25 января 2013 года в Храме Христа Спасителя в рамках XXI Международных Рождественских образовательных чтений состоялась V конференция «Прославление и почитание святых». В очередной раз участники конференции – члены епархиальных комиссий по канонизации святых – обсуждали проблему доступа к архивным документам в РФ.

Сотрудники синодальной и епархиальных комиссий по канонизации святых свидетельствуют: на сегодняшний день процесс канонизации новомучеников в Русской Православной Церкви практически приостановлен. Связано это, в первую очередь, с изменением действующего законодательства, а именно с ограничением доступа граждан к судебно-следственным делам.

«Тщательная проверка материалов о репрессированных священнослужителях и мирянах по судебно-следственным делам стала в принципе невозможна», - подчеркнул секретарь Синодальной комиссии по канонизации святых .

По словам отца Дамаскина, в первой половине 2000-х годов основными препятствиями для канонизации того или иного лица являлись объективно доказанные факты - в частности, принадлежность человека к раскольничьим юрисдикциям (обновленцам, григорианцам), лжесвидетельство и оговор себя и других на следствии, сотрудничество с НКВД, аморальный образ жизни. Основным источником таких сведений служили архивные данные. Благодаря им комиссии удалось избежать многих ошибок при канонизации.

Однако с 2006 года доступ исследователей к судебно-следственным делам советского периода был перекрыт, и теперь основная причина, по которой невозможна канонизация того или иного человека в качестве новомученика, - это недостаток сведений о нем.

На вопрос «Правмира» о том, может ли ситуация с архивами быть разрешена в ближайшие годы, игумен Дамаскин ответил с сожалением. По его словам, Церковь уже пыталась опротестовать такое решение властей, но безуспешно:

«Когда было принято это постановление, наша комиссия обращалась в органы государственной власти с просьбой предоставить нам необходимую для нашей работы часть засекреченных материалов, однако ответ получили отрицательный».

По мнению отца Дамаскина, в подобной позиции властей есть свой резон:

«Церковь сегодня - лишь часть общества, и Она не может требовать от государства каких-то преференций для себя. Законодательство не может применяться избирательно к одним гражданам и не применяться к другим. А вернуться к прежней законодательной норме и сделать снова всю информацию общедоступной, сегодня, по-видимому, невозможно. Потому что этого не хочет не столько наше государство, сколько наше общество.

Дело в том, что за годы, прошедшие с момента открытия архивов и до выхода этого постановления, многие люди в нашей стране успели ознакомиться с архивной информацией о своих репрессированных родственниках. И многие, увы, были шокированы тем, что они узнали. В результате, ¬- и я знаю много таких случаев, - ознакомившись на правах родственников с архивными делами, они затем писали заявления в режимные ведомства с просьбой закрыть доступ к этим делам. Особенно часто такое происходило в отношении дел известных, знаменитых людей».

Разрешить проблему отношения к «персональной информации», по мнению отца Дамаскина, не так-то просто:

«Для обоснования закрытия архивов и общество, и государство используют сегодня такое расплывчатое, на мой взгляд, понятие, как „персональная информация“. На самом же деле люди сегодня не хотят разбираться в своей истории. Они хотят видеть в истории не реальных людей, а только каких-то былинных героев… В этом смысле народ наш ориентирован по-прежнему на советские идеалы.

Сегодня наше общество отворачивается от правды, потому что правда предполагает внутреннее страдание. Правду нужно пережить, а для этого нужно быть способным к покаянию. Поэтому закрытие архивов в нашей стране, конечно же, произошло не без промысла Божия. Ведь чтобы разбираться в истории, нужно для начала разбираться в себе. Иначе мы просто погибнем под грузом страстей, заблуждений и внешних обманов».

По данным игумена Дамаскина, единственная епархия, в которой за первые постсоветские годы церковные историки успели полностью изучить следственные дела , это Московская.

Так, членами Московской епархиальной комиссии по канонизации святых были выявлены все судебно-следственные дела священнослужителей и мирян, арестованных и осужденных в Москве и Московской области за советский период. Это документы самого крупного архивного фонда 10035 «Управление Комитета Государственной безопасности СССР (УКГБ) по г. Москве и Московской области» за 1918–98 годы, хранящиеся в Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ), всего 2261 дело. Материалы о 507 людях были переданы на рассмотрение Синодальной комиссии по канонизации.

