Конечно, говоря об иконе XXI века и о становлении современной иконописной традиции, мы никак не можем обойти имя архимандрита Зинона (Теодора). Мы о нем вспоминали и в беседе об иконе в советское время, потому он одним из первых начал работать, еще в начале 1970-х годов. Многие современные мастера у него учились или работали вместе с ним, например, в Даниловом монастыре, или приезжали к нему на консультацию, когда он жил в Печерах. Этот мастер работает активно и сегодня. Дай Бог ему здоровья, чтобы он работал и впредь.

Если мы говорим о традиции рубежа веков, мне хотелось бы выявить в его творчестве несколько тенденций, проявившихся именно в это время. Отец Зинон был одним из первых, кто вывел русскую икону на международный уровень. Его уже в начале 90-х стали приглашать в разные страны. Вслед за ним и другие стали ездить и преподавать иконопись в разных странах. Сегодня уже по всему миру устраиваются иконописные курсы.

Икона - емкое искусство, через нее легко рассказать о православии. Простого человека, может быть, не так интересуют тонкости догматики или сложности богословия, но красота, которая явлена в иконе, мало кого оставляет равнодушным. В самом начале 1990-х годов отца Зинона пригласили расписывать Валаамский монастырь в Финляндии, затем он работал во Францию, Италии, Бельгии. В конце концов, было решено, что, раз существует большой интерес к иконе, нужно организовать под руководством архимандрита Зинона международную школу, такой международный иконописный центр, и для этого ему был отдан Мирожский монастырь в Пскове.

Древний Мирожский монастырь с его прекрасным храмом XII века с фресками греческих мастеров. Храм этот принадлежит музею, и он неприкосновенный. Конечно, никто из современных иконописцев и не посягает на него. А вот надвратная церковь св. Стефана Первомученика была отдана как раз иконописцам, должен был строиться новый корпус с современным оборудованием, под него уже были найдены международные средства. Но судьба этой школы была печальна. В 1994-м, если не ошибаюсь, этот монастырь был отдан Церкви, а в 1997 году архимандрит Зинон был оттуда изгнан правящим архиереем Евсевием за то, что дал возможность служить католикам, которые приезжали туда учиться, на праздник Успения в неосвященном храме.

Мы не готовы, видимо, к тому, чтобы устанавливать такие серьезные связи с нашими братьями на Западе. Тем не менее, в монастыре остался замечательный иконостас, который создан архимандритом Зиноном. Это каменный иконостас в Стефановском храме построен по типу византийских каменных тут темплонов, отец Зинон написал здесь замечательные иконы в ранневизантийском стиле. В тот период он очень ориентировался на раннюю Византию, на традиции первого тысячелетия. Это традиция, которая близка и западным нашим братьям, и для Руси была основой.

Например, образ Христа Ника — необычный, пришедший к нам из VI века. И рядом прекрасная и нежная Богородица. И вторым рядом — круглые медальоны с образами святых. Святой Стефан, святой Исаак Сирин и еще ряд святых. Такой скромный, аскетичный, настойщий монашеский иконостас. Братия этого монастыря составляла человек пять-шесть, но все они были либо иконописцами, либо теми, кто делает доски, в общем связаны были с иконописным искусством. Предполагалось, что этот монастырь будет служить развитию иконописной традиции. Увы, не получилось.

А вот еще один интересный пример творчества о. Зинона: «Беседа Пушкина и митрополита Филарета». Это не икона, а миниатюра. Не знаю, можно ли создать такую икону? Отец Зинон создал ряд миниатюр для жития митрополита Филарета (Дроздова). Все помнят известную поэтическую переписку митрополита Филарета и Пушкина, когда он ответил на знаменитое стихотворение «Дар напрасный, дар случайный, жизнь, зачем ты мне дана…». И мы видим тут интересное решение этого эпизода. Как вообще рождаются современные иконографии? Они не рождаются «от ветра головы своея», когда этим занимается человек, овладевший иконописным языком и свободно говорящий на нем. А иконописный язык - это сложнейший язык! Для иконописца просто перерисовать древнюю икону - это все равно, что переписать текст с другого языка, если вы копируете текст, но не понимаете его содержания, он не будет вашим высказыванием, и ошибки тут неизбежны. А в этой миниатюре хорошо видно, что, мастерски владея иконописным языком, архимандрит Зинон выстраивает новую иконографию совершенно в традиции византийской миниатюры.

Если вы посмотрите на миниатюры Минология императора Василия Второго (а он ориентировался именно на этот памятник), то увидите там подобные миниатюры, например беседа Иоанна Дамаскина и Космы Маюмского, они также сидят и беседуют между собой. У каждого из них какие-то атрибуты их творчества, они ведь гимнографы. Вот и на миниатюре отца Зинона мы тоже видим святителя Церкви, прославленного в лике святых, поэтому у него нимб, а Пушкин — признанный поэт, у него золотой лавровый венец, он увенчан земной славой. И здесь иконописец ничем не прегрешает против канонов. В руках у Филарета книга, он учитель Церкви, он переводил Новый Завет. В руках у Пушкина лира, «Я лиру посвятил народу своему…».

И тут иконописец не прегрешает против иконописной традиции. У Филарета учительский жест, он учит, собственно говоря, свою проповедь, свое учительство он и зашифровал в своем стихотворном ответе поэту. У Пушкина же слушающий жест, он внимает митрополиту. В одном из вариантов его стихотворения были такие строки: «И внемлет лире Филарета в священном трепете поэт…». Потом он эту ассоциацию убрал, оставив: «И внемлет лире серафима в священном трепете поэт». Мне кажется, это очень интересно. В какой-то мере мы с вами тут прослеживаем кухню современного иконописца и вдумчивого богослова, каким является архимандрит Зинон. Кстати, именно в это время рождаются его «Беседы иконописца», небольшая книжечка, выдерживавшая несколько изданий. Из «Бесед» отца Зинона хорошо видно, что он и богослов, и философ. Очень интересный, во многом спорный, конечно, с ним можно не соглашаться, но он и не утверждает, что он истина в последней инстанции, он размышляет.

Вот еще одна его икона, написанная приблизительно в это же время для православного монастыря в Бюсси, во Франции.

А эта икона святого Максимилиана Кольбе, католического польского святого ХХ века. Отец Зинон пишет образы и православные, и не православные, в этом его свобода. Никто ему не может запретить писать иконы, даже правящий архиерей, который отправил его в запрет. Пять лет отец Зинон был в запрете, но, слава Богу, в 2002 году Святейший патриарх Алексий Второй снял с него все прещения. Я считаю, что свобода иконописца - это необходимое условие для творчества. Многие из иконописцев, о которых я сейчас говорила, писали для западных православных и не православных храмов. Это нормально.

В Бельгии есть Крестовоздвиженский монастырь в местечке Шевтонь, сюда архимандрит Зинон был приглашен работать в середине 90-х. Это интересный монастырь, там два храма - в одном служат латинскую литургию, в другом — византийскую. Византийский храм был расписан еще русскими эмигрантами в 60-х гг., а латинский храм так и стоял нерасписанным. И отец Зинон написал здесь романскую фреску.

