Профсоюз Академии наук провел опрос российских ученых по результатам трехлетних преобразований

В 2013 году началась реформа РАН, которая была рассчитана на три года. Эти года прошли. Каковы же результаты реформы? Что хорошего или плохого принесли преобразования? Улучшилась ли финансовая, материальная и социальная база, социальная защищенность научных работников, кадровая ситуация? Чтобы получить ответы на все эти вопросы профсоюз РАН совместно с Общественно-научным форумом «Россия: ключевые проблемы и решения» предложил ученым нашей страны принять участие в экспертном опросе по реформированию РАН и перспективам развития российской науки. Материалы анкетирования будут направлены в Президиум РАН для дальнейшего использования при подготовке этого доклада. «МК» проанализировал анкеты сотрудников российских научных организаций.

В исследовании приняло участие 240 российских ученых - директоров институтов, заведующих лабораториями, докторов и кандидатов наук. Всем им предлагалось ответить на несколько вопросов: «Что реформа дала вашему институту, вашей лаборатории?», «Улучшилась ли финансовая, материальная и социальная база, социальная защищенность научных работников, кадровая ситуация?».

По мнению многих ученых, в целом реформа РАН ничего хорошего ученым так и не принесла. Наоборот, опрос выявил ряд проблем, основная - хроническое недофинансирование. Не хватает средств на приобретение нужных приборов и нового современного оборудования, резко упали возможности проведения экспериментальных и экспедиционных работ, без которых невозможно получение новых данных. «Экспедиции и научные командировки стали почти недоступной роскошью. Серьезной проблемой являются нормативы финансирования полевых исследований внутри России, которые не менялись десятилетиями, в результате чего многим полевикам приходиться покрывать эти расходы из своего собственного бюджета»,- говорят ученые.

Перспективные проекты остаются на бумаге

Не хватает средств, чтобы финансировать все проекты, получающие высокие оценки. Например, группа ученых Института астрономии РАН, как сообщил ведущий научный сотрудник этого института, доктор физико-математических наук Александр Багров, занимается метеорными исследованиями и подготовила вполне конкретную программу защиты Земли от «необъявленного визита», но о воплощении ее пока не идет и речи. «Это важное направление, значимость которого особенно велика для предотвращения метеорных рисков при космических исследованиях, - говорит Багров. - Очень перспективным было бы создание специализированного спутника, проработанного нами для решения другой задачи- заблаговременного обнаружения в космосе опасных тел. Этот спутник позволил бы обнаруживать все природные тела декаметрового размера, пересекающие околоземное пространство, и изучить эту совершенно не исследованную составляющую солнечной системы. Наконец, предложенный и запатентованный нами способ ударного воздействия на опасные космические объекты мог быть реализован на практике в течение 3-4 лет, и это дало бы гарантированную защиту от падения на Землю грозящих глобальной катастрофой крупных тел».

То, чем гордились, - умирает

За годы реформы была свернута работа многих научных школ, которыми славилась страна в прежние годы. Например, перестала финансироваться школа «Продукционной гидробиологии» под руководством академика РАН профессора Александра Алимова. «А ведь без использования знаний и направлений этой Школы невозможны обоснованные прогнозы рационального использования водоемов и водотоков», - отметил ученый. Нельзя, по мнению опрошенных экспертов, заниматься финансированием только тех проектов и исследований, которые, в конечном счете, могут принести коммерческий результат. С таким подходом могут быть загублены фундаментальные исследования как основа всех наук.

Ученых изолировали от мировой научной мысли

Как считают многие опрошенные, идеология самофинансирования науки является порочной. Во всем мире наука имеет государственную поддержку. Многие ученые сетуют на то, что у них нет доступа к базам данных научной литературы. Ряд библиотек академических институтов не имеют возможности выписывать не только зарубежные, но и отечественные журналы. Это не позволяет своевременно знакомиться с достижениями мировой науки, ее новыми перспективными направлениями.

Неприлично низкая зарплата ученого отталкивает молодежь

Очень остро стоит в институтах вопрос с кадрами, который сильно зависит от заработной платы. Сегодня в академических институтах, которые перешли под управление ФАНО (Федеральное агентство научных организаций), она до неприличия низкая. Отсюда возникает и проблема привлечения талантливой молодежи в науку. Вот, что написал по этому поводу заведующий лабораторией научного центра волновых исследований Института общей физики РАН Андрей Брысев: «Какие перспективы ее (молодежь) ждут, каков может быть престиж профессии исследователя, если зарплата их руководителя, доктора наук, заведующего лабораторией в одном из ведущих в мире физических институтов РАН меньше, чем у бабушки-пенсионерки, сидящей у эскалатора в метро. Как молодой исследователь может посвятить себя науке, если у него такой низкий доход?!»

Завхозы отвлекают от исследований

Многие ученые убеждены в том, что необходимо упразднить или хотя бы «поставить на место» ФАНО, которое возложило на себя функции руководства отечественной науки. Чиновники порой не понимают что такое наука, каковы особенности ее функционирования и развития, следствием этого стала чрезмерная бюрократизация, формализм. Ученые вынуждены заниматься подготовкой бесконечных отчетов, что отвлекает их от научной работы и ведет к бесполезной трате времени и энергии, они считают, что интересная содержательная исследовательская деятельность подменена погоней за показателями, а не за реальными результатами. «ФАНО не облегчило, а только усложнило работу ученых множеством бюрократических требований, как правило, срочных, касающихся в основном обновления статистических данных, рейтинга, цитирования, трудоемких регистраций на разных сайтах и т.п., которые отнимают массу времени от научной работы. Все эти данные, как полагают, должны вписать российскую науку в общемировую, но толку от такой глобализации немного. Вся эта бюрократическая работа ложится на плечи ученых, а тем временем штат чиновников ФАНО, который, казалась бы, призван был избавить ученых от посторонних проблем, только растет, причем настолько, что ему требуются все новые и новые помещения. В результате наш институт уже под угрозой выселения, потому что ФАНО расширилось. Кто способен этому противостоять?» - спрашивает в одной из анкет ведущий научный сотрудник Института славяноведения РАН, доктор наук.

Зачем ученых «душат» отчетами и проверками?

Следовало бы требовать от чиновников выполнение только тех задач, для которых они призваны. Однако сотрудники институтов периодически испытывают сильнейшее давление со стороны всяких надзорных государственных органов. Ярким примером тому служит Институт программных систем им. А.К. Айламазяна РАН. Институт занимается важнейшими исследованиями в области нанотехнологий и информационных технологий. Как сказал директор этого института Сергей Абрамов, «впечатление, что контролирующие органы услышали призыв «перестаньте кошмарить бизнес» и переключились на институты РАН (я сужу по своему институту). За 2016 год мы перенесли 32 проверки - 7 плановых и 25 внеплановых от самых различных ведомств. Практически каждая из 32–х проверок была многодневной, некоторые - многонедельные. По сути каждый календарный день в 2016 году Институт был под гнетом одной из нескольких проверок. Безумное копирование документов по запросам, вызовы персонала для дачи показаний… Я точно знаю, (как сооснователь четырех IT- компаний, руководитель 2-х из них) такого шабаша в бизнесе нет. Это не может не подрывать обстановку в коллективе и общее ощущение».

Может быть стоит прислушаться к голосу наших ученых и прекратить мучить науку бесконечными реформами, дать уже, наконец, им возможность спокойно заниматься исследовательской деятельностью, полностью посвятить себя научной работе? Необходимо обеспечить их достойной заработной платой, поднять престиж научной работы, а это возможно только при условии уважительного отношения государства к его наиболее образованной части. Без науки не будет прогресса в образовании и развитии всех областей экономики. Как сказал лауреат Нобелевской премии по физике Жорес Алферов: «Если вы посмотрите, какие страны в мире являются наиболее богатыми, то это именно те, которые успешно развивали науку и новые технологии».

Тучи над Российской академией наук (РАН), основанной еще Петром І как императорской по образцу других тогдашних европейских академий при монарших дворах, а в советские времена называвшейся «АН СССР», сгущались уже давно. «Реформаторы» обвиняли РАН в архаичности и консервативности и призывали перейти к принятой в большинстве стран университетской системе организации науки, сведя академию к статусу почетного научного общества. «Прагматики» при этом жадно посматривали на огромное имущество и земли РАН.

И на все это накладывались субъективные факторы: Владимиру Путину еще во времена его «первого» президентства так и не удалось посадить в кресло президента РАН своего ставленника. Потому ВВП, поговаривают, затаил обиду на слишком самостоятельных академиков. Но действовать по примеру Александра Лукашенко, решительно ликвидировавшего автономию белорусской академии, а председателя его президиума назначая своим же указом (президент в Беларуси может быть только один!), Путин тоже пока не решался: слишком разные масштабы у белорусской и российской науки.

Поэтому, когда весной министр образования и науки РФ Дмитрий Ливанов сделал скандальное заявление: «РАН нежизнеспособна, она не будет жить», — многие решили, что за этим стоит воля Кремля. Однако реакция научного сообщества оказалась настолько резкой и однозначно негативной, что министр, в конце концов, вынужден был извиниться. Более того, его позиции покачнулись столь ощутимо, что на помощь Ливанову был призван Нобелевский лауреат по физике 2010 г., бывший россиянин Андре Гейм, чье резко негативное отношение к традиционной системе организации российской науки общеизвестно. А после избрания президентом РАН Владимира Фортова, человека с большим опытом работы на высших ступенях российской власти, у академиков забрезжила надежда, что РАН и Кремлю удастся прийти к определенной модели согласия. К тому же, два месяца назад сам президент Путин на Совете по вопросам науки и образования призвал министра Ливанова не горячиться, а спокойно разработать согласованный со всеми вариант реформы.

