Ограниченные сведения по географии Азии были известны древним народам Месопотамии. Походы Александра Македонского (4 в. до н. э.), торговля Египта с Индией, наличие торгового пути («шелковый путь») из Китая в Переднюю Азию способствовали постепенному накоплению сведений об Азии. Однако более глубокие знания об этой части суши были получены позднее. Стимулировалась и международная торговля вне монгольского мира. Сложившаяся в 13 веке Ганза - союз немецких торговых городов, занимался торговлей с Новгородом, предъявляя спрос на пушнину, воск, сало, лен и восточные товары, попадавшие в Новгород через Поволжье. Торговый путь пролегал через Сарай, который был огромным городом. "Город Сарай, - пишет Ибн-Батута, арабский путешественник, посетивший Сарай-Берке в 1333 году, - один из красивейших городов, достигший чрезвычайной величины, на ровной земле, переполненный людьми, с красивыми базарами и широкими улицами.... В нем живут разные народы, как-то: монголы - это настоящие жители страны и владыки ее; некоторые из них мусульмане; асы, которые мусульмане; кипчаки, черкесы, русские и византийцы, которые христиане. Каждый народ живет на своем участке отдельно; там и базары их. Купцы же и чужеземцы из обоих Ираков, из Египта, Сирии и других мест живут в особом участке, где стена ограждает имущество купцов". .

Второй этап (7-17 вв.)

Исследование Азии учеными и путешественниками Востока.

В 7 в. буддийский монах Сюань-Цзан, странствовавший по Центральной и Средней Азии, Индии, изложил сведения по географии, этнографии и истории увиденных стран в одном из своих главных сочинений «Записки о странах Запада», оконченном в 648. Арабский путешественник и географ Ибн Хордадбех (9-10 вв.) описал провинции Передней Азии. Бируни составил труд об Индии, Масуди дал географическое и историческое описание мусульманских стран, Индии, Китая, Палестины, Цейлона. В 9-11 вв. различные регионы Средней и Передней Азии изучали Мукадасси, Ибн Сина, Ибн Фадлан и Ибн Руста. Арабский путешественник Идриси (12 в.), проживший большую часть жизни на Сицилии, в сводном географическом труде описал Малую Азию, которую он посетил. В 14 в. Ибн Баттута, побывавший во многих странах Азии, написал большой труд, в котором дал весьма колоритное и живое описание этих стран, включая сведения о полезных ископаемых. .

Исследование Азии европейцами.

В 12-13 вв. европейцы, совершавшие крестовые походы, собирают сведения о странах Центральной и Южной Азии. В 1253-55 фламандский путешественник, монах Рубрук, предпринял путешествие с дипломатическими целями в Монголию. Отчет об этом самом значительном (до М. Поло) путешествии европейца в Азию содержал ценные сведения по географии Центральной Азии (в частности, в нем указывалось, что Каспийское море является не морем, а озером). Значительный вклад в развитие представлений об Азии внес путешественник М. Поло (1271-95), проживший в Китае около 17 лет. «Книга» (1298), записанная с его слов в генуэзской тюрьме, куда он попал во время войны Венеции с Генуей, впервые познакомила европейцев с Персией, Арменией, Китаем, Индией и др. Она была настольной книгой у таких великих мореплавателей, как Колумб, Васко да Гама, Магеллан и др. Венецианский купец и путешественник М. Конти, странствовавший в 1424 по Индии, посетивший острова Цейлон, Суматра, Борнео, Ява, по поручению папы Римского в 1444 продиктовал отчет об этом путешествии. В 1468-74 русский купец А. Никитин предпринял путешествие в Индию. Его путевые записи, содержавшие многосторонние наблюдения, были опубликованы под названием «Хожение за три моря». .

В середине 15 в. европейцы начали искать морские пути в Азию. Португальские моряки достигли Индии в 1497-99 (Васко да Гама), посетили Малакку, Макао, Филиппины, Японию. Во второй половине 16-17 вв. в страны Южной Азии продолжали проникать голландцы, англичане, испанцы. В 1618-19 сибирский казак И. Петлин побывал в Монголии и Китае, нанес маршрут на карту, а увиденное изложил в книге, переведенной на английский, французский и другие языки. Одним из первых европейцев в 1690-92 посетил Японию немецкий натуралист и врач Э. Кемпфер, собравший обширный материал о природе, истории и быте народа. Его книга, опубликованная в 1728 в Лондоне, долгое время служила основным источником сведений о Японии.

Исследование Азии русскими землепроходцами.

В этот период наибольший вклад в исследование северных областей Азии, куда не проникали европейцы, внесли русские землепроходцы. К концу 16 в., после похода Ермака, стала в общих чертах известна Западная Сибирь. В 1639 И. Ю. Москвитин с отрядом казаков достиг побережья Охотского моря. В 1632-38 отряд под руководством Е. П. Хабарова изучил бассейн реки Лена. В 1649-53 он пересек Становой хребет, путешествовал в Приамурье, первым составил его карту. В 1643-46 по рекам Лене, Алдану, Зее и Амуру прошел отряд В. Д. Пояркова, который также представил чертежи пройденных маршрутов и собрал ценные сведения о Дальнем Востоке. В 1648 экспедиция С. И. Дежнева обогнула Чукотский полуостров и открыла пролив, отделяющий Азию от Америки, и мыс, являющийся крайней северо-восточной точкой Азии. Сибирский казак В. В. Атласов в 1697-99 путешествовал по Камчатке, достиг Северных Курильских островов и составил описание («скаски») обнаруженных земель.

В 17 в. русские землепроходцы, несмотря на крайне трудные климатические условия, преодолевая огромные пространства, открыли практически всю Сибирь. Завершился этот этап составлением первых карт Сибири, выполненных тобольским воеводой П. Годуновым и его земляком--географом и картографом С. Ремизовым. .

В древности некоторыми све­дениями по геграфии Азии располагали китайцы, ин­дийцы, ассирийцы, вавилоняне. Накоплению сведений об Азии содействовали греко-персидские войны, по­ходы Александра Македонского, морская торговля Египта с Индией, открытие Средней Азии Чжан-Цянем, доставка китайского шёлка по сухопутному «шёлковому пу­ти» через Центральную и Западную Азию, военные походы римлян. Самый старинный из известных географических трудов китайцев - «Юйгун» - был написан, по-видимому, в VIII-V вв. до н. э. и уже содержал в себе природное районирование почти всего Восточного Китая.

В средние века значительные сведения об Азии были накоплены в Китае (в результате путешествий Фа Сяня, Сюань­цзана и др.), в Хорезме и у арабов (Масуди, Идри­си, аль-Бируни, Ибн Баттута), в Европе­ в результате крестовых походов (XII-XIII вв.) и по­сольств (Плано-ди-Карпини, Рубруквис) к монгольским ха­нам. Рубруквис пришёл к выводу о существовании в центральных частях Азии обширного плоскогорья.

К концу XIII в. от­носится исключительно важное по своим результатам путешествие венецианца Марко Поло, прожившего 17 лет в Китае и давшего ценное описание многих частей Азии. Описание Марко Поло по-новому раскрыло Азию перед европейцами.

В начале XV века состоялись великие китайские морские экспедиции Чжэн Хэ в Южную и Юго-Западную Азию. Корабли Чжэн Хэ семь раз огибали Южную Азию и доходили до Африки. В 1466-72 гг. через Иран в Индию проехал Афанасий Никитин, давший замечательное описание Индии. В 1498 г. португалец Васко да Гама морем достиг Индии, в 1509-11 гг. португальцы достигли Малакки, в 1511­ г. Явы, в 1520 г. обосновались в Макао (Китай).

В 1521 г. Ф.Магеллан во главе испанской экспедиции подошёл с востока к Филиппинам. В 1542 г. португальцы достигли Япо­нии. Колониальные захваты в Азии, начатые Порту­галией и Испанией, были продолжены в XVII веке Голлан­дией и Англией. В 1600 г. голландцы достигли Молуккских островов. В 1602 г. изучение Юго-Восточной Азии возглавила Нидерландская Ост-­Индская компания, обосновавшаяся с 1619 г. на Яве. В 1643 г. экспедиция де Фриза, направленная компанией на север, достигла Сахалина и южных Курильских островов.

Большое количество географических сведений доставляли христианские миссионеры; особенно значительны были в этом отношении наблюдения иезуитов в Китае и Тибете.

Первые сведения о природе и жизни населе­ния Японии опубликовал работавший там в 1690-­1692 гг. Э. Кемпфер. Новые представления о географии Западной Азии дал в 1761-67 гг. Карстен Нибур. С кон­ца XVIII века англичане изучают Гималаи; капитальное физико-географическое исследование Индии и Гималаев пред­принимают в 1854-57 гг. немецкие географы А. и Р. Шлагинт­вейты. В изучении Индокитая важны заслуги А. Бастиана (1861-63 гг.), Индонезии - Ф.В. Юнгхуна (1835-49 гг.), Японии - Ф.Зибольда (1820-30 гг.), Китая - миссионеров Дюка и Габе (1844-46 гг.). Важные исследования Тибета и юга Азии были предприняты индийскими топографами на британской службе - так называемыми пандитами (Наин Синг, 1856-75 гг. и др.).

Северную Азию открыли русские. Уже в XII веке новго­родцы ходили за Урал («Камень»). Мореходы-поморы издавна про­никали в Тазовскую губу. К 1483 году относится поход русских на Иртыш. В результате походов Ермака зна­чительно расширились сведения о Западной Сибири, которая в общих чертах стала известна русским уже к концу XVI века. В 1639 г. Иван Москвитин вышел к Охот­скому морю, Василий Поярков и Ерофей Хабаров достигли в 1644­-1649 гг. Амура, в 1648 г. Федот Попов и Семён Дежнёв про­никли с севера морем к реке Анадырь, открыв пролив между Азией и Америкой. В 1649 г. Федот Попов был зане­сён бурей на Камчатку, а в 1697 г. Василий Атласов прошёл её и первый сообщил сведения о наличии земли к юго-западу от неё (Курильские острова).

Участники Великой Северной экспедиции (1733-43 гг.) положили на карту арктические берега Сибири и Курильские острова. С. П. Кра­шенинников в 1737-41 гг. изучал Kaмчатку. В 1742-­1744 гг. Камчатку изучал Г. В. Стеллер. Много материа­лов о Северной Азии дали академические экспедиции И. Г. Гме­лина и П. С. Палласа. Первые карты Сибири были составлены во 2-й половине XVII века трудами тобольского воеводы П. И. Годунова, тобольского уроженца С. У. Ремезова и других. Дальневосточные берега Азии наносили на карты Лаперуз (1787 г.), И. Ф. Крузенштерн (1805­-1806 гг.), Г. И. Невельской (1849 г.).

В 1-й половине XIX века Сибирь изучали геологи Г. П. Гельмерсен, П. А. Чихачёв, Э. К. Гофман, географы Ф. П. Врангель и А.Ф.Мид­дендорф, ботаники К. А. Мейер, А. А. Бунге, К. Ф. Ледебур, зоолог Ф. А. Геблер. Среднюю Азию исследовал Г. С. Карелин.

С организацией в 1845 году Русского Географического об­щества изучение Азии усилилось. Особенно важны бы­ли экспедиции П. А. Кропоткина, И. Д. Черского и А. Л. Чекановского по Восточной Сибири, Л. И. Шренка, Ф. Б. Шмидта, Н. М. Пржевальского, Г. И. Радде, Р. К. Маака на Дальнем Востоке, П. А. Чихачёва в Турции, Н. В. Ханыкова в Иране, И. П. Минаева в Индии, Бирме и на Цейлоне. Во 2-й половине XIX века начали капитальные исследования Сибири В. А. Обручев (недра) и П. Н. Крылов (растительный по­кров). Крупнейший вклад в мировую науку внесли русские исследователи Центральной Азии. Изучение гор Средней Азии начали П. П. Семёнов (Тянь-Шань, 1857), Н. А. Се­верцев, А. П. Федченко, Г. Е. Грумм-Гржи­майло, И. В. Мушкетов. В 1870-85 гг. совершил замечательной путешествия по Центральной Азии Н. М. Прже­вальский, в эти же и последующие годы – его сподвижники и продолжатели - М. В. Певцов, В. И. Роборовский, Г. Н. Потанин, П. К. Козлов, Г. Е. Грумм-Гржимайло, Д. А. Клеменц, Н. М. Ядринцев, В. А. Обручев, Г. П. Цыбиков. Среди исследований конца XIX - начала XX вв. осо­бенно важны работы В. Л. Комарова (Камчатка и Северо-Восточный Китай), Л. С. Берга (Аральское море), А. И. Воейкова, И. Н. Клингена и А. Н. Краснова (Восточная и Южная Азия), Э. Э. Анерта и Н. Г. Гарина (Северо-­Восточный Китай), К. И. Богдановича и Н. А. Зарудного (Иран).

В 1877-79 гг. Норденшельд впервые прошёл Северо-Восточный проход с запада на восток. Русская экспедиция, воз­главляемая Б. Вилькицким, пройдя этот проход с востока на запад, в 1913 году открыла Северную Землю.

Из исследований Северной и Средней Азии зарубежными учёны­ми в XIX веке важны работы А. Гумбольдта, посетившего Западную Сибирь и казахские степи. Большое значение для познания географии Азии в целом имела свод­ка К. Риттера «Землеведение Азии».

Выросло число научных периодических изданий и моно­графий по отдельным странам Азии. Появились многотомные географические энциклопедии (Японии, Индонезии, Филип­пин). Среди отдельных исследователей особо заслуживают упоминания Ф. Рихтгофен (Китай), Д. Н. Вадиа (гео­логия Индии), А. Филипсон, Э. Шапю, Х. Луи, Р. Фюрон (Передняя Азия), Свен Гедин (Центральная Азия), Б. Кото, Н. Ямадзаки, Х. Ябе, Т. Кобаяси и Г. Т. Треварта (Япония), Ж. Фромаже (Индокитай).

Усилиями ряда советских экспедиций был завершён период заполнения «белых пятен» в советской и смеж­ных частях зарубежной Азии (открытие ряда островов в Арктике, гор Черского на крайнем северо-востоке, изучение Памира, Центральной Азии). Среди огромного количества геологических работ об отдельных частях Азии особенно выделяются сводные работы В. А. Обручева по геологии Сибири и части Центральной Азии, А.Д. Архан­гельского и Н. С. Шатского по геологии Азиатской части СССР и всей Евразии, А. Н. Криштофовича по геологии и истории флоры Дальнего Востока. Главными сводками по географии советской Азии яв­ляются книги Л. С. Берга, С. П. Суслова, Н. И. Ми­хайлова, сводка о природе Средней Азии под ред. Э. М. Мур­заева, серия трудов по районированию природы СССР. По Зарубежной Азии важны физи­ко-географическая сводная работа под ред. Э. М. Мурзаева и экономико-географическая - В. М. Штейна, труды П. М. Жу­ковского о Турции, М. П. Петрова об Иране, Н. И. Вавилова и Д. Д. Букинича об Афганистане, Э. М. Мур­заева о Монголии, А. М. Рябчикова об Индии, Н. М. Попова о Японии, В. Т. Зайчикова о Корее.

МУЗЕЙ ПУТЕШЕСТВЕННИКА П.К. КОЗЛОВА

ИСТОРИЯ ИСЛЕДОВАНИЯ ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ

История исследований Центральной Азии

Центральная Азия: регион и его исследователи

Впервые Центральную Азию (далее ЦА) в качестве отдельного региона выделил немецкий географ и путешественник, основоположник общего землеведения Александр Гумбольдт (1841). Этим термином он обозначил все внутренние части Азиатского материка, простирающиеся между Каспийским морем на западе и довольно неопределённой границей на востоке. Более точное определение ЦА дал другой немецкий географ Фердинанд Рихтгофен, фактически разделивший регион на две части. Собственно ЦА, по Рихтгофену, охватывает пространство от Тибета на юге до Алтая на севере и от Памира на западе до Хингана на востоке. Арало-Каспийскую низменность Рихтгофен отнёс к переходному поясу. В советской географической традиции проводилось разделение всего центральноазиатского региона на Среднюю Азию (республики Узбекистан, Киргизия, Таджикистан, Туркмения и Казахстан) и Центральную Азию (Монголия и Западный Китай, включая Тибет). Тот же подход в значительной мере сохранился и в 1990-х – начале 2000‑х гг.

В то же время в современной России в последние годы получило широкое распространение западное толкование термина ЦА, восходящее к определению Гумбольдта. Согласно авторитетному изданию ЮНЕСКО “History of civilizations of Central Asia” (Vol. I. Paris: UNESCO Publishing, 1992), ЦА представляет собой территории, лежащие в пределах границ Афганистана, северо-восточного Ирана, Пакистана, Северной Индии, западной части Китая, Монголии и среднеазиатских республик бывшего СССР.

ЦА, которую изучали русские экспедиции в XIX – начале ХХ века, это, строго говоря, Китайская ЦА – Монголия, Западный Китай (Китайский Туркестан) и Тибет . входившие тогда в состав Китайской империи. Этот регион в англоязычной литературе также нередко называют Внутренней или Горной Азией (Inner Asia , High Asia ).

Общая площадь ЦА составляет около 6 млн. кв. км. Поверхность её образуют многочисленные щебнистые или песчаные равнины, окаймлённые или пересечённые горными хребтами. По своему рельефу ЦА разделяется на три пояса, простирающихся с запада на восток:

1) северный горный пояс. Главные горные системы: Тянь-Шань, Монгольский Алтай и Хангай;

2) средний пояс равнин – пустыня Гоби (Шамо) и Кашгарская впадина, занятая пустыней Такла Макан;

3) Тибетское нагорье (преобладающие высоты 4-5 тыс. м), ограниченное: Гималаями на юге, Каракорумом на западе, Куньлунем на севере и Сино-Тибетскими горами на востоке.

В ЦА берут начало крупнейшие реки Азии – Хуанхэ, Янцзы, Меконг, Салуин, Брахмапутра, Инд, Амур и др. Имеется множество озёр, самое крупное из которых высокогорное озеро Кукунор (4 200 кв. км).

Начало систематическому исследованию ЦА положили два путешествия в область Тянь-Шаня – «Небесных гор» – в 1856 и 1857 гг. П.П. Семёнова, более известного как Семёнов Тян-Шанский (1827–1914). Семёнов провёл первое комплексное исследование этой горной системы, и его метод был с успехом использован в дальнейшем другими русскими путешественниками.