Его идея (и она правильная), что возрождение западной иконографии должно идти не через русскую и греческую традиции, а через возрождение собственных традиций, которые были на Западе в средние века. Иконописный канон в первом тысячелетии был общим, при всей разности стилей, это был общий язык неразделенной Церкви. Он был понятен всем от Испании до Грузии. Это был общий язык, понятный всей христианской ойкумене. Стиль мог был разным - утонченным в Константинополе, более гротескным в Испании, с романским вкраплением в Италии и Германии и так далее. И вот отец Зинон создал великолепную фреску в алтаре латинского храма, где Спас Вседержитель в окружении традиционных символов евангелистов, с раннехристианскими символами в орнаменте.

Как эффектно смотрится в перспективе лаконичного храма фреска, написанная русским иконописцем. Второй раз отец Зинон был приглашен в Шевтонь уже в год двухтысячелетнего юбилея христианства, и в нартексе этого же храма он написал образ Небесного Иерусалима, по стилистике уже более близкую к Византии. Это не алтарная часть, и потому здесь он счел возможным написать такой образ. Его свобода владения разными стилями - тоже один из признаков современной традиции. В конце 1980 - начале 1990-х годов была установка на более тесную связь к определенному стилю, но сегодня все меньше говорят о стилистической однородности иконописи, потому что сама традиция - и православного, и вообще христианского искусства - стилистически не однородна. И, конечно, в разных храмах могут быть использованы различные традиции.

Очень показательный пример — храм, который построен отцом Зиноном, вернее по его проекту, в ските, куда он удалился после изгнания из Мирожского монастыря. Это скит в деревне Гверстонь в Псковской области, почти у самой эстонской границы. Что такое скит? Это место уединения и молитвы. Отец Зинон купил (или ему отдали) полуразваленный деревенский дом, который он привел в порядок. На небольшом участке он построил крошечный храм. Мозаику сделал над входом. А внутри храма все очень строго, просто и очень эстетично. Этот храм я считаю выражением одной из современных тенденций, за которой будущее.

Сегодня есть тенденция к декоративизму, мы ее видели у Лавданского, мастерская «Киноварь» делает очень декоративные вещи, красивые, но не везде уместные. А есть поиски выразительности в минимализме. Вот так выглядит идеальный монашеский храм, где все минимально, всего две энкаустические иконы - Богородицы и Спасителя, низкие, аскетичные Царские врата. Это все особенно оживало во время богослужения.

К сожалению, архимандрит Зинон в Гверстони уже не живет, поэтому я говорю в прошлом времени, но там остались два его монаха. Пели здесь всегда знаменным греческим распевом. Интерьер очень соответствует строгой монашеской литургии. Мы в нашей современной церковной жизни больше привыкли к эклектике. Это своего рода церковный постмодерн, когда всё друг на друга наслаивается: в барочном храме ставят иконы, написанные под Рублева, хор поет синодальный партес, священники служат в современной интерпретации. Это наслоение неорганично, но именно это отражает дух нашего времени. Не случайно Бродский говорил, что эстетика - мать этики. От того, как мы понимаем красоту, многое зависит. Здесь же красота продиктована аскетичностью и молитвенностью жизни самого отца Зинона и его монахов.

Руководствуясь желанием идти вглубь церковной традиции, отец Зинон первым начал экспериментировать с древними техниками, стремился писать, как писали ранние христиане. Когда он был запрещен в священстве, он ходил в простой холщевой рубахе, как крестьяне ходили. Ему нельзя было служить, но к нему приезжали служить другие священники. Потому что христианину без литургии жить нельзя. Естественно, его братия не оставляла, но сам он не мог служить пять лет. И все это время он посвятил иконописи. За этот период он сделал так много, сколько он не мог сделать, когда занимался организацией иконописной школы, когда преподавал, учил других. Он невероятно много написал за эти пять лет своего вынужденного затвора. Это человек, который, действительно, видит свое служение в иконописи.

Достаточно взглянуть на один из его рисунков, чтобы понять, какого уровня он мастер. Когда-то давно, отец Зинон сказал такую фразу (это есть в его «Беседах»), что в иконописце художник должен умереть. Это он сказал в самом начале 1990-х годов, когда многие иконописцы только начинали, иные уходили в плакатность, в стилизацию, другие писали вычурно, словом, самовыражались через икону, как могли, пытаясь показать, что они великие мастера. Это было характерно для многих, и тогда он произнес эту фразу, потом ее все цитировали.

Я как-то спросила его: «Отец Зинон, что же вы такое сказали, что теперь все на вас ссылаются, не желая учиться по-настоящему художественному ремеслу? Почему же художник в иконописце должен умереть?». Он посмотрел внимательно и говорит: «Но ведь художником-то надо быть, чтобы он в тебе умер!» Вот это честность и бескомпромиссность мастера. Отец Зинон вообще считает, что раньше пятнадцати лет учебы и постоянной работы человек не может браться за самостоятельную икону. Представляете, какая высокая планка?! По его рисункам видно, что он сам — настоящий художник, потрясающий рисовальщик. И, конечно, он не просто иконописец, а богослов, его «Беседы иконописца» ничуть не устарели.

Еще одна из значительных его работ: иконостас храма преподобного Сергия Радонежского в мемориальном комплексе на месте убийства отца Александра Меня в Семхозе. Это пригород Сергиева Посада. Здесь проходит тропа, которая всегда в народе называлась сергиевской, по ней ходил преподобный Сергий, и сегодня можно пройти из Хотьково в Лавру. Именно на этой тропе был убит 9 сентября 1990 года отец Александр Мень. Сначала здесь поставили небольшую часовню, потом ее сделали храмом, около нее стоит крест, где было совершенно это страшное нападение на батюшку. А потом поставлен и Сергиевский храм, который в 2004 году украсил отец Зинон. Он создал здесь каменный иконостас с фресковыми иконами. Он специально для этого привез псковский камень. Написал образы Христа и Богородицы, святых в византийском стиле.

Но говоря «византийский стиль», мы не имеем в виду, что есть прямой аналог этих образов, хотя часто иконописцы просто берут и копируют византийские образцы. У отца Зинона этого нет, он даже если и смотрит на какой-то образец, то все равно передает его в авторской интерпретации. Просто перекопировать для него не задача. В свое время, в середине 1990-х годов, он сделал прекрасную копию иконы Владимирской Божьей Матери, она была подарена патриарху Алексею Второму. Несколько дней отец Зинон провел в Третьяковской галерее, копируя древний образ. Но все же икона не есть копия, икона есть молитва. И в храме в Семхозе это ярко выражено. Особенно мне нравятся два образа преподобных: Ефрем Сирин и Иоанн Дамаскин, они написаны так, будто мастер знал их лично. Не просто увидел их где-то на иконе, а знал в жизни. Абсолютно живые образы.