Поэтому то, что произошло 27 июня, оказалось совершенно неожиданным. Премьер Дмитрий Медведев вынес на рассмотрение правительства вопрос, не значившийся в предыдущей повестке дня: о реформировании системы государственных академий. А министр Ливанов представил проект федерального закона, согласно которому на базе «большой» РАН, а также медицинской и сельскохозяйственной академий на протяжении трех лет создается «новая» РАН — уже, фактически, в статусе общественного объединения ученых (хотя с определенными экспертно-координационными функциями). Остальные государственные академии (образования, архитектуры и искусств) передаются в подчинение соответствующих министерств.

По версии Медведева и Ливанова, финансирование научных учреждений при этом не уменьшится, ученые просто будут освобождены от «несвойственной для них функции управления имуществом и ЖКХ». И в этом — один из самых «интересных» моментов предлагаемой реформы: академическое имущество передается в управление новообразованному федеральному агентству. А потому сооружения и земли, которые удалось сохранить для науки в «бандитские» 1990-е, теперь вполне смогут получить новых собственников и новое предназначение.

Президиум РАН (где никто не был осведомлен о самом факте подготовки скандального законопроекта) собрался уже вечером. В единогласно принятом постановлении правительственный законопроект оценен как неприемлемый, подрывающий научный потенциал, обороноспособность и безопасность страны. Ученые заявили о своем глубоком негодовании и потребовали вернуть обсуждение скандального проекта в нормальное процедурное поле. Профсоюз РАН прислал телеграмму протеста президенту Путину. Совет молодых ученых обратился к руководству правительства и лидерам всех думских фракций. А Сибирское и Дальневосточное отделения РАН отважились публично заявить о том, о чем ученые в кулуарах говорили уже давно: такие широко разрекламированные «модернизационные» проекты, как «Роснано» и «Сколково» (они осуществлялись за рамками академии), потерпели крах, превратившись в открытое «отмывание» и «распил» многомиллиардных бюджетных средств. И сегодняшняя попытка «реформы» (а фактически — ликвидации) РАН преследует цель, в частности, скрыть эти злоупотребления.

Итак, академики будут бороться до конца. В этой борьбе у них тоже будет достаточно авторитетных и харизматичних фигур (среди них — еще один Нобелевский лауреат по физике, Жорес Алферов, недавно также претендовавший на должность президента РАН). Будут сопротивляться правительственной реформе и большинство «рядовых» кандидатов и докторов: РАН предусматривала пусть ограниченное, но самоуправление научного сообщества, а в рамках исполнительной вертикали судьба научных направлений, учреждений и отдельных ученых окажется полностью в руках чиновников. Поэтому по всем научным центрам России прошла волна протестных митингов, собиравших порой по несколько тысяч участников. Поддержали РАН и многие зарубежные ученые, проводившие даже параллель между сегодняшними действиями российской власти и «реформами» своих академий, осуществленными в свое время Гитлером и Муссолини (после чего многие ведущие ученые покинули Германию и Италию).

Хотя, бесспорно, у реформы будут и приверженцы — не в последнюю очередь среди ученых, покинувших по разным причинам Россию и реализовавшихся уже на Западе, но сохранивших и там нелюбовь к академической «верхушке» (якобы не дававшей им дорогу на родине). «Кость» брошена членкорам, которых реформа без выборов переводит в ранг академиков. О поддержке реформы уже объявила академия меднаук, статус членов которой повышается после слияния с «большой» академией.

Власть поспешила с внесением реформы в Думу — там вопрос слушался в первом чтении уже в среду, 3 июля. И хотя профильный комитет по вопросам науки (возглавляемый представителем «Справедливой России» Черешневым) рекомендовал отклонить законопроект как преждевременный и пагубный, поддержка фракции правительственной «Единой России» дает ему достаточный запас голосов. Не исключено, что в ходе думских чтений (третье запланировано на осень) реформу удастся немного смягчить. Хотя возможен и «жесткий» сценарий: власть будет настаивать именно на избранном варианте.

Но даже конец «сегодняшней» РАН еще не будет означать конца российской науки. Хотя бы потому, что эта наука нужна российскому государству с его имперскими интенциями. Нужна для национального престижа и создания новых национальных технологий (не в последнюю очередь — военных). Хотя, скорее всего, российские чиновники (с их известными специфическими чертами) не будут для этой науки более эффективными менеджерами, чем до сих пор ими были академики и член-корреспонденты.

А вот для Украины российская реформа может иметь куда более печальные последствия. Известно, что у нас тоже хватает желающих «эффективнее» распорядиться землями и имуществом НАН и отраслевых академий. И старт российской реформы почти наверняка вызовет соблазн реализовать что-то подобное и в Украине. Осуществить это будет сравнительно несложно: «научного лобби» во власти сейчас фактически нет, а большинство экспертов (и с провластной, и с оппозиционной сторон) убеждены, что НАН — это отжившее «сталинское» детище. И убедить их в том, что, во-первых, ее создал вовсе не Сталин, а его сиятельство гетман Павел Скоропадский, а во-вторых, аналогичные академические структуры до сих пор успешно работают не только в коммунистическом Китае, но и в демократических Германии, Франции, Польши, никому до сих пор так и не удалось. Как не удалось убедить этих экспертов и в том очевидном факте, что НАН даже в условиях хронического безденежья до сих пор умудряется не только продуцировать фундаментальные результаты мирового уровня, но и предлагать «прорывные» технологии (которыми, к сожалению, больше интересуются за рубежом).

И если НАН будет «реформирована» именно по нынешнему «сценарию Ливанова—Медведева», это реально будет означать конец естественных и технических наук в Украине. Ведь до сих пор наука в Украине выживала не благодаря, а вопреки государству, которому (в отличие от России) ученые вообще не нужны, и которое финансирует своих ученых на уровне африканских стран. Однако украинская наука как-то существовала, поскольку НАН руководили консервативные, но влюбленные в науку академики (при этом НАН оставалась, наверное, последней в сегодняшней Украине большой государственной структурой, где назначение на руководящую должность еще осуществляется по профессиональным критериям, а не по желанию обеспечить «хлебное место» нужному человеку). Если же украинской наукой будут руководить чиновники нынешнего МОН, результат окажется прогнозируемым, — это наглядно видно из того, что творится сегодня в университетах и в системе аттестации научных кадров.

Поэтому следует помнить: нынешняя Украина по ряду причин политического и экономического толка не имеет, к сожалению, шансов в ближайшем будущем перейти к англо-саксонской университетской системе организации науки (поскольку там университеты имеют большие деньги и неограниченную автономию — а ни того, ни другого им в Украине теперь никто не даст!) Реальный выбор, стоящий перед украинской наукой сегодня, — это либо сохранение академической системы (что совсем не исключает необходимости усиленной накачки «научных мышц» университетов и постепенного реформирования самой НАН), либо же гибель целых научных направлений, определяющих научно-технический прогресс. Ведь от ликвидации академии не выиграет никто: если сегодня погибнут биологические или физические учреждения НАН, то завтра безнадежно захиреют и соответствующие факультеты университетов.

Следовательно, если Россия все же «реформирует» РАН, Украина должна еще семь раз подумать: а нужно ли идти этим же путем? Ведь современная наука — это сверхсложная система, создающаяся десятилетиями. Разрушить ее можно быстро, а восстановить «с чистого листа» — почти невозможно (это подтверждает опыт Бразилии, Мексики, Ирландии, Турции, вкладывающих сказочные, по украинским меркам, деньги в создание у себя современной науки, но до сих пор не достигших даже нынешнего украинского уровня).

P.S. В среду, 3 июля, Дума большинством голосов приняла правительственный законопроект о системе государственных российских академий. Механизм разрушения РАН запущен. И у украинских ученых осталось совсем мало времени для того, чтобы попытаться убедить власть не уничтожать нашу науку по российскому сценарию.

Журнал «Золотой Лев» № 75-76 - издание русской консервативной мысли

(www.сайт)

Л.А. Шелепин

Куда ведет «реформа» науки

«Перехват – Залихватский Архистратиг Статилатович, майор. Въехал в Глупов на белом коне, сжег гимназию и упразднил науки». Эту цитату из книги М.Е Салтыкова-Щедрина «История одного города», раздел «Опись градоначальникам» пришлось слышать от разных лиц по поводу действий руководства Министерства образования и науки во главе с министром А.А Фурсенко и его заместителем А.Г. Свинаренко. Насколько такая точка зрения соответствует истине?

Дело в том, что Министерство разработало проекты «Концепция участия Российской Федерации в управлении государственными организациями, осуществляющими деятельность в сфере науки», а также «Стратегия Российской Федерации в области развития образования на период до 2008 года». Согласно этим проектам почти через полтора десятилетия после известных «реформ» Гайдара планируется «шоковая терапия» в отношении науки. В частности, предполагается сокращение числа научных организаций, финансируемых государством, путем их объединения, приватизации и ликвидации.

«Концепция» готовилась в тайне, никто из видных деятелей науки к ее разработке привлечен не был, а сам документ попал к ученым через какие-то побочные каналы, а не официальным путем, как это должно было быть. Реализация этого проекта может, в частности, поставить под вопрос само существование российской науки. Обратимся к сути вопроса.

В середине прошлого столетия в результате научно-технической революции (НТР) произошло качественное изменение в способе производства. Наука, как было сформулировано в свое время, стала непосредственной производительной силой. Развивались новые технологии, в том числе качественно новые направления: атомное оружие и атомная энергетика, реактивные двигатели, радиолокация. Постепенно уровень страны в значительной степени стал определяться наукоемкими технологиями.

В послевоенный период в Советском Союзе благодаря высокому уровню среднего, высшего и профессионального образования, доступного для широких слоев населения, а также относительно высокой обеспеченности работников науки, быстро рос научный потенциал страны. По уровню подготовки выпускников ряда высших учебных заведений СССР существенно опережал западные аналоги, а по ряду направлений фундаментальной и прикладной науки вышел на ведущее место в мире. До конца восьмидесятых годов на Советский Союз приходилось около 30% мирового научного потенциала.

К началу 90-х годов происходят резкие изменения в состоянии науки и в материальном положении научных работников. Они постепенно становятся одной из наиболее низкооплачиваемых категорий населения, кроме небольшого количества ученых, получающих материальную поддержку в виде зарубежных грантов.