Возможность для организаций экспедиций в ЦА Императорское Русское географическое общество получило лишь после заключения между Россией и Китаем Тяньцзинского и Пекинского договоров (1858 и 1860 гг.). Первоначально, однако, это были кратковременные поездки для общего ознакомления с природными особенностями областей вблизи российской границы (Монголия, Маньчжурия). Эпоха больших – многолетних – экспедиций в ЦА, охвативших своими маршрутами огромные территории внутри материка, началась в 1870 г. когда Н.М. Пржевальский отправился в своё первое путешествие по Монголии и Китаю.

Период наиболее интенсивных исследований ЦА русскими экспедициями приходится на 1870-е – 1890-е годы. Наибольший вклад в дело научного освоения региона внесла блестящая плеяда путешественников – Н.М. Пржевальский, М.В. Певцов, Г.Н. По­та­нин, Г.Е. Грум-Гржимайло, В.А. Обручев, П.К. Козлов, первооткрыватели и первопроходцы многих труднодоступных областей ЦА. Инициатором и организатором всех экспедиций по ЦА неизменно выступало Русское Географическое Общество, созданное в С.-Петербурге в 1845 г.

Н.М. Пржевальский – самый выдающийся из русских исследователей Центральной Азии. С 1870 по 1885 год он совершил четыре больших экспедиции по Монголии, Китаю и северным окраинам Тибета. В результате этих путешествий были впервые подробно исследованы фактически неизвестные тогда районы бассейна Тарима и Северного Тибета и разведаны большие области Центральной Азии. Пржевальский произвёл съёмку более чем 30 тыс. км пройденного им пути и астрономически определил сотни высот и местностей, дав точную их привязку к географическим картам. Помимо того, ему удалось собрать обширные минералогические, ботанические и зоологические коллекции.

Он открыл и описал дикого верблюда, дикую лошадь – Джунгарского скакуна (лошадь Пржевальского) и другие виды позвоночных.

Научные результаты экспедиций Пржевальского изложены им в ряде книг, дающих яркую картину природы и характеристики рельефа, климата, рек, озёр исследованных территорий. Именем Пржевальского названы город на берегу Иссык-Куля (Каракол), хребет в системе Куньлуня, ледник на Алтае, а также ряд видов животных и растений, открытых путешественником.

Будучи офицером русской армии, Пржевальский неизменно путешествовал с военным конвоем из казаков (русских и бурят), а в снаряжении его экспедиций, наряду с РГО, участвовало также военное ведомство (Генеральный Штаб), которое таким образом получало возможность собирать сведения о сопредельных с Россией странах.

Свои путешествия Пржевальский скромно называл «научными рекогносцировками», считая, что ими он лишь прокладывает путь вглубь Азии будущим «более подготовленным и более специальным наблюдателям».

В отличие от Пржевальского, путешествовавший по Центральной Азии в 1870–1890-е гг. Г.Н. Потанин, конвоя не имел, ездил в гражданской одежде и с женой, подолгу жил в одном месте. Он умел расположить к себе людей и завоевать их доверие, что помогало ему в изучении быта и нравов азиатских народов.

Потанин совершил пять больших путешествий по Монголии, Китаю и восточной окраине Тибета. В честь Потанина названы один из хребтов Наньшаня и крупнейший долинный ледник Монгольского Алтая.

После смерти Пржевальского в 1888 году исследование Центральной Азии продолжили его спутники – М.В. Певцов, В.И. Роборовский и П.К. Козлов, которые также были военными.

М.В. Певцов наиболее детально изучал систему Куньлуня – гигантской горной страны, «позвоночного столба Азии», и лежащую к северу от неё Кашгарию.

В.И. Роборовский прославился в основном своим путешествием в Наньшань и Восточный Тянь-Шань в 1893–1895 годах. Следуя Певцову, Роборовский «рекогносцировочные» маршрутные исследования сочетал с организацией узловых баз, откуда осуществлялись радиальные и кольцевые маршруты. Ему первому удалось создание стационарных пунктов, где регулярно вели записи его спутники.

П.К. Козлов – наиболее последовательный ученик Пржевальского, усвоивший и развивший методы его работы.

Своё первое путешествие П.К. Козлов совершил в составе Четвёртой экспедиции Пржевальского в 1883–1885 годах; второе – под началом М.В. Певцова, третье, известное как «Экспедиция спутников Пржевальского», в качестве первого помощника её начальника В.И. Роборовского.

После такой основательной подготовки П.К. Козлов осуществил три самостоятельные экспедиции – Монголо-Тибетскую (1899–1901), Монголо-Сычуаньскую (1907–1909) и Монгольскую (1923–1926). В последнем путешествии П.К. Козлова принимала также участие его жена, известный орнитолог Е.В. Козлова-Пушкарёва.

В исследовании Центральной Азии Козлова более всего привлекали проблемы географии и естествознания. Им была подробно исследована в гидрологическом отношении область низовья Эдзин-гола и озёрами Сого-нор и Гашун-нор, проведены первые лимнологические работы на озере Куку-нор.

Первым из европейцев П.К. Козлов посетил и описал северо-восточный угол Тибетского нагорья – провинции Амдо и Кам, район северной Гоби у долины Холт, обстоятельно изучил юго-восточный Хангай, собрал богатые естественно-географические коллекции, включающие в себя очень ценные новые виды и роды животных и растений.

Однако, всемирную славу путешественнику принесли прежде всего его сенсационные археологические открытия, сделанные в ходе раскопок «мёртвого города» Хара-хото на окраине Гоби (1908) и курганов-могильников в Ноин-уле, к северу от Улан-Батора (1924–1925).

Уникальные археологические находки П.К. Козлова хранятся в Эрмитаже, этнографические предметы, включая образцы буддийской иконографии, – в Российском этнографическом музее (РЭМ) и Музее антропологии и этнографии (МАЭ). Зоологические и ботанические коллекции сосредоточены в Зоологическом музее и Ботаническом Саду, где находятся аналогичные коллекции других русских путешественников.

Немалый вклад в изучение ЦА внесли и западные путешественники, в книгах которых можно найти ценные географические, исторические и этнографические сведения. Особого упоминания заслуживает целая плеяда исследователей Тибета. В 1-ой половине XIX века – это англичане: Т. Маннинг, посетивший в 1811 г. Лхасу и Гьянцзе, и В. Муркрофт (W. Moorcroft), который, по некоторым сведениям, прожил в Лхасе 12 лет, Г. и Р. Стрэчи (H. and R. Strachey, 1846–1848); французские миссионеры-лазаристы Э. Гюк (E. Huc) и Ж. Габе (J. Gabet) (1844–1846), немецкие путешественники братья Герман, Адольф и Роберт Шлагинтвейт (1855–1857). Во 2-й половине XIX в. после того как Тибет (владения Далай-ламы) стал совершенно недоступным для европейцев, исследования велись в основном на территории Китая отдельными путешественниками, среди которых следует упомянуть американских геологов Р. Помпелли (R. Pumpelli) и А. Давида (1846), немецкого геолога Ф. Рихтгофена (1868–1872), венгра гр. Сечении (1877–1880), американского дипломата В. Рокхила (W. Rockhill) (1889, 1891), французов Г. Бонвало и Генриха Орлеанского (G. Bonvalot, Henry d’Orlean, 1889–1890), Ж. Дютрей де Ренса и Ф. Гренара (J.L. Dutreil de Rins, F. Grenard, 1892). В 1860-е – 1890-е гг. по инициативе Геодезической службы Индии (Great Trigonometrical Survey) в Тибет из Гималаев под видом паломников засылались специально обученные разведчики, так называемые «пандиты» (Наин Синг, Кишен Синг и др.), занимавшиеся маршрутной съёмкой и др. инструментальными наблюдениями. Их работа внесла большой вклад в картографию ЦА. Картами, составленными на основе съёмок «пандитов», пользовались и русские путешественники, в том числе Н.М. Пржевальский.

Три путешествия по Тибету (в 1893–1896, 1899–1901, и 1905–1908) совершил выдающийся шведский путешественник Свен Гедин (Sven Hedin, 1865–1952). Первые две экспедиции, принёсшие Гедину мировую славу, были осуществлены с территории русской Средней Азии при поддержке царского правительства. С. Гедин активно сотрудничал с РГО, неоднократно выступал в стенах Общества в Петербурге (Более подробно о С. Гедине и его контактах с Россией см. А.И. Андреев. Русские письма из архива Свена Гедина в Стокгольме // Ариаварта (С.-Петербург). 1997 (1). С. 28-76).

В 1920-е гг. Музей естественной истории в Нью-Йорке организовал несколько экспедиций по ЦА (Северный Китай, Внутренняя Монголия, южная Гоби в пределах МНР), во главе с палеонтологом Роем Чэпменом Эндрюсом (Roy Chapman Andrews, 1884–1960). Полевыми геологическими и палеонтологическими исследованиями в Монголии занимались также сотрудники Эндрюса Ч.Р. Берки, Ф.К. Моррис и археолог Генри Осборн. Добытый этими исследователями материал имел большое научное значение. Труды экспедиций Р. Эндрюса были опубликованы в 1930-е гг. в 4-х томном издании в серии “Natural History of Central Asia”.

Две самые крупные экспедиции по ЦА в предвоенные годы, получившие большой резонанс в мировой прессе – это китайско-шведская экспедиция Свена Гедина (1926–1935) и Азиатская автомобильная экспедиция Андре Ситроена (1931–1932) при участии группы учёных (археологи, историки, геологи), кинематографистов и одного русского художника-эмигранта А.Е. Яковлева.

В

1870 г. Русское географическое общество организовало экспедицию в Центральную Азию. Начальником ее был назначен талантливый офицер Генерального штаба Николай Михайлович Пржевальский , уже известный своими исследованиями Уссурийского края. В ноябре 1870 г. с помощником Михаилом Александровичем Пыльцовым и двумя казаками он переехал из Кяхты в Ургу и на пути в Пекин пересек в юго-восточном направлении монгольские степи и пустыню Гоби, установив, что она в среднем ниже, а рельеф ее сложнее, чем предполагали раньше.

От Пекина Пржевальский в начале 1871 г. двинулся на север, к озеру Далайнор, и произвел его полную съемку. Летом он проехал к городу Баотоу и, переправившись через Хуанхэ (110° в. д.), вступил на плато Ордос, которое «лежит полуостровом в колене, образуемом изгибами среднего течения Хуанхэ».Цитаты здесь и далее из работы Н. М. Пржевальского «Монголия и страна тангутов». На северо-западе Ордоса он описал «оголенные холмы» - пески Кузупчи. «Тяжело становится человеку в этом... песчаном море, лишенном всякой жизни...- кругом тишина могильная». Проследив течение Хуанхэ вверх от Баотоу до Динкоучжэнь (40° с. ш., около 400 км), Пржевальский двинулся на юго-запад через «дикую и бесплодную пустыню» Алашань, покрытую «голыми сыпучими песками», всегда готовыми «задушить путника своим палящим жаром», и достиг крупного, высокого (до 1855 м), но узкого меридионального хребта Хэланьшань, вытянутого вдоль долины Хуанхэ у 106° в. д., «словно стена среди равнины».

Наступила зима, к тому же серьезно заболел Пыльцов, и они вынуждены были повернуть обратно. К северу от луки Хуанхэ Пржевальский вышел к безлесному, но богатому ключами хребту Ланьшань, стоящему «отвесной стеной, изредка прорезанной узкими ущельями», и проследил его на всем протяжении (300 км), а восточнее обнаружил другой хребет, поменьше и пониже, - Шэйтэн-Ула. Новый год путешественники встретили в Чжанцзякоу. Прикомандированных к отряду казаков сменили два других; один из них, бурят Дондок Иринчинов. сопровождал Пржевальского во всех остальных центральноазиатских путешествиях.

Весной 1872 г. Пржевальский прежним путем добрался до южной части пустыни Алашань. «Пустыня кончилась... чрезвычайно резко[;] за ней поднималась величественная цепь гор» - восточный Наньшань, который оказался горной системой, и Пржевальский выделил в ней три мощных хребта: Окраинный (Маомаошань, до 4053 м), Малиншань (Лэнлунлин, до 5243 м) и Циншилин (до 5230 м). Пробыв там около двух недель, он вышел к бессточному соленому озеру Кукунор (около 4200 км²), лежащему на высоте 3200 м. «Заветная цель экспедиции... достигнута. Правда, успех был куплен ценой... тяжелых испытании, но теперь все пережитые невзгоды забыты, и в полном восторге стояли мы... на берегу великого озера, любуясь на его чудные темно-голубые волны».

Закончив съемку северо-западного берега озера Кукунор, Пржевальский перевалил мощный хребет Кукунор и прошел в поселок Дзун, находящийся на юго-восточной окраине болотистой равнины Цайдам. Он установил, что это котловина и что ее южной границей служит хребет Бурхан-Будда (высотой до 5200 м), составляющий «резкую физическую границу стран, лежащих по северную и южную его сторону... С южной стороны... местность поднимается на страшную абсолютную высоту... На западе же равнина Цайдама уходит безграничной гладью за горизонт...». К югу и юго-западу от Бурхан-Будда Пржевальский открыл горы Баян-Хара-Ула (до 5445 м) и восточный участок Кукушили, а между ними обнаружил «волнистое плато», представляющее собой «страшную пустыню», поднятую на высоту более 4400 м. Так Пржевальский первым из европейцев проник в глубинную область Северного Тибета, к верховьям Хуанхэ и Янцзы (Улан-Мурен). И правильно определил, что именно Баян-Хара-Ула является водоразделом между обеими великими речными системами.

Путешественники встретили там новый, 1873 г. «Жизнь наша была в полном смысле борьбой за существование»: продукты кончились, наступили сильные холода, а одежда поизносилась, особенно пострадали сапоги; начало сказываться долгое пребывание на большой высоте. Встретив весну на озере Кукунор, он прежним путем без проводника прошел к южной окраине пустыни Алашань. «Безграничным морем лежали... перед нами сыпучие пески, и не без робости ступали мы в их могильное царство». Вдоль хребта Хэланьшань (уже с проводником) они в страшную жару двинулись на север и пересекли восточную часть пустыни, причем едва не погибли от жажды: проводник сбился с дороги. Миновав западные предгорья хребта Ланьшань, Пржевальский прошел через наиболее безводную, «дикую и пустынную» часть Гоби и у 42°20" с. ш. открыл гряду Хурх-Ула (вершина - 1763 м, крайний юго-восточный отрог Гобийского Алтая). Он вернулся в Кяхту в сентябре 1873 г.

По пустыням и горам Монголии и Китая Пржевальский прошел более 11 800 км и при этом снял глазомерно (в масштабе 10 верст в 1 дюйме) около 5700 км. Научные результаты этой экспедиции поразили современников. Пржевальский дал подробные описания пустынь Гоби, Ордоса и Алашани, высокогорных районов Северного Тибета и котловины Цайдама (открытой им), впервые нанес на карту Центральной Азии более 20 хребтов, семь крупных и ряд мелких озер.Карта Пржевальского не отличалась точностью, так как из-за очень тяжелых путевых условий он не мог делать астрономические определения долгот. Этот существенный недочет позднее исправлен им самим и другими русскими путешественниками.

Двухтомный труд «Монголия и страна тангутов» (1875–1876 гг.), в котором Пржевальский дал описание своего путешествия и опубликовал материалы, доставил автору мировую известность и был полностью или частично переведен на ряд европейских языков.

1876–1877 гг. Пржевальский совершил второе путешествие по Центральной Азии. При этом он прошел немногим более 4 тыс. км - помешала война в Западном Китае, обострение отношений между Китаем и Россией и, наконец, его болезнь. И все-таки это путешествие ознаменовалось двумя крупнейшими географическими открытиями - низовьев Тарима с группой озер и хребта Алтынтаг. Эти достижения выдающийся знаток Китая Фердинанд Рихтгофен справедливо назвал величайшими открытиями.

Прибыв в Кульджу (у 44° с. ш.) в июле 1876 г., Пржевальский вместе с помощником Федором Леонтьевичем Эклоном в середине августа двинулись вверх по «гладкой, как пол»,Цитаты здесь и далее из книги Н. М. Пржевальского «От Кульджи за Тянь-Шань и на Лобнор». долине Или и ее притока Кунгеса и перевалили главную водораздельную цепь Восточного Тянь-Шаня. Пржевальский доказал, что эта горная система в средней части разветвляется; между ответвлениями он обнаружил два изолированных высоких плато - Их-Юлдуза и Бага-Юлдуза в верховьях р. Хайдык-Гола, впадающего в озеро Баграшкёль. К югу от озера он пересек западную оконечность «безводного и бесплодного» хребта Куруктаг (до 2809 м) и правильно определил его как «последний отрог Тянь-Шаня в Лобнорскую пустыню». Далее к югу расстилались «необозримой гладью пустыни Тарима и Лобнора. Лобнорская... самая дикая и бесплодная из всех... хуже даже Алашаньской». Достигнув низовьев Тарима, Пржевальский впервые описал их. На его карте р. Кончедарья получила правильное изображение;Кончедарья, вытекающая из озера Баграшкёль, была тогда нижним левым притоком Тарима; теперь в половодье она впадает в северную часть озера Лобнор. появился «новый», северный рукав Тарима - р. Инчикедарья. Маршрут через пески Так-ла-Макан до оазиса Чарклык, в низовьях р. Черчен (бассейн Лобнора), также впервые описанный Пржевальским, позволил ему установить восточную границу пустыни Такла-Макан.

Еще на переправе через р. Тарим у 40° с. ш. Пржевальский увидел далеко на юге «узкую неясную полосу, чуть заметную на горизонте». С каждым переходом все отчетливее выступали очертания горного кряжа, и вскоре можно было различить не только отдельные вершины, но и большие ущелья. Когда же путешественник прибыл в Чарклык, то хребет Алтынтаг, не известный ранее европейским географам, явился перед ним «громадной стеной, которая далее к юго-западу высилась еще более и переходила за пределы вечного снега...». Глубокой зимой 1876/77 гг. (26 декабря - 5 февраля) Пржевальский исследовал северный склон Алтынтага более чем на 300 км к востоку от Чарклыка. Он установил, что «на всем этом пространстве Алтынтаг служит окраиной высокого плато к стороне более низкой Лобнорской пустыни». Из-за морозов и недостатка времени он не мог перевалить хребет, но правильно предположил: плато к югу от Алтынтага составляет, вероятно, самую северную часть Тибетского нагорья. Оказалось, что его граница находится не у 36, а у 39° с. ш. Иначе говоря, Пржевальский «передвинул» эту границу более чем на 300 км к северу. К югу от озера Лобнор (90° в. д.), по словам местных жителей, юго-западное продолжение Алтынтага тянется без всякого перерыва к Хотану (80° в. д.), а к востоку хребет уходит очень далеко, но где именно кончается - лобнорцы не знали.