Справка:

Доступ исследователей к судебно-следственным делам, содержащимся в российских архивах, был закрыт после вступления в силу федерального закона от 27 июня 2006 года № 152 (ФЗ «О персональных данных»).

Запрет продублирован в приказе Министерства культуры и массовых коммуникаций Российской Федерации, Министерства внутренних дел Российской Федерации и Федеральной службы безопасности Российской Федерации от 25 июля 2006 г. № 375/584/352 «Об утверждении «Положения о порядке доступа к материалам, хранящимся в государственных архивах и архивах государственных органов РФ прекращенных уголовных и административных дел в отношении лиц, подвергшихся политическим репрессиям, а также фильтрационно-проверочных дел», а также в Правилах организации хранения, комплектования, учета и использования документов Архивного фонда Российской Федерации и других архивных документов в государственных и муниципальных архивах, музеях и библиотеках, организациях Российской академии наук, утвержденные приказом Минкультуры РФ от 18.01.2007 № 19.

В начале 19 века отца Назария на посту настоятеля монастыря сменил отец Иннокентий. Новый настоятель продолжил заботу о братии, число которой постоянно росло. При нем закончилось возведение монастырских строений, начатое еще при Назарии. При отце Иннокентии в монастыре была построена больница для престарелых и немощных монахов, а самому монастырю был присвоен первый класс. Знаменательное событие, вошедшее в монастырские летописи, произошло на Валааме в 1819 году. Тогда остров посетил император Александр Первый.

Братия приняла его не как императора, а как «благочестивого путешественника». Император получил благословение игумена и иермонахов, раскланялся с братией и отбыл обратно в Петербург. Этот визит произвел на императора впечатление, именно он издал указ о присвоении монастырю первого класса, что помогло обители получить значительные преимущества. Теперь слава о Валааме распространилась далеко за пределами России.

Посмотреть на святое место приезжали даже из Афона.

С 1823 года, после смерти отца Иннокентия, настоятелем Валаамского монастыря стал игумен Ионафан Первый. Он с новыми силами взялся за строительство и перестройку. При Ионафане Первом были построены несколько монашеских корпусов, библиотека, несколько флигелей и каменная монастырская ограда.

С 1830 по 1833 годы на Валааме правил Варлаам, избранный, как было принято, из числа монастырской братии. При нем началось строительство часовни в честь преподобных Сергия и Германа Валаамских. Правда, закончилось ее строительство уже после смерти настоятеля, в 1834 году. С 1835 года, настоятелем монастыря служил игумен Вениамин (Мануйлов), прибывший из Новозерского монастыря. Его назначение вызвало недовольство среди монахов, потому что, по внутреннему распорядку, настоятель должен быть избран из числа монахов. Некоторые нововведения игумена также не пришлись по душе братии, в результате, был назначен новый настоятель.

Им стал валаамский монах Дамаскин (Кононов). С его приходом, в монастыре началась новая эпоха, эпоха расцвета и величия.

Дамаскин правил на Валааме 42 года, с 1839 по 1881 год. Новый игумен начал с внешнего благоустройства. Кроме перестройки скита Всех святых, был возведен новый храм, несколько монашеских келий и гостиница для гостей острова.

На Никольском острове, в те годы носящем название Крестового, выстроили храм и дом для монахов. В 1858 году, еще на одном острове, Монашеском, был возведен новый скит. В том же году, остров посетила царская семья. Высочайшие особы провели на острове целый день, отправившись вечером в обратный путь. В память об этом событии, была возведена одна из самых известных часовен Валаама, во имя иконы Божьей Матери «Знамение».

Проект этой часовни был выполнен архитектором А.М. Горностаевым. За почти полтора десятка лет, с 1863 года, на острове появилось множество новых построек, церквей, скитов и келий для братии. Заметно выросло и число монахов. Валаам славился, как один из самых благоустроенных в стране, поэтому сюда стремились попасть.