В 2006-2008 году под руководством отца Зинона были выполнены росписи Никольского собора в Вене. Тогда венским архиепископом был митрополит Иларион, а они хорошо знакомы, с тех пор как владыка еще юношей приезжал в Печерский монастырь. Он пригласил отца Зинона расписать огромный храм, построенный в конце XIX века, освященный в 1901-м году. Но он не был расписан, был поставлен только васнецовский иконостас. Когда разразилась Первая мировая война, было уже не до росписи, и вот в начале нового века отец Зинон храм этот расписал.

Никольский собор странный: снаружи — русский, а внутри — византийский. Вот так эклектично строили в начале XX века. И византийский стиль с его монументальным размахом очень хорошо лег на стены храма. Но я хотела бы обратить внимание и на нижний храм, где по проекту отца Зинона был создан мраморный иконостас. Здесь замечательный праздничный ряд, который сделан по синайскому образцу на одной доске. С одной стороны, хорошо угадываются образцы, с другой, они переработаны творчески и написаны в абсолютно авторской манере.

В 2008 году архимандрита Зинона пригласили работать на Афон. Греки нашли его в Вене и буквально уговорили приехать к ним и расписать храм в монастыре Симона Петра. Вообще это дорогого стоит. Мы знаем немало случаев, когда киприоты приглашают русских мастеров к себе расписывать храм, но на Кипре (он как мост между Грецией и Европой) всегда работало много иностранных мастеров, в частности, итальянцев, но когда на Афон приглашают русского мастера, то это высшее признание. Отец Зинон расписал небольшой храм в монастыре Симона Петра в характерном для него стиле, тут греки ничего не навязывали. Я считаю, что это великолепная роспись. Здесь как раз видно, что мастер владеет абсолютно свободно этим языком. Тут ни о какой копийности речи не может идти, это абсолютная музыка, свободное творчество внутри византийской традиции.

Архимандрит Зинон (в миру – Теодор Владимир Михайлович) – монах, выдающийся современный иконописец. О себе архимандрит Зинон рассказывает скупо: «Родился в пятьдесят третьем году в Первомайске. Есть такой южнорусский городок, раньше назывался. Когда-то там греческие поселения были, это в . После восьмого класса пошел в Одесское художественное училище. На втором курсе стал писать иконы. Поначалу, конечно, копировал только… Потом армия. Был художником – кем же еще… После службы, в сентябре семьдесят шестого года, приехал в Псково-Печерский монастырь. Тогда же принял постриг с именем Зинона. Был такой мученик в четвертом веке. В том же году был рукоположен сначала в иеродиакона, потом в иеромонаха» . Псково-Печерский Успенский монастырь был выбран о. Зиноном потому, что здесь имелись свои иконописные традиции. Начинающий иконописец был замечен, и уже через два года ценитель икон патриарх Пимен вызвал о. Зинона в Троице-Сергиеву Лавру для росписи храмов. Потом именно о. Зинон руководил иконописными работами в Даниловом монастыре, ставшем патриаршей резиденцией.

Чтобы понять место архимандрита Зинона в иконописи, нужно обратиться к ее истории. Расцвет, классический период древнерусской иконописи пришелся на XIV – первую половину XVI вв. Классическая икона пишется яичной темперой, она не подражает действительности с ее объемными предметами и телами, не передает их пространственное положение с помощью воздушно-линейной перспективы, ее цвет и свет условен и символичен. Начиная со второй половины XVI в., под влиянием искусства Возрождения, в иконопись начинает проникать объемность, моделирование светотенью, усиливается интерес художников к реальной действительности (эти процессы были характерны не только для древнерусской иконописи, они нашли отражение во всех национальных иконописных школах). Иконописание становится массовым, что, конечно, не могло не сказаться на художественном уровне иконы. Утрачивается и богословская чистота иконы. В XVIII в. иконописание вообще уходит на периферию искусства, в живописи, в том числе в иконописи, утверждается привычная для нас академическая манера живописи маслом. Самое тяжелое время для церковного искусства настало после 1917 г.

Поворотным моментом в истории Русской Православной Церкви и ее иконописания стало празднование 1000-летия Крещения Руси в 1988 г. С этого времени возрождается интерес к религии, Церковь начинает занимать подобающее ей место в общественной и духовной жизни. Под влиянием этих процессов наблюдается обновление иконописи, кардинальным направлением которого становится возрождение традиций канонического византийского и древнерусского иконописания. У истоков обновления православной иконы стоят иконописцы, получившие сначала светское художественное образование, а затем разными путями пришедшие в церковное искусство. К числу таких иконописцев относится и отец Зинон, для которого пребывание в Псково-Печерском Успенском монастыре, уважаемой в православном мире обители, стало решающим в формировании новой концепции современного иконописания.

Замершее за годы воинствующего атеизма иконописание в Советском Союзе трудами о. Зинона и его последователей получило мощный толчок для развития на новом этапе: иконописанию была возвращена старинная техника яичной темперы, наиболее органичная для иконописи, был взят ориентир на язык канонической средневековой иконы. Все это происходило в тесном союзе с обновляющимся богословием, без чего невозможно истинное иконописание.

Школу о. Зинона прошли многие иконописцы. Например, Александр Чашкин, художник-оформитель, которого знакомые пригласили посмотреть, как работает о. Зинон в Даниловом монастыре. Чашкин вызывался помогать иконописцу. Около полугода растирал краски, левкасил, готовил доски для икон, наблюдал за работой о. Зинона. В результате начинающий иконописец получил благословение на иконописание. На сегодняшний день он, признанный художник и иконописец, которого ждут во многих храмах России и зарубежья, не перестает искренне восхищаться творчеством о. Зинона: «Вот где настоящая мощь и сила духа!»

Имя отца Зинона стало символом современного иконописания, безусловной приметой всего православного искусства, начало которому 80-е гг. ХХ в.. Множество икон отца Зинона и есть уже само возрождение и одновременно – главное монашеское послушание иконописца, его молитва и путь личного восхождения по духовной лестнице православного христианина. Авторы капитального коллективного труда «История иконописи» назвали творчество о. Зинона «одной из самых ярких страниц иконописной традиции последней четверти ХХ в.» . И. К. Языкова в монографии «Богословие иконы» пишет, что «основная линия возрождения иконописи в России связана с именем архимандрита Зинона», в его лице «соединились две линии, долгое время развивавшиеся параллельно – искусство иконописания и богословское осмысление иконы» .

Иконы работы о. Зинона украшают храмы Троице-Сергиевой Лавры, Данилова и Псково-Печерского, Спасо-Преображенского монастырей, он работал в монастыре преп. Антония во Франции, в Ново-Валаамском монастыре в Финляндии, выполнил роспись в романском стиле в Крестовоздвиженском монастыре в Шевтоне (Бельгия), преподавал в иконописной школе в Сериате (Италия) и т. д. Наряду с применением традиционной техники яичной темперы, иконописец экспериментировал, обращаясь еще более древней иконописной технике. Им написаны несколько икон в технике энкаустики, т.е. восковыми красками. Именно так писались самые древние христианские иконы, обращался он также и к мозаике, создав несколько мозаичных икон.