В этот период оплата труда научных сотрудников у нас в стране была примерно в 10 раз ниже, чем за рубежом. (И много ниже зарплаты большинства трудящихся в стране – прим. ред.). Отношение к науке характеризуется также следующими цифрами. Затраты на науку в целом снизились в 1998 году в 5 раз по сравнению с 1991 годом, а с учетом необходимых платежей за здания, энергию, коммунальные услуги затраты на научные исследования снизились в 10 раз. Затраты же на оборудование упали в 25 раз! В 90-е годы научные работники, которые оставались в России и не имели связи с заграницей, стали одной из самых обездоленных категорий населения. По существу происходило прямое выталкивание работников науки за рубеж. Все это стимулировало массовый отъезд кадров высшей квалификации, в первую очередь молодежи, на Запад. При этом выезжали не только в США и передовые страны Европы, но и в Турцию, Бразилию, Мексику, и везде условия были несоизмеримо лучше, чем в России. Результатом был скачок в производительных силах Запада. Фактически страна платила огромные репарации.

В самой России шла постепенная ликвидация главного богатства страны – высококвалифицированных кадров. Общий объем ассигнований на фундаментальную науку и опытно-конструкторские разработки был меньше, чем в США, в 25 раз, Японии в 10 раз.

На рубеже 2003 года развернулась кампания по форсированному свертыванию научно-технического потенциала России. Непосредственным исполнителем стала Правительственная комиссия по оптимизации бюджетных расходов (сокращенно КОБРа). Однако в то время эта кампания встретила сопротивление и была постепенно свернута. Подробно о положении науки в России в течение полутора десятилетий, начиная с 90-го года, говорится в работах /1,2/.

При рассмотрении ситуации в современной российской науке следует также учитывать демографическую составляющую. За пятнадцать лет, прошедших после ликвидации Советского Союза, произошли качественные изменения в составе научного сообщества. Довоенное и военное поколения вступили в пенсионный возраст. Ученые, которым к началу 90-х годов было менее 35 лет, в массовом порядке покидали страну, поскольку на заработную плату в российской науке молодым научным сотрудникам с семьей даже просто выжить было проблематично. В основном сохранилась лишь прослойка ученых 1945-1955 годов рождения. Конечно, нельзя сбрасывать со счета и ученых старшего поколения, перешагнувших пенсионный возраст. Многие из них интенсивно работают, обладают уникальными знаниями и большим объемом информации.

Приведем характерные примеры. Крупный советский ученый математик Гельфанд Израиль Моисеевич (1913 г.р.), широко известный в нашей стране своими трудами по функциональному анализу, математической физике, прикладной математике, выехал в США. Там под его руководством образовалась целая школа, и были организованы выдающиеся научные работы по белкам. Крупный советский физик, лауреат Нобелевской премии Абрикосов Алексей Алексеевич (1928 г.р.), переехавший в США, успешно продолжил начатые в СССР работы в области сверхпроводимости.

В 90-е годы коренным образом меняется роль науки, наступает качественно новый этап. Она уже не только непосредственная производительная сила, как это было почти полвека после войны, но и средство выживания страны. Как отмечают многие европейские экономисты, в настоящее время наиболее выгодны капиталовложения в наукоемкие технологии.

В статье /6/ приводится характерный пример. В рейтинге конкурентоспособности стран Западной Европы в 2004 году первое место занимала Финляндия. При составлении рейтинга учитывались объем инвестиций в НИОКР, образование, концентрация наукоемких производств и общее состояние экономики. В прошлом году экономика Финляндии была признана самой конкурентоспособной экономикой мира. В /6/ подробно рассказывается об организации взаимодействия науки и производства. Отмечается качество финского образования и высокий уровень научных исследований, а также наличие важного звена финской инновационной системы - аналога советских отраслевых НИИ. На этой основе лабораторные технологии развиваются до такого уровня, чтобы их можно было применять в промышленных масштабах.

В последние годы развивается ряд качественно новых технологий. Характерным примером могут служить нанотехнологии /7/, которые имеют дело со структурами размером 10-9 м. Начиная с 2000 года, правительство США выделило на финансирование исследований в области нанотехнологий более 3 млрд. долларов, а в 2005 году намерено направить еще около 1 млрд. Правительства стран Евросоюза планируют потратить до 2006 года 1,3 млрд. евро, а в дальнейшем утроить бюджетные вложения в эту сферу. В статье /7/ приводится также прогноз экспертов еврокомиссии по формирующемуся рынку наноматериалов и наноустройств. Если сегодня его объем составляет 2,5 млрд. евро, то, как ожидается, к 2010 году он составит 100 млрд. евро, а к 2015 году – 100 млрд.

Что несут с собой нанотехнологии? Это, прежде всего, материалы с качественно новыми свойствами. Так, нановолокна обладают большей прочностью на разрыв, чем стальная проволока, и большей электропроводностью, чем медь. Нанотрубки могут использоваться в качестве источников электронов, из них также предлагается делать покрытия для защиты от электромагнитного излучения компьютеров, мобильных телефонов, бытовой техники. Планируются также приложения в электронике, медицине и других областях. Кроме того, нанотехнологии открывают путь к созданию мощного, принципиально нового вида оружия, действующего по принципу вакуумной бомбы.

В результате глобальных изменений на планете современное состояние окружающей среды характеризуется глубоким экологическим кризисом /2/. Масштабы человеческой деятельности таковы, что естественные процессы уже в настоящее время не могут полностью нейтрализовать антропогенные нагрузки. Меняется все - атмосфера, гидросфера, почвы и состояние биосферы. Так, за последние полвека средняя температура воздуха на Земле выросла на 0,7 градуса по Цельсию, а в Европе на 0,95 градуса. Участились наводнения, ураганы, и другие климатические катастрофы. Все это ведет к громадным убыткам в экономике и жертвам среди населения. Ожидается дальнейшая интенсификация этого роста. Человечество вступает в область неведомого, подходит к определенным пределам устойчивости, при переходе через которые система скачкообразно меняет свои свойства. Ситуация в экологическом состоянии планеты на середину 90-х годов описана в книге /3/. Прогноз состояния общества на середину XXI века, представленный в известной книге Д.Х. Медоуза и др. /4/, говорит о возможности катастрофических явлений для человечества в целом. В /4/, в частности, отмечается, что если сохранятся существующие тенденции роста населения мира, индустриализации, загрязнения окружающей среды, производства продуктов питания, истощения ресурсов сохранятся неизменными, то человечество подойдет к пределам роста. Результатом станет резкое падение численности населения и падение промышленного производства.

За последнюю четверть века в результате изменения окружающей среды и рассогласования процессов в биосфере происходит изменение эпидемиологической обстановки. В результате интенсивного мутагенеза появляются новые виды и штаммы микроорганизмов, которые в измененных условиях приобретают патогенные свойства. Существует реальная опасность возникновения эпидемий с огромными жертвами среди населения. Уже сейчас мы встречаемся с рядом новых, тяжелейших заболеваний, часть из которых неизлечима. Среди них СПИД, гепатит C, атипичная пневмония, эбола, болезнь Крейтцфельда - Якоба («коровье бешенство»). В условиях рассогласования процессов в биосфере необходимы научные и практические заделы в микробиологии, вирусологии, эпидемиологии и, как оказалось в последнее время, в некоторых областях физики и химии. Иначе катастрофические явления могут разразиться неожиданно, и принять необратимый характер.

В современных условиях быстрого изменения ситуации наука приобретает особую значимость. Поэтому политика, направленная на ее подрыв, может уже в относительно короткие сроки привести к необратимым последствиям для нашей страны. План А.А. Фурсенко - А.Г. Свинаренко по «реформированию» науки и образования стал полной неожиданностью для научного сообщества России. Он подготовлялся в тайне без какого-либо обсуждения с ведущими учеными страны. Он включал в себя сокращение числа научных организаций, сокращение научных работников, разрушение преемственности, падение уровня образования.

Предлагаемые планы проведения «реформирования» науки указывают, прежде всего, на невежество реформаторов, на их незнакомство с данными науковедения. Для работников науки существуют определенные функции распределения. Согласно этим распределениям около 20% научных работников работают эффективно, выпускают основной массив статей. 80% научного сообщества дают относительно малый выход. Но именно такова равновесная структура научного сообщества, не зависящая от волюнтаристских действий. Поскольку вид функций распределения сохраняется, то невежественные мероприятия Министерства образования и науки могут привести к фактической ликвидации науки в России, окончательному отбрасыванию страны в разряд слаборазвитых и, в конечном счете, к катастрофе.

Для иллюстрации приведем образное сравнение. Пусть мы имеем набор кубиков, Система, состоящая из двух десятков кубиков, поставленных друг на друга, будет неустойчива и ей грозит обвал от малейшего толчка. Между тем, система кубиков, расположенных в виде пирамиды будет устойчива. Здесь также, как и науковедении, для достижения определенной высоты требуется гораздо большее количество кубиков для устойчивости системы.

Естественно, что планы «реформирования» вызвали массовое неприятие людей, связанных с наукой, причем практически независимо от их политических взглядов. Какие цели преследуют авторы реформы - министр А.А. Фурсенко и его заместитель А.Г. Свинаренко?

В газете профсоюза РАН «Научное сообщество» /10/ говорится следующее:

«А.Г. Свинаренко в ходе своего выступления, не раз упрекавший научное и образовательное сообщества в нежелании участвовать в процессе, спокойно между делом сообщил, что обсуждать уже, вроде, и поздно: все расписано - в октябре Правительство должно принять одни законы для реализации данных концепций, в ноябре - другие. В речи зам, министра не было ничего нового: упреки науке и образованию в неэффективности, неконкурентоспособности, нецелевом использовании госимущества».

