С утра просматривал топ ЖЖ наткнулся на пост, вот этого товарища: http://kotbayun1965.livejournal.com/profile . Не буду обсуждать его пост, потому что речь не про него. И вот, листая комментарии, я наткнулся на коммент самого автора поста, в котором он дословно пишет:
Kotbayun1965
17 авг, 2014 17:10 (UTC)
Я - православный атеист. Но у меня много верующих друзей, которых я уважаю.
Фраза: я – православный атеист, повергла меня в ступор. Ну, это все равно, что сказать: я – гомофобдный пидераст, но мне любая баба даст. Погуглил. Оказывается, данный термин относительно нов, и появился всего несколько лет назад. По некоторым данным его ввел сам Лукашенко, сказав в одном из интервью «Я атеист, но я православный атеист». Покопав еще немного, я обнаружил, что последователями данного мема являются: Третьяков, покойный Капица, Пучков и многие товарищи, которые умом в совке, а телом рядом с Путиным бьют поклоны всевышнему под пиздобольство Гундяя.
Люди, заявляющее подобное, как правило, лижут у режима, при этом они не хотят терять популярности у части думающей публики. Ни для кого не секрет, что РПЦ один из главных пропагандистов путинской немытой росции. Гундяев, в каждой своей речи, так или иначе, скатывается в политическую плоскость, призывает поддерживать «царя», служить, каяться и платить. За это он, как и его, многие и многие, предшественники гарантирует сраные Райские кущи и прочие блага, от того, с кем он, по его словам, на связи.
Наша страна издревле строилась на сраной вере, которую извратили служители и цари до уровня: платите, молитесь и страдайте. Затем ее заменили на коммунизм, но суть осталась та же. Если вдуматься в России ни хуя не поменялось за тысячу лет: вера – цари – стадо. Но часть стада, не хочет им быть, они хотят быть одновременно интеллектуалами, и в то же время быть при царском корыте, а нахождение там, подразумевает служению тому или иному Богу. И неважно Иисус это или Ленин, главное символ, за которым можно вести стадо и держать его на коротком поводке. Если, говорить коротко, человек, называющий себя православным атеистом – это телок, который сосет у двух маток и меняет окрас, в зависимости от режима, веяний и конъюнктуры.
Одной рукой эти люди крестятся, другой не гнушаясь, таскают монеты из казны и в любой момент готовы достать из широких штанин давно забытый всеми партбилет, который они бережно хранят, на всякий случай. Самое смешное, что даже РПЦ и Гундяева можно назвать православными атеистами, потому что в случае смены режима, они тут же забудут «царя батюшку» и будут бить поклоны новому вождю, навязывая ему свои услуги политтехнологов с 2000 летним опытом работы. Путина так же можно вписать в этот список. Данный персонаж столько раз менял окрас в своей жизни, что возможно он самый православнутый атеист наряду с Лукашенко на постсоветском пространстве.
Как говорил великий и незабвенный: Двум Богам служить нельзя! И пока общество и народ не поймут, что православие в его нынешним виде подлежит полному уничтожению, что вождизм, царизм и другие атеизмы подлежат полному уничтожению, что Путин, Гундяев и другие призраки из прошлого с крестами на немытых шеях, так же подлежат полному уничтожению, не только они, но и все их рода, вплоть до внуков и правнуков, мы так и будем жить в жопе. В жопе Мира, под названием: вонючая и немытая Путинская расЦия…
Почему в России часто православные верующие допускают явно не христианские действия, что приводит к ?
Может быть причина заключается в том, что быть православным человеком у БОЛЬШИНСТВА не ассоциируется с верой в Бога, а тем более с жизнью по нормам Бога? Почему так можно сказать? Почитайте статью - возможно, найдёте ответ на этот вопрос...
Православный атеист - не оксюморон и не шутка. Это констатация явления, получившего широкое распространение в России 21 века.
У нас уже давно никого не удивляют православные коммунисты. Члены КПРФ во главе с товарищем Зюгановым и с Лениным, Марксом и Сталиным на транспарантах дружными колонами молятся в православных храмах и маршируют крестными ходами.
Скоро ни у кого не вызовет удивление и православный атеист. Тем более что они уже присутствуют среди нас в большом количестве и сами о себе заявляют. Надо просто принять это как факт, и тогда не будет мучительно больно от когнитивного диссонанса.
Поначалу я испытала это неприятное ощущение, прочитав данные опроса православных , сделанные социологами Левада-центра.
Вкратце результаты их исследования показали что: среди тех, кто называет себя православными, всего 40% уверены в существовании Бога, 60% не относят себя к религиозным людям, а 30% и вовсе полагают, что Бога нет.
При этом 90% самоназванных православных не принимают участия в деятельности Церкви, 80% не бывают на причастии и 55% не посещают службы в храмах.
Я допускала, что можно считать себя православным и не посещать церковь, не соблюдать каноны и даже не знать молитв. Но считать, что Бога нет?! Не считать себя религиозным человеком?!
А какое тогда основание называть себя православным? Или они даже значение слова «православный» не знают? Может быть, те 30%, не верящих в существование Бога, или те 60%, которые не считают себя религиозными людьми, думают, что «православный» - это синоним слова «русский», и давали ответы о своей национальности? Ну, как в анекдоте про мужика, впервые полетевшего за границу и написавшего в анкете в графе «sex» - «два раза в неделю».
Когда я это поняла, то мир обрел свои прежние очертания, и я успокоилась. Да, они - эти 90% называющих себя православными и не верящих в Бога - это православные атеисты. Атеистами они были давно - по воспитанию, а православными стали недавно - по моде или другой какой необходимости. При этом мировоззрению своему не изменили - как не были религиозными людьми, так такими и остаются.
А сколько же всамделишных православных среди тех, кто применяет к себе такое самоназвание? По результатам опроса Левада-центра получается не более 10%.
В общем, это действительно так. Примерно столько религиозных людей было и в СССР. С тех пор ничего не изменилось. Ведь религиозность не может быть следствием моды или политического тренда. Она - внутренняя потребность, и не зависит от внешних веяний. Мода и политические тренды меняются, а вера у верующих людей остается (за редким исключением тяжелого душевного слома).
К вере люди приходят двумя путями: в результате воспитания в семье верующих (не часто, чаще в семье истово верующих дети вырастают атеистами) и в результате сознательного прихода к вере, чаще всего из-за тяжелых испытаний, физических недугов, моральных страданий, находя в вере в Бога опору и успокоение для себя, возвращая себе гармонию мира и души.
Остальные или тупо подражают родителям, вообще не задумываясь, что и зачем они делают, как правило, и их родители такие же не обременяющие себя задумчивостью люди, или это конъюнктурщики, резво реагирующие на моду и тренд.
Конечно, две последние категории верующими в Бога не являются. В лучшем случае они суеверны, в худшем - предельно циничны.
Но откуда тогда эта «православная истерия» последних лет? Откуда толпы жаждущих прикоснуться к какой-нибудь выставленной в храме «святыне»? Откуда тьма постящихся? Откуда шеренги оскорбленных за «поруганную веру»?