Вторым выдающимся достижением этой экспедиции, уступавшей, по мнению самого Пржевальского, предыдущему путешествию по Монголии, было научное открытие бассейна Лобнора, «столь долго и упорно остававшегося в неведении». В феврале 1877 г. он достиг озера Лобнор. «Самому мне удалось исследовать только южный и западный берег Лобнора и пробраться в лодке по Тариму до половины длины всего озера; далее ехать было нельзя по мелководным и густым тростникам. Эти последние покрывают сплошь весь Лобнор, оставляя лишь на южном его берегу узкую (1–3 версты) полосу чистой воды. Кроме того, небольшие, чистые площадки расположены, как звезды, везде в тростниках... Вода везде светлая и пресная...»

Это описание Лобнора смутило географов-китаеведов, в частности Рихтгофена: по китайским источникам, Лобнор - соленое озеро, да и лежит севернее, чем показано на карте Пржевальского. Они предполагали, что вместо Лобнора он описал другое озеро - не бессточное, а проточное и потому пресное. «Так возникла проблема Лобнора, проблема, которая получила удовлетворительное решение только в наши дни... Пржевальский был совершенно прав, когда утверждал, что он открыл, описал и правильно определил координаты Лобнора, но и Рихтгофен был прав... Лобнор оказался кочующим водоемом, ибо он полностью зависит от положения рек, снабжающих его водой» (Э. Мурзаев).

К востоку от Лобнора Пржевальский открыл широкую полосу песков Кумтаг. Вернувшись в Кульджу, он прошел в поселок Зайсан юго-восточнее озера Зайсан, а оттуда - на юго-восток мимо песков Дзосотын-Элисун (Джунгария) к оазису Гучен (Цитай, 44° с. ш.) и тем же путем вернулся к Зайсану.

етом 1876 г. из Зайсана через Монгольский Алтай в город Кобдо прошла экспедиция Русского географического общества под начальством Григория Николаевича Потанина. Спутниками его были топограф Петр Алексеевич Рафаилов и Александра Викторовна Потанина , этнограф и художник, сопровождавшая мужа во всех крупных экспедициях. Из Кобдо Потанин двинулся на юго-восток вдоль северных склонов Монгольского Алтая, открыв короткие хребты Батар-Хайрхан и Сутай-Ула, и вторично перевалил Монгольский Алтай в южном направлении близ 93° в. д. Затем он пересек Джунгарскую Гоби и обнаружил, что это степь с невысокими грядами, вытянутыми параллельно Монгольскому Алтаю и обособленными от Тянь-Шаня. Дальше на юге за 44° с. ш. Потанин и Рафаилов открыли два параллельных хребта - Мэчин-Ула и Карлыктаг и точно нанесли эти самые восточные отроги Тянь-Шаня на карту. Перевалив их, они прошли в оазис Хами, двинулись затем на северо-северо-восток, снова пересекли в обратном направлении отроги Восточного Тянь-Шаня, Джунгарскую Гоби и Монгольский Алтай (восточнее прежнего пути) и окончательно установили самостоятельность горных систем Алтая и Тянь-Шаня. При этом они открыли несколько хребтов, южных и северных отрогов Монгольского Алтая - Адж-Богдо и ряд менее крупных. Перейдя через р. Дзабхан, они поднялись по предгорьям Хангая к городу Улясутай. В результате троекратного пересечения Монгольского Алтая экспедиция установила общие черты орографии хребта и большую его протяженность с северо-запада на юго-восток. Фактически Потанин положил начало научному открытию Монгольского Алтая.

Из Улясутая путешественники пошли на северо-восток, перевалили хребет Хангай, пересекли бассейн верхней Селенги (Идэр и Дэлгэр-Мурэн), уточнили его положение, впервые закартировали озеро Сангийн-Далай-Нур и осенью 1876 г. добрались до южного берега озера Хубсугул. Пройдя отсюда на запад приблизительно по 50-й параллели по гористой местности, в середине ноября они достигли горько-соленого озера Убсу-Нур. На этом пути они открыли хребет Хан-Хухэй и пески Бориг-Дэл, а также нанесли на карту хребет Танну-Ола (ныне выделяют Западный и Восточный Танну-Ола).

У озера Убсу-Нур экспедиция разделилась: Потанин направился на юг через Котловину Больших озер в Кобдо, а Рафаилов, продолжая маршрут по 50-й параллели, пересек и впервые исследовал короткие горные хребты между западной частью Монгольско го Алтая и Танну-Ола. Все члены экспедиции соединились в Бийске в начале 1878 г. Рафаилов составил довольно точную карту Западной Монголии.

есной 1866 г. из Зайсана в оазис Гучен вышел хлебный караван под охраной сотни казаков. Ими командовал офицер Генерального штаба Михаил Васильевич Певцов . Экспедиция прошла сначала на юг по каменистой равнине с однообразным рельефом между хребтами Тарбагатай и Саур. Певцов установил, что ранее она представляла глубокую межгорную впадину, позже заполненную отложениями горных потоков Перевалив невысокий пограничный хребет, караван проследовал вдоль южных склонов Саура на восток к большому озеру Улюнгур. Певцов две недели исследовал его бассейн, нанес на точную карту горько-соленое озеро Бага-Hyp, установив, что сравнительно недавно оно было пресным, а по площади гораздо больше и что оба озера занимают часть обширной впадины.

В июне экспедиция продолжила путь на юго-восток вдоль левого берега р. Урунгу. Певцов впервые исследовал и нанес ее на карту - до предгорий Монгольского Алтая. Здесь (у 90° в. д.) караван повернул на юг, пересек восточную часть Джунгарии, описанную Певцовым, и достиг Гучена, пройдя около 700 км, из них 500 км - по ранее неисследованной местности. Результаты этого путешествия - описание маршрута и карта Восточной Джунгарии - были опубликованы Певцовым в 1879 г. в работе «Путевые очерки Джунгарии».

В 1878 г. Певцов отправился в Монголию в составе другого торгового каравана для изучения пути вдоль северных склонов Монгольского Алтая. С верховьев Бухтармы (система Иртыша) в начале августа он прошел на восток и перевалил пограничный хребет Сайлюгем, причем установил, что горный массив Табын-Богдо-Ола представляет узел всей системы Алтая. Повернув затем на юго-восток, Певцов через город Кобдо прошел до излучины р. Дзабхана, обследовал его среднее течение и двинулся далее на юго-восток по южному склону хребта Хангай. Он пересек ряд значительных рек (Байдраг-Гол, Туйн-Гол, Тацын-Гол, Аргын-Гол, Онгин-Гол) и установил, что все они берут начало в Хангайском хребте. Это открытие в корне изменило представление о гидрографии края.

Южнее Певцов открыл и описал длинную (около 500 км) и узкую бессточную впадину между Хангаем и Алтаем, назвав ее Долиной Озер. Как он правильно решил, эта впадина является западным клинообразным рукавом Гоби. Своими гидрографическими исследованиями и открытием Долины Озер он доказал, что хребет Хангай нигде не соединяется с Монгольским Алтаем, впервые верно показанным на его карте в виде длинного (около 1000 км) хребта, вытянутого в юго-восточном направлении.

Дальнейший путь каравана пролегал по окраине Долины Озер вдоль восточной части Гобийского Алтая. Певцов обнаружил здесь два коротких, почти параллельных горных массива, поднимающихся выше 3,5 тыс. м: Их-Богдо-Ула с признаками современного оледенения и Бага-Богдо-Ула. К юго-востоку от Долины Озер он открыл невысокий (до 3 тыс. м) окраинный хребет Гобийского Алтая (Гурван-Сайхан, 150 км) и показал, что юго-восточные отроги Алтая за 42° с. ш. окончательно исчезают в обширной равнине Галбын-Гоби (пересекается 107° в. д.). Так Певцов установил направление и протяженность (более 500 км) Гобийского Алтая и этим в основном завершил открытие всей системы Монгольского Алтая.

От Гурван-Сайхана караван продолжал идти на юго-восток и пересек Монгольскую Гоби. Певцов обнаружил, что ее северная часть - всхолмленная страна с невысокими грядами, а южная - выше и принадлежит другой горной стране с приблизительно широтным простиранием - хребту Иньшань. Тем самым он доказал обособленность Гобийского Алтая и от Иньшаня.

После двухмесячного отдыха Певцов весной 1879 г. вновь прошел через Гоби, но теперь на северо-запад по караванному пути к Урге (с 1924 г. Улан-Батор). Он дал первую сравнительную характеристику северных и южных районов Гоби, отметил молодость рельефа страны и постепенное усыхание рек и озер края, некогда обильно орошаемого.

Проведя в Урге более месяца, Певцов в начале мая двинулся на запад, перевалил и нанес на карту горы, протягивающиеся от Урги до р. Орхон, и выяснил, что они являются западным продолжением Хэнтэйской системы. Далее он пересек южную часть бассейна Селенги, несколько северных отрогов Хангая и главный хребет. В результате он впервые верно определил не только направление, протяженность (около 700 км) и высоту третьей крупной орографической единицы Монголии - Хангая, но и выявил важнейшие его северные и южные отроги.

Еще дальше на запад Певцов обследовал нижнее течение р. Дзабхана и установил, что эта река (более 800 км) впадает в озеро Айраг-Нур, южный бассейн большого озера Хиргис-Нур, и что она связывает с Хиргис-Нуром два других крупных озера - Хара-Нур и Хара-Ус-Нур. И Певцов правильно предположил, что ранее вся эта часть Северо-Западной Монголии - Котловина Больших Озер - была покрыта водой и представляла единое пресное озеро. Достигнув озера Ачит-Нур, Певцов обнаружил его связь через р. Кобдо с Котловиной Больших Озер. Летом 1879 г. он закончил работу в поселке Кош-Агач, на р. Чуя.

Общий результат второй экспедиции - установление главнейших черт орографии и гидрографии северо-западной части Центральной Азии. В «Очерке путешествия по Монголии и северным провинциям Внутреннего Китая» (1883 г.) Певцов, между прочим, дал первую сравнительную характеристику ландшафтов Монгольского и Русского Алтая. И он составил на основании маршрутной съемки принципиально новые карты Центральной Азии.

ыступив из Кош-Агача в июне 1879 г. на восток, к озеру Убсу-Нур. Потанин но дороге подробно изучил горы близ 50° с. ш. Охватив исследованием всю Котловину Больших Озер, он также пришел к выводу, что Хиргис-Нур, Хара-Нур и Хара-Ус-Нур взаимно связаны речной системой. Все три озера, по Потанину, располагаются на широких плоских равнинах - «ступенях», понижающихся с юга на север и разделенных невысокими горами и холмами, но озеро Убсу-Нур не имеет связи с остальными. Потанин, таким образом, завершил исследование Котловины Больших Озер - огромной (более 100 тыс. км²) впадины на северо-западе Монголии. Из Кобдо в сентябре он вернулся к Убсу-Нуру. Участник экспедиции топограф П. Д. Орлов произвел первую полную съемку озера - оно оказалось самым большим водоемом Монголии (3350 км²). Кроме того, Орлов самостоятельно проследил на юге и точно нанес на карту хребет Хан-Хухэй-Ула (длина около 250 км, вершины до 2928 м).

Поднимаясь от Убсу-Нура в горы, путешественники увидели на севере лесистый хребет Танну-Ола. «Горы, казалось, стояли сплошной стеной, - писала А. В. Потанина, - вершины были покрыты пятнами снега и по утрам дымились туманами...». В конце сентября, перевалив хребет, экспедиция спустилась в центральную часть Тувинской котловины - в долину р. Улуг-Хема (верхнего Енисея) - и, продвигаясь на восток, проследила ее более чем на 100 км и на столько же - долину р. Малого Енисея (Ка-Хем) до устья р. Улуг-Шивея. В результате пересечения Танну-Ола и 200-километрового маршрута по Тувинской котловине экспедиция точно нанесла на карту очертания главного хребта и его северных отрогов, а также уточнила картографическое изображение верховьев Енисея. Она поднялась по Улуг-Шивею до верховья, пересекла хребет Сангилен и, повернув на восток, к верховьям Дэлгэр-Мурэна, вышла к западному берегу Хубсугула, вдоль которого простирается хребет Баян-Ула с высотами более 3 тыс. м.

Путешествие закончилось в Иркутске. Дневники двух экспедиций Потанина составили четыре тома «Очерков Северо-Западной Монголии» (1881–1883 гг.), из них два тома этнографических материлов, собранных главным образом А. В. Потаниной.

марте 1879 г. Пржевальский начал третье путешествие по Центральной Азии, названное им «Первым Тибетским». От Зайсана он направился на юго-восток, мимо озера Улюнгур и вдоль р. Урунгу до ее верховьев, пересек Джунгарскую Гоби - «обширную волнистую равнину» - и довольно верно определил ее размеры. Миновав озеро Баркёль, Пржевальский вышел к оазису Хами, близ 93° в. д. Он пересек далее восточную окраину Гашунской Гоби и достиг низовьев р. Данхэ (левый приток нижней Сулэхэ), а к югу от нее обнаружил «громадный вечноснеговой» хребет Гумбольдта (Улан-Дабан, длина около 250 км, вершины 5300–5400 м). Через перевал Данцзинь (3519 м) - на стыке Алтынтага и Гумбольдта - Пржевальский прошел на юг к равнине Сартым, пересек ее и установил началие хребта Риттера (Дакэн-Дабан, длина около 200 км, вершины более 5 тыс. м). Перейдя через два других, меньших хребта, он спустился в юго-восточную часть Цайдама, в поселок Дзун.

Из Дзуна Пржевальский двинулся на юго-запад и выяснил, что Кульлунь здесь имеет широтное направление и состоит из двух, иногда из трех параллельных цепей (шириной от 64 до 96 км), имеющих разные названия в различных своих частях. По номенклатуре, принятой для советских карт, Пржевальский выявил следующие хребты: у 36° с. ш., между 94–96° в. д., - Сасун-Ула и западную часть Бурхан-Будда; несколько южнее, между 91 и 96° в. д., - Бокалыктаг, названный им хребтом Марко Поло (с вершиной 6300 м). К югу от Бокалыктаг, перевалив Кукушили, Пржевальский обнаружил хребет Бунгбура-Ула, который протягивается вдоль левого берега Улан-Мурэна (верховье Янцзы), между 92 и 94° в. д. (вершина 5800 м).

Далее к югу перед путешественником простирался уже собственно Тибет, представляющий «грандиозную, нигде более на земном шаре в таких размерах не повторяющуюся столовидную массу, поднятую... на страшную высоту. И на этом гигантском пьедестале громоздятся... обширные горные хребты... Словно стерегут здесь эти великаны труднодоступный мир заоблачных нагорий, неприветливых для человека по своей природе и климату и в большей части еще совершенно неведомых для науки...» За 33-й параллелью Пржевальский открыл водораздел Янцзы и Салуина - широтный хребет Тангла (с вершинами до 6096 м). С пологого, едва заметного перевала на высоте около 5000 м, пройдя на юг приблизительно до 32° с. ш., Пржевальский увидел восточную часть хребта Ньенчен-Тангла. Он нашел путь к запретной Лхасе и находился от нее примерно в 300 км, но вынужден был повернуть обратно: в Лхасе распространился слух, что русский отряд идет с целью похитить далайламу. Пржевальский прошел тем же путем до верховьев Янцзы и несколько западнее прежнего маршрута - в Дзун. Оттуда он повернул к озеру Кукунор, обошел его с юга, почти замкнув съемкой, а южнее 36° с. ш. (у 100° в. д.) впервые исследовал верхнее течение Желтой реки (Хуанхэ) на протяжении более 250 км; в этом районе он открыл хребты Семенова и Угуту-Ула. Попытка проникнуть к истокам Хуанхэ не увенчалась успехом из-за невозможности переправиться через реку.

Вернувшись в Дзун, Пржевальский через пустыню Алашань и Гоби добрался до Кяхты. Во время этого путешествия он прошел около 8 тыс. км и произвел съемку более 4 тыс. км пути через совершенно не исследованные европейцами районы Центральной Азии. Он нашел два новых вида животных - лошадь Пржевальского и медведя пищухоеда. Помощник Пржевальского, Всеволод Иванович Роборовский , собрал огромную ботаническую коллекцию: около 12 тыс. экземпляров растений - 1500 видов. Свои наблюдения и результаты исследований Пржевальский изложил в книге «Из Зайсана через Хами в Тибет и на верховья Желтой реки» (1883 г.), из которой нами взяты вышеприведенные цитаты. Итогом трех его экспедиций были принципиально новые карты Центральной Азии.

ноябре 1883 г. Пржевальский отправился в четвертое путешествие. Кроме В. И. Роборовского, он взял в помощники 20-летнего вольноопределяющегося Петра Кузьмича Козлова , ранее конторщика пивоваренного завода, в котором Пржевальский угадал настоящего исследователя. От Кяхты уже дважды изученным путем к маю 1884 г. экспедиция проследовала в Дзун. На юго-востоке от Цайдама, за хребтом Бурхан-Будда, Пржевальский обнаружил бесплодное солончаковое «волнистое плато, часто покрытое небольшими... в беспорядке насыпанными горами», продолжавшееся далеко к юго-востоку. На плато паслись неисчислимые стада диких яков, куланов, антилоп и других копытных. Миновав это звериное царство, Пржевальский вышел к восточной части межгорной котловины Одонтала, покрытой «множеством кочковатых болот, ключей и маленьких озерков»; по котловине «вьются небольшие речки, образующиеся частью из тех же ключей, частью сбегающие с гор. Все эти речки сливаются в два главных потока», соединяющихся к северо-восточному углу Одонталы. «Отсюда, то есть собственно от слияния всей воды Одонталы, и зарождается знаменитая Желтая река» (Хуанхэ). Хорошая погода, радовавшая путешественников в течение нескольких дней, «вдруг сменилась сильной метелью, а к утру температура понизилась до -23°С. Двое суток пришлось ждать, пока столь некстати выпавший снег растает». Наконец отряд смог двигаться дальше на юг. Пржевальский перевалил незаметный со стороны Тибетского плато водораздел истоков Хуанхэ и Янцзы (хребет Баян-Хара-Ула) и очутился в высокогорной стране: «Здесь горы сразу становятся высоки, круты и труднодоступны». Обследовав небольшой отрезок верхнего течения Янцзы, Пржевальский решил не тратить времени и сил на достижение милой его сердцу Лхасы. На обратном пути, восточнее Одонталы, он обнаружил два озера - Джарин-Нур и Орин-Нур, через которые протекала «новорожденная Хуанхэ».