Что же стоит за этим выступлением и деятельностью А.Г. Свинаренко? Некоторый свет проливает публикация Юрия Щекочихина в «Новой газете» от 18.12. 2000 и связанная с ней статья /5/. Ю. Щекочихин – российский публицист, рассказавший, в частности, правду о так называемом «одесском деле», сфабрикованном в начале 80-х годов, с которым пришлось в свое время детально ознакомиться автору. Юрия Щекочихина уже нет среди нас, но автор сохраняет о нем светлую память. В статье «Шабашка при правительстве» в «Новой газете» /5/, в частности, говорится:

«В «Новой газете» 18 декабря в статье «ПопроШАЙКА» Юрий Щекочихин перечисляет «особые» строчки федерального бюджета 2001 года, где указано, на что будут направлены выделенные России международные кредиты в размере десятков и сотен миллионов долларов. Упоминает Щекочихин и фонд «Бюро экономического анализа» (БЭА), которому выделен кредит в 22,6 млн. долл.: «Что это такое, не знаю. Чего еще у нас анализировать, не понимаю. Почему эта строчка не обсуждалась в комитетах Госдумы, могу только догадываться».

Ответ на этот вопрос дает один из отчетов Счетной палаты со скучным названием «О результатах тематической проверки законности, эффективности и целевого расходования средств займа Международного банка реконструкции и развития (МБРР) на финансирование проекта «Бюро экономического анализа». Правда, ответ этот рождает новые вопросы»...

В статье подробно говорится о фонде БЭА, созданном в июле 1996 года. Деньги на этот фонд выделил МБРР в размере 22,6 млн. долл., которые должны были быть израсходованы до сентября 2003 года, а возврат долга был запланирован к лету 2014 года. Генеральный директор БЭА получал в месяц 9 тыс. долларов, его заместитель - 7,5 тыс. долл., главный бухгалтер - 4,5 тыс. долларов. Более того: сотрудники БЭА получали «чистые» оклады - соответствующий подоходный налог, доходивший при такой зарплате до 35%, уплачивался из средств БЭА за счет займа МБРР.

Аргументация таких зарплат сводилась к тому, что учитывались «ставки, сложившиеся на рынке интеллектуальных услуг», а также «опыт и квалификация консультантов» Как отмечается в статье, вот посмеялись бы специалисты, скажем, из РАН - их интеллектуальные услуги почему-то оплачиваются по совсем другим ставкам, раз в 30-40 меньше.

В статье отмечается также, что в списке Ю Щекочихина наряду с БЭА имеются, в частности «Российский фонд социальных реформ», «Российский фонд правовых реформ», которые содержатся на западные миллионы долларов. Приводятся в качестве примера их анекдотические рекомендации. Далее делается вывод:

«Год за годом десятки и сотни миллионов заемных долларов расходуются на содержание организаций с громкими именами и невнятным результатами деятельности. Когда придет время расплаты, давно будут забыты все эти «исследования» и их авторы. Не пора ли прикрыть лавочки подобного рода, обогащающие тех, кто их создавал, и кто был по-свойски в них трудоустроен? А сэкономленные деньги направить на поддержку подлинной российской науки».

В конце статьи дана справка по составу правления фонда БЭА по состоянию на май 2000 года. Первые лица в этом списке - Евгений Ясин и Андрей Свинаренко. Здесь возникает ряд вопросов. Почему до сих пор не расследовано это дело, точнее дела, о которых поднял вопрос Ю. Щекочихин? В чем причины глубокой тайны подготовки так называемых «реформ в науке и образовании? Почему к их разработке не привлекались видные деятели науки, компетентные в этом круге вопросов? Может быть, требовалось время для согласования этих программ с представителями иностранных государств, которые, судя по публикации /5/, оплачивали услуги Е. Ясина и А. Свинаренко.

Суть свинаренковской идеологии, которая проводится в настоящее время, состоит в коммерционализации науки. Наука должна зарабатывать на свое существование и организовать продажу добываемых знаний, подобно тому, как это делается с материальной продукцией. С этой точки зрения наука и знания должны стать предметом эквивалентного рыночного обмена.

Сложившаяся ситуация удивительно напоминает кампанию идеологов КПСС в пятидесятые годы, направленную против науки. В то время декларируемая методология анализа научных теорий состояла в соответствии их «диалектическому материализму». Сейчас исходный пункт анализа – соответствие канонической рыночной теории. Цель нынешней кампании та же, что и в прошлом: дезорганизация научных исследований. Подробно методы борьбы идеологов против науки в пятидесятые годы рассмотрены в книге /9/. В частности, там говорится и об организационных мерах против ученых, пытавшихся возражать идеологам:

«В результате проверки положения с кадрами физиков и ознакомления с материалами, представленными в ЦК ВКП(б), были приняты меры к устранению обнаруженных недостатков. Академик Иоффе освобожден от обязанности вице-президента АН и директора Ленинградского физико-технического института. Академик Капица отстранен от руководства Институтом физических проблем и от работы на физико-техническом факультете МГУ. Пересмотрен состав редакционных коллегий ряда журналов по физике»…

Имеются факты, указывающие на возможность подобных действий со стороны группы Фурсенко – Свинаренко.

В статье /10/ приводятся слова вице-президента РАН А. Некипелова, характеризующие точку зрения научного сообщества:

В Академии наук Концепцию по науке восприняли как чудовищную. У нас, как изюм из булки, хотят выковырнуть несколько хороших институтов, а остальные пусть живут, как знают. Это равносильно ликвидации РАН. Министерство пеняет: стране, мол, так трудно, а РАН в полтора раза увеличила число своих институтов. Но при этом молчит, во сколько раз в реальном исчислении упало финансирование. А приводимым цифрам верить просто нельзя: начальные данные берутся для центральной части РАН, а конечные - с прибавлением регионов. Что это - отсутствие квалификации или жульничество?

А чего стоят вечные разговоры про аренду! Сначала год за годом не дают денег ни на содержание зданий, ни на их ремонт; мол, вы умные - выкручивайтесь, а потом упрекают в неэффективном использовании госимущества. А оно бы рухнуло, если бы мы не стали сдавать его в аренду!

Не менее тяжелые последствия ожидают нашу страну в связи с выполнением планов, выраженных в документе «Стратегия Российской Федерации в области развития образования на период до 2008 года».

Как известно, за последние полтора десятилетия в стране произошло резкое падение уровня образования. Согласно данным, приведенным в /9/, Россия по этому показателю находится на 62-м месте в мире. В стране 740 тыс. детей вообще не учатся, а полтора млн. абсолютно неграмотно.

В одном из номеров «Новой газеты» помещена статья Э. Днепрова, академика Российской академии образования, министра образования в 1990-1992 гг. /8/. Он пишет о деятелях, проводящих «реформы»:

«Главное - дорваться до финансовых потоков и использовать их в своих личных целях. В социально-психологическом плане - это свидетельство оскудения и профессиональной этики, и общего нравственного уровня тех, кто самонадеянно назвал себя «властной элитой». Сегодня некомпетентность многих управителей выходит за пределы элементарной порядочности. Ибо ни один порядочный человек не возьмется руководить тем, в чем он ничего не смыслит».

В конце статьи Э. Днепров приходит к следующим выводам:

«Усилиями Минфина и Минобрнауки российское образование вошло сегодня в черную полосу невзгод и лишений. О том, что лежит в основе этого явления, можно только гадать: - или невежество;

Или патологическая жадность, стремление урвать себе последние неразворованные куски страны;

Или элементарная социальная тупость и политическая слепота;

Или затаенная провокация, ведущая к полной дискредитации президента, к социальному взрыву и даже падению режима, либо, что много страшнее, к крушению страны».

Выводы Э. Днепрова имеют прямые основания. В результате действий Минобрнауки создается реальная опасность для нашей страны. Это осознают работники науки совершенно разных политических взглядов. Впервые за полтора десятилетия происходит объединение левых и правых в защиту науки.

В 13 выпуске Трудов методологического семинара отмечалась широкая поддержка Президента В.В. Путина населением страны на прошедших выборах. Объективно действия А.А. Фурсенко и А.Г. Свинаренко, как отметил Э. Днепров, направлены на дискредитацию Президента, на подрыв его авторитета и изоляцию. В своем интервью по телевидению 18 ноября 2004 года Президент России В.В. Путин поднял вопрос об оздоровлении государственного аппарата. Действительно, этот вопрос в наше время исключительно актуален. Как следует из публикаций Ю. Щекочихина, группа Е. Ясина и А.Свинаренко имитировала научную деятельность (занимаясь по существу псевдонаукой) для получения иностранных выплат за счет увеличения государственного долга России. Конечно, нельзя обвинять людей на основании публикаций. Однако правду необходимо знать. В этом плане важно довести до конца расследование, начатое Ю. Щекочихиным по делам псевдонауки. В свое время расследование по вопросам, поднятым Ю. Щекочихиным, было свернуто, практически не начавшись.

На наш взгляд следует выполнять указания Президента об оздоровлении государственного аппарата и выяснить обстоятельства действий гг. Ясина и Свинаренко с привлечением специалистов из Российской Академии наук.

Кроме того, поскольку практическое осуществление предлагаемых «реформ» может привести к роковым последствиям для нашей страны, необходимо выяснить подоплеку решений Минобрнауки. Чем они вызваны недостаточной квалификацией или более глубокими причинами?

Сама проблема создания условий для развития фундаментальной и прикладной науки, получения практических выходов в народное хозяйство и работа на перспективу весьма актуальна. Ее нужно решать на научной основе, пользуясь данными науковедения. При этом необходимо также учитывать такие факторы, как массовый отток квалифицированных научных кадров за границу, демографические изменения в составе научных работников, мизерное финансирование. Существует и такой отмеченный выше фактор, как псевдонаука, финансируемая иностранными организациями. В создавшихся условиях представляется необходимым создание экспертной комиссии с участием видных ученых РАН по анализу сложившейся ситуации в Министерстве образования и науки и возможных катастрофических последствий претворения в жизнь предлагаемых им планов.

ЛИТЕРАТУРА

1. Проект удушения науки в России. //Доклады методологического семинара ФИАН. Выпуск 11. М.: 2003.