Приведем оценку творчества о. Зинона, данную авторами «Истории иконописи»: «Работы о. Зинона отличает внимательное отношение к форме, виртуозный рисунок, строгое соблюдение пропорций, четкое ритмическое построение композиций. Он любит звучные краски, не боясь открытого и яркого цвета, однако его работам не всегда достает разнообразия. В творчестве архимандрита Зинона сильно интеллектуальное, богословское начало. Его образы полны глубокого созерцания и одновременно внутренней энергии, лики святых поражают сочетанием глубокой умиротворенности и напряженной работы души, благородной красоты и мудрости» .

Глубокое созерцание и внутренняя энергия, сочетание умиротворенности и напряженной работы души, отмеченные авторами «Истории иконописи», и сближают творчество архимандрита Зинона с традицией канонической православной иконописи.

Иконы для храмов и монастырей, для монашеских келий и для мирян о. Зинон, как и полагается для монаха, пишет не за деньги, а на молитвенную память в дар и во славу Божию. Радость, которую испытывают верующие, обращаясь к Богу через его иконы, и есть та плата, единственно необходимая в его жизни. Смысл же и ее высокие цели определены самой Православной верой.

Свои размышления о религии, об иконе и иконописании архимандрит Зинон изложил в «Беседах иконописца», выдержавших уже два издания. В этой небольшой книжечке, пишет автор предисловия Валентин Курбатов, «все особенно наглядно, потому что собеседником читателя будет одновременно иконописец и мыслитель, «батюшка» для монастырских прихожан и опытный богослов для многочисленных духовных и светских собеседников, проходящих через его келью» .

К сожалению, у о. Зинона появились противоречия с православной церковью, он принимал участие в совместных богослужениях с католиками. Когда монографию автора этих строк «Основы иконоведения: Богословие в красках» готовили к изданию в Новосибирске, рецензент от новосибирской епархии настаивал на том, чтобы имя о. Зинона как еретика было изъято из этой книги, но редактору, поддержавшему позицию автора, удалось отстоять нашу позицию, потому что без работ нашего земляка иконника о. Зинона уже невозможно представить процесс возрождения православной иконы.

Нельзя отрицать, что творчество иконописца косвенно оказало благотворное влияние и на современную украинскую икону хотя бы уже тем, что некоторые украинские иконники непосредственно общались с ним.

Фрески в монастыре Симона Петра на Афоне

Источники и литература:

1. Современная православная икона. – М.: Современник, 1994. – 303 с.

2. История иконописи. VI – XX века / Л. Евсеева, Н. Комашко, М. Красилин и др. – М.: АРТ – БМБ, 2002. – 287 с.

3. Языкова И.К. Богословие иконы (учебное пособие) / И.К. Языкова – М.: Изд. Общедоступного Православного Университета, 1995. – 212 с.

4. Зинон, архимандрит. Беседы иконописца. – Новгород, Русская провинция. – 63 с.

5. Шкаруба Л.М. Основы иконоведения: Богословие в красках /Л.М. Шкаруба – Новосибирск: Свиньин и сыновья, 2008. – 704 с.

См. также:

Шкаруба Л. М. Архимандрит Зинон: возрождение классической иконописи /Л.М. Шкаруба // Вони прославили наш край своїми діяннями, працею та розумом: збірник матеріалів науково-практичної конференції – Миколаїв, 2009. – С. 96 – 101.

Шкаруба Л. М. Иконотриптих: в 3-х книгах /Л.М. Шкаруба – кн. 3. Хрестоматия по иконоведению. – Николаев: Илион, 2009. – С. 692 – 697.

Л.М. Шкаруба

Словарь

Иеродиакон – монах, помогающий в монастырском храме при богослужении, диакон-монах.

Иеромонах – священник-монах.

Икона – признанное Церковью изображение Иисуса Христа, Богоматери, архангелов, ангелов, сил небесных, святых, событий Священной истории, предназначенное для молитвенного обращения к первообразу.

Иконопись – жанр изобразительного искусства, вид церковного искусства, связанный с созданием иконы в технике живописи и графики. Икона создается не только средствами живописи и графики, она может быть создана и в технике скульптуры (рельефная, резная икона), декоративно-прикладного искусства (эмаль) и т. д.

Левкасить – наносить левкас, т. е. белый грунт (меловой или гипсовый) для иконной живописи.

В ноябре 1996 года, архиепископ Псковский и Великолуцкий Евсевий (Савин) запретил в богослужении известного иконописца, лауреата Государственной премии России (1995) архимандрита Зинона (Теодора) на том основании, что он причащался с католиками на мессе, которую отслужил в Пскове в Мирожском монастыре итальянский католический священник, директор Центра "Христианская Россия" Романо Скальфи.

Это событие вызвало в католической и православной прессе бурную реакцию. Популярный в церковных кругах православный публицист протоиерей Валентин Асмус на страницах московской газеты "Радонеж" поддержал решение архиепископа Евсевия. Православный богослов Оливье Клеман выступил в защиту иконописца в парижской газете "Монд". Священник Романо Скальфи обратился с письмом к патриарху Алексию, в котором указывал, что, совершая мессу в православном монастыре, не подразумевал "нарушать канонические правила", а желал "преодолеть те болезненные разделения, которые еще существуют между двумя нашими Церквами". Сам архимандрит Зинон указывал на прецеденты экуменической евхаристии, совершавшейся с благословения Московской Патриархии. В частности, в интервью редактору журнала "Континент" И. Виноградову (Континент, № 97) о. Зинон сказал: "В Троице-Сергиевой Лавре, еще когда я сам там жил при патриархе Пимене, была специально отведена Смоленская церковь для католических богослужений... бенедектинский монах в Псково-Печерском монастыре в 1979 году в субботу первой седмицы Великого поста лично у меня на глазах причащался из одной чаши вместе с о. Иоанном Крестьянкиным, с наместником и со всеми почтенными старцами, и никакого скандала никогда из‑за этого не бывало".

В настоящее время архимандрит Зинон по-прежнему запрещен в священнослужении. Живет в деревне Гверстонь в пятидесяти километрах от Пскова возле самой русско-эстонской границы. Он отказался от контактов с внешним миром, никуда не выезжает (слухи о том, что он много времени проводит за границей, не подтвердились), не принимает посетителей, отказывается от контактов с прессой. Настоящее интервью – исключение.

– Отец Зинон, вот уже три года, как по указу Вашего правящего архиерея, архиепископа Евсевия Вы находитесь под запретом и не имеете права совершать богослужение. Причина запрета – Ваше совместное причащение с католиками.