(Кононов Дамиан; 22 окт. 1795, дер. Репенки (Репинка) Старицкого у. Тверской губ.- 23 янв. 1881 г., Спасо-Преображенский Валаамский муж. мон-рь), игум. Валаамского мон-ря. В 1817 г. паломничал, в т. ч. в Соловецкий монастырь , Андрусовскую пустынь и Спасо-Преображенский Валаамский мужской монастырь . В июле 1819 г. поступил в Валаамский мон-рь, 10 сент. 1820 г. определен в послушники: был конюхом, пекарем, с 1822 г. нарядчиком рабочих, охранником монастырского имущества острова. С 1820 г. наставником Д. Кононова был старец Евфимий (Ушаков [Уштовский]). На Рождество Христово 1823 г. игум. Иннокентием (Моруевым) был пострижен в рясофор, 12 дек. 1825 г. казначеем иером. Арсением - в монашество. С 1826 г. Д. жил в скиту Всех святых, с 1 июля 1827 г.- в уединенной пустыни (впосл. скит в честь Коневской иконы Божией Матери), нек-рое время с ним подвизался иером. Амфилохий (Брелихов). Ежедневно повар оставлял у двери кельи Д. кусок булки, к-рую пустынник съедал, запивая водой. Носил вериги, занимался рукоделием, вырезал деревянные ложки, переписывал книги.

30 апр. 1833 г. Д. был назначен начальником скита во имя Всех святых. В нояб. 1838 г. благочинным мон-рей С.-Петербургской епархии архим. св. Игнатием (Брянчаниновым) он был вызван в столицу, 4 дек. 1838 г. Ревельским еп. Венедиктом (Григоровичем) рукоположен в сан диакона, 7 дек. того же года стал иеромонахом. 30 янв. 1839 г. по представлению архим. Игнатия (Брянчанинова) в Петропавловском соборе С.-Петербурга Д. был возведен в сан игумена с награждением набедренником и палицей; 14 февр. (по др. сведениям, 11 февр.) того же года утвержден в должности настоятеля Валаамского мон-ря. С 22 марта 1879 г. благочинный Коневецкого в честь Рождества Пресв. Богородицы мон-ря .

Трудами Д. на Валааме было организовано образцовое скитское жительство. Архим. Игнатий (Брянчанинов), посетивший мон-рь до настоятельства Д., писал, что «келии в скиту необыкновенно худы, нездоровы, ни в одном российском монастыре я подобных не видел», и предлагал настоятелю «перестроить их по образцу келий Оптинского скита». При Д. были возведены во Всехсвятском скиту храм и новые каменные кельи, устроены скиты: Никольский на о-ве Крестовом с ц. свт. Николая Чудотворца (1853), построен 2-этажный келейный корпус (1858) с домовой ц. прп. Иоанна Дамаскина (1865); Святоостровский на о-ве Святом с ц. во имя прп. Александра Свирского и келейными корпусами (1855); Предтеченский на о-ве Серничан (Монашеском, ныне Предтеченском) с ц. во имя Иоанна Предтечи и Трех святителей и келейными корпусами; Ильинский на одноименном острове с ц. во имя прор. Илии и келейными корпусами (1867); Коневский с ц. в честь Коневской иконы Божией Матери (1870); Авраамиевский на о-ве Емельяновском с ц. во имя прп. Авраамия Ростовского (1873).

При поддержке архим. Игнатия Д. налаживал и внутреннюю жизнь пустынножителей и скитской братии. В 1838 г. архим. Игнатий писал Д., что в валаамских пустынях «господствует дух самочиния... между пустынниками ни одного искусного нет». По совету архим. Игнатия пустынножительство на Валааме упразднялось, а отшельники переселялись в скиты, «чтобы старцы безмолвствовали вдвоем и втроем, а отнюдь не в одиночестве». Эта мера была связана и с развитием пароходства: многочисленные паломники нарушали безмолвие пустынников. Однако положение осложнялось проживанием в скитах ссыльных провинившихся насельников, которые вносили смуту, нередко писали доносы на игумена в С.-Петербургскую митрополию. При содействии архим. Игнатия в 1857 г. «бунтовщики» были переведены с Валаама. Организация Д. скитской жизни на Валааме настолько понравилась архим. Игнатию (Брянчанинову), что в сер. XIX в. он неоднократно испрашивал у С.-Петербургского митр. Никандра разрешение уволиться на покой с проживанием на Валааме.