Все оттуда же - это те 90% якобы православных, следующих кто моде, кто политической необходимости, кто обычному дикому суеверию (с тем же рвением они посещают сеансы экстрасенсов и ходят за советом к гадалкам).
Ну, допустим, эти 90% оскорбить нечем, больше чем они сами оскорбили в себе человека, оскорбить невозможно. Поэтому все инсинуации на тему оскорбленной веры, поруганных святынь и беспокойство за детей - это чистой воды ложь. У них нет и не может быть религиозных святынь - ржавый гвоздь и кусочек истлевшей ткани не являются символами веры для христианина (а православие - это, как ни крути, - христианская вера, что бы себе ни придумывали мнимые православные). Веры в Бога у них тоже нет (в чем они сами и признаются). В таком мракобесии и такой лжи воспитывать детей, как делают это мнимые православные, - больше навредить детям сложно, психологические травмы на всю жизнь обеспечены этим детям радеющими за их нравственность родителями.
10% верующих православных христиан можно было бы, наверное, обидеть, задев их религиозные чувства, но их обидеть очень сложно, ибо вера их дает им силы быть милосердными, умеющими прощать, умеющими отделять суету и суеверие от истины, принимать мир во всем его многообразии и не судить никого за ошибки и непонятные им поступки. Они умеют различить внешнее, формальное, от сущностного, от содержания. Они в своей вере уверены, они знают, что пошатнуть ее извне невозможно. Внутреннюю силу и уверенность дает им их вера в Бога. Поэтому их не оскорбляют ни панк-молебны, ни выставки современного искусства, ни оголенные плечи и яркие платья женщин, ни любовь человека к человеку своего пола. Мир многообразен, в нем всем и всему есть место; не судите, да не судимы будете
.
«Суббота для человека, а не человек для субботы; посему Сын Человеческий есть господин и субботы»
, - эти слова Евангелия не любят вспоминать те, кто видит в вере в Бога слепое следование правилам и канонам. А между тем, в них, как и в Нагорной проповеди, заключена квинтэссенция христианского вероучения - не следует быть рабом обычаев, правил, канонов, особенно тогда, когда они противоречат законным интересам человека. Человек важнее всех канонов, сущность важнее внешних проявлений, содержание важнее формы.
Поэтому рассуждения в Хамовническом суде о том, где можно стоять женщине в храме, а где нельзя, в какой одежде пришли в храм Христа Спасителя девушки из группы Pussy Riot, как они двигались и как крестились, с точки зрения христианина, нелепы. А наказание за «не ту одежду», «не те движения» и «не то место» для пения - настоящее богохульство, потому что полностью извращает учение Христа, дискредитирует его.
Впрочем, ценности православных атеистов и ценности православных христиан очень далеки друг от друга. Ценности христиан - духовные, поэтому их нельзя поругать и осквернить, их нет нужды поливать святой водой, для того чтобы «освятить заново».
А у православных атеистов все ценности исключительно материальные. Их можно поломать, испортить нанопылью, осквернить плясками на солее. Их можно «освятить» сколько угодно раз - после обильного окропления будут как новенькие - как после сеанса экстрасенса или ритуала шамана. И за свои материальные ценности православные атеисты готовы пасть порвать и моргала выколоть - и в фигуральном, и в самом прямом смысле.
Это они - православные атеисты - судят сейчас в Хамсуде девушек из Pussy Riot. Они же осудили Самодурова и Ерофеева за выставку «Запретное искусство». Они же сорвали открытие выставки современного искусства в Краснодаре и плевали в лицо ее куратору Марату Гельману. Они же подали заявление в полицию на Мадонну, давшую концерт в когда-то культурной столице России Санкт-Петербурге.
Православные атеисты - эта генная мутация, гибрид воинствующего атеизма и дремучего суеверия - навязывают свои правила жизни, свои вкусы, свои взгляды всем гражданам России - верующим и неверующим. И у них пока что это неплохо получается, ведь среди них есть фигуры, занимающие верховные посты в светской и религиозной власти.
Так что, православные атеисты - это совсем не смешно, а порой даже страшно.
Но как всякое отклонение от нормы, как всякая аномалия этот подвид Homo erectus обречен на вымирание. Он - тупиковая ветвь истории. Будет пятиться назад, пока не шмякнется со всей дури в пропасть забвения. Ведь нравственный закон внутри каждого разумного человека, питаемый любовью к Богу, или любовью к истине, или любовью к близким людям, помогает понять, где ложь, а где правда, где добро, а где зло, где путь вперед, а где тупик. Но когда нравственный закон заменяется жаждой денег, жаждой власти, ненавистью и злобой - человек становится подобен древней рептилии - большой угрожающего вида туши с маленькой безмозглой головой, и судьба его - вымереть.
Вспоминаю изумление в глазах семинариста, решившего, что дискуссия исчерпана. Все его миссионерские усилия оказались попраны банальным неверием оппонента. Это не то, чем пичкали старшее поколение, не воинствующий атеизм, но куда более опасное неверие - словно активная сонливость, в которой человек ходит вниз головой. Чем ловчее он работает ногами, тем дальше он идет и тем сильнее отталкивается от неба.
Образ господина средних лет из этой истории весьма характерен для нашей современности и даже более: он определяет весь ее характер. Ее равнодушный, ироничный, но в своем основании предельно атеистический характер.
Чтобы понять суть этого явления, необходимо обратиться, прежде всего, к его духовному основанию, что, в свою очередь, нуждается в верном критерии оценки как мировоззренческой опоры для осмысления. Таковой для нас является Священное Писание и Предание Церкви, отводящие атеизму вполне конкретное место в системе духовных координат.
Библейская реакция
Христианское осмысление атеизма как духовного феномена свое начало находит на страницах Священного Писания Ветхого Завета. Здесь его смысловым эквивалентом часто выступают такие понятия, как «безумие», «безбожие» или «неверие». Библейский язык усваивает им весьма характерную окраску, отождествляя с безумием человека. Наиболее ярко это представлено в Пс. 13: 1: «Сказал безумец в сердце своем: “нет Бога”…» Существует большое количество толкований этого стиха. К примеру, святитель Иоанн Златоуст в образе безумца видит не традиционно психически ненормального человека, но «развращенного умом… утратившего одну из четырех добродетелей - разум, светильник души, царя помыслов, учителя прекрасного» . На эту же тему находим комментарий святителя Василия Великого, для которого всякий отрицающий бытие Бога без осторожности впадает в грех. Ведь «ежели нет назирающего, - рассуждает святитель, - нет и воздающего каждому по достоинству того, что сделано в жизни» . Таким образом, святой Василий проводит четкую связь между богоотрицанием как отрицанием онтологического гаранта нравственности и его следствием - грехом.