– Я действительно причащался на католической мессе, которую служил в еще не освященном храме Мирожского монастыря католический священник отец Романо Скальфи. Это богослужение не было публичным, но о нем стало известно владыке Евсевию по доносу, написанному неким туристом‑эмигрантом, который является прихожанином Русской Православной Церкви Заграницей. Он оказался случайным свидетелем того богослужения. Я не намерен пускаться в канонические споры по поводу того, что на меня наложили запрет по свидетельству члена иной церкви. Также я не намерен утаивать сам факт моего участия в совместной Евхаристии с католиками. Возможно, что формально епископ поступил со мной правильно, но по евангельскому духу – неправильно.

– Запрещение может быть снято лишь в случае Вашего раскаяния?

– Наша церковь признает таинства католиков, а значит, признает и саму Католическую церковь, ведь вне церкви таинства не совершаются. К церковным таинствам без веры не приступают. Меня понуждают к раскаянию. К раскаянию в чем? В том, что я причастился Тела и Крови Христовой? Каяться в этом я не могу, поскольку это будет прямое кощунство и глумление над Христом.

– Вас обвиняют в отсутствии смирения и чрезмерной гордости, источник которой – Ваше осознание собственного таланта как иконописца.

– Иконописец – это не художник в светском смысле слова. Он не должен самовыражаться в иконе. Он должен писать икону так, чтобы она помогала молиться. Иконописание – это составная часть богослужения. Плохо написанная икона раздражает так же, как дурное церковное пение или плохое, безграмотное чтение богослужебных текстов. Господь дал мне умение писать иконы, Ему принадлежат мои таланты, и здесь мне гордиться нечем. Я не единственный иконописец в Церкви и готов смириться, если меня осуждают как грешного человека или как плохого иконописца. Но я не могу смиряться, когда меня понуждают к хуле на церковные таинства.

– Псковское духовенство рассказывало мне, что архиепископ Евсевий высказал следующее мнение о таинствах Католической церкви: если православный христианин в случае физической невозможности причаститься на православном богослужении принимает Святые Дары из рук католического священника, то он действительно причащается Тела и Крови Христовой. Если же он приступает к Причастию на католической мессе без вынужденной необходимости (например, в России, где много православных церквей), то он не получает благодати, поскольку в этом случает Святые Дары не являются Телом и Кровью Христовыми.

– Благодать не зависит ни от географии, ни от политических границ. Благодать носит экуменический, то есть вселенский характер. Иудеи не общались с самарянами, и самарянка, у которой Христос попросил пить, была удивлена Его просьбой. Помните, что ответил ей Иисус? "Если бы ты знала дар Божий и Кто говорит тебе: дай Мне пить, то ты сама просила бы у Него, и Он дал бы тебе воду живую". Вот вам евангельский пример экуменизма, и показал его нам Сам Христос. Суть глубинного экуменизма не в преодолении юрисдикционных противоречий, а в том, чтобы в ином видеть брата. Нельзя во всех окружающих нас людях видеть врагов. Латиняне всегда отличались от византийцев, еще до схизмы. Отличались формой, традицией. Истина Евангельская по-своему преломлялась в национальных культурах. Раскол есть, я с этим согласен, но ереси нет! Святой Филарет Дроздов даже лютеран не считал еретиками. Что касается лично меня, то я более не хочу жить враждой.

– На будущее нашей Церкви Вы смотрите пессимистично?

– Трезво смотрю. Если существующие установки сохранятся, то ничего хорошего впереди нас не ждет. Нужно быть честным перед собой и перед членами Церкви. Церковные власти пытаются всем угодить: и правым и левым, и светским и церковным. Но всем угодить невозможно. Безгрешный Христос и Тот всем не угодил. Нашу Церковь окутывает сектантский дух, она может остаться в таком же одиночестве, как та же Зарубежная Православная Церковь. Самоизоляция – это смерть.

– Вы думали о возможном переходе в католичество?

– Я монах Русской Православной Церкви. Я не перейду не только в Католическую церковь, но даже в другую православную юрисдикцию. Я знаю, что Московская патриархия никогда ничего никому не прощает, но я умею ждать. Сижу и жду .

Один из самых известных иконописцев России посетил наш Храм 20 декабря.

В Воскресенье, 20 декабря, день памяти святителя Амвросия, епископа Медиоланского , Божественную Литургию в нашем Храме возглавил настоятель, Представитель Православной Церкви Чешских земель и Словакии при Патриархе Московском и всея Руси архимандрит Серафим (Шемятовский) . Настоятелю сослужили протоиерей Владимир Вишневский, иерей Евгений Зацепин и иеродиакон Александр (Галушка) .

В этот день в нашем Храме за Богослужением молился архимандрит Зинон (Теодор).

Его называют самым известным и знаковым современным иконописцем России. В Италии его именуют русским Рафаэлем. Но этих эпитетов все равно мало, чтобы выразить весь талант и вклад архимандрита Зинона в развитие современной иконописи. Свою жизнь он без остатка посвятил исканию и борьбе за идеалы иконописных образов, как отражения Горнего мира.

Его называют самым известным и знаковым современным иконописцем России. В Италии его именуют русским Рафаэлем.

Фрагмент иконы «Преподобный Исаак Сирин», автор — архимандрит Зинон (Теодор)

Во многом, благодаря творчеству архимандрита Зинона, в России возрождается интерес к достойным иконописным идеалам и образцам. По его работам учатся тысячи иконописцев. Лики его икон смотрят на нас, будто из глубины веков. Они, едва созданные, уже становятся бесценным образцом для изучения и подражания. Все это – результаты десятилетий титанического труда и изучения древних источников. В иконах и фресках отца Зинона воплощается богатое наследие иконописцев Византии и раннехристианского мира. Архимандрит Зинон, первым из церковных деятелей, был удостоен Государственной премии России за вклад в развитие церковного искусства.

В последние годы знаменитый иконописец живет в монашеском уединении, за несколько сотен километров от Москвы. Его приезд в столицу – чрезвычайно редкое событие. И тем более почетно, что 20 декабря, в Воскресенье, архимандрит Зинон молился за Божественной Литургией в Храме святителя Николая в Котельниках. Батюшка приехал в гости к своему ученику – настоятелю нашего Храма архимандриту Серафиму (Шемятовскому) .

По окончании Богослужения архимандрит Зинон и архимандрит Серафим посетили выставку «Современные иконописцы России»

После Богослужения архимандрит Зинон и архимандрит Серафим посетили выставку «Современные иконописцы России» , в которой впервые за долгие годы участвуют работы обоих иконописцев.

Выставка проходит в галерее «Царская башня» Казанского вокзала. В экспозиции участвуют более 50 иконописцев из Москвы, Санкт-Петербурга, других регионов России и ближнего зарубежья. Самая масштабная за последние годы выставка современных иконописцев продлится до 19 января 2016 года.

Иконы работы архимандрита Серафима (Шемятовского) были написаны в 2005 году для Ново-Иерусалимского монастыря. Они хранятся в иконостасе Успенского придела Воскресенского Собора и были специально привезены из монастыря для участия в выставке.