2. Шелепин Л.А. Смертельный укус КОБРы. //Российская Федерация сегодня 15 августа 2003, с. 21.

3. Лисичкин В.А., Шелепин Л.А., Боев Б.В. Закат цивилизации или движение к ноосфере. Экология с разных сторон. М.: ИЦ-Гарант, 1997.

4. Медоуз Д.Х., Медоуз Д.Л., Рэндерс Й., Беренс III В.В. Пределы роста. М.: изд. МГУ, 1991.

6. Рубан О. Страна победившего хайтека. //Эксперт № 20, 2004, с. 64-67

7. Рубан О. Наука и технологии. Нанотехнологии. // Эксперт № 41, 2004, с.98-106.

8. Нарастание угрозы эпидемий. //Доклады методологического семинара ФИАН. Выпуск 12. М.: 2003.

9. Лисичкин В.А., Шелепин Л.А. Третья мировая (информационно-психологическая) война. //М.: Алгоритм, 2003.

10. Решения уже приняты, но их позволено пообсуждать. //Научное сообщество № 9, 2004. с.4.

Исторически сложилось так, что фундаментальная наука в нашей стране была в основном сосредоточена в институтах Академии наук. Что-то, конечно, делалось в университетах и отраслевых институтах, но приоритет Академии был неоспорим. СССР превратился в Россию, АН СССР стала называться РАН (Российская Академия Наук), но суть дела не изменилась. РАН получала прямое финансирование из бюджета, на ее балансе находились земельные участки и стоящие на них здания институтов.

Реформа РАН

Так и жила РАН. Адаптировалась к реалиям новой России. И тут наступил 2013 год. И «пришла беда - откуда не ждали». Все развивалось стремительно, как в хорошем детективе. Поступавшие сообщения напоминали сводки с театра боевых действий.

27 июня 2013 года тогдашний руководитель Министерства образования и науки Дмитрий Ливанов представил предложение о коренной реформе РАН и двух других государственных академий - Российской Академии медицинских наук (РАМН) и Российской Академии сельскохозяйственных наук (РАСХН). Согласно этому предложению РАМН и РАСХН упразднялись и включались в состав РАН. Но главное состояло в том, что министерство предлагало создать специальное государственное агентство для управления всем имуществом этой «расширенной» РАН. А управлять там было чем. Это и земельные участки и здания. Пройдитесь по Ленинскому проспекту в Москве. От Октябрьской площади до площади Гагарина и далее до метро «Ленинские горы». Какие особняки! Какие территории! И все это было имуществом РАН, которое она унаследовала от АН СССР. И это только в Москве. Да и присоединяемые к РАН РАМН РАСХН много чего имели.

И тут началось! «Вставай страна ученая, вставай на смертный бой» Дело в том, что документ Минобрнауки был подготовлен «в тишине и в тайне». С научным сообществом он не обсуждался. Уже на следующий день после обнародования проекта реформы РАН президиумы Уральского и Сибирского отделений РАН собрались на экстренные заседания, итогом которых стали открытое письмо президенту Путину и Госдуме. Профсоюз работников РАН назвал планы реформирования РАН фактическим разгромом Академии. Депутат Государственной думы, вице-президент РАН, председатель Президиума Санкт-Петербургского научного центра РАН, Жорес Алферов - единственный наш нобелевский лауреат, живущий сейчас в России, написал открытое письмо в Госдуму в поддержку ученых, протестующих против реформы. Массовые митинги протеста - «траурные гуляния ученых» ― прошли в разных городах, в том числе в Москве у здания Госдумы и у президиума РАН.

Но уже 3 июля, всего через несколько дней после выступления Ливанова (27 июня), законопроект о реформировании РАН был принят Госдумой в первом чтении, а 5 июля - во втором. В общем, ребята сработали быстро.

Но РАН не сдавалась. Тогда же, 3 июля президент Путин встретился с президентом РАН Владимиром Фортовым. Выслушав мнение РАН, президент отметил, что справедливые аргументы есть у обеих сторон, но лучше принять решение и потом доработать его, чем бездействовать.

Затем Владимир Путин провел рабочие встречи с главами РАСХН и РАМН, академиком Евгением Примаковым и ректором МГУ Виктором Садовничим. Эти встречи в значительной мере повлияли на поправки, внесенные впоследствии в законопроект, который вернули в первое чтение.

Описывать дальнейшую хронику событий вряд ли имеет смысл. Отметим главное. Из законопроекта исключили пункт о возможном расформировании РАН, за академией оставили статус государственного бюджетного учреждения. Это означало, что РАН оставалась научной организацией, занимающейся фундаментальными исследованиями, а не превращалась в «клуб ученых».

Следующим важнейшим событием стало создание Федерального Агентства по управлению имуществом РАН (ФАНО РАН). Ему передавались в управление научные институты РАН за исключение Уральского, Сибирского и Дальневосточного отделений Академии. Впоследствии, по предложению Владимира Путина, было решено ввести годовой мораторий на распоряжение имуществом Академии и решение кадровых вопросов. Назначенный руководителем ФАНО Михаил Катюков, ранее работавший заместителем министра финансов РФ, изложил предложения своей организации о порядке финансирования РАН, переаттестации научных сотрудников, возможных сокращениях, слиянии отдельных институтов, порядке взаимодействия ФАНО с научным сообществом.

Конечно, во всей этой истории главным и определяющим моментом являлось создание ФАНО, передача ему возможности распоряжаться всем имуществом РАН и регулировать денежные потоки. Для чиновников РАН это было крайне болезненным ударом.

Основной их претензией было то, что в новых условиях фактическое управление РАН переходило к людям, ничего не понимающим в науке. Однако, тут все непросто. Дело в том, что при старой системе распределение финансирования во многом определялось связями и личными контактами директором институтов и руководством Академии. Это был многолетний и отлаженный механизм. После создания ФАНО он рухнул. И тогда было непонятно, что его заменит, и как оно будет работать.

Если говорить объективно, то главная проблема состоит в крайней сложности выбора объективных критериев эффективности работы тех или иных институтов и отдельных коллективов. А ведь в условиях дефицита финансовых средств, основную поддержку должны получать наиболее перспективные научные направления, конкурентоспособные на мировом уровне и имеющие приоритетное значение для страны. Это не значит, что всех остальных надо увольнять. Нет, пусть работают. Но за меньшие деньги.

А что у них

И здесь возникает очень сложная проблема, суть которой можно сформулировать одной известной фразой: «А судьи кто?». Необходимо иметь экспертные советы, которые могли бы объективно оценивать деятельность тех или иных коллективов. Так, в Германии «Общество Макса Планка», включающее в себя 80 научно-исследовательских институтов и организаций с общим кадровым составом более 20 тыс. сотрудников, как и наша РАН, находится на бюджетном финансировании. Оно имеет в собственности все свое имущество, обладает автономией в выборе направлений научных исследований. Эта автономия ограничена лишь центральным органом Общества (Сенатом), куда входят (внимание!) 22 ведущих ученых, 10 политиков и государственных чиновников, 7 представителей общественных организаций и профсоюзов, 6 представителей финансовых организаций, 4 представителя бизнеса. Такой состав исключает возможность лоббирования заинтересованными людьми «своих» проектов. Нам бы так! Не случайно время от времени у нас раздаются призывы включать в экспертные советы зарубежных ученых, которые не имеют в России каких-либо интересов и потому способны дать объективную оценку тем или иным проектам. Только нужно ли это все зарубежным ученым?

Хотя такого рода опыт у нас был. В уже далеком 1994 году, когда Джордж Сорос из собственных средств (фонд Сороса) раздавал гранты российским ученым. Так вот, для получения гранта было необходимо получить 5 рецензий на представленный проект от зарубежных ученых.

Вообще, в разных странах финансирование и управление наукой происходит по-разному. Не вдаваясь в детали, можно отметить лишь следующее. Пожалуй, основным принципом организации этой работы является отсутствие жесткой централизации в управлении финансовыми потоками (за исключением Китая, но это особая история) и стремление к максимальной открытости и прозрачности.

Так, в той же Германии, помимо упомянутого уже «Общества Макса Планка», действуют еще три аналогичных государственных организации, Союз Академий, включающий, помимо прочего, восемь региональных академий.

Или возьмем США. Там фундаментальной наукой занимаются в государственных исследовательских центрах и институтах, университетах, исследовательских подразделениях крупных корпораций. В целом, по государственным каналам финансируется от 50 до 60% фундаментальных исследований. Характерно то, что на долю Национального научного фонда - основного федерального агентства, занимающегося поддержкой фундаментальной науки, приходится около 20% всех средств, выделяемых на эти цели бюджетом. То есть государственное финансирование сильно диверсифицировано.

Если же говорить о науке в целом, то на долю госбюджета приходится примерно 27% всех средств, а 67% дает частный сектор. При этом 17% всего консолидированного научного бюджета приходится на фундаментальную науку, 22% - на прикладную, а остальное - на разработку конечного продукта (61%)! А мы все удивляемся слабому внедрению наших научных результатов в промышленное производство.

Первые итоги

Но вернемся в Россию. С начала реформы РАН прошло почти четыре года. Каковы первые итоги начатых преобразований? Количественные характеристики, прямо скажем, не впечатляют. Так если в 2011 году доля публикаций отечественных ученых в ведущих западных научных журналах составляла всего 1,86%, а Россия по этому показателю занимала 16-е место в мире, то сейчас она выросла до 2,48% (14-15 места).

Ну да ладно. «Лиха беда начало». Принесла ли реформа какие-то положительные результаты? Да!

Во-первых, пришли в норму отношения РАН и ФАНО. С появлением последней никакой трагедии не произошло. Каждая организация занимается своим делом и, кажется, они неплохо научились взаимодействовать друг с другом. В академических кругах поговаривают, что РАН вполне устраивает роль «головы», определяющей перспективные направления научных исследований, оставляя за ФАНО решение всех финансовых и организационных проблем.