Вернувшись к Цайдаму, Пржевальский проследовал по его южной окраине, открыл на юго-западе узкий, но мощный хребет Чиментаг и, таким образом, почти полностью оконтурил огромную (более 100 тыс. км) Цайдамскую равнину. Перевалив Чиментаг и северо-западный отрог новооткрытого Каякдыгтага, отряд вышел на большую широкую равнину Культала, уходившую «к востоку за горизонт». Далеко на юге перед Пржевальским открылся гигантский хребет широтного направления, названный им Загадочным, а усмотренную вершину - Шапкой Мономаха (7720 м). Позднее Загадочному было присвоено имя первооткрывателя (местное название Аркатаг; длина около 650 км, высота до 7723 м). Повернув обратно и достигнув примерно 38-й параллели, Пржевальский прошел ей запад обширной меж-горной Долиной Ветров, названной им так из-за постоянных ветров и бурь (долина р. Юсупалык). К северу от нее простирался Актаг, а югу - Каякдыгтаг и ранее неизвестный Аччиккёльтаг (Московский). На южном склоне Каякдыгтага, на высоте 3867 м, Пржевальский открыл соленое озеро, даже в конце декабря не покрытое льдом, и назвал его Незамерзающим (Аяккумкёль). Дальнейшее движение к югу было невозможно из-за приближающейся зимы и сильного утомления вьючных животных; отряд направился на север, спустился в котловину озера Лобнор и на его берегу встретил весну 1885 г.

В начале апреля Пржевальский поднялся по долине р. Черчена до оазиса Черчен, а оттуда двинулся к югу, у 37° с. ш. обнаружил Русский хребет (до 6626 м) и проследил его к западу по всей длине (около 400 км) - до оазиса Керии, а на параллели 36° с. ш. он открыл короткий, но мощный хребет Музтаг (вершина 7282 м), примыкающий к Русскому. Затем отряд вышел к оазису Хотан, пересек в северном направлении Такла-Макан, Центральный Тянь-Шань и вернулся к Иссык-Кулю в ноябре 1885 г. В 1888 г. увидела свет последняя работа Пржевальского «От Кяхты на истоки Желтой реки» (из нее взяты вышеприведенные цитаты).

1883 г. была организована третья экспедиция Потанина с участием А. В. Потаниной и А. И. Скасси. Они перешли морем вокруг Европы через Суэцкий канал в порт Чифу (Яньтай, Северо-Восточный Китай) и далее сушей - в Пекин для окончательной экипировки. Летом 1884 г. из Пекина они направились на запад в город Гуйсуй (Хух-Хото), пересекли плато Ордос и прибыли в Ланьчжоу (на Хуанхэ) на зимовку. Весной 1885 г. путешественники перебрались в Синин (у 102° в. д.), двинулись на юг и через горную безлесную область верхнего течения р. Хуанхэ, юго-восточные отроги Куньлуня и восточные склоны Сино-Тибетских гор достигли верховьев р. Миньцзяна (северный большой приток Янцзы). Проследовав оттуда на восток около 150 км, они повернули на север и через горные цепи системы Циньлин вернулись в Ланьчжоу, где снова зимовали. В результате этого двойного пересечения «Тангутско-Тибетской окраины» Китая Потанин подразделил ее на две части: северная (между 36 и 34° с. ш.) представляет собой нагорье высотой более 3000 м с редкими хребтами и неглубоко врезанными речными долинами; южная (между 34–32° с. ш.) характеризуется сложным горным рельефом с глубокими речными долинами.

В апреле 1886 г. экспедиция прошла на запад к озеру Кукунор, повернула оттуда на север и, перевалив несколько безымянных хребтов, добралась к истокам р. Жошуй, точно ею установленным. При этом Потанин и Скасси обнаружили первую цепь системы Нанынаня, строение которой оказалось более сложным, чем показывал Пржевальский. Проследив все течение Жошуя до низовьев (около 900 км), они вышли к бессточному озеру Гашун-Нур и точно нанесли его на карту. Двигаясь далее на север через Гоби, экспедиция при пересечении Гобийского Алтая выявила четыре его южных невысоких отрога широтного направления (в том числе Тост-Ула), исправив карту Певцова. Потанин так охарактеризовал пересеченную им полосу Гоби: южную часть - как плоскую возвышенность с низкими хребтами; центральную - как пустынную впадину не более 900 м; северную - как невысокую горную страну, продолжение Монгольского Алтая. От озера Орог-Нур экспедиция прошла на север по долине р. Туйн-Гол до ее верховьев, перевалила хребет Хангай и, повернув на северо-восток, через бассейн р. Орхона вышла к Кяхте в начале ноября 1886 г. При этом был положен на карту водораздел Селенги и Орхона - хребет Бурэн-Нуру - и ряд небольших отрогов Хангая.

Экспедиция Потанина пересекла Центральную Азию приблизительно по 101-му меридиану, причем горные цепи были пройдены поперек их основного направления, из-за чего не удалось установить длину и простирание отдельных хребтов. Результаты экспедиции описаны в работе «Тангутско-Тибетская окраина Китая и Центральная Монголия» (1893, 1950 гг.).

1888 г. Пржевальский организовал новую экспедицию в Центральную Азию. Помощниками его и на этот раз были В. И. Роборовский и П. К. Козлов. Они достигли поселка Каракол, близ восточного берега Иссык-Куля. Здесь Пржевальский заболел брюшным тифом и 1 ноября 1888 г. умер. Перед смертью он просил похоронить его «непременно на берегу Иссык-Куля в походной экспедиционной форме». В 1889 г. Каракол был переименован в Пржевальск. В мировую историю открытий Пржевальский вошел как один из величайших путешественников. Общая длина его рабочих маршрутов по Центральной Азии превышает 31,5 тыс. км. Совершив ряд крупнейших географических открытий, он в корне изменил представление о рельефе и гидрографической сети Центральной Азии. Он положил начало исследованиям ее климатов и много уделял внимания изучению флоры: лично он и его сотрудники, главным образом Роборовский, собрали около 16 тыс. экземпляров растений, принадлежащих к 1700 видам, в том числе более 200 видов и семь родов, не известных ботаникам. Огромный вклад он сделал и в изучение центральноазиатской фауны, собрав коллекции позвоночных - около 7,6 тыс. экземпляров, среди них несколько десятков новых видов.

После смерти Пржевальского во главе экспедиции был поставлен М. В. Певцов, который пригласил К. И. Богдановича. Эта третья - Тибетская - экспедиция Певцова оказалась самой плодотворной. И раньше он выступал как тонкий наблюдатель, выдающийся географ, сделавший ряд важных обобщений, точный вычислитель-геодезист и хороший картограф, теперь он проявил себя и как прекрасный организатор. Он поручал своим сотрудникам дальние самостоятельные маршруты, и они стали выдающимися исследователями Центральной Азии.

Летом 1889 г. экспедиция, выйдя из Пржевальска на юг, пересекла хребты Терскей-Ала-Тоо и Какшаал-Тоо и спустилась к р. Яркенд, установив, что р. Кашгар, считавшаяся притоком Яркенда, теряется в песках южнее хребта Кельпинчёльтаг. Далее экспедиция проследила западную границу пустыни Такла-Макан, поднявшись по речной долине до города Яркенда.

Еще весной Певцов отправил Богдановича в маршрут, продолжавшийся полтора месяца. От западного края Иссык-Куля Певцов прошел по горным тропам на юг до небольшого селения у 38°30" с. ш., 76° в. д., а оттуда повернул на запад, перевалил Кашгарский хребет южнее массива Конгур (7719 м) и обошел с севера, запада и юга другой массив этого хребта - Музтагата (7546 м), открыв там группу ледников, наличие которых ранее отрицалось. Проследовав на восток через несколько перевалов примерно по 38° с. ш., Богданович по речным долинам спустился до Яркенда, где и встретился с Певцовым. Оттуда экспедиция двинулась по

караванной дороге вдоль южной окраины пустыни Такла-Макан и в середине октября стала на зимовку в оазисе Ния. Богданович ранее от оазиса Каргалык прошел на юг до подножия хребта Тизнаф (вершина - 5360 м), повернул на запад, перевялил хребет Тохтакорум и вышел к верхнему Яркенду, а оттуда - в Нию. Он дал краткую характеристику исследованной им части Западного Куньлуня: «Острые пики, островершинные снежные группы, изредка ясно выделившийся снежный хребет, главные линии речных долин, заметные по сильному понижению к ним гор, - таков здесь общий характер горной панорамы». Во время зимовки (февраль - март 1890 г.) Богданович продолжил исследование Западного Куньлуня, независимо от Б. Г. Громбчевского открыв к югу от Хотана сильно расчлененный хребет Карангутаг длиной около 200 км с вершиной 7013 м, а к востоку от него, в бассейне р. Юрункаш, по обе стороны хребта Музтаг обнаружил сложную систему небольших горных цепей. По долине Юрункаша он спустился к Хотану и вернулся в Нию. В результате трех маршрутов Богданович выяснил основные черты орографии Западного Куньлуня, установил дугообразный изгиб его хребтов, сильную их расчлененность, наличие ряда «диагонально-поперечных долин» и обнаружил связь Куньлуня с Памиром.

Роборовский в марте проехал из Нии на северо-восток по караванной дороге до оазиса Черчен. Повернув оттуда на юг, вверх по долине р. Черчен, он пересек пески Кумкатты и установил, что здесь р. Черчен пробила себе дорогу в мощном хребте Токкуздавантаг (вершина 6303 м). Следуя на восток, вверх по долине Черчен и его правого притока Димналыка до перевала Гульчадаван (4313 м, 88° в. д.), Роборовский обнаружил сложность строения Западного Алтынтага.

К маю все перебрались из Нии на юго-восток, в урочище Карасай, на северном склоне Русского хребта, за которым на карте Пржевальского была показана «местность совершенно неизвестная». Посланный на поиски путей в Тибет Роборовский поднялся по долине р. Туланходжа, пересекающей Русский хребет, до ее истоков и достиг перевала Атышдаван (4976 м), с которого увидел на юго-западе огромный снежный хребет (Устюнтаг). Пройдя к юго-западной оконечности Русского хребта, он с другого перевала увидел «...вторично, и уже гораздо яснее... хребет, простирающийся... на юго-восток. Громадные ледники этого гигантского хребта заполняют собой его величественные ущелья, а вершины, поднимающиеся, вероятно, выше 20 000 футов над морем, были окутаны густыми, темными облаками». Несомненно, он видел уже другой хребет - Люшишань (вершина 7160 м), у 35°20" с. ш., протягивающийся на 200 км (между 80 и 82° в. д.) до истоков р. Керия. Но из-за нехватки продовольствия он вынужден был вернуться в Карасай.

Вскоре для дальнейшего изучения путей в Тибет Певцов послал по разным маршрутам Козлова и Роборовского. Козлов к юго-востоку от Карасая перевалил Русский хребет и обнаружил за ним межгорную впадину, а в ней на высоте 4258 м - небольшое озеро. По долине речки, впадающей в это озеро, Козлов прошел к ее верховьям вдоль подножия Русского хребта и с перевала Джапакаклык (4765 м) увидел восточную оконечность хребта. Таким образом, Козлов и Роборовский установили длину Русского хребта (около 400 км) и завершили его открытие.

Перед Роборовским, снова двигавшимся через перевал Атышдаван, а затем повернувшим на юг, открылось безжизненное каменистое плато, по которому он прошел около 80 км и при этом пересек две речки. «Мне в первый раз пришлось быть в такой дикой и ужасной пустыне. Полнейшее отсутствие всякой жизни, голые, черные сланцевые гребни... вытянуты острыми зубчатыми скелетами в северо-восточном направлении». Роборовский установил, что к востоку от его маршрута «гор не видно; плоская равнина, немного понижаясь, уходит за горизонт». Это были первые данные о каменистой высокогорной пустыне Северо-Западного Тибета.

В июне экспедиция перебазировалась к озеру, открытому Козловым. Певцов поднялся на перевал Козлова в хребте Пржевальского (5085 м) и с вершины увидел на юге ту же каменистую высокогорную пустыню. Пройдя по нагорью до 36° с. ш., Певцов повернул обратно из-за необычайной, даже для опытных путешественников, трудности передвижения. Тогда же Козлов поднялся на хребет Пржевальского гораздо дальше к востоку и с перевала наблюдал ту же каменистую пустыню.

Позднее все соединились в оазисе Черчен. Роборовский в августе поднялся вверх по долине р. Черчен и его левого притока Улугсу и у истока реки достиг горы Улугмузтаг (7723 м), высшей точки хребта Пржевальского. Отсюда Роборовский повернул на восток. Он прошел по открытой Пржевальским межгорной котловине вдоль северных склонов хребта более 100 км, обнаружил высокогорное бессточное озеро Аччиккёль и впадающие в него реки и завершил открытие озера Аяккумкёль и рек его бассейна. Здесь он связал съемки экспедиций Певцова и Пржевальского. В результате этого маршрута Роборовский установил размеры межгорной котловины Культала (около 20 тыс. км²), описал ее реки и озера, уточнил положение восточного участка хребта Пржевальского и Уаякдыг.

Экспедиция прошла уже разведанным путем по долинам Черчена и Димналыка, перебралась к истокам р. Чарклык и завершила открытие хребта Актаг (вершина 6161 м). По долине Чарклыка она спустилась к озеру Карабуранкёль (юго-западнее Лобнора) и установила, что оно состоит из нескольких небольших озер. Здесь Роборовский догнал экспедицию. В результате общей работы было в основном завершено открытие всего Алтынтага.

Козлов исследовал вторую блуждающую реку бассейна Лобнора - Кончедарью, а Богданович впервые установил кочевание озера Лобнор: «...по всему течению Тарима от Лобнора до впадения Угендарьи (северный рукав Тарима) начинает ясно обнаруживаться... процесс сокращения Тарима... если выразиться фигурально, то Лобнор медленно начинает продвигаться вверх по реке».

Певцов же, обобщив материалы своей и прежних экспедиций, сделал вывод о размерах, границах и рельефе Таримской впадины, отметив при этом процесс усыхания Лобнора. От крупного пресноводного озера Баграшкёль (1,4 тыс. км), впервые описанного экспедицией, она прошла через восточные отроги Тянь-Шаня и обнаружила вместо простого по очертаниям хребта, показанного на карте Пржевальского, несколько сравнительно невысоких (до 4230 м) и коротких хребтов, в том числе Богдо-Ула. К северо-востоку от него была открыта Токсунская впадина, западная часть одной из самых глубоких материковых впадин Земли - Турфанской. Оттуда отряд шел на северо-запад в предгорной полосе между Восточным Тянь-Шанем и песками Дзосотын-Элисун, открыл и обогнул с запада озеро Телли-Нур (Манас), затем перевалил, продвигаясь на север, хребет Семистай (2621 м) и вышел к поселку Зайсан в начале 1891 г.

Результаты последней экспедиции Певцова, описанные в работе «Труды Тибетской экспедиции 1889–1890 гг....»Из этой работы нами взяты вышеприведенные цитаты. (1892–1897 гг.), были очень велики: установлены границы и размеры пустыни Такла-Макан; исследована горная система Куньлунь от 76 до 90° в. д. и впервые составлена (Богдановичем) схематическая карта всего Куньлуня; открыто высокое плато Северо-Западного Тибета и выяснены его приблизительные размеры; завершено открытие хребтов Русского, Пржевальского, Алтынтага и межгорной котловины Культала; открыт ряд новых хребтов; дана характеристика рельефа и гидрографии западной части Центральной Азии; очень продвинулось вперед разрешение «загадки Лобнора».

практически совсем неизученный район - стык Куньлуня, Каракорума и Гиндукуша - Русское географическое общество летом 1888 г. направило небольшой отряд. Возглавлял его капитан Бронислав Людвигович Громбчевский, офицер для особых поручений при генерал-губернаторе Ферганы. Из Маргилана путешественник отправился на юг, перевалил несколько тяньшаньских и памирских хребтов и 1 сентября по горной тропе добрался до Балтита, столицы небольшого ханства, расположенного в бассейне р. Гилгит (система Инда). Эпидемия холеры в соседнем населенном пункте и болезнь хана вынудили Громбчевского поспешить с возвращением.

Обратный путь проходил по той же тропе, частично идущей по оврингам (балконам), в ряде мест уничтоженным снежными обвалами. В конце октября Громбчевский обследовал массив Музтагата, одну из составных частей почти меридионального мощного хребта Конгурмузтага (Кашгарского) со скалистыми крутыми склонами. Трудности дороги, морозы и бескормица погубили почти всех лошадей, и около 850 км путешественникам пришлось идти пешком. Тем не менее Громбчевский заснял ряд левых притоков р. Раскемдарьи (в нижнем течении - р. Яркенд, одна из составляющих Тарима), в том числе р. Ташкурган.

Летом 1889 г. Громбчевский возглавил новую экспедицию. Напряженная политическая обстановка значительно усложнила передвижение отряда. И все же ему удалось вновь проникнуть в бассейн Раскемдарьи: в октябре - ноябре он впервые исследовал и нанес на карту сложно разветвленный хребет Раскем. (Ныне здесь выделяют два хребта - короткий и мощный Раскем и менее высокий, более длинный - около 300 км - Тохтакорум.) Затем Громбчевский прошел вверх по левому крупному притоку Раскемдарьи в район Чогори, второго по высоте восьмитысячника планеты (у 36° с. ш.), и открыл северную часть значительного (400 км) хребта Агыл-Каракорум.