Фоторепортаж Сергея Челенкова:

Нам посчастливилось видеть вашу самую новую работу. Вы сейчас дописали Лик Спасителя в храме преподобного Сергия Радонежского, что в Семхозе. Расскажите, пожалуйста, как долго продолжалась эта работа, как возникла идея, чтобы вы её выполнили?

Я думаю, что главный «виновник» этой работы - Ирина Языкова, потому что она посоветовала отцу Виктору меня пригласить. У меня очень много работы и много заказов и долгов, но согласился только по той причине, что я очень почитаю отца Александра Меня, и мне очень хотелось что-нибудь сделать для храма, который вырос на месте его мученической кончины. Проект иконостаса отец Виктор поручил тоже мне. Он несколько необычен для русских храмов, но мне кажется, что он в интерьере смотрится вполне хорошо.

- А в чём своеобразие этого иконостаса, чем он необычен?

Во-первых, в России вы не найдёте ни одного храма, где бы был иконостас, сложенный из камня просто, без штукатурки, - просто живой камень, положенный на раствор. Там всё заключено именно в гармонично найденных пропорциях, и это уже, само по себе, создаёт определённый строй. И, потом, я против роскошных золочёных иконостасов, потому что икона в таких иконостасах попросту пропадает.

Иконы написаны в технике фрески. Я думаю, что все знают, что это такое. Но для тех, кто не знает: это живопись, выполненная по сырой штукатурке. Штукатурка способна впитывать краски в течение 4–5 часов. За это время надо всю работу закончить. И потом, по-сухому, там только мелкие поправки или украшения делаются и надписи. Я за неделю сделал эти шесть икон.

- Опишите нам образы, которые вы решили создать тут и создали.

Так как храм был посвящён преподобному Сергию Радонежскому, я вначале думал поместить в крайних боковых нишах образы преподобных Сергия и Никона, потому что икона святого должна быть в иконостасе. Но так как отец Виктор сказал, что икона святого будет в киоте или на стене, поэтому пришлось найти замену. Так как справа стоит клирос, я предложил написать Иоанна Дамаскина, так как большинство богослужебных текстов, которые читаются и поются в храме, принадлежат ему. А с левой стороны проходит исповедь, поэтому я предложил Ефрема Сирина, так как он считается учителем покаяния, по традиции Восточной Церкви. Вверху архангелы.

Храм преподобного Сергия Радонежского построен на крови отца Александра Меня, и вы особо отметили, что для вас важно было попасть именно сюда, для того чтобы поработать. Скажите нам, пожалуйста, что вы думаете об отце Александре Мене, в какой степени вы его знаете и как к нему относитесь.

Очень для меня печально, что я жил буквально в 5 километрах от отца Александра, в Троицкой лавре, но с ним не встречался, хотя книги его читал ещё с 80-го года, когда они были изданы в издательстве «Жизнь с Богом» под псевдонимом Эммануила Светлова. Они мне тогда очень помогли. Лаврские монахи, конечно, их не одобряли, но я давно привык не ориентироваться на чужие вкусы. Но я думаю, что всё в жизни происходит в своё время. Очевидно, я тогда ещё был не готов с ним встретиться, хотя почти все опубликованные работы отца Александра Меня я прочёл.

Ив Аман - наверно, вы его знаете, он близок с отцом Александром, и в своей книге ещё в самом начале 90-х годов он отца Александра называет пророком, апостолом и мучеником, и это очень верное определение и характеристика его миссии в этом мире. Мне кажется, что христианство современным людям надо проповедовать именно так, таким языком. Потом, отец Александр - это явление совершенно уникальное и выдающееся. Это был титан. Я его очень почитаю и надеюсь, что придёт время, когда он будет причислен к лику святых. Вот для меня две таких фигуры - это Мать Мария Скобцова и отец Александр Мень. Там никаких даже рассуждений не может быть по поводу их канонизации. Но, очевидно, в России время ещё не наступило для этого. Владыка Серафим (Сигрист) говорит (я с ним вполне согласен), что святой должен быть прославлен в том месте, где он подвизался и где почил. Поэтому странно, что старца Силуана канонизировала Константинопольская Патриархия, а не Русская Церковь, хотя он внесён уже в святцы тоже.

- Отец Зинон, расскажите, пожалуйста, о себе. Вы художник. Как вы стали священником?
- Моя биография самая заурядная. Я родился в 1953 году на юге Украины, недалеко от Одессы, сейчас это Николаевская область, раньше была Таврическая губерния. И городок, в котором я родился, до 1922 года назывался Ольвиополь. Всё северное Причерноморье - это были греческие колонии. Название чисто греческое. Там и до сих пор ещё греки живут. Город самый захолустный. Сколько я себя помню, я всегда рисовал и иначе себе жизни не представлял. В 15 лет я решил поступить в художественное училище одесское - оно было довольно известное в XIX веке, там бывал Айвазовский, преподавал Кастанди - такой был художник. Потому я из дому уехал в 15 лет и привык сам о себе заботиться и все свои проблемы решать самостоятельно. Я учился там с 1969 года - это было так называемое застойное время. Конечно, из меня делали советского художника, вернее, воспитывали. Но где-то со 2-го курса я понял, что советским художником я не стану, потому что мне это совершенно претило; вообще, вся советская действительность у меня вызывала самое сильное отторжение - во всём. Это была, между прочим, одна из причин, почему я поступил в монастырь - как-нибудь отстраниться от этой мерзости, я не боюсь этого слова. И на диплом я хотел написать триптих «Андрей Рублёв»: центральная часть - это Андрей Рублёв пишет икону Троицы, левая часть - он с Феофаном Греком работает в Благовещенском соборе Кремля, а правая - Андрей Рублёв и Даниил Чёрный - в Успенском соборе Владимира. Но мне мой руководитель сказал, чтобы я думать перестал об этом сюжете. Пришлось написать чепуху какую-то: обед крестьян в поле, или колхозников, я уже не помню.

А потом я поступил в Псково-Печерский монастырь в 76-м году, мне было 23 года. Ну, а в монастыре, конечно, иконы приходилось писать полулегально, потому что это приравнивалось к религиозной пропаганде.

Прожил там два с половиной года, и потом патриарх Пимен, так как он меня ещё по Одессе помнил, он приезжал туда в свою летнюю резиденцию, и митрополит Сергий (я тогда в кафедральном соборе работал) меня ему представил; он меня почему-то запомнил, я ещё не был монахом. И так как Мария Николаевна Соколова была уже очень глубокой старушкой, почти ничего уже не делала, потому меня забрали в Троицкую лавру. Вот я там 7 лет прожил. Потом Москва для меня оказалась слишком шумным городом, и столичный монастырь тоже не по мне, я запросился обратно в Печерский монастырь, но патриарх Пимен после моего первого прошения отправил меня в Данилов, который в 83-м году отдали церкви, и я там ещё год работал. Потом всё-таки настоял на своём, меня отпустили в Печерский монастырь. Так что эти иконостасы были написаны в период с 85 по 93 годы.