Византийский богослов и экзегет XII века Евфимий Зигабен в своей «Толковой Псалтири», объясняя первые стихи 13-го псалма, писал: «Думать, что нет Бога, но что все произошло само со-бою, - это верх всякого зла. Безбожие есть начало всякой необузданности, всякого беззаконного действия» . В дополнение Евфимий приводит мнение Феодорита Кирского, для которого отрекшийся от Бога по самой истине и необходимости назван безумным. Ибо если начало премудрости есть страх Божий, то бесстрашие и безбожность противны мудрости .
Другой толкователь (уже XIX века), митрополит Киевский и Галицкий Арсений (Москвин), в образе безумца видел человека, дошедшего до крайней степени разврата и нечестия , в котором, собственно, открывается дорога к прямому отрицанию Бога. «Безумен, так как нет ничего безрассуднее такого отрицания. Закон разума, - пишет митрополит, - при всяком действии непременно требует и причины действующей. А человек этот, видя самого себя и мир, его окружающий, и вместе сознавая, что ни мир его, ни он мира, ни они оба сами себя создать не могли, в то же время не хочет допустить бытие Бога - Создателя мира и его самого» .
По мысли епископа Палладия (Пьянкова), прирожденная нашему духу идея о Боге есть сущность разумной природы человека и наилучшее ее украшение, истина же бытия Божия есть коренное начало, жизнь и душа всякого высшего ведения, без этой истины неразрешимы все высшие вопросы человеческого знания. А потому, говорит Палладий, только безумный может сказать, что нет Бога. При этом он приводит слова блаженного Августина о том, что Давид в этом стихе разумеет людей, умом сознающих бытие Божие, но по нечестию, из любви к греху, не верующих или не желающих верить; живут без Бога, а потому и предаются пороку необузданно. Слово «безумен» на языке Священного Писания означает нечестивого, ибо и на самом деле нечестие есть безумие, потому и Давид свое беззаконие называет безумием (Пс. 37: 6; 68: 8) .
По мере того как человек более и более отдается греховным влечениям, сила нравственного зла постепенно возрастает в его сердце, вытесняет из него все добрые стремления, овладевает всем существом его и ведет его к отрицанию самых начал нравственности, а вместе и бытия личного верховного начала добра - Бога. При этом, как отмечает уже другой толкователь - священник Николай Вишняков, здравый разум, внушающий признание бытия Божия, на этой крайней степени развращения не в состоянии бороться с влечениями злого сердца и делается рабом его, усиливаясь, вопреки всем свидетельствам истины, уверить себя в том, что нет Бога, и тем дать возможность грешнику спокойно предаваться злу без страха наказаний, без смущения и угрызений совести. Так как в этих случаях отрицание бытия Божия совершается вследствие помрачения здравого разума грехом, то таких нечестивцев псалмопевец прямо называет безумными . Ведь именно лишь отказавшийся от ума, от очевидной логики, по словам митрополита Вениамина (Федченкова), может сказать это. Если человек не знает ничего о Боге и Его существовании, каковы неверующие, то он только это и имеет право сказать: «Не знаю». И конец! А если он дерзнул сказать: «Нет Его!» - то уже пошел против ума; он по всей справедливости оказывается без ума, «безумным» . Такие речи, продолжает святитель, совсем не от «ума», а от «сердца»: «Рече безумен в сердце своем» - это находится в прямой зависимости от растления души: «Все совратились… все растлились; несть творящих добро» (Пс. 13: 3) . Говоря о справедливости такого определения (безумным), протоиерей Григорий Разумовский напоминает евангельскую притчу о безрассудном богаче, который, быв предан любостяжательности и сластолюбию до забвения о Боге, не знал надлежащего употребления временному богатству своему и думал употребить его на свою роскошь и пресыщение, за что именно и назван был от Самого Господа Иисуса Христа «безумным» .
Наряду с этим Священное Писание говорит о неверии, которое чаще всего в известном смысле проявляется в Новом Завете. Наиболее наглядной иллюстрацией этому являются слова Евангелия от Иоанна: «Верующий в Него не судится, а неверующий уже осужден, потому что не уверовал во имя Единородного Сына Божия. Суд же состоит в том, что свет пришел в мир; но люди более возлюбили тьму, нежели свет, потому что дела их были злы; ибо всякий, делающий злое, ненавидит свет и не идет к свету, чтобы не обличились дела его, потому что они злы, а поступающий по правде идет к свету, дабы явны были дела его, потому что они в Боге соделаны» (Ин. 3: 18-21). Этими словами вполне отчетливо обнаруживается сущность неверия - любовь к тьме, злу и неправде. Следствием такого сознательного противления становится, по слову Христа, осуждение, происходящее уже теперь, в мире, увидевшем Его спасительную Жертву.
Апостол Павел прямо называет неверующих погибающими, для которых закрыто христианское благовествование, у которых «бог века сего ослепил умы, чтобы для них не воссиял свет благовествования о славе Христа, Который есть образ Бога невидимого» (2 Кор. 4: 4).
Наконец, поистине страшные слова мы находим в Апокалипсисе: «Боязливых же и неверных, и скверных и убийц, и любодеев и чародеев, и идолослужителей и всех лжецов участь в озере, горящем огнем и серою. Это смерть вторая» (Откр. 21: 8). Мало того, что неверие здесь находится в одном ряду с убийством и идолослужением, их общая участь - смерть, то есть окончательное осуждение на вечные мучения после последнего суда.
Святые отцы о неверии
В святоотеческом наследии также встречается множество размышлений относительно неверия, его духовных причин и следствий.
По мнению святителя Феофана Затворника, источником неверия и сомнения являются бесы, которые именно таким способом влияют на душу человека (наряду с хульными помыслами и прелестями) . Митрополит Вениамин (Федченков) причиной неверия называет потерю человеком богоподобия и благодати в сердце , а святитель Димитрий (Ростовский) - неразумие . В этом последнем обнаруживается согласие с мнением Иоанна Златоуста, который пишет: «Как веровать свойственно душе возвышенной и благородной, так и неверие служит признаком души неразумнейшей, низкой, опустившейся до безумия животных» ; наряду с этим причиной неверия святитель называет расслабление души .
Святой Антоний Великий неверие видел следствием легкомысленной дерзости , а Макарий Египетский - погони за почестями человеческими вместо почестей небесных . По словам преподобного Силуана Афонского, неверие бывает от гордости: «Горделивый человек своим умом и наукою хочет познать все, но ему не дается познать Бога, потому что Господь открывается только смиренным душам» .
О сущности самого явления весьма интересно и, пожалуй, исчерпывающе говорит преподобный Симеон Новый Богослов в своих гимнах: «Кто не верует, тот не просит, не просящий - не воспринимает, а кто не воспринимает (Духа Святаго), тот мертв; о мертвом же кто не восплачет, так как он, будучи мертв, думает, что жив? Мертвые мертвых никоим образом, конечно, не могут ни видеть, ни оплакивать; живые же(во Христе. - С.Б. ), видя их, оплакивают. Ибо они видят необычайное диво: умерщвленных - живыми и даже ходящими, слепых - мнящих, что они видят, и поистине глухих - думающих, что они прекрасно слышат. Но живут ведь они, и видят, и слышат, как скоты, мыслят, как неразумные, с чувством бесчувственным, в умерщвленной жизни. Ибо можно жить и не живому, можно и зрячему не видеть, и слышащему не слышать» .