В конце ноября при морозах до 30°С Громбчевский перевалил на истоки р. Тизнаф, чтобы связать свои съемки со съемками экспедиции Певцова. А в конце года при усилившихся до –35°С морозах и значительных ветрах, иногда достигавших ураганной силы, по р. Каракаш поднялся на Тибетское нагорье. На правобережье реки он обнаружил и проследил почти по всей длине мощный хребет Карангутаг, водораздел обеих составляющих р. Хотан. На нагорье ветер поднимал тучи ныли, соленой на вкус; проникала она всюду, особенно сильно доставалось глазам. По Громбчевскому, посещенная им часть Тибетского нагорья - волнистая местность, пересеченная в разных направлениях сглаженными горными кряжами; часто встречаются глубокие ложбины с озерами.

От бескормицы и отсутствия воды (все родники и озера вымерзли) начался падеж лошадей. Отряд отступил и, перевалив в новогоднюю ночь Карангутаг, спустился к подножию Куньлуня, а затем по караванной дороге направился в Кашгар. Здесь Громбчевский получил финансовую помощь от русского консула, закупил около 30 лошадей и весной 1890 г. продолжил работу. В начале марта в оазисе Ния он встретился с Певцовым, что позволило взаимно увязать съемки.

Из Нии Громбчевский прошел на запад к р. Керия и по ее долине 10 мая вновь поднялся на Тибетское нагорье, встретившее его сильными (до –24°С) морозами - внизу жара доходила до 31 °С. Начавшийся падеж вьючных животных вынудил его спешить. Но все же он продвинулся по солонцевато-песчаной высокогорной пустыне на юг значительно дальше участников экспедиции Певцова: он обнаружил большую часть хребта Устюнтаг на правобережье р. Керии, открыл ее истоки, а на левобережье, несомненно, видел меридиональный отрезок хребта Люшишань. В начале июня он вернулся на равнину, в Хотан, а 15 октября завершил экспедицию в городе Ош.

По труднодоступным горам Куньлуня, Каракорума и высокогорной пустыне Западного Тибета Громбчевский прошел со съемкой 7,7 тыс. км, из них почти 5,5 тыс. по местности, не посещенной никем из европейцев. Он внес значительные изменения в картографию верхних бассейнов рек Яркенда, Хотана и Керии, собрал крупные ботанические и зоологические коллекции, а также интересный этнографический материал.

ля изучения Восточного Тянь-Шаня, региона между пустынями Такла-Макан и Гоби, а также горной страны Наньшань Русское географическое общество организовало небольшую экспедицию. Возглавил ее географ и энтомолог Г. Е. Грумм-Гржимайло, обязанности топографа, как и ранее, выполнял его брат, офицер-артиллерист Михаил Ефимович. В конце мая 1889 г. отряд выступил из Джаркента (Панфилов, 80° в. д.), перевалил хребет Борохоро у 83° в. д. и направился на восток. Г. Грумм-Гржимайло выяснил, что эти горы и их продолжение (хребет Ирен-Хабырга) имеют очень крутой северный склон и дренируются многочисленными мелкими речками.

В поисках перевала на южные склоны Тянь-Шаня путешественники поднялись в верховья р. Манас, к подножию горного узла с ледниками, дающими начало ряду рек. Не найдя прохода, они отступили и, продолжив маршрут на восток, к концу сентября проследили весь вечноснеговой хребет Богдо-Ула (около 300 км). Затем экспедиция пересекла понижение между ним и протягивающимися далее к востоку горами, среди которых Г. Грумм-Гржимайло выделил два хребта - Баркельтаг со скалистыми северными отрогами и Карлыктаг с блиставшими на вершинах пятнами снега. Пройдя на юго-запад, он открыл и в октябре - ноябре обследовал самую глубокую материковую впадину Центральной Азии - Турфанскую; высота ее оказалась отрицательной, т. е. ниже уровня океана (по последним данным - 154 м).

В это же время на разведку на юг - в сторону «белого пятна» - направился М. Грумм-Гржимайло. Он перевалил невысокий кряж Чёльтаг широтного простирания и вместо показанной на прежних картах «Хамийской пустыни» обнаружил равнину со степной растительностью, ограниченную на юге хребтом Куруктаг.

Из Турфана экспедиция прошла по караванной дороге на восток и новый, 1890 г. встретила в городе Хами. Оттуда в конце января она направилась на юго-восток, по пути выполнив пересечение невысоких и коротких хребтов Бэйшаня. Г. Грумм-Гржимайло намеревался провести изучение территории южнее города Синий, за излучиной верхней Хуанхэ. Но планы пришлось круто изменить из-за несчастья с одним из казаков. В середине лета отряд обошел озеро Кукунор с юга и запада, преодолев Наньшань, и в сентябре вновь пересек Бэйшань примерно в 100 км восточнее прежнего маршрута. Г. Грумм-Гржимайло выделил эту горную страну в самостоятельную орографическую единицу Центральной Азии (завысив, правда, ее площадь более чем в два раза).

Далее маршрут отряда пролегал вдоль южных склонов Восточного Тянь-Шаня, осмотренных впервые на протяжении около 500 км. Затем Г. Грумм-Гржимайло вторично обследовал около 800 км северных склонов этой горной системы и закончил экспедицию в середине ноября в Джаркенте, пройдя более 7 тыс. км, из них 6 тыс. км по районам, до него не посещавшимся исследователями. Он доставил большую коллекцию насекомых и привез первые четыре экземпляра лошади Пржевальского.

четвертую экспедицию Потанина в качестве геолога был зачислен Владимир Афанасьевич Обручев , получивший самостоятельное задание. Выйдя из Кяхты в конце сентября 1892 г., он через Монголию добрался до Пекина, где подготовился к дальнейшему путешествию. В 1893 г., обойдя с юга плато Ордос и следуя вдоль Великой Китайской стены, он перешел к городу Сучжоу (ныне Цзюцюань на нижнем течении левого притока Жошуй). Оттуда он начал исследование горной страны Наньшань и открыл или завершил открытие ряда ранее не выявленных или совершенно неверно нанесенных на карту хребтов с вершинами более 5 тыс. м. Крупнейший из них, хребет Рихтгофена (Циляньшань, высотой до 5934 м), простирается более чем на 500 км на северо-восточной окраине Наньшаня; к юго-западу - параллельный ему Таолайшань; на юге, близ 38° с. ш., - хребет Зюсса (Сулэнанынань), где находятся истоки р. Сулэхэ; ниже по течению вдоль ее правого берега - Таолайнаньшань, а на левом берегу - Емашань и Дасюэшань (с вершиной 6209 м). Обручев завершил также открытие и дал названия хребту Мушкетова,Ныне здесь выделяют два хребта. отделяющему с юга равнину Сыртым от Цайдама, а к юго-востоку от Цайдама - хребту Семенова, пересекаемому 36-й параллелью. Между ними он обнаружил вечноснеговой Курлык-Дабан (длина 250 км) и более короткий и низкий Сарлык-Ула. И он исследовал, отнес к системе Наньшаня и объединил общим названием Луншоушань невысокие, почти широтные горы (вершина 3658 м), протягивающиеся вдоль юго-западной окраины пустыни Алашань.

Обойдя с севера пустыню Алашань, он вышел к северной луке Хуанхэ, к городу Нинся (Иньчуань). В 1894 г., перевалив хребет Циньлин, он проник в Сычуаньскую впадину, повернул к северо-западу, снова вернулся к Сучжоу и через Бэйшань дошел до оазиса Хами. Хотя его путь по Бэйшаню совпал с маршрутом Г. Грумм-Гржимайло, Обручев уточнил положение северной и южной границ этой горной страны. Он выяснил, что Бэйшань не связан ни с Наньшанем, ни с Тянь-Шанем. Из Хами он достиг Кульджи, следуя через Турфан и по южной полосе Джунгарии.

Обручев установил, что Центральная Азия - очень древняя горная страна, давно не покрывавшаяся морем и выровненная процессами выветривания и сноса. Он дал более правильное представление о рельефе и геологическом строении этого региона. Основываясь на собранных материалах, он разработал гипотезу об эоловом происхождении лёсса. Свое путешествие В. Обручев описал в книгах «От Кяхты до Кульджи» (2-е изд., 1950 г.) и «Центральная Азия, Северный Китай и Наньшань» (два тома, 1900–1901 гг.).

Джунгария - «великие ворота» Азиатского материка - была столбовой дорогой для ряда прославленных экспедиций второй половины XIX в., стремившихся в неразгаданные дали Центральной Азии, но часть самой Джунгарии оставалась, но существу, «белым пятном» до начала XX в., пока В. Обручев не вступил в эту область. В летние месяцы 1905, 1906 и 1909 гг. он впервые изучил или подробно исследовал две почти параллельные пары хребтов Западной Джунгарии, простирающихся в северо-восточном направлении,- Майлитау и Джаир, Бирлыктау и Уркашар, два параллельных широтных хребта - Саур и Семистай, к которому с запада подходит Уркашар, а также долины и впадины между этими цепями, мелкосопочник к югу от Семистая и восточный участок Тарбагатая. Оказалось, что эти возвышенности - не горные хребты, «а простые и сложные плато... одиночные или соединенные в комплексы в виде ступеней различной высоты, образующих в совокупности одно целое».Цитаты из его работы «Пограничная Джунгария», т I (Томск), 1915; т 2 (М. - Л.), 1953 Они имеют облик широких ровных гребней необычной клинообразной формы, располагающихся ниже окружающих их горных систем.

июне 1893 г. В. Роборовский, взяв себе в помощники П. Козлова, выступил из Пржевальска на восток и прошел вдоль Восточного Тянь-Шаня, следуя через наименее исследованные местности. Спустившись затем в Турфанскую впадину, Роборовский и Козлов пересекли ее в различных направлениях и оконтурили. Разными путями они прошли оттуда в бассейн р. Сулэхэ, в поселок Дуньхуан (близ 40° с. ш., у подножия Наньшаня). Козлов двинулся на юг, к низовьям Тарима, и изучил котловину Лобнора. Он открыл высохшее древнее русло Кончедарьи, а также следы древнего Лобнора в 200 км к востоку от тогдашнего его местонахождения и окончательно доказал, что Кончедарья - блуждающая река, а Лобнор - кочующее озеро. Роборовский прошел на восток, к оазису Хами, повернул на юг и по восточной окраине Гашунской Гоби достиг Дуньхуана, куда к февралю 1894 г. прибыл и Козлов.

Теперь путешественники приступили к исследованию Западного Няньшаня. Разными маршрутами в течение 1894 г. они пересекли его во многих местах, проследили ряд продольных межгорных долин, точно установили протяженность и границы отдельных хребтов, исправив, а нередко и сильно изменив карты своих предшественников. Зимой 1894–95 г., намереваясь пройти через высокогорную страну на юго-восток, в Сычуаньскую впадину, они при морозах до 35 °С достигли к югу от Кукунора, за 35-й параллелью, хребта Амнэ-Мачин (до 6094 м) и перевалили его диким скалистым ущельем. Но Роборовский внезапно тяжело заболел, и через неделю, в феврале 1895 г., Козлов, принявший руководство экспедицией, повернул обратно. Роборовский в те дни, когда ему становилось легче, с величайшими усилиями продолжал географические и этнографические наблюдения, делал даже самостоятельные разъезды и ботанические сборы. За все это время главным образом благодаря ему экспедиция собрала около 25 тыс. растений, принадлежавших к 1300 видам. (Козлов делал преимущественно энтомологические сборы - около 30 тыс. экземпляров насекомых.) Вернувшись в Тур-фанскую впадину, они направились на северо-запад и впервые пересекли пески Дзосотын-Элисун (около 45 тыс. км²). Вместо многих кряжей, показанных на старых картах у 46° с. ш., Козлов обнаружил пески Коббе. Закончив свой путь в Зайсане в конце ноября 1895 г., Роборовский и Козлов проделали в общей сложности около 17 тыс. км.

ретье путешествие Козлова в Центральную Азию (1899–1901 гг.) было в то же время его первой самостоятельной экспедицией. Она называлась Монголо-Тибетской: ее можно определить как географическую, в отличие от двух следующих, в основном археологических. В середине лета 1899 г. экспедиция проследовала от границы вдоль Монгольского Алтая к озеру Орог-Нур (45° с. ш., 101° в. д.) и при этом произвела первую точную съемку и подробное исследование этой горной системы. Сам Козлов прошел по северным склонам главного хребта, а его спутники, ботаник Вениамин Федорович Ладыгин и топограф Александр Николаевич Казнаков , несколько раз переваливали хребет и от 92° в. д. проследили также и южные склоны. Выяснилось, что главный хребет простирается на юго-восток до 98° в. д. в виде единой горной цени, постепенно понижающейся, и заканчивается хребтом Гичгэнийн-Нуру, а далее тянется Гобийский Алтай, состоящий лишь из цепи небольших холмов и коротких низких отрогов. Затем все трое разными путями пересекли пустыни Гоби и Алашань; соединившись, они поднялись на северо-восточную окраину Тибетского нагорья, обошли с севера страну Кам, расположенную в верховьях рек Янцзы и Меконг. Здесь Козлов открыл четыре параллельных хребта юго-восточного направления: на левом берегу Янцзы - Пандиттаг (200 км), на правом - Русского Географического Общества - водораздел между верхней Янцзы и Меконгом (длина около 450 км, вершина до 6 тыс. м), на правом берегу Меконга - хребет Вудвилл-Рокхилла (400 км), южнее - Далай-Ламы (400 км, на наших картах - без названия) - водораздел бассейнов верхнего Меконга и Салуина.

На обратном пути после подробной описи озера Кукунор путешественники снова пересекли пустыни Алашань и Гоби и достигли 9 декабря 1901 г. Кяхты. Телеграмма Козлова развеяла упорные слухи об их гибели: почти два года от них не поступало никаких сведений. Эта экспедиция описана Козловым в двухтомном труде «Монголия и Кам», «Кам и обратный путь».

В 1907–1909 гг. Козлов возглавлял так называемую Монголо-Сычуаньскую экспедицию. Помощниками его были топограф Петр Яковлевич Напалков и геолог Александр Александрович Чернов . Следуя от Кяхты через пустыню Гоби, они перевалили Гобийский Алтай и вышли в 1908 г. к озеру Сого-Нур, в низовьях правого рукава р. Жошуй. Повернув на юг, Козлов через 50 км (у 41 °45" с. ш. и 101 °20" в. д.) открыл развалины Хара-Хото, столицы средневекового тангутского царства Си Ся (XIII в. н. э.). При раскопках он нашел большую библиотеку (2000 книг) на тангутском языке, более 300 образцов тангутской живописи и т. д.

От Хара-Хото экспедиция двинулась на юго-восток и пересекла пустыню Алашань до хребта Алашань, причем Напалков и Чернов исследовали территорию между р. Жошуй и средней Хуанхэ и западную полосу Ордоса. В частности, они установили, что Жошуй такая же блуждающая река, как и Тарим, и что хребет Арбисо, на правом берегу Хуанхэ, является северо-восточным отрогом хребта Хэланьшань. Повернув на юго-запад, экспедиция проникла в верхнюю излучину Хуанхэ - в высокогорную (до 500 м) страну Амдо (34–36° с. ш., 100–102° в. д.) - и впервые всесторонне исследовала ее. Весной 1909 г. Козлов прибыл в Ланьчжоу, а оттуда прежним маршрутом вернулся в Кяхту, завершив свое выдающееся археологическое путешествие в середине 1909 г. Козлов описал его в работе «Монголия и Амдо и мертвый город Хара-Хото» ; опубликована она была уже при Советской власти (1923 г., 2-е изд., 1947 г.).

Веб-дизайн © Андрей Ансимов, 2008 - 2014 год

В

начале нашего века северное побережье Гыданского п-ова на картах изображалось неверно, так как после работ Д. Л. Овцына (1734–1737) съемок почти не производилось. В 1922 г. Комитет Северного морского пути снарядил гидрографическую экспедицию Д. Вардропера на шхуне «Агнеса» для изучения побережья между Обской губой и Енисейским заливом. Судно обогнуло о. Агнесы (теперь Шокальского) и двинулось вдоль восточного берега фактически открытого им узкого и длинного п-ова Явай. Экспедиция обследовала и нанесла на карту глубоко вдающийся в материк Гыданский залив (длина около 200 км); съемкой его восточного берега было завершено открытие п-ова Мамонта и о. Оленьего, начатое землемером Н. И. Солдатовым .В 1910 г. он заснял Юрацкую губу у 72° с. ш., выявив Олений п-ов, а к северу от него - о. Олений.

Бассейн р. Пура и внутренние части Гыданского п-ова оставались практически не изученными вплоть до середины 20-х гг. нашего столетия: проникнуть в летнее время через Сибирские Увалы в этот безлюдный, изобилующий болотами край считалось невозможным. Легенду о недоступности территории за водоразделом Оби и Пура опроверг Б. Н. Городков. В июле 1923 г. во главе небольшого отряда он проследил Аган (правый приток Оби) почти до истоков и поднялся на Сибирские Увалы. По сравнению с пройденными речными долинами водораздельное пространство показалось ему пустыней: сухие пески с галькой и валунами, собранные в невысокие холмы, протягивались непрерывной полосой с запада на восток; ни болот, ни луж. За холмами к северу местность стала довольно круто понижаться, пошли обширные торфяники, озера и островки сосновых лесов.

В начале августа отряд вышел к верховьям, как позднее выяснилось, правой составляющей Пура - до ее истоков из-за завалов добраться не удалось. В середине сентября Б. Городков достиг Тазовской губы, выполнив первую съемку Пура. Река почти на всем протяжении (по последним данным - 1024 км) течет по 78-му меридиану; изображавшиеся на картах низовья Пура и Таза в виде огромных водных рукавов, постепенно переходящих в Тазовскую губу, оказались небольшими притоками, достигающими самое большее 1 км в ширину. Водораздел Пура и Таза - безлесную холмистую равнину, заболоченную в низинах, Б. Городков пересек в нескольких местах и в начале декабря двинулся на юг. Обратный путь проходил по водоразделу Пура и Надыма. На Северные Увалы отряд поднялся в середине декабря почти в 200 км западнее первого пересечения этой возвышенности. Итог экспедиции, законченной в самом начале 1924 г.,- существенное уточнение картографических представлений о бассейне Пура и исследование части водораздела Пура и Таза.