- И когда вы стали священником?
- Я когда поступал в монастырь, думал, что лет десять буду послушником, а оказалось, что я послушником был три недели только. Там наместником в то время был нынешний епископ Благовещенский и Тындинский Гавриил. И через три недели он мне объявил, что собирается меня постричь в монахи, ну, и рукоположить в дьяконы. Я сначала пытался возражать что-то, я спрашиваю: почему так быстро? А он мне ответил: «Теперь космический век, и всё надо делать быстро». Ну, так как я боялся: если начну упорствовать, чтоб меня не выгнали, - пришлось покориться. А через сорок дней меня рукоположили в иеромонахи. Так что всё произошло очень быстро. Я даже опомниться не успел.

Мы хотим вам как иконописцу задать вопрос. Существует две крайности: это иконоборчество и идололатрия, то есть идолопоклонство. В чём был пафос иконоборцев? В чём они были не правы? И почему мы всё-таки почитаем святые иконы в результате?
- Ошибка иконоборцев была в том, что они в принципе отрицали изображение Бога. Ветхозаветный запрет изображать Бога не упразднён и сейчас, он действительно остаётся в силе, потому что Бог по природе неописуем, непостижим, невидим, - стало быть, изобразить Его невозможно. Поэтому все ветхозаветные Богоявления пророкам - Моисею, Даниилу, Исайе, Иезекиилю, когда он видел славу Божью, - не являются основанием для изображения. Основанием для изображения Бога является только факт Боговоплощения, когда Слово стало Плотью, стало видимым и осязаемым, стало быть, стало изобразимым. Так что иконоборцы, отвергая в принципе возможность изображать Бога, тем самым отрицали факт Боговоплощения. А Церковь, конечно, с этим смириться не могла, хотя во многом иконоборчество спровоцировали те же христиане своим недолжным отношением к иконе. Вот на репродукциях, может быть, вы замечали, особенно на Балканах, можно на фресках увидеть святых без глаз. Это благочестивые христиане соскабливали краску для того, чтобы лечить глаза...

- А что есть истинный образ? Чем он является для нас, христиан?
- Постановление VII Вселенского собора очень кратко и ёмко определяет назначение иконы: честь, воздаваемая образу, переходит на Первообраз.

Одного из исповедников, который выступал против иконоборцев, вызвал император к себе и сказал: «Как ты смеешь почитать идолов, ты же христианин?» Тогда он достал из кармана монету с изображением императора, бросил её на землю и стал топтать ногами. Ну, тот пришёл в ярость. «А что ж ты говоришь? Не можешь стерпеть, как я твоё изображение попираю, а ты икону Христа попираешь?!» Тут возражать, наверное, было трудно.

Отец Зинон, но ведь в древнее время писали символический образ Спасителя - в виде агнца, в виде рыбы, другие какие-то были символы. Как, откуда мы знаем Первообраз? Зримый Первообраз. Как вы его себе представляете?
- Символические изображения были запрещены ещё Трульским собором, и аргумент тоже был очень естественный и простой: незачем изображать Христа в виде ветхозаветных праобразов, когда Он явился в определённом образе. В катакомбах изображения рыбы как символа Христа к иконам никогда не относились. Это было в силу обстоятельств, потому что христиане всячески, так как Церковь была гонимой, старались оберегать свои символы от глумления язычников. Так как таинства веры никогда не разглашались не только внешним, а даже катехуменам до тех пор, пока они не стали членами Церкви, это было вполне понятно. А в таких формах почитание икон, как сейчас существует в Церкви, возникает уже ближе к VIII веку или после VII Вселенского собора.

Икона для нас важна, прежде всего, как утверждение догмата Боговоплощения. Факт, что Бог вошёл в мир и пребывает с нами «во все дни до скончания века». Так как сама Церковь есть присутствие Христа в этом мире, потому что Христос восседает одесную Отца, но Он одновременно и среди нас, приходит к Своим в каждой Евхаристии. Так вот, икона - это видимый знак Его присутствия.

- Через двадцать веков после Его смерти и воскресения как мы узнали подробности Его портрета?
- Вы имеете в виду, что икона никогда не давала портретного сходства? Это и не требуется в иконе, ни в коем случае. По очень простой причине, возьмите даже не первый век, а четырнадцатый век, когда жил преподобный Сергий. В третьем поколении уже никто не знал, как он выглядел, фотографии не существовало. Икона не требует портретного сходства.

Между прочим, сейчас очень большая проблема: вновь прославленных святых, которых знают по фотографиям, если писать икону, заказчик, естественно, просит, чтобы портретное сходство было сохранено. Но сама манера письма иконы, традиционная, совершенно не позволяет этого делать.

Поэтому на иконе очень важно, чтобы была надпись. В древности их делали для того, чтобы утвердился дух молящегося, чтобы молящийся знал точно, к кому он обращается. Если на иконе нет надписи, перед такой иконой молиться и не положено, с точки зрения литургической, потому что иконография очень многих святых совпадает. Возьмите Кирилла Белозерского и преподобного Сергия: если не будет надписи, вы не скажете точно, кто где. Или вот часто на репродукциях можно встретить подпись - Неизвестный святой, - потому что в такой иконографии может быть несколько святых, святитель, например, и монах какой-нибудь. В Софии киевской - там почти все надписи стёрты, и очень многие святые - неизвестный мученик, неизвестный святитель.

- Мы молимся, стоя перед образом Спасителя, Богородицы, святых. Для чего мы это делаем? Что происходит с человеком, когда он молится и видит перед собой Лик Спасителя?

Во время молитвы не является необходимым условием - уставиться глазами в икону и не отводить их. Икона должна настроить человека на молитву, а углублённая молитва может происходить и без иконы. Даже удобнее молиться с закрытыми глазами, но это не значит, что икона не нужна. Мы уже говорили, что икона, прежде всего, утверждает Боговоплощение и присутствие Христа и святых вместе с нами, в литургии. Поэтому икона живёт только во время богослужения. То, что мы видим иконы в музейных залах, случилось только в силу обстоятельств. Потому что, во-первых, некоторые иконы являются уникальными произведениями искусства, это вполне естественно. Во-вторых, многие из них в храмах находиться не могут по причине ветхости. Поэтому их нужно сохранять для того, чтобы они могли служить образцами на будущее, так же как и в Оружейной палате саккосы митрополита Фотия, митрополита Петра хранятся. Их если надеть, они расползутся.

- К чему мы стремимся, молясь?

Молитва - это, прежде всего, беседа с Богом. Если мы любим Бога, то мы всячески будем искать встречи с Ним. Как мы с Ним можем общаться, будучи в теле, в этой жизни? Только посредством молитвы, потому что если, например, вы любите какого-то человека, для вас всегда будет удовольствие - общение с ним, вы будете искать общения с ним. Но Бог выше, чем человек. И потом, мы с Ним общаемся сейчас только прикровенно, посредством молитвы. Мы же ожидаем жизни вечной, жизни после воскресения и жизни будущего века, как в Символе веры говорится. Так что наша беседа с Богом и предстояние Ему будут продолжаться в вечности. А земная наша жизнь нам дана для того, чтобы мы приготовились к жизни будущего века, потому что и геенна огненная и Царство Небесное закладываются в человеческом духе, в человеческом сердце ещё в этой жизни. Человек должен определиться, с кем он, где он, потому что нельзя Страшный суд принимать в категориях юридических: обличители, свидетели. Слава Божья сделается явной для всех, и каждый увидит себя: где он и с кем он.