Углубляется сотрудничество академической и университетской науки. Оно, конечно, было всегда, но носило локальный характер. Сейчас ситуация меняется. Не так давно состоялось совместное заседание Совета Российского Союза Ректоров и РАН, на котором обсуждались основные направления сотрудничества российских университетов и Академии наук. Было решено совместно определять наиболее востребованные и прорывные научные направления, готовить соответствующих специалистов, вести совместные исследования. Ведь и сегодня около ста университетов России имеют соглашения с РАН, около семидесяти ведут активную научную деятельность совместно с институтами РАН. Так ректор МГУ Виктор Садовничий отметил: «Если говорить о сотрудничестве МГУ и РАН, то можно привести такую цифру: 255 членов РАН работают в МГУ». И добавил, что сотрудничество университетов и Академии еще недостаточно эффективно.

Что дальше

В июле этого года правительство РФ утвердило план реализации Стратегии научно-технологического развития России. В документе говорится, что «подписанный план включает в себя мероприятия, рассчитанные на 2017-2019 годы. В их число входит разработка и утверждение государственной программы «Научно-технологическое развитие Российской Федерации», в состав которой войдут программа фундаментальных исследований и комплексные научно-технологические программы по приоритетным направлениям, определенным Стратегией. Для разработки таких программ будут создаваться советы по приоритетным направлениям».

Особое внимание уделяется налаживанию тесного взаимодействия между наукой и технологиями, внедрению в экономику самых современных инноваций. Также отмечается необходимость привлечения бизнеса к развитию и финансированию перспективных научных проектов (вспомним Америку, о которой мы писали выше). Предлагается целый ряд мер по созданию, поддержке научных организаций и частных технологических компаний, в том числе в рамках «дорожных карт» Национальной технологической инициативы.

Не забыта и молодежь. Стратегия включает в себя меры по обеспечению доступа молодых ученых к российским и международным программам онлайн-обучения, разработке программ развития технологического предпринимательства студентов и молодых ученых, поддержке детского и молодежного научно-технологического творчества.

Не забыты поддержка сетевых форм организации науки и инновационной деятельности, снятие административных барьеров для научных организаций, развитие центров коллективного пользования уникальными установками и центрами экспериментального производства.

Про международное сотрудничество тоже не забыли.

Будет ли реализована «Стратегии научно-технологического развития России», или она превратиться в очередную красивую бумажку? Жизнь покажет. Но радует то, что в этом документе объедены все компоненты, необходимые для превращения России в одну из ведущих технологических держав мира.

А что же РАН?

В Стратегии нет конкретики, а только обозначены основные направления государственной политики. РАН, руководствуясь положениями Стратегии и действуя в рамках своей компетенции, утвердило 57 приоритетных программ в области фундаментальной науки с их детальным обоснованием, включая необходимые объемы финансирования. Кто и сколько получит - пока не ясно. Но будем надеяться, что всем что-то перепадет. И этого хватит на то, чтобы реализовать принятые программы.

Потенциал у нас все еще есть. И мы многое сможем сделать, если будем разумно распоряжаться имеющимися ресурсами.

Реформа науки России в 1990-е годы

16 июля 2013 года

"> В 1990-1991 гг. в команде советников власти господствовало мнение, что смена политической системы и приватизация промышленности приведут к формированию гражданского общества, которое примет от государства многие из его функций. Считалось, что сразу произойдет самопроизвольное превращение науки государственной в науку гражданского общества. Реформаторы исходили из постулата, согласно которому в России за короткий срок произойдет становление мощного частного сектора, который приступит к научно-технической модернизации хозяйства и возьмет на свое содержание научную систему России. Исходя из этого была принята стратегия невмешательства в процессы "самоорганизации" науки (разгосударствление). ">

Напомним те постулаты, которые были положены в основу доктрины реформирования науки. Она вырабатывалась в 1991 г. и вызвала резкую критику в среде специалистов-"консерваторов". Прежде всего возражение вызывала утопическая идея демонтажа научно-технической системы как одной из несущих конструкций советского государства. По сути, ее предполагалось не реформировать, а подвергнуть революционной трансформации, как и другие матрицы советского строя (колхозную систему, армию, промышленность и т.д.).

В 1990-1991 гг. в команде советников власти господствовало мнение, что смена политической системы и приватизация промышленности приведут к формированию гражданского общества, которое примет от государства многие из его функций. Считалось, что сразу произойдет самопроизвольное превращение науки государственной в науку гражданского общества. Реформаторы исходили из постулата, согласно которому в России за короткий срок произойдет становление мощного частного сектора, который приступит к научно-технической модернизации хозяйства и возьмет на свое содержание научную систему России. Исходя из этого была принята стратегия невмешательства в процессы "самоорганизации" науки (разгосударствление).

Идея "разгосударствления" и передачи главных сфер деятельности государства под стихийный контроль рынка, оказалась несостоятельной в целом, но особенно в отношении науки и техники. Ни отечественный, ни иностранный капитал в России не смогли и даже не пытались заменить государство как главный источник средств и главного "заказчика" НИОКР. Эти надежды были совершенно утопическими и противоречили всему тому, что было известно о природе научной деятельности, природе частного капитала и особенностях связи науки с государством в России.

Радикальный уход государства из сферы науки не мог не поставить ее на грань гибели. Огромная по масштабам и сложнейшая по структуре научно-техническая система России, созданная за 300 лет, была оставлена почти без средств и без социальной поддержки.

В 1992 г. большое число научных работников остались без работы. Их ситуация по сравнению с другими секторами экономики оказалась наиболее тяжелой. По данным Московской биржи труда, потребность в ученых составила в тот год лишь 1,3% от числа уволенных — почти 100 претендентов на одну вакансию.
О закрытии крупных НИИ в 1992 г. персоналу объявляли за два месяца. Но поведение сотрудников было иррационально — они не могли в это поверить. Они не искали нового места работы, приходили, как обычно, в лаборатории и продолжали ставшие бессмысленными эксперименты.

Ассигнования на гражданскую науку за 1990-1995 гг. снизились в 4,4 раза. С учетом того, что безотлагательно требовалось финансировать поддержание материально-технической инфраструктуры науки (здания, энергия, коммунальные услуги), затраты на собственно продуктивную исследовательскую работу сократились примерно в 10 раз (рис. 1).

Рис. 1. Внутренние затраты на исследования и разработки в РФ, млрд руб. в постоянных ценах 1989 г.

Еще больше снизились расходы на обновление наиболее динамичной части основных фондов науки — приборов и оборудования. Если в середине 80-х годов на покупку оборудования расходовалось 11-12% ассигнований на науку, то в 1996 г. — 2,7%, а в 2006 г. 6,6%. Таким образом, расходы на оборудование сократились в 15-20 раз. Коэффициент обновления основных фондов в отрасли "Наука и научное обслуживание" в 1998 г. составил лишь 1,7% по сравнению с 10,5% в 1991 г. В 2002-2004 гг. этот коэффициент составлял 0,9-1%. План государственных инвестиций на строительство объектов науки не был выполнен ни разу.

Ни разу не была выполнена 4%-ная "норма" выделения средств из государственного бюджета, заданная Федеральным законом "О науке и государственной научно-технической политике". В 2004 г. объем бюджетных расходов на гражданскую науку составил 0,28% ВВП и 1,76% расходной части федерального бюджета, в 2006 г. он вырос до 0,36% ВВП и 2,27% федерального бюджета. Все внутренние затраты на исследования и разработки составляли в 1995 г. 0,85%, а в 2006 г. 1,08% ВВП.

Министерство науки и часть научного сообщества возлагали надежды на помощь иностранных фондов, которые стали давать российским ученым гранты или даже просто оказывать небольшую материальную помощь. Гранты были очень малы и, как отмечали многие, имели целью "скупить идеи по дешевке". Большие затраты времени на оформление отрывали людей от работы. Главным негативным эффектом ученые считали то, что гранты побуждали к изменению тематики исследований, так что фронт работ не только сужался, но и видоизменялся в самых неожиданных направлениях, в основном, в сторону более мелких и прикладных задач за счет принципиально новых и стратегических исследований. Уже в 1994 г. надежды на фонды иссякли. Опрос научных работников показал, что 2/3 респондентов выразили негативное отношение к зарубежной помощи российской науке. 32.2% ответили "Она больше выгодна Западу, чем нам", 22,3% — "Она является замаскированной формой эксплуатации России"; 13,9% — "Сам факт такой помощи постыден и унизителен".

Страна вступила в переходный период, в котором старый "покровитель" науки — сильное государство, практически исчез, а новый (процветающая просвещенная буржуазия) если и появится, то лишь в гипотетическом светлом будущем. Это означает, что движение в принципиально том же направлении обречет Россию, независимо от того, какой социально-политический строй в ней установится, на отбрасывание в разряд слаборазвитых стран без всякой надежды на преодоление слаборазвитости.

Второй важнейший принцип реформы заключался в радикальном разделении фундаментальной и прикладной науки. Президент Ельцин неоднократно настойчиво подчеркивал, что государством будет финансироваться лишь фундаментальная наука.

Экономические следствия этого принципа почти не требуют пояснения. Наука в Российской империи и СССР была органичной частью государства. Государство рухнуло, новое "маленькое" либеральное государство в старой науке не нуждалось и финансировать ее не собиралось. Оно брало на содержание лишь "маленькую" же фундаментальную науку. Никакого иного субъекта поддержки науки в стране не существовало.

Это решение исходило из постулата, что фундаментальная наука может выжить и при отсутствии остальных подсистем науки (прикладных исследований, разработок, содержания всей научной инфраструктуры). Этот постулат ошибочен в самой своей основе и противоречит элементарному знанию о научной деятельности. Несостоятельны и предположения, что можно провести селекцию научных исследований и отделить зерна фундаментальной науки от плевел "нефундаментальной".

Разделение науки на фундаментальную и прикладную — типичная ошибка divisio — неверного разделения целостного объекта на элементы [*].