Для более полной картины приведем еще ряд высказываний известных церковных авторов.
В своих «33 главах аналогий, или уподоблений» авва Евагрий уподобляет неверие «проказе разумной души», при которой она (душа), даже видя истину слов (о существовании Бога), не удостоверяется, то есть продолжает не верить в них . Другой представитель монашеской письменности, преподобный Макарий Египетский, сочетает неверие с унынием, причем в такой ситуации душа день за днем отлагает и не приемлет спасительного слова. Нередко в такой ситуации душа «обольщает себя и сновидениями, не замечая в себе внутренней брани, объята будучи самомнением. А самомнение есть ослепление души, никак ей не позволяющее познавать свою немощь» .
Итак, состояние омертвелости, слепоты и болезни - вот истинное духовное состояние неверующего, следствием чего становится расстройство жизни, наполнение ее бесчисленными бедствиями и всего ниспровержение . Святитель Иоанн продолжает логическую цепочку последствий неверия, говоря: «Лишенные веры и толкают друг друга, ударяются о стены и наконец низвергаются, увлекая сами себя в бездну погибели» . Ефрем Сирин также усматривает неразрывную связь неверия со смертью, производя от первого грех двоедушия, от него - нерадение, забвение, отчаяние и наконец смерть . По словам святителя Димитрия Ростовского, от неверия рождается преслушание, которое в свою очередь производит всякий грех и преступление .
В противоположность верующему в будущее, который удаляется земных наслаждений без размышления, неверующий бывает самоугодлив и бесчувствен . Также в противоположность верующему, умеющему читать книгу творения Творца и в этом находить Его неизреченное величие, неверующий, «наблюдая материальный мир, не видит в нем отображение высшей нематериальной красоты: для него в мире нет ничего чудесного, все - естественное и обыденное» .
Осмысление атеизма в русской религиозной мысли
Хотелось бы привести и ряд мнений относительно атеизма, безбожия или неверия представителей русской религиозно-философской традиции.
Профессор С.С. Гогоцкий в своем «Философском лексиконе» в статье «Атеизм» весьма подробно излагает общие причины возникновения атеизма. К ним относятся: совершенное развращение нравов, легкомыслие, постоянное занятие материальными предметами, от чего внимание человека всецело поглощается ими. Следствие этого - заслонение конечным миром от внутреннего взора высшей идеи Божества: «Божественный инстинкт духа замолкает, мысль и сердце, переполненные ограниченным, не дают в себе места идее бесконечного - и человек не сознает внутренней необходимости в идее Божества, отрицает то самое, на чем утверждается жизнь его и мир» . Являясь плодом нравственного расстройства и легкомыслия, атеизм, в свою очередь, разрушает гармонию внутренней жизни человека, производит и питает в ней хаотический беспорядок. Подрывая живое тяготение нашего духа к нравственному средоточию мира, атеизм истребляет благоговение ко всеобщим, нравственным законам жизни и предоставляет всех и каждого влечениям произвола и самоугождения .
Профессор МДА А.Д. Беляев главной причиной отрицания истины бытия Божия видит гордость. «Никакая страсть, - пишет он, - не доводит так легко и так часто одних до сумасшествия, других до положительного безбожия, как гордость. “Начало гордости - удаление человека от Господа и отступление сердца его от Творца его” (Сир. 10: 14). И как “гордость есть начало греха” (Сир. 10, 15), так она есть и венец его, потому что завершается величайшим из всех грехов - безбожием» . Гордость ведет до крайнего и упорно нераскаянного развращения. Именно она поставляет вместо Бога собственное я человека и вместо закона Божия - его личный произвол, нашептывая ему оправдания самых гнусных преступлений, заглушая голос совести и страх суда .
В русской религиозной мысли XIX - начала XX веков проблема атеизма непосредственным образом переплеталась со многими родственными ей явлениями эпохи. И здесь никак нельзя обойти вниманием творчество Ф.М. Достоевского, которому принадлежит исключительная заслуга в установлении внутренней связи между атеизмом, нигилизмом и социализмом. В романах «Преступление и наказание», «Бесы», «Братья Карамазовы» и других, в публицистических статьях и заметках он с необычайной проницательностью и полнотой запечатлел онтологию и психологию нигилиста-революционера, атеиста нового типа, все духовное существо которого выражено словами Ивана Карамазова: все позволено, нет Бога, нет и морали .
По мнению протоиерея Георгия Флоровского, действительным смыслом нигилизма было не просто отвержение устаревших традиций, но отрицание всеобщее. В чем именно и была его привлекательность. Отрицали и отвергали не только данное и отжившее прошлое, но именно всякое прошлое вообще. Иначе сказать, тогда отвергали историю. «Русский нигилизм был, прежде всего, самым яростным приступом антиисторического утопизма… Всего менее это была “трезвая” эпоха. То было именно нетрезвое время, время увлечений, время припадочное и одержимое» .
Несмотря на кажущееся различие понятий и смыслов, атеизм и нигилизм, в какую бы форму они ни облекались, - синонимы: или есть надо мною Высшее, перед Которым я простираюсь ниц, или я выше себя и над собой ничего не знаю, и ego (а не homo) deus sum
Логическим следствием атеизма, по мнению Сергея Булгакова, является анропотеизм - обожествление человека. Однако такой вывод содержит в себе внутреннее противоречие, ибо относительно частностей утверждает то, что отрицает в общем и целом, именно: уничтожая Бога, стремится сохранить божественное, святыню. Внутренняя и необходимая диалектика атеизма ведет поэтому от антропотеизма к религиозному нигилизму, к отрицанию всякой святыни . На таком отрицательном фундаменте не была построена еще ни одна культура .
Как мы уже говорили, атеизм имеет единые духовные корни с социализмом и другими «передовыми идеями» и их носителями. Обращаясь к последним, Н.А. Бердяев говорил: «Ваше гуманистическое и сентиментальное заступничество за человека, ваше исступленное желание освободить его от страданий и есть ваше неверие в Бога и неверие в человека, ваш атеизм». Далее он поясняет эти слова: «Это всегда ведет к истреблению личности во имя освобождения человека от страданий. Принятие смысла страданий, смысла судьбы, которая со стороны представляется столь несправедливой и неоправданной, и есть утверждение личности, и есть вера в Бога и человека» . Во имя чего восстает атеист против Бога? - спрашивает он. Во имя счастливого и блаженного удела человека на земле. Атеист не принимает слезинки ребенка и всех страданий жизни, но ради своей цели он сейчас же готов пролить неисчислимое количество слез и причинить неисчислимое количество страданий .