Так что молитва должна быть для христианина настолько же необходимой, как дыхание. Молитва - это средство, как и таинства, в том числе и Евхаристия тоже средство, а цель - это только Бог. Мы молимся для того, чтобы достичь такого состояния, чтобы могли ходить в присутствии Божьем. Как святые говорили: хождение перед Богом. Сама Иисусова молитва очень краткая, и она удобна для повторения в любом месте и в любое время. Человек, который длительное время в ней упражнялся, постоянно ощущает себя перед очами Божьими, то есть ходит перед Богом. Пророк Илия, когда стоял перед Ахавом, говорит такие слова: Господь, перед Которым я стою. Илия стоял перед Ахавом, но говорит совершенно другое: он постоянно стоял перед Богом. Или вот изречение псалма, я по-славянски лучше процитирую: предзрех Господа предо мною выну, яко одесную мене есть, да не подвижуся. То есть я вижу Господа пред собою всегда, потому что Он справа от меня, чтобы я не поколебался, не поскользнулся. То есть цель молитвы - это достичь пребывания в Боге, хождения перед Богом, ощущать себя постоянно в присутствии Божьем.

В какой момент жизни человека к нему приходит Святой Дух? Или, может быть, Он ему прирождён от Бога? Мы -духовные существа, мы не животные, но как мы получаем Духа и когда?

Обратите внимание на первые строки Книги Бытия, 1-я глава и 2-я. Когда Господь сотворил Адама, прежде чем его сотворить, Он произносит такие слова: сотворим человека по образу Нашему и по подобию. Когда человек был сотворён, там сказано: и сотворил Бог человека, по образу Божию сотворил его; а по подобию - уже не говорится. Почему? Потому что подобия человек должен достигать путём усилия и трудов. Образ Божий в человеке изначально есть во всех людях, даже в самом злодее последнем, закоренелом грешнике присутствует, но подобия Адам должен был достигать, храня и возделывая рай. Рай не был совершенным, его надо было хранить и возделывать. Если бы Адам не согрешил, он бы в раю навсегда тоже не остался. Он должен был его преобразить, а потом из него выйти, чтоб преобразить весь космос, что и произойдёт в будущем веке, то есть будет преображено всё творение, весь космос. А в анафоре Василия Великого, в молитве перед пением Трисвятого есть такие слова: Сотворивый человека по образу Твоему и подобию. Василий Великий великолепно знал Священное Писание, знал, что там сказано: Сотворил Бог человека по образу, а о подобии не идёт речь. Почему же он так написал? Потому что Христос падший образ Адама восстановил в Себе и достиг подобия. Поэтому каждый христианин, приобщаясь к Христу, тоже достигает подобия. Почему монахов принято называть преподобными? Приставка пре– означает усиление: красивый - прекрасный, мудрый - премудрый, по-русски это: очень похожий, очень подобный, потому что аскеты, достигая высших степеней духовных, настолько уподоблялись Христу, что считались очень похожими на Него. Вот что значит - преподобный.

Как вы считаете: Адам - это всечеловек, мы все - единый Адам, или это был конкретная личность? Ведь если говорить о первородном грехе - за что нам отвечать, если нас при этом не было?

- Для меня совершенно неважно, был Адам конкретной личностью или это была какая-то группа людей, потому что само слово Адам - это не собственное имя, это нарицательное, это - человек. Так же почему Христос называется - Новый Адам? Ясно, что Он был личностью. Поэтому мы имеем основание считать, что и первый Адам был, прежде всего, индивидуум. Но только надо помнить, что в глазах Божьих в этом человеке конкретном - Адаме - был заключён весь человеческий род, поэтому апостол Павел говорит, что в Адаме мы все согрешили. То, что сделал Адам, каждый из нас делает каждую минуту. То есть не Бога выбирает, а слушает искусителя.

Почему грех Адамов распространился на весь человеческий род? Потому что каждый из нас поступает так же, как Адам. Значит, мы несём ответственность за грех, потому что грех, греховная порча переходит на человеческую природу, так как Адам был задуман как всечеловек, как весь человеческий род, всё человечество. Поэтому и искупительная жертва Христа распространяется на весь человеческий род.

Существовала одна из древних ересей, которая утверждала, что Христос, Бог воплотился в конкретного человека - Иисуса из Назарета. Это была ересь. Христос именуется Новым Адамом, потому что Он принял всю человеческую природу. Так же, как в древнем Адаме было заключено всё человечество, точно так же Христос принял всё человеческое естество. Природу конкретного человека, но в Нём была, так же, как и в первом Адаме, заключена тоже вся человеческая природа. Так что новый Адам - Христос, Сын Божий, исправил ошибку древнего Адама: из рождающихся на земле естественным образом людей никто этого сделать не мог, даже самый святой и праведный, потому что он не был свободен от греховной порчи, а Христос был безгрешен по рождению.

Потому искупительная жертва Христа является очистительной для тех людей, которые жили до Него, в Его время, когда Он жил, которые живут сейчас и которые ещё не пришли в мир. Поэтому, вкушая Евхаристию, мы приобщаемся Божеству Христа и, таким образом, очищаемся и преображаемся. По-настоящему христианином может считаться только тот человек, который участвует в Евхаристии, то есть вкушает Тело и Кровь Христовы как врачество бессмертия, как один из древних отцов выражался.

Бог нам себя отдаёт целиком. Этот разрыв, который произошёл между человеком и Богом, не мог быть иначе преодолён, как только посредством воплощения Сына Божьего. Он только эту преграду устраняет. Потому он называет Себя - Истина, и Путь, и Жизнь. Или Начало и Конец в Апокалипсисе. Конец мыслится двояко: как обрыв пути, когда идти уже дальше некуда, и как конечная цель. Если человек, который ищет Истину, ищет Бога, во Христе Его не нашёл, то он может искать очень долго и уже нигде никогда не найдёт.

Я вспомнил слова Иоанна Златоуста. Он говорит: если бы к нам пришёл человек, который никогда не читал Евангелие и ничего не слышал о Христе, посмотрел, как мы живём, он никогда не захотел бы стать христианином...

Мне кажется, когда Христос говорит апостолам: не бойся, малое стадо, то надо думать, что Церковь всегда будет малым стадом, христиан всегда будет в мире мало. Это не потому, что Бог не хочет, чтобы люди пришли к вере и вошли в Церковь. Наоборот, Он желает, чтобы все пришли к познанию истины, но Христос знал, что очень немногие Его послушают. Так же, как соль: в пищу мы кладём соли очень немного. Но если не будет этого малого количества христиан, то мир сгниёт.