Во вторую экспедицию в качестве геоморфолога Б. Городков пригласил Ивана Яковлевича Ермилова . В конце января 1927 г. все участники собрались в Туруханске, откуда прошли на запад к Тазу и проследили его до устья, где разделились. И. Ермилов пересек основание Гыдана, а Б. Городков - его центральную часть до нижнего Енисея. На исследованных участках они обнаружили небольшие (около 300 м) изолированные возвышенности. По материалам съемки Б. Городкова на карту был нанесен Танам, оказавшийся самой крупной (250 км) рекой полуострова. Соединившись в устье Танама, оба отряда переждали там весну. В конце июня вскрылись реки и озера. Пройдя, на запад примерно по 71° с.ш., экспедиция обнаружила в северо-восточной части Гыдана запутанную систему озер Хосейн-то, Ямбуто и множество мелких, соединенных протоками и многочисленными речками. Она проследила также южный берег Гыданской губы на 110 км.

В октябре от устья Юрибея на оленях было выполнено два съемочных маршрута - по п-ову Явай и восточному берегу Гыданского залива (до Юрацкой губы). В начале ноября, вернувшись на Юрибей, Б. Городков с товарищами пересек Гыдан в южном направлении. Он установил, что рельеф тундры полуострова - в основном равнинный, с чрезвычайно развитой речной сетью, в поймах часто встречаются мелкие котловины. Однообразие рельефа нарушается лишь группами невысоких холмов и редкими возвышенностями, приуроченными к главным водоразделам. По льду Тазовской губы они добрались до ее западного берега. Выступ материка, ограниченный Обской и Тазовской губами, Б. Городков назвал Тазовским п-овом. По материалам экспедиции и работам гидрографов «Агнесы» И. Ермилов составил первую достоверную карту Гыдана. Он выяснил, что по морфологическим особенностям полуостров отличается от Таймыра и Северо-Сибирской низменности, и непосредственно связан с Западно-Сибирской равниной.

о конца 40-х гг. нашего века на картах между Уралом и Енисеем показывалась огромная территория с монотонным рельефом - Западно-Сибирская низменность. С 1948 г. в Западной Сибири начались интенсивные поиски и разведка месторождений нефти и газа, сопровождавшиеся широким комплексным исследованием и топографической съемкой. Материалы, собранные огромным коллективом, позволили составить сводную гипсометрическую карту Западной Сибири, рельеф которой оказался довольно сложным.

На п-ове Ямал близ 12° в. д. на протяжении 150 км прослежена низкая возвышенность Хой. По западному берегу п-ова Гыдан - узкая и длинная (более 300 км) меридиональная Юрибейская гряда, а его центр пересекает субмеридиональная Гыданская гряда (350 км). На водоразделе левых притоков нижнего Енисея и правых Таза, а также ряда коротких самостоятельных рек Гыдана выделена невысокая (до 176 м), узкая и очень длинная (700 км) Нижнеенисейская возвышенность. От Енисея на юге ее частично отделяет узкая меридиональная Туруханская низменность. В верховьях Таза и левых притоков Енисея, близ 62° с. ш., прослежена почти широтная Верхнетазовская возвышенность длиной около 400 км. Южнее выделены три равнины - примыкающая к Енисею Енисейская, а также Кетско-Тымская и Чулымская.

Между Уралом и левобережьем нижней Оби закартирована меридиональная Северо-Сосьвинская возвышенность; в пределах 64–62° с. ш. все пространство от Оби до Енисея занято огромной (более 1100 км) широтной «полосой» - Сибирскими Увалами. Они характеризуются высотами 200–225 м (до 285 м) и глубоко расчлененным эрозионным рельефом. На правобережье Оби между устьями Казыма и Иртыша выделена почти меридиональная возвышенность Белогорский Материк длиной 750 км (высота до 162 м).

Еще южнее - в среднем течении Иртыша и Оби - располагаются крупные Кондинская и Средне-обская низменности, к югу от последней, на правобережье широтного отрезка течения Оби, выявлена возвышенность Тобольский Материк, а в междуречье Тавды и Исети, левых притоков Тобола, - Туринская равнина.

В междуречье Тобола и Иртыша закартирована крупная Иншмская равнина, а между Иртышом и Обью - Васюганская и Кулундинская равнины, Барабинская низменность и Приобское плато.

Сложность рельефа Западной Сибири позволяет считать ее не низменностью, а равниной, аналогичной Восточно-Европейской.

годы гражданской войны на Крайнем Севере России начал работать геолог Н. Н. Урванцев . В 1919 г. на Норильском плато он обнаружил присутствие никеля в рудах Норильского медного месторождения. В то время этот район был еще очень слабо изучен. И зимой 1921/22 г. Н. Урванцев заснял вместе с топографом Базановым озеро Пясино и группу небольших (до 320 км²) норильских озер - Лама, Глубокое, Кита и др., ранее нанесенных на карту лишь по расспросным данным, и доказал, что они ледникового происхождения.

Весной 1922 г. Н. Урванцев с Никифором Александровичем Бегичевым При поисковых маршрутах 1915 и 1921 гг Н Бегичев обнаружил ранее неизвестные реки: «Ленивая («Лидин»), Хутудабига («Тамара») и Старица («Сара»). включились в поиски Петера Тессема , спутника Р. Амундсена на парусно-моторном судне «Мод»,Р. Амундсен в 1918–1920 гг прошел на «Мод» с двумя зимовками Северным морским путем на восток до города Ном (Аляска). Ряду мысов северного побережья Таймыра он присвоил имена Прончищева, X. Лаптева и Ласиниуса. посланного от бухты Мод (близ мыса Челюскин) к о. Диксон и пропавшего без вести. Они спустились на лодке от верховьев Пясины до устья и проследили все ее течение (818 км). Река протекала по плоской, участками ровной, как стол, местности. К западу от нижней Пясины во время сплава Н. Урванцев обнаружил ряд отдельных возвышенностей. Далее к востоку они постепенно сливались в сплошной горный массив. По берегам реки и западнее возвышенности имели вид пологих плавных увалов.

От устья Пясины Н. Урванцев и Н. Бегичев на лыжах прошли вдоль берега на запад со съемкой около 200 км. Н. Урванцев установил, что южные возвышенности являются продолжением гор Бырранга до Енисейского залива. На материке, против о. Диксон, они обнаружили глубокую расщелину, а в ней - останки П. Тессема в полуистлевшей одежде и прорезиненный пакет с научными материалами экспедиции Р. Амундсена и его донесениями. П. Тессем проделал пешком по тундре мучительный путь, почти 900 км, и погиб от истощения всего лишь в четырех километрах от поселка Диксон.

В начале 1928 г. для исследования восточной части Таймырского п-ова из Дудинки (на Енисее) выступила небольшая академическая экспедиция под руководством ботаника Александра Иннокентьевича Толмачева . Зимним путем он прошел к озеру Таймыр у 74°10" с. ш., 102° в. д., а в конце июля - со съемкой вдоль южного берега Таймыра и у 106° в. д. достиг его восточной оконечности. Выяснилось, что на старых картах его размеры преуменьшались. К северо-востоку от озера А. Толмачев открыл цепь обособленных плато (юго-восточный отрог гор Бырранга); его протяженность к востоку, по определению А. Толмачева, - около 150 км. Прямо к востоку от озера он обнаружил небольшой массив с четко обрезанными скалистыми склонами (на картах нашего времени - возвышенность Киряка-Тас, длина 80 км, высота до 635 м), а южнее - еще один массив, у 106° в. д. Поднявшись на него, А. Толмачев увидел на юго-востоке неизвестное озеро (Кунгасалах); дальше к юго-востоку страна была совершенно ровной вплоть до Хатангской губы. В сентябре, уже при небольших морозах, он повернул обратно и достиг Дудинки в январе 1929 г.

Съемку озера Таймыр (4560 км²) в том же 1929 г. закончил Н. Урванцев, производивший в этом районе геологические изыскания. Впервые после его работ и исследований А. Толмачева величайший заполярный водоем Земли получил на картах очертания, близкие к действительным.

В 1933 г. во время вынужденной зимовки в проливе Вилькицкого Н. Урванцев, возглавляя Восточно-Таймырскую экспедицию Главсевморпути, совершил со съемкой 300-километровый береговой маршрут вдоль северного выступа Таймыра от залива Дика (101° в. д.) до фьорда Терезы Клавенес (105° в. д.). Это был первый в истории арктических исследований поход на полугусеничных автомашинах. Н. Урванцев выяснил, что фьорд Терезы, впервые полностью положенный им на карту, служит продолжением обширной ледниковой долины шириной 20–30 км, протягивающейся от залива Дика поперек всего полуострова: рельеф пройденной части Таймыра, по его наблюдениям, сглаженный, мягкий, с пологими увалами до 100–200 м высоты. В эту же зимовку он произвел первую съемку о-вов Комсомольской Правды.В 1959 г. за выдающиеся труды по изучению Советского Крайнего Севера ученому-землепроходцу Николаю Николаевичу Урванцеву присуждена Большая золотая медаль Географического общества СССР.

зучая но поручению Геологического комитета угленосность западной части Среднесибирского плоскогорья, геолог Сергей Владимирович Обручев в 1917, 1921, 1923 и 1924 гг. обследовал среднее течение Ангары, водоразделы между Подкаменной Тунгуской, Ангарой и Чуной, прошел со съемкой по всей Подкаменной Тунгуске (1865 км), исследовал и снял на карту Бахту (около 500 км), Курейку (888 км) и ряд малых притоков Енисея. Сопоставив результаты своих работ с данными других исследователей, он пришел к выводу, что почти все пространство между Леной и Енисеем к северу от 58-й параллели занято угленосным бассейном; этот один из крупнейших в мире (около 1045 тыс. км²) бассейн С. Обручев назвал Тунгусским.

ля изучения пушного и охотничьего промысла в лесотундровую и тундровую зону междуречья Хатанги и Лены Академия наук в 1926 г. направила небольшой отряд зоолога Александра Андреевича Романова . Все исследователи, посещавшие этот огромный пустынный край, передвигались в основном по долинам крупных рек либо по берегу моря Лаптевых. О рельефе междуречных пространств имелись крайне скудные данные. Поэтому А. Романову пришлось вести глазомерную съемку, а в ряде случаев выполнять роль первопроходца и собирать расспросные сведения для составления карты территории в 350 тыс. км² (почти равновеликой площади Белоруссии и Прибалтийских республик).

На нартах с оленями, на собачьих упряжках, на вьючных оленях, на байдарках и пешком, летом и в зимнюю стужу А. Романов искрестил этот мало исследованный суровый край густой сетью съемочных маршрутов и выполнил более 2 тыс. барометрических определений высоты местности.

Собранные А. Романовым за один полевой сезон (сентябрь 1926 - сентябрь 1927 г.) материалы позволили внести существенные исправления в карту: он значительно улучшил изображение левых притоков нижнего Оленька, впервые заснял короткую р. Уэле, впадающую в Анабарский залив, ряд левых и правых притоков р. Анабар и всю систему среднего Попигая. На водоразделе этих рек A. Романов выявил плоский, почти меридиональный кряж Сюрях-Джангы (200 км, высота до 403 м) и. продолжив открытие Э. B. Толля , проследил на всем протяжении (250 км) невысокий - до 517 м - кряж Хара-Тас. На правобережье нижней Лены за 70° с. ш. А. Романов исследовал и нанес на карту северную часть Хараулахского хребта.

етом 1927 г. географ и гидрограф Павел Константинович Хмызников во главе гидрологического отряда из Верхоянска, расположенного в 50 км к югу от 68° с. ш., поднялся по Сартангу и Дулгалаху до их верховьев. Съемка и промеры этих совершенно не исследованных рек показали, что они являются составляющими р. Яны. По возвращении в Верхоянск П. Хмызников построил лодки и катер и 18 августа отправился вниз но реке. Пройдя со съемкой 600 км, он в середине сентября прибыл в село Казачье, у вершины дельты. После зимовки, весной и летом 1928 г., отряд заснял дельту Яны. По завершении экспедиции с группой сотрудников П. Хмызников отправился на катере морем в Тикси. Они едва не погибли во время кораблекрушения; от голодной смерти их спасла находка склада сушеной рыбы. Они добрались до жилья в устье Омолоя (впадает в губу Буор-Хая) и глубокой осенью без потерь вернулись в Верхоянск.

П. Хмызников составил атлас р. Яны (длина 872 км) и дал гидрологическую характеристику бассейна реки.

В 1932 г. геолог Иван Паисьевич Атласов в поисках золота в верховьях Яны исследовал и нанес на карту большую часть хребта Орулган (высота до 2389 м), от 69 до 67° с. ш., правильно определил его направление и общую длину (500 км), а на левом берегу верхнего Омолоя обнаружил Сиетиндэнский хребет (200 км), почти параллельный Орулгану.

1926 г. С. Обручев руководил геологическим отрядом, исследовавшим бассейн Индигирки; в качестве геодезиста в него вошел Константин Алексеевич Салищев , участник всех последующих экспедиций С. Обручева. В середине июня он с 11 спутниками вышел из Якутска на восток, перевалил Верхоянский хребет в верховьях р. Менкюле (система Алдана) и установил, что этот хребет состоит из четырех горных цепей, а не одной, как считали ранее. Затем отряд спустился в долину Индигирки близ устья Эльги.

1 августа С. Обручев начал сплав но Индигирке на челнах («ветках») и проследил ее течение от Эльги до порогов. На пройденном участке (более 200 км) но обоим берегам реки протягивались огромные горы с пятнами снега на вершинах высотой не менее 1000 м.На старых картах горы тянулись только вдоль левого берега Индигирки, правый же показывался низменным и заболоченным. Он правильно заключил, что продолжил и завершил открытие большой горной системы, начатое И. Д. Черским, и назвал ее именем первооткрывателя - хребтом Черского.

Пороги Индигирки нельзя было пройти в это время года, поэтому С. Обручев поднялся по ее левому притоку Иньяли до верховья и, обойдя пороги с запада, вернулся на Индигирку; по ней он достиг р. Сюрюктях и установил ее размеры и направление течения. В сентябре С. Обручев вверх по Индигирке добрался до селения Оймякон. В конце ноября при морозах до 60°С отряд двинулся в обратный путь через отроги Верхоянского хребта и 24 декабря 1926 г. прибыл в Якутск.

В 1928 г. Академия наук организовала экспедицию гидролога Юрия Дмитриевича Чирихина для изучения судоходности Индигирки. Из Якутска в конце зимы 1928/29 г. он добрался до Оймякона и проследил течение Индигирки до устья ее притока Момы, на правом берегу которой он обнаружил хребет Илинь-Тас, круто поднимающийся над долиной (северо-западное окончание Момского хребта). Он осмотрел небольшую часть долины нижней Момы и отметил, что она имеет форму впадины. Построив в ее устье катера и поставив на них привезенные с собой моторы, летом 1929 г. экспедиция начала сплав по Индигирке. Хребет сопровождал правый берег до крутого поворота на восток - у 67° 40" с. ш. Река вышла из гор у 144° в. д. и далее к северу проходила, извиваясь, по заболоченной низменности со множеством озер. Выполнив короткие боковые маршруты по левым притокам Индигирки - Селенняху (у 68° с. ш.) и Уяпдине (у 68°30" с. ш.), Ю. Чирихин оконтурил эту Абыйскую низменность (но его данным, около 50 тыс. км²). Зиму экспедиция провела в дельте Индигирки, в селе Русское Устье. По вскрытии реки весной 1930 г. Ю. Чирихин заснял все ее протоки (площадь дельты - 5500 км²). Сплав по Индигирке позволил ему точно нанести на карту большую часть течения реки (1200 км) и выяснить ее судоходность на 1000 км от устья Момы. На некоторых участках новое картографическое изображение Индигирки сильно отличалось от старого - поправки доходили до 2,5° но долготе.

В 1929 г. С. Обручев, поднявшись от Оймякона по Индигирке к хребту Тас-Кыстабыт, установил истинный исток реки. После работ С. Обручева и Ю. Чирихина можно было уже довольно правильно изобразить все течение Индигирки (длина 1720 км) и определить площадь ее бассейна (360 тыс. км²).

В 1931 г. восточная часть хребта Черского, примерно от 63°40" до 68° с. ш., изучалась комплексной экспедицией гидрографа Владимира Даниловича Бусика ; исследования велись главным образом силами отряда под руководством гидрографа Бориса Васильевича Зонова . Проследив все течение Момы (406 км) и ее левых притоков Эрикита и Тыряхтяха, экспедиция нанесла на карту почти всю горную цепь Улахан-Чистай (открытую И. Черским, длина 250 км) и засекла в ней высоты более 2000 м, отметив возможное существование среди них единичных вершин до 2500 м.Впоследствии оказалось, что Улахан-Чистай - самый высокий хребет в горной системе Черского: после 1945 г. в его северо-восточном отроге (массив Буордах) была обнаружена высшая точка Северо-Востока СССР - гора Победа (3147 м) и оконтурен крупный массив оледенения. За полярным кругом, у 148° в. д., вместо показываемого на старых картах водораздельного хребта была обнаружена и оконтурена низменность площадью около 35 тыс. км²; протекающая по ней р. Ожогина (левый приток Колымы) оказалась не короткой рекой в несколько десятков километров, как считали ранее, а 523-километровым потоком. У 151° в. д. экспедиция проследила все течение другого левого притока Колымы - р. Ясачной (490 км). Маршруты по Моме, Ожогиной, Зырянке, Ясачной и ее притоку Россохе позволили оконтурить и нанести на карту самую восточную окраинную цепь хребта Черского, названную Момским хребтом (470 км, вершина 2533 м), глубоко расчлененную речными долинами. В. Бусик утонул при исследовании индигирских порогов 30 июня 1931 г.

Летом 1946 г. геолог и географ Алексей Петрович Васьковский исследовал междуречье Уяндины (левый приток Индигирки) и верхнего Чондона, впадающего в Янский залив. Вместо разноориентированных невысоких кряжей он выделил единое горное сооружение, протянувшееся в виде дуги на 200 км, и назвал его Селенняхским хребтом, а южную его часть (близ 68° с. ш.) - Томмотским массивом.