[*] Это разделение нарушает и сложившуюся в науке систему социодинамики знания. В реальной информационной структуре науки фундаментальное и прикладное знание переплетены, также неразделимы они институционально. И.Лэнгмюр писал: "Существенной пользой, которую промышленная лаборатория получает от того, что некоторое ее работники занимаются фундаментальными исследованиями, является стимулирующее действие данного факта на весь коллектив. Это привлекает в лабораторию людей различного склада из числа тех, кто обычно занимается инженерными исследованиями, и создает в ней условия для значительно большего стремления быть в курсе новейших взглядов в отношении новых научных разработок. Люди, занимающиеся фундаментальными исследованиями, часто являются неоценимыми советниками и консультантами для работающих над разрешением практических проблем".

Если администрация в целях учета и управления и проводит разделение между фундаментальными и прикладными исследованиями (но никак не науками), то при этом всегда имеется в виду его условность и относительность. И в том, и в другом типе исследования ищется достоверное знание, которое, будучи полученным, становится ресурсом, который используется в самых разных целях. Многочисленные попытки найти формализуемые различия между двумя типами исследований, в общем, к успеху не привели. Научно-технический прогресс "порождает" те или иные практические последствия всей совокупностью накопленных знаний.

В действительности, и в отношении фундаментальной науки обещания президента Ельцина не были выполнены. После резкого повышения цен в январе 1992 г. деятельность всей экспериментальной науки была практически парализована. Всего за год до этого никто не поверил бы, что Президиум Академии наук будет вынужден принять постановление, которое обяжет все Отделения "до 1 ноября 1992 г. принять решения о реорганизации каждого научного учреждения, имея в виду сокращение особо приоритетных научных направлений, подразделений и научных школ, располагающих наиболее высоким научным потенциалом, и ликвидацию… остальных структурных единиц".

Председатель Комитета Конгресса США по науке и технологии Дж.Браун заявил на слушаниях 8 февраля 1992 г.: "Россия стоит перед угрозой неминуемого разрушения ее научно-технической инфраструктуры в Российской Академии наук, учреждениях высшего образования и военно-промышленном комплексе".
Следующее принципиальное положение в доктрине реформирования науки сводилось к тому, чтобы поддерживать лишь блестящие и престижные научные школы. Предполагалось, что конкуренция сохранит и укрепит лишь те направления, в которых отечественные ученые работают "на мировом уровне". Таким образом, фронт работ резко сократится, и за счет высвобожденных средств можно будет финансировать реформу в науке. В "Концепции реформирования российской науки на период 1998-2000 гг." сказано: "Основная задача ближайших лет — обеспечение необходимых условий для сохранения и развития наиболее продуктивной части российской науки".

Знание и здравый смысл говорят, что само это представление о задачах науки ложно. Причем здесь "мировой уровень"?

Посредственная и даже невзрачная лаборатория, обеспечивающая хотя бы на минимальном уровне какую-то жизненно необходимую для безопасности страны сферу деятельности (как, например, Гидрометеослужба), гораздо важнее престижной и даже блестящей лаборатории,

не связанной так непосредственно с критическими потребностями страны. Пожертвовать посредственными лабораториями, чтобы за счет их ресурсов укрепить блестящие, в ряде случаев равноценно вредительству — особенно в условиях кризиса. До последнего времени эта установка не пересмотрена [**].

[**] В 2009 г. заместитель министра образования и науки А.В.Хлунов сказал в интервью "Российской газете": "Ее [российской науки] главная проблема — это сложившаяся еще со времен СССР система финансирования. У нас деньги получают институты. Но не секрет, что сегодня в них успешно работают две-три лаборатории. Так вот в идеале именно они должны получать львиную долю бюджетных денег… Хорошо бы расставить приоритеты среди институтов. Что и должна сделать предлагаемая нами система оценок, которая позволит выделить прорывные коллективы и обеспечить их хорошим финансированием за счет тех, кто не очень активен". Однако НИИ - это система, а две-три успешных лаборатории - ее видимая для Министерства часть, которая без "незаметных" лабораторий вряд ли и выживет.

Свертывание "посредственных" исследований во многих случаях оказывает на все научное сообщество и разрушительный психологический эффект, усугубляющий кризис. Особенно это касается прекращения недорогих, но регулярных работ, необходимых для поддержания больших национальных ценностей, создаваемых наукой. Многие из таких работ продолжаются десятки или даже свыше сотни лет, и их пресечение приводит к значительному обесцениванию всего прошлого труда и созданию огромных трудностей в будущем. Таковы, например, работы по поддержанию коллекций (семян, микроорганизмов и т.п.), архивов и библиотек. Таковы и некоторые виды экспедиционных работ и наблюдений, например, проведение регулярных гидрологических наблюдений (разрезов) [***].

[***] В 1990-е гг. были, например, прекращены гидрологические разрезы на Черном море, начатые еще в ХIХ в. и проводившиеся во время Великой отечественной войны даже при непосредственной опасности бомбежек и обстрелов гидрологических судов.

5. РЕЗУЛЬТАТЫ РЕАЛИЗАЦИИ ПРИНЯТОЙ ДОКТРИНЫ РЕФОРМЫ

На первом этапе реформы науки изложенные выше принципы не были полностью реализованы. Произошло лишь съеживание и деградация научного потенциала. Иностранные инвестиции в сферу НИОКР в России привлечь не удалось. В 1995 г. 99,99% всей собственности на основные средства НИОКР составляла российская собственность. Более того, в сферу НИОКР не удалось привлечь существенных инвестиций и отечественного капитала.

После 2000 г. произошло укрупнение капитала, возникли корпорации с участием государства, доля бизнеса в НИОКР увеличилась, хотя принципиально положение не изменилось. В 2010 г. доля организаций, выполняющих исследования и разработки и принадлежащих государственному сектору, составила 72,1%, численность работников, выполняющих исследования и разработки — 76,1% от общего числа, доля государства в основных фондах науки — 85,2%, Внутренние затраты на НИОКР — 72,6%. Это притом, что в государственном секторе занято 30% работников, а доля в основных фондах 20%. Среднегодовая стоимость основных средств в расчете на одного работника, выполняющего научные исследования и разработки (фондовооруженность) в организациях государственного сектора вдвое больше, чем частном [*].

[*] Надо отметить, что приводимые в разных источниках абсолютные величины существенно различаются.

Иначе, нежели ожидалось, пошел и процесс самоорганизации в науке. Предполагалось, что при экономических трудностях возникнет стихийно действующий механизм конкуренции, и наука сбросит "кадровый балласт". Это, по расчетам правительства, должно было бы привести к омоложению и повышению качественных характеристик кадрового потенциала. На деле произошло совершенно обратное: из научных организаций и учреждений были "выдавлены" более молодые и энергичные кадры — те, кто мог "устроиться". В результате значительно ухудшились демографические показатели исследовательского персонала отечественной науки — кадровый состав науки постарел. В 2006 г. в составе исследователей возраст свыше 50 лет имели 63,4% кандидатов наук и 86,7% докторов наук, а возраст свыше 60 лет — 33,5% кандидатов наук и 57% докторов наук. В 1987 г. в СССР лишь 8% кандидатов наук были старше 61 года.

Не произошло и структурной перестройки, к которой должна была побудить конкуренция. Произошло сокращение потенциала практически всех ведущихся в стране научных направлений и "спорообразование" организаций и учреждений. Число организаций, ведущих научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы, не сократилось (4,6 тыс. в 1990 г., 4,1 тыс. в 1996 г., 3566 в 2005 г., 3492 в 2010 г.). Не наблюдалось и принципиального перераспределения ресурсов между научными направлениями и областями.

Какие же процессы в научной системе запустила реформа? Советская наука была целостной системой, размещенной географически на всей территории СССР. Ее целостность обеспечивалась как в горизонтальном (дисциплинарном, тематическом), так и вертикальном (по типам деятельности) разрезах.

Ликвидация Советского Союза кардинально нарушила эту целостность и оставила в республиках, в том числе и в России, ущербные, структурно неполные научные сообщества. Дело было не просто в неизбежном снижении эффективности научной системы, при таком расчленении в ней возник социальный кризис. Поскольку в каждой исследовательской области коллективным субъектом деятельности является сообщество, а не конгломерат индивидов, ученые при разделении их сообществ в принципе потеряли возможность нормальной профессиональной работы — до тех пор, пока не интегрировались в какую-то иную целостную систему (мировую или ту, которая сложится из осколков прежней). Это — совершенно новая, трудная проблема, и никаких предпосылок для ее быстрого решения нет.

Целостность нарушилась и в вертикальном разрезе. Министерства были ликвидированы — и тем самым ликвидированы условия существования отраслевой науки, которая составляла 70% процентов "кадрового тела" всей системы.

В СССР отраслевая наука была плотно встроена в систему государства как распорядителя большей части производительных сил. Пока государство было стабильным, целостная по сути своей наука, административно разделенная по отраслям, также составляла единый организм (хотя были болезненные явления, порожденные бюрократизацией ведомств). При "разгосударствлении" производства отраслевые министерства исчезли, и неожиданно НИИ и КБ оказались в вакууме: исчез тот социальный субъект, через которого общество снабжало их минимумом средств. Прекращение или резкое сокращение финансирования хотя бы в течение полугода означает просто смерть научного учреждения (хотя оболочка может сохранять видимость жизни еще долго).

Речь идет не только об отраслевой науке, которая, впрочем, составляла наиболее массивную часть системы советской науки. Министерства как государственные организации, ответственные за конкретные отрасли производства или услуг, вкладывали крупные средства и в академические исследования, и в науку высшей школы. Многие "бюджетные" институты АН СССР в действительности давно уже на две трети финансировались министерствами, а питание вузовской науки на 90% зависело от хоздоговоров с отраслями. Масса проблемных лабораторий в вузах быстро исчезла, и в каждом случае речь идет о крупном потрясении. В России происходило невидимое обществу, прямо не объявленное уничтожение научной системы. Наука ликвидировалась мимоходом, как щепка, отлетевшая при рубке леса.