Д. справедливо называют «строителем Валаама». В самом Валаамском мон-ре при нем были возведены каменная 2-этажная гостиница (1852), странноприимный дом (1856), водопроводный дом с мастерскими и хозяйственными службами (1863), работный и конюшенный дома (1871), ц. во имя Всех преподобных отцов, в подвиге просиявших (1876), а также заготовлены материалы для постройки нового собора. Вокруг монастыря при Д. построены каменная рига с 2 сушильными печами и обширным гумном с молотильной машиной, скудельный (гончарный), кирпичный и смолевой заводы. В г. Сердоболе (ныне Сортавала) было устроено монастырское подворье (1858), на острове поставлено 18 часовен и 10 поклонных крестов. При Д. мон-рю были пожертвованы доходные дома в Москве и в Новгороде, приобретены в собственность мон-ря и утверждены указом имп. Александра II (28 авг. 1878) о-ва Сюскюянсаари (св. Германа), Пуутсаари (св. Сергия), Воссинансаари (Вощаной, с кон. XIX в.- Тихвинский),Ялаянсаари (Мигорка), Мёкериккё (Елай).

При Д. на Валааме получили развитие садоводство и огородничество, заложены сады Средний с 97 сортами яблонь и Нижний (Гавриловский), неск. садов в скитах. В 1861 г. в С.-Петербурге на осенней выставке плодов и овощей мон-рь был награжден большой и малой серебряными медалями. Всего при Д. за успехи в садоводстве и огородничестве обитель получила 10 больших и малых серебряных медалей. На острове было создано неск. питомников редких для Севера видов деревьев (дуб, каштан, лесной орех, вяз, тополь серебристый и бальзамический), а также декоративных видов кустарников (чубушник, сирень). Впосл. саженцы этих растений высаживались по всему острову в виде аллей. На острове, в т. ч. к местам рыбных промыслов, были проложены удобные дороги.

При Д. были организованы метеорологические (с 1845) и уровнемерные (с 1850) наблюдения, измерение малых озер Валаама, устроен футшток (1859), осуществлялась поддержка экспедиционных работ (1858-1864) Гидрографического деп. Морского мин-ва.

Особый интерес Д. вызывало исследование древней истории мон-ря. В 1858 г. стараниями игумена из Васильевского погоста близ Ст. Ладоги на о-в Валаам была перенесена деревянная церковь, построенная валаамскими монахами в 1611 г., приобретались рукописные книги валаамских иноков и др. реликвии. При Д. фонд б-ки пополнялся большим кол-вом книг как духовного содержания, так и посвященных разным отраслям ведения хозяйства, покупались редкие рукописи. В 1847, 1857, 1864 гг. составлялись каталоги книжного собрания.

В клировых ведомостях периода настоятельства Д. отмечено, что мн. монахи проходили иконописное послушание, нек-рые обучались в АХ. Д. оказывал покровительство художникам-академистам (среди них - И. Г. Давыдов (1852-1853), М. К. Клодт (1857), И. И. Шишкин (1858, 1859, 1860, 1867, 1878), А. В. Гине и П. П. Джогин (1858-1859), П. И. Балашов (1859), Ф. А. Васильев (1867), А. И. Куинджи (1873). В 1868 г. в АХ был открыт пейзажный класс, в программу к-рого входила обязательная работа с натуры на Валааме. Близкие отношения связывали Д. с ректором АХ проф. Ф. И. Иорданом. Д. оказывал гостеприимство писателям, запечатлевшим Валаам в своих произведениях: Ф. И. Тютчеву (1850), А. Дюма (1858), А. Н. Апухтину (1866), Н. С. Лескову (1872), Вас. И. Немировичу-Данченко (1876).