Такой опыт достижения «рая на земле без Бога» имел место в 1917 году, о чем как о проявлении крайнего практического безбожия писал Е.Н. Трубецкой: «Все общественные связи держались у нас связями религиозными. Когда эти последние ослабели, человек человеку стал волком, и все ее общественное здание рухнуло… Теперь вся жизнь безбожна - и частная, и государственная; во всех человеческих отношениях господствует один и тот же нравственный кодекс - кодекс последовательного и беспощадного каннибализма» . И это понятно, ведь если отвергнута и объявлена несуществующей высшая, абсолютная ценность, источник всяких ценностей производных, то какая же логическая, да и нравственная, возможность утвердиться на ценности относительной, производной?
Профессор В.И. Несмелов определяет атеизм как причину признания мирового бессмыслия: «Измученная в бесплодном искании Бога, усталая мысль человека естественно прекращает свои утомительные поиски в силу простой невозможности продолжать их. Человек приходит наконец к такому заключению, что если нельзя иметь достоверного познания о Боге, то гораздо лучше будет совсем не думать о Нем, и по силе такого заключения для человека становится совершенно безразличным, существует ли в самом деле неведомый Бог или не существует. Это полное равнодушие ко всем размышлениям о Боге само собою указывает, что религиозное сознание перестало жить в человеке и религиозные идеи совершенно потеряли для него свое жизненное значение. Конечно, он может еще и не отрицать Бога, но если уж он гонит от себя всякую мысль о Боге и в действительности живет без Бога, то фактически он все-таки несомненно является полным атеистом. Пусть это будет пока только пассивное безбожие — все равно, оно представляет собою ту реальную почву, из которой вырастает потом и активное отрицание Бога» .
В связи с рассмотрением природы атеизма весьма интересной представляется книга В.А. Кожевникова «Исповедь атеиста (По поводу книги Ле-Дантека “Атеизм”)», где автор предлагает существенные замечания относительно психологической стороны неверия. По его мнению, переход в неверие и коснение в нем совершаются лишь по кажущемуся предпочтению, в сущности же по отсутствию опыта в полноте веры, то есть по недостатку действительного знания ее. Отступник от веры некомпетентен утверждать, что атеизм лучше ее, потому что и он не знает еще, что она такое во всей полноте и силе . Единственным основанием неверия атеиста, отмечает Кожевников, является не сила убедительности его аргументов, но лишь то, что он - уже атеист , и он не в праве говорить о неосновательности убеждений, противоположных его собственным, в виду его абсолютной некомпетентности: ему недоступны правильные сведения о вере, для него невозможны и объективные исследования процесса веры, а, следовательно, невозможно и непредубежденное заключение о ней .
Подводя некоторый итог всему сказанному, попытаемся выделить сущность, причины и следствия неверия.
Как уже было сказано, в библейской традиции есть характерное мнение о неверии как о безумии, но не как о психической патологии, а, скорее, патологии духовной: любовь ко греху, крайняя степень разврата и нечестия. Святые отцы неверие определяли как состояние болезни, слепоты и духовной омертвелости. В определении причины и следствий атеизма большую роль сыграла русская религиозная философия, большинство представителей которой были современниками новых «прогрессивных учений» или же имели горький опыт их некогда последователей. Причины неверия здесь выделяются разные, отметим лишь некоторые: незнание человека о Боге и ложно направленное человеколюбие, «убивающее боголюбие» , легкомыслие. Сюда же можно добавить и гордость как причину жажды автономности и независимости от каких-либо объективных сил в достижении желанного «рая на земле», «рая руками человека, без Бога», на чью последующую «античеловечность» указывает история. Следствием этой независимости и отвержения Абсолютного Сущего, как отмечал Сергей Булгаков, становится признание богом абсолютно становящееся, то есть человека: становление приравнено законченному бытию и обожествляемость - обожествленности .
Арсений (Москвин) , митрополит Киевский и Галицкий. Толкование на первые 26 псалмов. Киев, 1873. С. 350.
В научных кругах достаточно широко известна книга британского автора Ричарда Докинза «Бог как иллюзия». Докинз - ученый-биолог, но гораздо большую известность он приобрел как страстный проповедник атеизма. Но Докинз интересен в еще одном отношении: он излагает то, что можно назвать «ортодоксальным атеизмом». Существуют очень разные атеисты, но в целом мы можем выделить некий набор взглядов и аргументов, характерный для атеистической критики христианства. Эти взгляды и аргументы высказываются раз за разом, из них сложилось что-то вроде «атеистического канона», и Докинз излагает этот канон достаточно последовательно. В этом каноне можно выделить три линии аргументации: во-первых, христианство (и религию вообще) объявляют вредоносной в социальном плане; во-вторых, говорят, что современная наука сделала христианство интеллектуально несостоятельным; в-третьих, утверждают, что Библия не может служить моральным авторитетом.
Коротко рассмотрим все три линии аргументации, как они представлены у Докинза, и начнем с науки.
«Красные авиаторы по небу летали...»
Люди склонны искажать взгляды, которые они не разделяют; в этот интеллектуальный грех могут впадать как верующие, так и неверующие люди. Популярный атеизм - в частности атеизм Докинза - построен на искаженном образе христианства; в основании всей его научной аргументации лежит фундаментальная (хотя, возможно, и неосознанная) подмена. Докинз провозглашает (и это принципиально для всех его рассуждений), что бытие Божие может быть предметом рассмотрения естественных наук: «Наличие или отсутствие мыслящего сверхъестественного творца однозначно является научным вопросом, даже если практически на него нет - или пока еще нет - ответа. И это также касается подлинности или ложности всех историй о чудесах, при помощи которых религии поражают воображение верующих толп».
Здесь мы уже можем остановиться, поскольку все его дальнейшие рассуждения вытекают из этой посылки - а она просто ошибочна, и это, пожалуй, главная ошибка «научного атеизма». Существует естественно-научный метод, основанный на повторяющихся наблюдениях и воспроизводимых экспериментах. Этот метод - вполне почтенный, достоверный и полезный в своей области.
Однако то, что проповедуют «научные атеисты», - это уже не наука как таковая, а определенная философия, зависшая где-то между вульгарным материализмом и сциентизмом. Философия эта полагает, что естествознание является единственным мерилом истины и единственным источником наших представлений о том, кто мы такие, каково наше место в мире и как нам поступать. Весь «научный атеизм» (и в исполнении советских пропагандистов, и в построениях авторов, подобных Докинзу) исходит из предпосылки, что естественные науки правомочны выносить суждения о бытии Божием, о морали, о предназначении человека; более того, только их суждения и стоит принимать во внимание.