лавная задача организованной в 1928 г. топо-геодезической экспедиции под руководством географа и гидролога Ивана Федоровича Молодых состояла в изыскании наиболее удобного водного пути для снабжения населения северо-востока страны продовольствием и промышленными товарами. В середине июня от Тауйской губы Охотского моря он прошел к северу, на верхнее течение р. Колымы и за два с половиной месяца заснял реку до устья.

Отряд С. Обручева, входивший в состав экспедиции, весной 1929 г., выйдя из Оймякона, перевалил хребет Тас-Кыстабыт и достиг р. Аян-Юрях (левая составляющая Колымы). Отсюда он начал сплав на лодке до места ее слияния с Кулу (правая составляющая Колымы). Преодолев Большие Колымские пороги, С. Обручев спустился до устья Омолона, проследив, таким образом, почти все течение Колымы (кроме ее низовьев). 20 сентября из-за наступления холодов он отправился обратно и прибыл в Среднеколымск, где остановился на зимовку. В феврале 1930 г. по зимнему пути С. Обручев прошел вверх по Колыме до устья Коркодона и двинулся по его долине на восток. В конце марта в верховьях Коркодона он открыл невысокие горы, назвав их Конгинскими, перевалил их (у 63°40" с. ш. и 158°45" в. д.) и добрался до верховьев Омолона, закончив, таким образом, пересечение обширного плоскогорья, названного им Юкагирским. После ледостава, 9 июня С. Обручев начал сплав по Омолону, проследил все его течение до устья и 12 июня 1930 г. вышел на Колыму, завершив тем самым обследование Юкагирского плоскогорья. Затем он спустился по Колыме до моря.

В результате съемок экспедиции установлена полная непригодность прежних карт бассейна Колымы. И. Молодых «передвинул» все ее течение на 200 км к востоку и почти на такое же расстояние к югу. Он выяснил, что от верховьев до впадения р. Коркодон Колыма описывает большую дугу, благодаря чему длина ее значительно больше, чем считалось ранее: по съемке экспедиции - около 2400 км, по последним данным - 2129 км. И. Молодых существенно уточнил положение и конфигурацию ряда ее правых притоков, в том числе р. Коркодон (476 км), а между pp. Омолон и Олой открыл хребет (Уш-Урэкчэн, длина 210 км).

По материалам экспедиций 1926 и 1929–1930 гг. С. Обручев установил в общих чертах рельеф огромного Колымско-Индигирского края, определил и проследил направление его главнейших речных артерий. Он описал страну в книге «Колымско-Индигирский край. Географический и геологический очерк» (1931), а свое путешествие - в книге «В неведомых горах Якутии...».

междуречье нижней Яны и Индигирки в 1933 г. работал геолог В. А. Федорцев . Он обследовал долину верхнего Селенняха, левого притока Индигирки, от истока близ 69° с. ш. на 200 км к юго-востоку - до крутой излучины реки. Выяснив, что ее долина имеет тектоническое происхождение, В. Федорцев осмотрел эту впадину с асимметричным профилем (пологим восточным и крутым западным бортами) еще на 100 км к юго-востоку, но не сделал выводов из своего крупного открытия.

Исследования В. Федорцева продолжил А. Васьковский, в 1939 и 1942 гг. выполнивший ряд пересечений этого региона. Он обнаружил, что впадина связана с аналогичной структурой, занятой долиной р. Момы, назвал ее Момо-Селенняхской и убедился: она имеет то же юго-восточное направление, что и целая цепочка коротких впадин, исследованных им в 1938 г. от р. Колымы, близ 62°30" с. ш., до истоков Момы. Общая длина всей системы, по его определению, составляет более 1100 км.

Исследование Момо-Селенняхской депрессии завершил геолог и геофизик Андрей Федорович Грачев . При составлении карты новейшей тектоники Арктики в 1966 г. он пришел к важному выводу: рифтовая зонаЛинейно вытянутая структура растяжения земной коры, имеющая форму узкой (30–200 км), длинной - до первых тысяч километров - расщелины; она состоит из системы впадин (грабенов) и приподнятых участков (горстов) с амплитудой вертикального смещения до нескольких километров. подводного хребта Гаккеля на Азиатском материке представлена не Предверхоянским прогибом, как предполагалось американскими океанологами, а Момо-Селенняхской впадиной А. Васьковского. Полевые работы и анализ новых данных позволили А. Грачеву убедиться в правильности этой догадки. Впрочем, ряд авторов не разделяют его точку зрения: их главный аргумент - асейсмичность Момо-Селенняхской системы. Как они считают, ее следует отнести к особому типу рифтообразных структур, несколько отличающихся от истинных рифтовых зон типа Байкальской или Восточно-Африканской.

лдано-Юдомское междуречье до начала 30-х гг. XX в. было «белым пятном». На него обратили внимание лишь после открытия в 1932 г. золотоносного района между реками Аллах-Юнь и Юдома (система Алдана). Участники направленной туда геологической экспедиции Юрий Александрович Билибин и Евгений Сергеевич Бобин в 1934 г., возглавляя отдельные поисковые партии, провели первую топографическую съемку района и продолжили открытие меридионального хребта Сетте-Дабан, начатое более чем за сто лет до этого.В 1829 г. немецкий физик Адольф Эрман во время кругосветного путешествия в восточном направлении (1828–1830), следуя по старому Якутскому тракту от Охотского Перевоза (на среднем Алдане) к Капитанской Засеке, на одном из верхних притоков Юдомы обнаружил между 135–140° в. д. «Семь хребтов» (Сетте-Дабан). Ю. Билибин доказал принадлежность этой цепи (длина ее 250 км, высота до 1997 м), состоящей из трех параллельных гольцовых гряд с заостренными, часто скалистыми вершинами, к Верхоянской горной системе. Ю. Билибин и Е. Бобин проследили весь Кыллахский хребет, а на востоке обнаружили непосредственно примыкающее к Сетте-Дабану Юдомо-Майское нагорье - беспорядочное море округлых сопок с мягкими очертаниями. Переход от скалистых цепей к нагорью в рельефе выражен резким уступом высотой от 200 до 400 м.

В середине 30-х гг. на Алдано-Охотском водоразделе несколько лет работал геолог Юрий Константинович Дзевановский . Между Кыллахской цепью и хребтом Сетте-Дабан на фоне однообразного мелкосопочникового рельефа он выделил еще одну четко обособленную и хорошо выраженную горную цепь, которую назвал Горностахской, и проследил более чем на 400 км. Ю. Дзевановский выяснил, что на севере она служит непосредственным продолжением Окраинного хребта и имеет резкие, порой альпийские формы рельефа. Он также окончательно доказал, что не доходя р. Маи все три параллельные цепи снижаются и сходят на нет; от хребта Джугджур они отделены складчатым нагорьем.

верховьях Индигирки, Юдомы и Охоты, примерно у 140° в. д. и 62° с. ш., до конца 30-х гг., по расспросным сведениям, помещалась на картах гора Сунтар с отметкой 2500 м. В 1939 г. геолог В. К. Лежоев выснил, что это не отдельная гора, а хребет, частью покрытый вечным снегом, лежащим на высоте 2000–2300 м. Он обнаружил здесь ледники длиной 1,5–4 км и тем самым положил начало открытию самого крупного оледенения Колымско-Индигирского края, ранее отрицавшегося.

В 1944–1946 гг. этот район был заснят с самолета; дешифровка аэрофотоснимков выявила значительное развитие горноледниковых форм рельефа. Летом 1946 г. в новооткрытую ледниковую область была направлена партия под руководством географа Льва Лазаревича Бермана . Хотя лето было в полном разгаре и все зеленело и цвело (20 июня), верхние части склонов хребта покрывал снег. Изучив ледники, открытые В. Лежоевым в верховьях левых притоков Агаякана (система Индигирки), Л. Берман двинулся вдоль северного склона хребта до водораздела Охоты и Куйсуна (левый приток Индигирки, 62° с. ш.) и здесь тоже обнаружил мощное сплошное оледенение. Отлично выраженный, морфологически единый горный комплекс с альпийскими ледниковыми формами был прослежен им на 150 км. Перевалив хребет, Л. Берман прошел на северо-запад вдоль его южного склона до истоков Юдомы и здесь также установил значительное оледенение. При исследовании обоих склонов он засек более 60 вершин с высотами до 2700 м, около 20 до 2850 м и одну, по форме напоминавшую острие карандаша, до 3000 м. Изолированное, четкое высокогорное положение исследованного горного комплекса с узкими зазубренными гребнями и пирамидальными пиками позволило Л. Берману выделить его в самостоятельную орографическую единицу - хребет Сунтар-Хаята. Дальнейшие работы пришлось прекратить, так как в начале сентября выпал глубокий снег.

Позднее А. Васьковский установил, что Сунтар-Хаята протягивается на 450 км; вершины в нем достигают 2959 м, т. е. этот хребет - один из самых высоких на Северо-Востоке СССР. А. Васьковский, правда, ошибочно отнес его к системе Верхоянского горного сооружения.

ля изучения труднодоступных горных районов Северо-Востока страны С. Обручев использовал самолеты. В результате работ 1932–1933 гг. «с птичьего полета» он выделил и осмотрел огромное горное сооружение, названное им Колымским хребтом, протянувшимся, как он ошибочно посчитал, от полярного круга на юго-запад на 1000 км до 60-й параллели (между pp. Большим Анюем и Ямой). Севернее, между Большим и Малым Анюем и Восточно-Сибирским морем, С. Обручев проследил два почти параллельных хребта с альпийскими формами рельефа - Южный Анюйский и Северный Анюйский, открыл обширное лавовое Анадырское плоскогорье, оконтурил его и Анадырскую низменность. К северу от нее он выявил большой Чукотский хребет, а к западу - узкие меридиональные хребты Рарыткин (200 км) и Пэкульней (300 км), прослеженные на всем протяжении. Он установил также, что, вопреки существовавшим картам, побережье Берингова моря от залива Корфа до мыса Наварин занято горами, названными им Корякским хребтом; западнее он осмотрел весь Пенжинский хребет (420 км).

осле исследований С. Обручева на картах северо-востока Азии появился огромный Корякский хребет, протягивающийся почти параллельно побережью Берингова моря на 850 км. В 1937–1945 гг. его центральную часть изучал географ Дмитрий Михайлович Колосов. Он убедился, что между 170 и 174° в. д. хорошо выраженной горной цепи нет: линия главного водораздела чрезвычайно извилиста и запутанна. В верховьях нескольких коротких рек бассейна Берингова моря он открыл три группы современных ледников.

Работы Д. Колосова по изучению Корякского нагорья продолжил А. Васьковский; вместо значительной по протяженности цепи он выделил и назвал ряд разноориентированных хребтов - Ветвейский (самый крупный - 350 км), почти меридиональный Южно-Майнский (190 км) и широтные кулисообразно расположенные Койвэрэланский и Мейныпильгынский (длина каждого из них составляет 150-200 км).

40-м гг. XX в. на Земле было выявлено три значительных области развития гейзеров - на о. Исландия, в Скалистых горах (США) и на о. Северный (Новая Зеландия) с самым крупным в мире гейзером «Вайманг» (открыт в 1900 г.), выбрасывающим струю воды на высоту до 460 м. Отдельные периодически бьющие горячие источники известны и в других районах планеты - в Калифорнии, в Тибете, на Японских о-вах, на о. Новая Гвинея, в Центральной (Гватемала, Коста-Рика) и Южной Америке (Чили).

Камчатские гейзеры, открытые почти 250 лет назад С. П. Крашенинниковым , ныне либо прекратили деятельность, либо слабоактивны (см. т. III, с. 131). Естественно, что любое сообщение о находке новых полей «булькающих» и фонтанирующих газированных источников воспринималось если не как географическая сенсация, то как крупное событие.

В апреле 1941 г. геолог Т. И. Устинова при осмотре долины р. Шумной, впадающей в Кроноцкий залив, обнаружила бурно действующий гейзер и наткнулась на безымянный приток реки, имевший температуру воды в устье 28°С. Летом того же года Т. Устинова осмотрела всю. долину этой теплой речки, названной р. Гейзерной, и открыла 16 гейзеров, а также множество пульсирующих горячих источников. После перерыва, вызванного войной, она вновь попала туда в августе 1945 г., открыв еще шесть довольно крупных гейзеров и множество мелких. Они извергают горячую (94–99° С) воду на высоту от 1 до 20 м, а «Великан» - до 40–50 м.

О районе термальных источников в верховьях р. Эймнах, притока Куанды (бассейн Витима), геологи узнали от эвенков сравнительно давно. Дождливым летом 1983 г. первым в этот высокогорный труднодоступный район центральной части Каларского хребта проник геолог Федор Максимович Ступак . Он открыл вулканическое плато и более десятка вулканов, потухших около 2 тыс. лет назад. На протяжении 50 км Ф. Ступак выявил многочисленные выходы минеральных источников с температурой воды от 3 до 42°С. В русле одного из мелких притоков р. Эймнах он открыл миниатюрный гейзер, выбрасывающий струю воды через каждые 2–3 секунды на высоту до 2 м.

Изменения на физической карте Северо-Восточной Азии

М

ногочисленными отрядами советских исследователей - географов, геологов, топографов и геодезистов - в 50-х гг. сильно изменена физическая карта Восточной Сибири и особенно Северо-Востока СССР.

Между цепями Верхоянской и Черского (132–138° в. д.) оконтурено крупное Янское плоскогорье, на котором между 134° и 136° в. д., у полярного круга обнаружен Тирехтяхский хребет (длина 130 км, высота до 1768 м), а между левыми притоками Адычи (Нельгесе и Дэрбекэ) - Нэлгэчинский (длина 140 км, высота до 1680 м). Севернее хребта Черского, между 69 и 70° с. ш. и 138–140° в. д., прослежен ряд невысоких (около 1000 м) хребтов северо-западного простирания, в том числе Нэмкучэнский (125 км). В горной системе Черского выделен и нанесен на карту ряд довольно мощных - выше 2000 м - хребтов, в том числе Хадаранья (180 км), Курундя (100 км), Боронг (250 км), Чемалгинский и Чибагалах (оба по 200 км), почти широтный Порожный (125 км) и самый западный - Нендельгинский (210 км). К югу от 63° с. ш. на водоразделе Колымы и Индигирки закартирован узкий, почти меридиональный дугообразный хребет Халканский (длина 150 км, вершина 2186 м). Южнее хребта Сунтар-Хаята, близ 141 и 143° в. д., выделены две почти меридиональных цепи - Юдомская (210 км) и Кухтуйская (170 км). На Юкагирском плоскогорье от полярного круга по меридиану 154° в. д. до р. Коркодон нанесен на карту кряж Чубукулах (длина более 200 км, вершина 1128 м).

Вместо огромного Колымского хребта на карте появился ряд хребтов различного простирания: длинный (325 км) Омсукчанский хребет северо-западного простирания (высота до 1962 м), протягивающийся между правыми притоками Колымы - Балыгычаном и Сугоем (151–156° в. д); вместо Северного Анюйского хребта - изолированные небольшие массивы, поднимающиеся на высоту 1400–1853 м.

Длинный извилистый Чукотский хребет «заменен» Чукотским нагорьем с несколькими небольшими хребтами различного простирания, в том числе дугообразным Ичувеемским (длина 100 км, высота до 1028 м), почти широтным Пегтымельским (200 км, до 1810 м), Паляваамским (120 км, 1843 м) северо-западного и Чантальским (100 км) северо-восточного направления.

Вдоль побережья Чукотского моря, между 176–178° в. д., был выделен большой (300 км) Эквыватапский хребет (высота до 1522 м) северо-западного простирания. На Чукотском п-ове появился небольшой (140 км) и невысокий (967 м) хребет Гэнканый.

Процесс «развенчивания гигантов», начатый Д. Колосовым и А. Васьковским, продолжался: на Корякском нагорье обнаружен ряд кряжей, имеющих различное простирание, - почти меридиональный Пахачинский (100 км, высота до 1715 м), почти широтный Пикась (150 км, вершина 1919 м), Комеутюямский (130 км, вершина 1144 м) северо-восточного простирания; у 62° с. ш. и 171° в. д. обнаружен значительный горный массив с вершиной 2562 м (гора Ледяная).

На п-ове Камчатка короткие разобщенные цепи северо-восточного простирания объединены в крупную горную систему - хребет Восточный (длина 600 км, высота до 2485 м). У основания Кроноцкого п-ова в виде 100-километровой дуги выделен хребет Гамчен с небольшими ледниками.

Изменения претерпела и карта Приамурья. В 1936–1937 гг. в междуречье Амгунь - нижний Амур проводились геодезические и аэросъемочные работы. В результате были открыты хребты Мяочан и Джаки-Унахта-Якбыяна (с вершинами 1,6–1,8 тыс. м), а к западу от них - Баджальский хребет (длина около 200 км) с несколькими вершинами больше 2 тыс. м (до 2219 м), водораздел между Амгунью и системами левых нижних притоков Амура. В среднем течении Амгуни на нравом берегу выделен Омельдинский хребет (длина 110 км, вершина 1567 м).

еограф Николай Леопольдович Корженевский с 10-х гг. XX в. несколько, раз посещал Памир и открыл на его северо-западной окраине, на 39° с. ш. и 72° в. д., пик Корженевской (7105 м). В 1926 г. он обнаружил в этом же районе короткий, но очень высокий хребет Академии Наук, почти перпендикулярный подходящему к нему хребту Петра Первого. Особенность нового хребта - его меридиональное направление в отличие почти от всех остальных, ранее известных хребтов Советского Памира, имеющих широтное простирание. По позднейшим исследованиям, он оказался самым мощным центром оледенения в Советском Союзе (кроме больших полярных архипелагов).

В 1928–1933 гг. на Памире работала экспедиция Академии наук СССР, возглавлявшаяся государственным деятелем и ученым-химиком Николаем Петровичем Горбуновым . В ее состав вошли также Н. Корженевский и топограф Иван Георгиевич Дорофеев . Сотрудникам экспедиции удалось закрасить большое «белое пятно» к югу от Заалайского хребта. И. Дорофеев открыл среднюю и верхнюю части ледника Федченко, и лишь тогда вменилось, что этот глетчер - крупнейший в СССР: при ширине 1,7–3,1 км его длина достигает 77 км.