Мон-рь активно помогал продуктами, одеждой, семенами окрестным жителям независимо от их вероисповедания. 9 июля 1868 г. за помощь голодавшим зимой финнам и за содействие Дирекции призрения Д. была объявлена Высочайшая благодарность. В 1870 и 1879 гг. Д. была вынесена благодарность Синода за пожертвования на сооружение церкви в Мегрецком приходе Олонецкого у. и восстановление Сяндемской пуст. 2 нояб. 1879 г. в память об участии в деятельности Об-ва попечения о раненых и больных воинах во время русско-тур. войны 1877-1878 гг. от Главного управления Российского об-ва Красного Креста Д. получил знак Красного Креста.

Трудами Д. мон-рь стал известен в России как один из наиболее благоустроенных. Значительно выросло число братии: в 1852 г.- 172, в 1881 г.- 263 чел. Д. строго следил за исполнением Саровского устава обители. В мон-ре воспрещалось употребление вина и табачных изделий, без благословения игумена запрещалось читать книги, посылать и получать письма, принимать в келье братию, разговаривать насельникам с паломниками.

Келья Д. всегда была открыта для монахов и паломников. Часто Д. исповедовал мирян, особенно принимал участие в судьбах людей, падших нравственно, был к ним снисходителен, старался любовью наставить их на истинный путь. Вел обширную переписку с монашествующими (в т. ч. архим., затем еп. Игнатием (Брянчаниновым)) и мирянами. Будучи приверженцем старчества , заботился, чтобы у каждого насельника был духовный руководитель, сам являлся старцем для братии. Из числа учеников Д. впосл. стали старцами иеросхим. Алексий (Блинов), архим. Агафангел Олонецкий (Амосов). Д. стяжал дары умной молитвы и прозорливости. Сохранились рассказы очевидцев о том, как присутствие Д. и его молитва избавили их от неминуемой гибели.

26 апр. 1847 г. «за усердное прохождение настоятельской должности» Синод наградил Д. золотым наперсным крестом, 24 окт. 1856 г.- бронзовым наперсным крестом на владимирской ленте, 15 сент. 1859 г.- бронзовой медалью на андреевской ленте, 3 июня 1859 г.- наперсным золотым крестом с цепью, 25 апр. 1864 г.- Анны св. орденом 2-й степени.

19 нояб. 1871 г. Д. был поражен легким параличом. После второго удара (1874) почти не выходил из своей кельи. Во время десятилетней болезни Д. поражал окружавших терпением, крайней нетребовательностью. После кончины в течение 5 дней до погребения тело Д. находилось в теплом помещении, но ни малейшего запаха тления от него не исходило. Погребен на Игуменском кладбище, у алтаря ц. во имя Всех преподобных отцов, где вскоре был установлен гранитный крест. К 2007 г. могила Д. почитается братией и паломниками, по молитвам к Д. зафиксированы случаи исцелений от болезней, помощи в разрешении духовных и жизненных вопросов. Д. писал: «Вы ищете от меня слово утешения: вот постоянное утешение, постоянная причина спокойствия - принимать все, случающееся с нами в жизни, как от благодатной Руки Божией. Тогда не будет места ни печали, ни заботе излишней, сердце верующее тогда будет всегда в радости о Господе!».

Арх.: Ведомость мон-ря за 1880 г. // АФВМ. Ва: 43; Переписка игум. Дамаскина с разными лицами за 1859-1879 гг. // Там же. Дв: 1-17; Дело об избрании настоятеля игум. Дамаскина и трех братий сей обители в действительные члены Комитета Акклиматизации животных и растений, 1861, 1862 гг. // Там же. Еа: 37; Письма свт. Игнатия Брянчанинова игум. Дамаскину // ГА Респ. Карелия. Ф. 762. Оп. 1. Ед. хр. 2/9.

Лит.: Пантелеимон (Сархо), иером . Игум. Валаамского мон-ря Дамаскин (1795-1881 гг.) и его эпистолярное наследие: Курс. соч. / ЛДА. [Л.,] 1977. Ркп.; Валаамский патерик. СПб.; М., 2001. Т. 1. С. 5-82; Коняев Н . Апостольский колокол: Повествование о Валаамском мон-ре, его древностях и святынях. СПб., 2003; Валаамский мон-рь и его подвижники. СПб., 20054. С. 245-251; Онуфрий (Маханов), иеродиак . Причал молитв уединенных. СПб., 2005. С. 159-205.