Является ли такое мировоззрение в собственном смысле слова научным? Позволяет ли научный метод как-то обосновать его притязания? Можем ли мы установить его истинность путем каких-либо наблюдений и экспериментов? Никоим образом. Даже на уровне личного опыта мы отлично понимаем, что истина не равна естественно-научной истине. «Бах - великий композитор» - истина, но к естествознанию она не имеет отношения. Это эстетический опыт, который вы можете пережить (или не пережить, если предпочитаете, скажем, Верку Сердючку). Или возьмем другую истину: «N - мой старый верный друг». Можно ли доказать эту истину научно? «Надлежит поддерживать слабых» - истина, опять же лежащая за пределами науки. Можем ли мы обосновать различные истины в рамках научного метода? Очевидно, нет. Есть вопросы, на которые наука вообще и естествознание в частности не отвечает. Наука, например, не может рассматривать действия личностных агентов - выйдет ли Марья за Ивана или предпочтет ему Петра либо вовсе бросит мир и уйдет в монастырь. Таким образом, на вопрос вполне осмысленный, а для Ивана, надо думать, животрепещущий, наука никак не отвечает.
Отказываясь признавать что-либо, выходящее за рамки науки, мы поступаем, как персонаж романа японского писателя Кобо Абе «Человек-ящик»: воспринимаем реальность через узкую щель. Если мы будем смотреть на реальность через эту щель, Бога мы в нее не увидим, но не увидим и массы других вещей. Например, поскольку наши знания об исторических событиях не могут быть основаны на наблюдениях и экспериментах (естественные науки тут могут помочь нам лишь косвенно), мы не увидим всего, что относится к нравственному или эстетическому опыту, опыту личных отношений и многому другому.
Естественные процессы указывают на то, что мы живем в высокоупорядоченном мире, который развивается по определенным, рационально постижимым законам, причем эта упорядоченность именно такова, чтобы обеспечить существование жизни и, таким образом, самого субъекта, способного познать эти законы (этот факт получил название «антропный космологический принцип»). Однако Бог - это не один из естественных процессов. Бог не является явлением природы в ряду других явлений. Мы не можем ставить над Ним эксперименты или заставить Его проявить Себя помимо Его воли.
В первые годы большевизма был популярен забавный атеистический аргумент: «Красные авиаторы по небу летали и нигде ни Ангелов, ни Бога не видали». Мы, наверное, только посмеемся над таким доводом, однако когда подобная аргументация излагается с упоминанием «радиотелескопов» и «новейших достижений современной науки», это нередко воспринимается всерьез - как будто люди действительно ожидают, что при помощи особо мощного телескопа можно будет наконец-то застать врасплох Бога, который худо-бедно увернулся от аэроплана.
Бога, Каким Его описывает Библия, нельзя «застать врасплох», «поймать», когда Он этого не хочет. Он открывается людям так, как хочет Он, в целях, которые преследует Он. А Его цель - вернуть людей к спасительным отношениям с Ним, к отношениям доверия и любви, в которых не может быть места наблюдениям или экспериментам.
«Научные доказательства» бытия Бога, очевидно, не могут быть добыты помимо Его воли; Бог, давший нам многочисленные свидетельства о Себе, не дал каких-то неуязвимых, «к стенке припирающих» доказательств.
Он дал нам достаточно свидетельств, чтобы мы могли принять обоснованное решение. Однако эти свидетельства являются принципиально непринудительными. У человека есть возможность (при желании) отвергать любые аргументы и любые свидетельства. Любое чудо можно объявить фокусом, любой опыт - иллюзорным, любое свидетельство - фальсифицированным.
Почему Бог не принудил нас к вере? Потому что Он создал нас для доверительных, близких отношений с Ним, которые могут быть только невынужденными; именно поэтому у нас есть возможность не замечать Его или вообще отрицать Его бытие. Но перейдем ко второй линии аргументации атеистов - предполагаемому социальному вреду религии.
«Корень всех зол»
Именно так (Root of all Evil) назывался сериал ВВС с участием Докинза. В своей книге он предлагает нам вообразить мир без религии: «Представьте: не было террористов-самоубийц, взрывов 11 сентября в Нью-Йорке, взрывов 7 июля в Лондоне, Крестовых походов, охоты на ведьм, Порохового заговора, раздела Индии, израильско-палестинских войн, истребления сербов, хорватов и мусульман, преследования евреев за "христоубийство", североирландского конфликта, евангелистов, опустошающих карманы доверчивых простаков. Представьте: не было бы взрывающих древние статуи талибов, публичного отрубания голов богохульникам, кнутов, полосующих женскую плоть за то, что ее узкая полоска приоткрылась чужому взгляду».
Вообще-то можно согласиться, что в мире без религии никакие талибы не рушили бы буддистских статуй - за неимением буддизма - и никто бы не преследовал евреев - за неимением самих евреев, как и других народов, цивилизаций и культур, созданных религиями. Однако, вероятно, автор думает немного не об этом, а о том, что религия является источником всего этого зла. О том, что «убийства чести», территориальные конфликты или воинствующий национализм превосходно обходятся безо всякой религии, автор не знает; похоже, он склонен приписывать вообще все зло, происходящее в неатеистических обществах, именно религии.
Можем ли мы найти в истории примеры злодеяний, совершенных во имя религии? Несомненно; уже в Евангелии Господь говорит: даже наступает время, когда всякий, убивающий вас, будет думать, что он тем служит Богу (Ин. 16:2). Является ли вера в Бога причиной этих преступлений? У нас есть вполне научный способ это проверить. Есть очевидный способ установить, ответственен ли фактор Х за явление Y, - это выяснить, продолжается ли данное явление по устранении этого фактора. Если мы арестовали «врачей-убийц», а пациентам стало только хуже, мы, пожалуй, напрасно грешили на врачей; если обвиняемый пойман и казнен, а серийные убийства продолжаются, значит, схватили мы кого-то не того; если, наконец, мы избавились от религии и верующих, а бедствия и злодеяния, ранее приписываемые религии, не только не прекратились, но и приобрели еще больший размах, следовательно, дело было не в религии.
Аргумент «об исторических злодеяниях» звучал довольно внушительно в устах, например, деятелей эпохи Просвещения. Им (и их слушателям) было не с чем сравнивать. Но вскоре Европа увидела ничуть не менее впечатляющие преступления, совершенные под знаменами Просвещения и Разума. «Адские колонны» генерала Тюрро занялись франко-французским геноцидом в Вандее, а революционные солдаты принялись расстреливать монахинь за отказ отречься от своих обетов. С тех пор опыт французского, испанского, мексиканского и особенно русского атеизма показал, что фанатичные преследования, резня, тирания и охота на ведьм совершались под антирелигиозными знаменами в еще больших масштабах, чем под религиозными.
Свято-Симеоно-Аннинский храм - старейший в Свердловской области.
В 1936 году купол и колокольня храма были взорваны,
и в нем разместили кинотеатр.
Это не клерикалы расстреливали атеистов на Бутовском полигоне - дело обстояло ровно наоборот. Историческая реальность такова, что атеистические фанатики убили гораздо больше народу, чем исламские экстремисты и католические инквизиторы вместе взятые. Я не хочу этим сказать, что все атеисты сплошь кровожадные фанатики (это не так!), но предлагаю лишь обратить внимание на тот факт, что самые разрушительные формы фанатизма были атеистическими, а не религиозными. Считать ненависть, фанатизм и преследования порождением религии, а тем более рекомендовать атеизм как средство от всех этих бедствий - значит объявлять всю русскую (и не только) историю ХХ века как бы не бывшей.