Изучение восточной части хребта Петра Первого привело к открытию новой вершины, усмотренной И. Дорофеевым в 1928 г. с ледника Федченко. После ряда проверок и уточнений в 1932 г. ему удалось окончательно доказать, что этот пик не имеет названия. Ему присвоили имя И. В. Сталина , в 1962 г. переименован в пик Коммунизма; он оказался высшей точкой СССР - 7495 м. В 1933 г. на него совершил восхождение участник экспедиции Евгений Михайлович Абалаков . Восточнее хребта Академии Наук открыт другой мощный меридиональный хребет - Зулумарт.

В 1938 г. советский ученый-альпинист Август Андреевич Летавет , вернувшись из Центрального Тянь-Шаня, сообщил, что к югу от пика Хан-Тенгри (6995 м) участники его экспедиции поднимались на склоны вершины, которая по высоте вполне может спорить с Хан-Тенгри. Этот высокогорный район (около 8000 км²), названный П. П. Семеновым-Тян-Шанским «ледяным морем», и через 80 лет не был изучен. Для ликвидации этого «белого пятна» была направлена топографическая экспедиция; в ее состав вошли две группы геодезистов под командой военного топографа Павла Николаевича Рапасова .

Выполненные в июле - октябре 1943 г. съемочные работы подтвердили: обнаруженный пик, по предварительным данным, выше Хан-Тенгри почти на полкилометра. Обработка материалов съемки, законченная весной 1944 г., дала неожиданные для географов результаты: вершина, о которой сообщал А. Летавет, имеет высоту 7439 м.

Так был открыт пик Победы - высочайшая вершина Тянь-Шаня, вторая в СССР. Он поднимается в северо-восточной части хребта Какшаал-Тоо, в 20 км южнее Хан-Тенгри. Со склонов его спускаются мощные ледники, питающие реки системы Аксу - Тарима.

Работы советских топографов позволили получить правильное представление о масштабах оледенения Памира и Тянь-Шаня: в их пределах, как выяснилось, находятся крупнейшие горно-ледниковые области страны.

о начала 50-х гг. XX в. официальным истоком Желтой реки (Хуанхэ) считался небольшой водоем, носивший поэтическое название «Озеро звезд». Однако тибетская география «не соглашалась» с этими данными: по сообщениям местных жителей, река зарождается значительно дальше к западу. Для открытия истинных истоков Хуанхэ была организована крупная (62 человека) экспедиция, описанная Шоу Хунши , одним из ее участников. В сопровождении почти 200 яков, нагруженных продуктами и снаряжением, в начале сентября 1952 г. на лошадях китайские исследователи направились из Синина на юго-запад. По ночам температура опускалась до 20° и даже 30°С ниже нуля, что было нормой для этих мест. Впрочем, большие неприятности доставлял ветер, иногда переходивший в песчаную бурю, вынуждавшую делать незапланированные остановки.

В начале октября экспедиция достигла озера Орин-Нур, а несколько западнее - озерца, из которого, согласно прежним картам, вытекает Желтая река. Осмотрев водоем, исследователи неожиданно обнаружили речку, впадающую в него с запада, и двинулись против ее течения.

В середине ноября, пройдя со съемкой чуть более 750 км, они попали в низину, окруженную почти со всех сторон желтыми холмами, а с севера - белыми скалами. Из болота вытекал ручей - начало Хуанхэ, длина которой оказалась равной почти 4850 км, что соответствует последним данным.

середине XIX в. британские разведчики стали интенсивно изучать Гималаи и Каракорум: за ними лежала Центральная Азия - объект вожделений английских империалистов. В высокогорных экспедициях принимали участие топографы, прошедшие альпинистскую подготовку. Они засекли несколько недоступных вершин, в том числе Пик XV у 28° с. ш., на границе Непала и Тибета. Обработка их материалов, завершенная к концу 1856 г., выявила ряд вершин порядка 7–8 тыс. м и более. Из них Пик XV оказался высочайшим на Земле - 8840 м (по последним определениям - 8848 м). Начальник топографического управления Индии Эндрью Во назвал этот пик Эверест, в честь Джорджа Эвереста , руководившего триангуляционными работами в Индии в 1830–1843 гг. Ошибочно Эверест был отождествлен с пиком Гауризанкар (7144 м); только в 1913 г. доказано, что Эверест лежит на 60 км восточнее и что его местное название Джомолунгма.

Во второй половине XIX в. в Гималаях было проведено около 20 экспедиций с целью исследования величайших массивов и восхождения на их вершины. В первой половине XX в. насчитывалось уже около 80 экспедиций большей частью английских, работавших по заданиям военной разведки. Непал был тогда закрыт для иностранцев, и все попытки штурмовать Эверест делались с севера, со стороны Тибета. В XIX в. никто не мог подняться до 8000 м. Только в 1922 г. английская экспедиция достигла 8326 м, но при этом семь носильщиков и проводников из племени шерпа погибли под лавиной. В 1924 г. англичанин Эдуард Феликс Нортон поднялся до 8572 м, но тогда же на другом пути и, вероятно, на большей высоте бесследно исчезли два участника его экспедиции - Джордж Меллори и Эндрью Эрвин . В 30-х гг. удалось составить точную и подробную карту района Эвереста и покорить десятки вершин ниже 8000 м.

С 1950 г. начались попытки восхождения на Эверест с юга, со стороны Непала, открывшего свои границы. В 1952 г. участники франко-швейцарской экспедиции Раймон Ламбер и «Тигр снегов», опытнейший альпинист шерпа Норгей Тенцинг , работавший носильщиком и проводником в Гималаях с 1935 г., поднялись до 8600 м. Они доказали, что южный подъем на Эверест доступнее северного и что до 8500 м возможен подъем без кислородных аппаратов. Сами швейцарцы объяснили свой успех тем, что шерпы были незаменимыми сотрудниками. С шерпами они обращались «как с друзьями, а не как со слугами», и Тенцинг позднее подчеркивал в своей книге: «Швейцарцы и французы относились к шерпам как к вполне равным, не делали никакого различия ни в пище, ни в одежде, ни в снаряжении; не то, что британцы».

В 1953 г. британская экспедиция Джона Ханта, «вставши на плечи» франко-швейцарской, приступила к покорению Эвереста, завершившемуся победой. Виднейшую роль при этом сыграл Н. Тенцинг . Основной высокогорной базой экспедиции стала высота 7900 м, куда в мае были доставлены продукты и снаряжение. 25 мая два альпиниста поднялись до 8748 м, но, обессиленные, отступили, оставив запас кислорода. 28 мая пять человек во главе с Д. Хантом провели ночь на 8500 м. 29 мая 1953 г. Н. Тенцинг и Э. Хиллари приступили к штурму вершины Джомолунгмы-Эвереста. В 11 часов 30 минут они достигли высшей точки Земли. Н. Тенцинг водрузил на вершине четыре флага - ООН, Непала, Новой Зеландии и Великобритании, Э. Хиллари сделал ряд снимков. Через четверть часа первовосходители начали спуск и еще через пять часов, изнемогающие, но счастливые, вернулись в основной лагерь. После них еще 24 экспедиции совершили восхождение на Эверест.

В начале мая 1982 г. «третий полюс» планеты, поднявшись по юго-западной стене, сложнейшему из возможных маршрутов, покорили 11 альпинистов советской гималайской экспедиции (руководитель - физик и горновосходитель Евгений Игоревич Тамм ): первым 4 мая ступил на вершину Владимир Сергеевич Балыбердин .

оры, высота которых превышает 8 км, называются «восьмитысячниками». В настоящее время в Гималаях их выявлено десять, в Каракоруме - четыре. Впрочем, ряд исполинов имеет по две, три и даже четыре вершины, поднимающиеся выше 8 км, и, таким образом, общее число их достигает 23.

Полная драматизма история покорения восьмикилометровых великанов состоит из трех этапов. На нервом (до 1950 г.), разведочном, проводились обследования подступов к гигантам, детальное изучение прилегающих к ним районов и неудачные попытки восхождения, иногда сопровождавшиеся гибелью альпинистов и носильщиков.

Второй этап, победоносный (1950–1964), начался 3 июня 1950 г.: француз Морис Эрцог с одним спутником впервые в истории альпинизма покорили «восьмитысячник» - Аннапурну («Богиню урожая»), сильно заснеженную громаду, высшую точку (8078 м) небольшой горной цепи в восточной части Центрального Непала. Плата за этот сенсационный успех - ампутация пальцев на руках и ногах горновосходителей. Главный результат победы - преодоление психологического барьера так называемой «зоны смерти», проходящей на высоте более 7500 м: здесь у многих альпинистов наблюдалось падение физических сил и наступала душевная депрессия.

После того как Э. Хиллари и Н. Тенцинг одержали победу над Эверестом, австриец Герман Буль 3 июля 1953 г. в одиночку взошел на Нанганарбат, высшую точку Западных Гималаев,- огромный массив с крутыми склонами и обширным оледенением, поднимающийся на 8126 м и окруженный несколькими вершинами более 7000 м. За полувековой период при многочисленных попытках восхождения на эту гору-«убийцу», «Голую гору ужасов» с четырьмя ледниками, производящую весьма внушительное впечатление, погиб 31 альпинист.

В 1954 г. человеку покорились также две вершины. На могучий (8611 м) заснеженный массив Чогори («Большая гора») в хребте Каракорум 31 июля поднялись два итальянца - Ахилле Компаньоне и Нино Лачаделли . Цена победы над этим гигантом с крутыми (кроме северного), труднопроходимыми склонами - жизнь одного из 12 участников экспедиции, руководимой геологом Ардиго Дезьо . Снежно-ледовый купол Чо Ойю («Бирюзовая богиня», 8153 м) 19 октября не устоял перед австрийцем Гербертом Тихи и его двумя спутниками.

В 1955 г. вновь два гиганта склонили головы перед мастерством, мужеством и взаимовыручкой людей. 15 мая на острую, как игла, главную вершину четко очерченного ребристого пика Макалу («Черный великан», 8470 м) совершила восхождение группа французов во главе с Иваном Франко . А через 10 дней четверо британцев во главе с Джорджем Бендом праздновали победу над Канченджангой (8585 м), самым южным и в то же время наиболее восточным великаном планеты (27°42" с. ш., 88°09" в. д.). Этот горный массив со многими вершинами и пятью ледниками («Пять сокровищниц великих снегов») почитается священной горой - вот почему первовосходители, чтя религиозные чувства местных жителей, не стали преодолевать последние метры до вершины.

1956 г. оказался рекордным - побеждены три «восьмитысячника». 15 начале мая четверка японских альпинистов во главе с Тошио Иманиши поднялась на Кутанг (8126 м). Эта заснеженная гора (другое название Манаслу - «Душа»?), по форме напоминающая острый клык, господствующий над окружающими вершинами, расположена в Центральном Непале, в слабо исследованном районе. 18 мая на Лхоцзе («Южный пик», 8545 м) взошли два швейцарца - Эрнст Рейс и Фриц Лусингер ; покоренная ими гора расположена в Больших Гималаях, у 87° в. д. В начале июля три австрийца во главе с Фрицем Моравецом достигли изящно очерченной, с отвесными стенами вершины Гашербрум (8035 м) в хребте Каракорум.

Первое восхождение на Броуд-пик (8047 м)осуществили 9 июня 1957 г. четверо австрийцев во главе с Маркусом Шмуком . Один из них (Г. Буль) спустя 18 дней после победы над этим трехвершинным каракорумским великаном навечно остался в горах, совершая подъем на «семитысячник». Другой каракорумский гигант - Хидден-пик (8068 м), красивую пирамиду с крутыми, лавиноопасными (на отдельных участках) склонами,- победил Петер Шёнинг с одним спутником в начале июля 1958 г.

Крутостенный труднодоступный исполин Дхаулагири («Белая гора», 8221 м) покорен 13 мая 1960 г. швейцарской экспедицией Макса Эйзелина . Заснеженный гималайский гигант Шиша Пангма (8046 м), одиноко стоящая гора со сравнительно некрутыми склонами, сдалась 2 мая 1964 г. группе китайских альпинистов во главе с Сю Чином .

После взятия «чертовой дюжины» известных на тот период «восьмитысячников», с 1965 г. наступил третий этап изучения все еще очень слабо исследованных Гималаев и Каракорума. Экспедиции, в состав которых входят альпинисты и прошедшие специальную подготовку топографы, географы и геологи, проникают в высокогорные районы, уточняя карты, открывая новые вершины, ледники и долины.

Накопленный опыт, современное легкое высококачественное снаряжение и тренировка подняли альпинизм на более высокий уровень: ныне вполне реальна задача выполнения так называемых траверсов - восхождение на «восьмитысячник», проход через несколько вершин такой же высоты и спуск по другому пути. В наши дни выдающимся альпинистом признан итальянец Рейнгольд Месснер , покоривший десять гигантов.

есчаное «равнинное море» Руб-эль-Хали, называемое иногда также «местопребыванием смерти», ни разу не пересекал ни один исследователь вплоть до первой четверти XX в. Те из арабов, кто по какой-либо причине все же решался пуститься в дорогу по этой огромной (около 650 тыс. км²) пустыне, с высокими (до 200 м) барханами, лишенной постоянного поверхностного стока, удовлетворяли жажду исключительно верблюжьим молоком.

Мечтой пересечь Руб-эль-Хали загорелся британский политический агент в Омане Бертрам Сидней Томас . После окончания первой мировой войны он 13 лет прослужил в Аравии, хорошо изучил ряд диалектов арабского языка и обычаи нескольких племен. Для подготовки к основной экспедиции Б. Томас выполнил два маршрута: зимой 1927 г. на верблюдах прошел около 1 тыс. км через южные пограничные земли от самого восточного пункта Южной Аравии в провинцию Зуфар; зимой 1929–1930 гг. он преодолел более 300 км степи к северу от Зуфара до песков. В начале октября 1930 г. Б. Томас добрался морем от Маската к небольшому пункту Райсут, 54° в. д., и здесь узнал плохую новость: в пустыне началась война. Полтора месяца он исследовал близлежащие прибрежные горы Кара и уже собрался возвращаться, когда выяснилось, что группа бедуинов из 40 человек согласна сопровождать его через пустыню. 1 декабря Б. Томас начал движение сначала на северо-запад, а затем на север - от колодца к колодцу (некоторые располагались в пяти - восьми днях пути друг от друга). Пересекая восточную Руб-эль-Хали, он открыл вскоре ставшие знаменитыми «Поющие пески» и вышел к Персидскому заливу у восточного берега п-ова Катар, в районе Доха в начале февраля 1931 г.

Кроме двух книг об Аравии (в том числе «Счастливая Аравия»), Б. Томас составил также грамматику диалектов юго-восточной части полуострова и опубликовал работу по этнографии этого района.

Другой британский политический агент Гарри Сен-Джон Бриджер Филби , как и Б. Томас, давно мечтал о покорении Руб-эль-Хали, но стартовал позднее и от северного края пустыни. Его отряд, включавший 19 человек на 32 верблюдах, двинулся на юг 22 февраля 1931 г. через оазис Джабрин, у Северного троиика, несколько западнее маршрута Б. Томаса к колодцу Найфа у 20° с. ш. (ныне не существует). Здесь пришлось разделиться на две группы: восемь недовольных вернулись прежним путем на север, а остальные на 15 верблюдах с бурдюками воды направились на запад приблизительно по 20-й параллели. Они выполнили широтное пересечение почти всей Руб-эль-Хали и впервые прошли через гравийную равнину Рамлат-эс-Сахма. После 500-километрового маршрута по практически безводным пескам у верблюдов появились признаки истощения, когда на западе Г. Филби увидел черную линию гор. В середине апреля отряд добрался до первого пункта цивилизации на вади Салиль, у 56° в. д., и благополучно вышел к морскому побережью.

Изменения на физической карте зарубежной Азии

М

алый Хинган, изображавшийся ранее в виде 750-километровой дуги, подступающей к р. Амур в 120 км выше впадения р. Сунгари, на новых картах представлен двумя кулисообразными хребтами длиной 800 км. Параллельно ему у 130° в. д. выделен короткий (около 150 км) хребет Цинхэйшань.

1000-километровая горная система Большой Хинган прослежена ныне на 1200 км; у ее северного окончания нанесен на карту хребет Нанутэшань (200 км).

В центральной части Хангая выделен Короткий (150 км) отрог, а восточнее в виде дуги длиной 450 км - хребет Бурэн-Нуру. Хребет Хан-Хухийн-Ула (ранее - Хан-Хухэй, 250 км), расположенный южнее озера Убсу-Нур, прослежен почти на 400 км. Восточнее выявлен новый хребет Булнай-Нуру (250 км).

Хребет Куруктаг (Восточный Тянь-Шань) прослежен на 350 км, т. е. на 100 км далее к востоку. Изменилась орографическая схема горной системы Наньшань: длина Таолайшаня увеличилась вдвое (до 300 км); единый Циншилин распался на Датуньшань и Дабаньшань; на 200 км (вместо 100 км) протянулся Курлык-Дабан; вместо двух коротких хребтов Сулэйшань и Зюсса на картах появился один длиной 200 км с объединенным названием.

Уточнены представления об орографии восточной части горной системы Куньлунь: вместо двух хребтов в пределах 35–33° с. ш. выделена единая цепь Баян-Хара-Ула длиной 600 км; Бурхан-Будда прослежен на 300 км, т. е. стал вдвое длиннее; два разно-ориентированных хребта между 34 и 32° с. ш., в верховьях р. Миньцзян (бассейн Янцзы), заменены субмеридиональной горной цепью Миньшань (250 км).

Подверглась изменениям орографическая схема Сино-Тибетских гор: вместо ориентированных в различных направлениях очень коротких хребтов, показанных на водоразделах pp. Ялунцзян - Янцзы - верхнего Меконга - Салуина, на карту положены почти меридиональные крупные горные сооружения Сулунцзюгуайшань (500 км), Нинцзиншань (350 км), Хэндуаньшань (700 км), а на правобережье Салуина - Бошулалин (300 км) и далее к югу Гаолигуаншань (500 км). В верховьях р. Иравади выявлен хребет Кулун (около 300 км).

На Тибетском нагорье почти вдвое (с 1000 до 550 км) укорочен хребет Ньенчен-Тангла. В результате геологических исследований, выполненных на Юньнаньском нагорье и Гуйчжоуском плато, установлено, что они составляют одно целое - Юньнань-Гуйчжоуское нагорье.

Веб-дизайн © Андрей Ансимов, 2008 - 2014 год