; их не сразу удавалось приобрести, и ими он так дорожил...
После обеда он позвонил Луначарскому. На следующий день - ни жуткой бабы, ни страшного грузовика. А вечером В.Я. посетил сам нарком. На той же неделе В.Я. получил приглашение к Троцкому. Вероятно, оба коммуниста звали его работать с ними. Причем у Троцкого, по-видимому, было «чисто дипломатическое» соображение привлечением в их стан крупного писателя доказать Европе, что коммунисты не такие варвары, как их изображают. А Луначарский пустил в ход более хитрый маневр. Он прямо явился с предложением - основать кафедру поэзии и стихосложения при пролетарском университете. А ведь это было заветной мечтой Брюсова, и он, без долгих колебаний, ухватился за предложение.
Вскоре после этого захожу к Брюсовым и застаю всю семью на кухне. Сестра и Аннушка раскладывают на столе только что полученный «паек». Огромная бутыль подсолнечного масла, мешок муки, всевозможная крупа. Сахар, чай, кофе, большой кусок мяса. Аннушка сияет и любуется по тому голодному времени невероятным богатством. «Ну, поживем за этим царем», - одобрительно говорит она. Брюсов нахмурился. «Нечего вздор молоть. Лучше разберите все это. А то всякий народ тут к вам ходит». И ушел к себе...»
В 1919 году Брюсов вступил в ряды ВКП(б). Работал с Луначарским в Наркомпроссе. Читал лекции в университете. Организовал в 1921 году Высший литературно-художественный институт (впоследствии ВЛХИ им. В.Я. Брюсова). Выступал с работами теоретическими, издал книги стихов «Последние мечты» (1920), «В такие дни» (1921), «Миг» (1922), «Дали» (1922), «Mea!» («Cпеши!», 1924). Глубоко изучил историю и литературу Армении, перевел многих ее поэтов. За эту поистине гигантскую работу Совнарком Армении присвоил Брюсову звание народного поэта Армении. Вообще роль Брюсова в русской поэзии по-настоящему еще не оценена. «Несмотря на все усердие, большевики не ценили его, - писал Ходасевич. - При случае - попрекали былой принадлежностью к «буржуазной» литературе. Его стихи, написанные в полном соответствии с видами начальства, все-таки были не нужны, потому что не годились для прямой агитации. Дело в том, что, пишучи на заказные темы и очередные лозунги, в области формы Брюсов оставался свободным. Я думаю, что тщательное формальное исследование коммунистических стихов Брюсова показало бы в них напряженную внутреннюю работу, клонящуюся к попытке сломать старую гармонию, «обрести звуки новые». К этой цели Брюсов шел через сознательную какофонию. Был ли он прав, удалось ли ему чего-нибудь достигнуть - вопрос другой. Но именно наличие этой работы сделало его стихи переутонченными до одеревенения, трудно усвояемыми, недоступными для примитивного понимания. Как агитационный материал они не годятся - и потому Брюсов-служака оказался по существу ненужным. Оставался Брюсов-служака, которого и гоняли с «поста» на «пост», порой доходя до вольного или невольного издевательства. Так, например, в 1921 году Брюсов совмещал какое-то высокое назначение по Наркомпросу с не менее важной должностью в Гуконе, т. е. ...в Главном управлении по коннозаводству!»
В декабре 1923 года юбилей поэта был отмечен официально, но без пышности. Хлопоты об ордене Красного Знамени окончились ничем, поэт получил лишь грамоту ВЦИК да Литературному институту присвоили его имя.
Умер Брюсов 9 октября 1924 года в Москве.
Очень жестко на смерть Брюсова отозвался в «Русской газете» (Париж) поэт Саша Черный «О грехопадении Брюсова писали за последнее время немало. В самом деле странно индивидуалист, изысканный эстет, парнасский сноб, так умело имитировавший поэта, парящего над чернью, и вдруг такая бесславная карьера, достойная расторопного Ивана Василевского или какого-нибудь Оль Д`Ора. Красный цензор, вырывающий у своих собратьев последний кусок хлеба, вбивающий осиновый кол в книги, не заслужившие в его глазах штемпеля советской благонадежности. Это была, увы, не тютчевская цензура, не «почетный» караул у дверей литературы, а караул подлинно арестантский, тяжкое и низкое ремесло угнетателя духа. Свой бил своих. Приблизительно такое же дикое и незабываемое зрелище, как еврей, организующий еврейские погромы».