Как на эту историческую реальность реагирует Докинз? Казалось бы, преступления атеистических диктатур еще не доказывают бытия Божия- можно быть атеистом и признавать их. Но Докинз поступает по-другому: он не видит их в упор. Хотя это и странно для человека, красноречиво восхваляющего научную и интеллектуальную честность, но это так.
Он пишет: «Не думаю, что в мире есть атеисты, готовые двинуть бульдозеры на Мекку, на Шартрский собор, кафедральный собор Йорка, собор Парижской Богоматери, пагоду Шведагон, храмы Киото или, скажем, бамианских Будд». На фоне истории ХХ века (особенно российской, но не только) эти слова звучат крайне издевательски. Я не думаю, что Докинз сознательно лжет, и не думаю, что он пребывает в честном невежестве. Судя по отзывам на форумах ВВС, его оппоненты наверняка подробно просветили его относительно фактической стороны дела, да и напомнить о ней не упускают возможности. Несмотря ни на что Докинз верит, что в мире не найдется атеиста, способного сносить исторические памятники, - и верит искренне, с пафосом, с глубокой убежденностью, с чувством искренней правоты и полным осознанием того, что уж он-то - в отличие от некоторых - интеллектуально добросовестен. Люди бывают склонны к вопиющему самообману - и, как видим, атеизм от него нимало не спасает. Людям удобно верить, что они наконец открыли источник всех невзгод и всей беды, а когда факты не вписываются в такую удобную и простую картину мира, то их просто не замечают. Трудно не заметить снесенные церкви в России, Испании, Мексике, многих других странах; трудно не заметить монастыри, превращенные в концлагеря; трудно не заметить тысячи и тысячи мучеников, убитых именно атеистами и именно за веру в Бога, но Докинз и его последователи вполне успешно их не замечают.
Библия атеиста
Еще одна линия аргументации Докинза (и это тоже довольно типично) - критика Библии как морального авторитета. С его точки зрения, многие библейские повествования подают нам пример вопиющей аморальности. Перед тем как рассмотреть это подробнее, обратим внимание на одну интересную особенность. Соотечественник Докинза Уильям Уилберфорс вместе со своими друзьями в XVIII веке на протяжении десятилетий боролся за то, чтобы парламент Великобритании запретил работорговлю, - и победил. Что вдохновляло этого человека, по его собственным словам? Библия. Что вдохновляло доктора Фридриха Гааза посвятить свою жизнь заботе о заключенных? Библия. Что побуждало богатых русских купцов вкладывать деньги не в яхты и футбольные команды, а в больницы и приюты для бедных? Все та же Библия. Мы можем умножать и умножать примеры: очевидно, что для множества людей Библия послужила моральным авторитетом, обратившим их жизнь к добру, которое и неверующие не могут отрицать. Если в точно той же Книге атеисты усматривают всякое зло и варварство, значит, они читают ее как-то совсем по-другому.
Как и в других случаях, проблема тут в том, что они критикуют то представление о Библии, которое им удобнее критиковать. Несколько обобщая, это представление можно описать так: «Библия есть сборник моральных прописей, действия некоторых ветхозаветных персонажей ни в какие моральные прописи для современного человека не годятся; а следовательно, Библия не может быть моральным авторитетом». В чем здесь ошибка? Библия не есть сборник прописей; она вовсе не предлагает нам любоваться идеальными героями, которые совершают идеальные поступки в идеальных условиях. Такого рода сахарно-сиропные книги для юношества бывают - но их главная беда в том, что они не имеют отношения к реальной жизни. Библия повествует о драматической истории взаимоотношений живых, реальных людей с Богом. Эти люди грешны; многие из них принадлежат к архаичным и, на наш взгляд, варварским культурам - но других людей у Бога нет, Он пришел спасать именно этих. Человеческая история глубоко трагична, а нередко и отвратительна - но Бог входит именно в эту историю. Поразительная правдивость Библии - в том, что она никогда не приукрашивает людей, которых Бог пришел спасать. Тот, кто ищет в Писании примеры покаяния и веры, найдет их; тот, кто ищет, чем бы соблазниться, тоже найдет, причем нередко - у тех же библейских фигур. Что вы ищете в Книге - это вопрос не к Книге, это вопрос к читателю.
Нельзя не признать, что люди, подобные Докинзу, приносят определенную пользу. Христианской вере противостоит не атеизм - вере противостоит равнодушие. Человек, который яростно нападает на Евангелие, исполняет очень важное дело: он побуждает людей задуматься о том, существует ли Бог, реально ли вечное спасение (и гибель), есть ли смысл и предназначение у человеческой жизни. Пути Промысла иногда неожиданны, и нередко христиане свидетельствуют о том, что большую роль в их обращении сыграли именно антихристианские авторы, которые побудили их задуматься о «последних вопросах».
Поэтому у нас есть причины приветствовать выход этой книги - страсть и ярость, с которой она написана, выдают серьезное отношение Докинза к Тому Богу, реальность которого он оспаривает. Некоторые ученые отвергают Бога, как Докинз. Некоторые - как, например, выдающийся современный генетик Френсис Коллинз, - верят в Него. Бог не принуждает человеческого произволения, и человек может принять решение не верить. Но было бы ошибкой считать, что это решение имеет какие-то научные обоснования.
Принцип фальсифицируемости Поппера
Согласно критерию, выдвинутому философом науки Карлом Поппером, научные утверждения от вненаучных отличает принцип фальсифицируемости. Этот принцип означает, что должна существовать возможность опровержения теории путем постановки того или иного эксперимента, даже если такой эксперимент еще не был поставлен. Например, утверждение «мыши самозарождаются в гнилой соломе» можно опровергнуть экспериментально, «в мире не существует ничего, кроме движущейся материи» - нет. Второе утверждение, таким образом, находится за пределами науки.
Вынесенное в заголовок словосочетание – не оксюморон и не шутка. Это констатация явления, получившего широкое распространение в России 21 века.
У нас уже давно никого не удивляют православные коммунисты. Члены КПРФ во главе с товарищем Зюгановым и с Лениным, Марксом и Сталиным на транспарантах дружными колонами молятся в православных храмах и маршируют крестными ходами.
Скоро ни у кого не вызовет удивление и православный атеист. Тем более что они уже присутствуют среди нас в большом количестве и сами о себе заявляют. Надо просто принять это как факт, и тогда не будет мучительно больно от когнитивного диссонанса.
Поначалу я испытала это неприятное ощущение, прочитав данные опроса православных, сделанные социологами Левада-центра.
Вкратце результаты их исследования показали что: среди тех, кто называет себя православными, всего 40% уверены в существовании Бога, 60% не относят себя к религиозным людям, а 30% и вовсе полагают, что Бога нет.
При этом 90% самоназванных православных не принимают участия в деятельности Церкви, 80% не бывают на причастии и 55% не посещают службы в храмах.
Я допускала, что можно считать себя православным и не посещать церковь, не соблюдать каноны и даже не знать молитв. Но считать, что Бога нет?! Не считать себя религиозным человеком?!
А какое тогда основание называть себя православным? Или они даже значение слова «православный» не знают? Может быть, те 30%, не верящих в существование Бога, или те 60%, которые не считают себя религиозными людьми, думают, что «православный» – это синоним слова «русский», и давали ответы о своей национальности? Ну, как в анекдоте про мужика, впервые полетевшего за границу и написавшего в анкете в графе «sex» - «два раза в неделю».
Когда я это поняла, то мир обрел свои прежние очертания, и я успокоилась. Да, они – эти 90% называющих себя православными и не верящих в Бога – это православные атеисты. Атеистами они были давно – по воспитанию, а православными стали недавно – по моде или другой какой необходимости. При этом мировоззрению своему не изменили - как не были религиозными людьми, так такими и остаются.
А сколько же всамделишных православных среди тех, кто применяет к себе такое самоназвание? По результатам опроса Левада-центра получается не более 10%.
В общем, это действительно так. Примерно столько религиозных людей было и в СССР. С тех пор ничего не изменилось. Ведь религиозность не может быть следствием моды или политического тренда. Она – внутренняя потребность, и не зависит от внешних веяний. Мода и политические тренды меняются, а вера у верующих людей остается (за редким исключением тяжелого душевного слома).
К вере люди приходят двумя путями: в результате воспитания в семье верующих (не часто, чаще в семье истово верующих дети вырастают атеистами) и в результате сознательного прихода к вере, чаще всего из-за тяжелых испытаний, физических недугов, моральных страданий, находя в вере в Бога опору и успокоение для себя, возвращая себе гармонию мира и души.
Остальные или тупо подражают родителям, вообще не задумываясь, что и зачем они делают, как правило, и их родители такие же не обременяющие себя задумчивостью люди, или это конъюнктурщики, резво реагирующие на моду и тренд.
Конечно, две последние категории верующими в Бога не являются. В лучшем случае они суеверны, в худшем – предельно циничны.
Но откуда тогда эта «православная истерия» последних лет? Откуда толпы жаждущих прикоснуться к какой-нибудь выставленной в храме «святыне»? Откуда тьма постящихся? Откуда шеренги оскорбленных за «поруганную веру»?
Все оттуда же – это те 90% якобы православных, следующих кто моде, кто политической необходимости, кто обычному дикому суеверию (с тем же рвением они посещают сеансы экстрасенсов и ходят за советом к гадалкам).
Ну, допустим, эти 90% оскорбить нечем, больше чем они сами оскорбили в себе человека, оскорбить невозможно. Поэтому все инсинуации на тему оскорбленной веры, поруганных святынь и беспокойство за детей – это чистой воды ложь. У них нет и не может быть религиозных святынь – ржавый гвоздь и кусочек истлевшей ткани не являются символами веры для христианина (а православие – это, как ни крути, – христианская вера, что бы себе ни придумывали мнимые православные). Веры в Бога у них тоже нет (в чем они сами и признаются). В таком мракобесии и такой лжи воспитывать детей, как делают это мнимые православные, - больше навредить детям сложно, психологические травмы на всю жизнь обеспечены этим детям радеющими за их нравственность родителями.
10% верующих православных христиан можно было бы, наверное, обидеть, задев их религиозные чувства, но их обидеть очень сложно, ибо вера их дает им силы быть милосердными, умеющими прощать, умеющими отделять суету и суеверие от истины, принимать мир во всем его многообразии и не судить никого за ошибки и непонятные им поступки. Они умеют различить внешнее, формальное, от сущностного, от содержания. Они в своей вере уверены, они знают, что пошатнуть ее извне невозможно. Внутреннюю силу и уверенность дает им их вера в Бога. Поэтому их не оскорбляют ни панк-молебны, ни выставки современного искусства, ни оголенные плечи и яркие платья женщин, ни любовь человека к человеку своего пола. Мир многообразен, в нем всем и всему есть место; не судите, да не судимы будете.
«Суббота для человека, а не человек для субботы; посему Сын Человеческий есть господин и субботы», - эти слова Евангелия не любят вспоминать те, кто видит в вере в Бога слепое следование правилам и канонам. А между тем, в них, как и в Нагорной проповеди, заключена квинтэссенция христианского вероучения - не следует быть рабом обычаев, правил, канонов, особенно тогда, когда они противоречат законным интересам человека. Человек важнее всех канонов, сущность важнее внешних проявлений, содержание важнее формы.
Поэтому рассуждения в Хамовническом суде о том, где можно стоять женщине в храме, а где нельзя, в какой одежде пришли в храм Христа Спасителя девушки из группы Pussy Riot, как они двигались и как крестились, с точки зрения христианина, нелепы. А наказание за «не ту одежду», «не те движения» и «не то место» для пения – настоящее богохульство, потому что полностью извращает учение Христа, дискредитирует его.
Впрочем, ценности православных атеистов и ценности православных христиан очень далеки друг от друга. Ценности христиан – духовные, поэтому их нельзя поругать и осквернить, их нет нужды поливать святой водой, для того чтобы «освятить заново».
А у православных атеистов все ценности исключительно материальные. Их можно поломать, испортить нанопылью, осквернить плясками на солее. Их можно «освятить» сколько угодно раз – после обильного окропления будут как новенькие – как после сеанса экстрасенса или ритуала шамана. И за свои материальные ценности православные атеисты готовы пасть порвать и моргала выколоть – и в фигуральном, и в самом прямом смысле.
Это они – православные атеисты - судят сейчас в Хамсуде девушек из Pussy Riot. Они же осудили Самодурова и Ерофеева за выставку «Запретное искусство». Они же сорвали открытие выставки современного искусства в Краснодаре и плевали в лицо ее куратору Марату Гельману. Они же подали заявление в полицию на Мадонну, давшую концерт в когда-то культурной столице России Санкт-Петербурге.
Православные атеисты – эта генная мутация, гибрид воинствующего атеизма и дремучего суеверия – навязывают свои правила жизни, свои вкусы, свои взгляды всем гражданам России – верующим и неверующим. И у них пока что это неплохо получается, ведь среди них есть фигуры, занимающие верховные посты в светской и религиозной власти.
Так что, православные атеисты – это совсем не смешно, а порой даже страшно.
Но как всякое отклонение от нормы, как всякая аномалия этот подвид Homo erectus обречен на вымирание. Он – тупиковая ветвь истории. Будет пятиться назад, пока не шмякнется со всей дури в пропасть забвения. Ведь нравственный закон внутри каждого разумного человека, питаемый любовью к Богу, или любовью к истине, или любовью к близким людям, помогает понять, где ложь, а где правда, где добро, а где зло, где путь вперед, а где тупик. Но когда нравственный закон заменяется жаждой денег, жаждой власти, ненавистью и злобой – человек становится подобен древней рептилии – большой угрожающего вида туши с маленькой безмозглой головой, и судьба его – вымереть.