Причина была вовсе не в отсутствии средств для сохранения науки. Разрушенная первой мировой войной и революцией Россия в то время имела гораздо меньше средств для поддержки науки, чем в 1990-е гг. Но в 1918-1919 гг., в разгар гражданской войны было открыто 33 крупных научных института, а в 1990-е гг. нередко научные суда вели лов рыбы, чтобы выплатить зарплату сотрудникам, закрывались научные издательства. В то же время создавались огромные состояния, города наполнялись роскошными импортными автомобилями. На этом фоне сведение дела к экономическим трудностям выглядит неубедительно.

Самой главной утратой стала потеря большой части кадрового потенциала российской науки. К 1999 г. по сравнению с 1991 г. численность научных работников в РФ уменьшилась в 2,6 раза. Динамика этой численности приведена на рис. 2.

Рис. 2. Численность научных работников (исследователей) в РСФСР и РФ, тыс.

Работа в науке на много лет стала относиться к категории низкооплачиваемых — в 1991-1998 гг. зарплата ученых была ниже средней зарплаты по всему народному хозяйству в целом. В августе 1992 г. средняя зарплата научных сотрудников Академии наук составляла 4 тыс. руб. в месяц (около 20 долл.). Это означает, что в семье из трех человек, где кормильцем является научный работник, вся его зарплата, истраченная только на покупку продуктов питания, не обеспечивала и 1/3 официально установленного физиологического минимума. Это тот минимум, который, как было объявлено, "человек может выдержать без серьезных физиологических нарушений не более трех месяцев"[*].

[*] Журнал "Известия Американского математического общества", призывая американских математиков делать пожертвования для спасения советской математической школы, называл причину вполне однозначно: "Политическая смута последних лет в Восточной Европе поставила на грань катастрофы научные и математические исследования в бывшем Советском Союзе… Советский Союз обладал исключительно сильными традициями в математических науках, с блистательными научными достижениями и крупным вкладом в математическое образование. В настоящее время возникла угроза полной гибели этого сообщества".

Произошла фрагментация научного сообщества России с утратой системной целостности. Она уже достигла опасного уровня. Ликвидированы или бездействуют многие социальные механизмы, которые связывали людей и коллективы в единую ткань в масштабе страны.

Восстановление этих механизмов и создание новых, адекватных новым условиям — длительный процесс. В какой-то, совершенно недостаточной, мере, он стихийно идет и сегодня, но не стал объектом государственных усилий.

Кризис научной системы сопровождался резким изменением статуса науки в обществе. В советское время наука была гордостью народа и пользовалась уважением в массовом сознании. В обществе не было ни антиинтеллектуальных, ни антинаучных настроений. Общий культурный кризис и подрыв рационального мышления разрушили систему координат, в которых люди оценивали отечественную науку. Достаточно было запустить по СМИ поток совершенно бездоказательных утверждений о "неэффективности" науки, и травмированное катастрофой распада общество бросило ее на произвол судьбы, равнодушно наблюдая за ее уничтожением. Никаких рациональных оснований для такой позиции не было, просто в массовом сознании были утрачены инструменты, чтобы увидеть сложную структуру социальных функций отечественной науки, тем более в условиях кризиса [**].

[**] 21 В 2002-2004 гг. в шкале престижности профессий в США наука занимала первое место ("член Конгресса" — 7 место, "топ-менеджер" — 11, "юрист" — 12, "банкир" — 15 место). В Китае — второе место после врача. В России ученые занимали в те годы 8-е место после юристов, бизнесменов, политиков. В США 80% опрошенных были бы рады, если сын или дочь захочет стать ученым, а в России — только 32%.

Вместо науки в картине реальности образовалось пустое место, и вопрос о его ценности просто не имел смысла. Надо признать, что и сама научная интеллигенция в своем понимании происходящего недалеко ушла от массового сознания.

В 1990-е гг. наука была фактически отстранена от просветительской деятельности, которая раньше позволяла ей поддерживать непрерывный контакт с большей частью населения и быть постоянно "на виду". Телевидение перестало производить и транслировать отечественные научно-популярные программы, закупая их за рубежом. Ученые перестали появляться на экране в дебатах на общие темы (да и дебаты эти были прекращены или превращены в шоу). Резко сократился выпуск научно-популярной литературы, которая имела раньше массового и постоянного читателя. В табл. 1 показано, как изменились тиражи самых популярных журналов.

Таблица 1. Тиражи научно-популярных и реферативных журналов, тыс. экземпляров

Государственной политики в сфере научно-популярной литературы пока не существует. Кстати, на 2013 г. тираж журнала "Наука и жизнь" — 40 тыс., "Знание - сила" — 10 тыс. Важным проявлением кризиса российского "общества знания" стала активизация в 1990-е гг. антинаучных течений. Главным инструментом обскурантизма и средством разрушения рационального сознания стали в РФ СМИ, особенно телевидение [*].

[*] Вот сообщение агентства "Росбалт" (ноябрь 2006 г.): "Архиепископ Уфимский и Стерлитамакский Никон обратился с письмом к гендиректору Первого канала К.Эрнсту с требованием “остановить производство телепередач, пропагандирующих оккультные антинаучные знания и методы оздоровления”. Глава епархии констатировал, что в эфире канала изобилуют программы о магии, гадании, сглазе и порче… Архиепископ отметил, что в программах “практически отсутствует контр-мнение священнослужителей, медиков и психологов на представленную проблему либо оно крайне коротко”. Он упрекнул менеджеров Первого канала в лоббировании оккультного просвещения и призвал вспомнить, что главной функцией телеканала “является просветительская функция”. В своем обращении священнослужитель выразил даже изумление: "Это просто невероятно! XXI век на дворе, и я, архиерей Русской Православной Церкви, не раз ложно обвиняемой в противлении научному прогрессу, встаю на защиту науки и просвещения, в то время как “прогрессивная элита” масс-медиа тиражирует на многомиллионную аудиторию лженаучные знания, средневековое мракобесие и суеверия".

Попытки ученых противостоять широкой пропаганде антинаучных взглядов через СМИ оказались безуспешными, причем полностью, в принципе. Эта попытка была низведена до ограниченной возможности "бороться с лженаукой" внутри своей корпорации.

Казалось бы, налицо социальное явление фундаментального значения.

Средства массовой информации и книгоиздание России систематически занимаются оболваниванием населения! Они действуют как подрывная сила, разрушающая структуры Просвещения и ту мировоззренческую матрицу, на которой была собрана нация России в ХХ веке.

Произошла деформация одного из важнейших общественных институтов. Как это произошло, какие механизмы произвели такое изменение, каковы тенденции, что можно им противопоставить? Ведь именно это — ранг тех проблем, которые должна была бы поставить на обсуждение Российская Академия наук. Но она отстранена от этой проблемы.

Академик В.Л.Гинзбург на заседании Президиума РАН констатировал: "Издающиеся большими тиражами газеты нередко печатают всякий антинаучный бред. Если же вы напишете в редакцию протест, разоблачите лженаучный характер публикации, то ваше письмо опубликовано не будет, вам даже не ответят".
С.П.Капица поддержал: "То, что сейчас делается на телевидении, нельзя назвать иначе, как преступление перед нашей страной и обществом. Это делается намеренно, расчетливо, очень изощренными методами и талантливыми людьми".

Значит, научное сообщество России уже и не пытается получить слово в частных СМИ! Оно в лице РАН просит позволить им дать комментарий лишь в правительственных СМИ — вот социальный статус науки в России. Но на деле и эти рекомендации гроша ломаного не стоят и ни к чему не обязывают государственную прессу. Например, главный редактор правительственной "Российской газеты" А.Юрков категорически отказался выполнять рекомендацию РАН, апеллируя к Закону о печати.

Видимо, ощущение собственного бессилия перед лицом такого вызова травмировало ученых не меньше, чем сам вызов. Положение, в общем, не меняется [**].

[**] Пример — пуск в начале сентября 2008 г. большого ускорителя элементарных частиц (коллайдера) в ЦЕРНе. Перед этим почти целую неделю в информационных программах российского телевидения сообщалось об этом событии, и главным содержанием этих сообщений были опасения, которые якобы овладели населением и даже учеными развитых стран, как бы эксперимент на этом ускорителе не привел к возникновению черной дыры, которая поглотит планету. Это говорилось совершенно серьезно. Хотя вскользь сообщалось, что граждане России не слишком напуганы этой перспективой, однако делалось все, чтобы они напугались. При этом никому из ученых не дали слова, чтобы спокойно и внятно разъяснить иррациональность этих страхов. Если кто-то из физиков, практически неизвестных широкой публике, все-таки появлялся на экране, они давали такие невнятные и бессвязные реплики, что было ясно: из их объяснений режиссеры телевидения вырезали и дали в эфир именно невнятные и вырванные из контекста фразу. Ввод в действие крупной экспериментальной установки - важное событие в науки, но в нем нет ничего эпохального. Однако из него сделали сенсацию и более того, его постарались использовать для внушения массе людей параноидального страха и фобий по отношению к науке.

Отдельно надо сказать о попытках "реструктуризации" Российской Академии наук — ядра всей национальной научной системы и той матрицы, на которой наша наука создавалась и выращивалась. Они ведутся еще со времен перестройки. Осенью 2004 г. Минобрнауки представило "Концепцию" реформы РАН. К тому моменту в РАН было 454 научных института. Министерство предлагало государству прекратить финансирование большей их части, оставив к 2008 г. "100-200 хорошо технически оснащенных, укомплектованных квалифицированными кадрами, достаточно крупных и финансово устойчивых научных организаций".

В октябре 2004 г. В.В.Путин подверг "Концепцию" критике и предложил руководству РАН самому составить план "модернизации фундаментальной науки". В Кремле он заявил ученым: "Ни у кого нет желания разрушить РАН — вопрос так не стоит, вопрос стоит по другому… Наша задача — сохранить РАН, чтобы она не растворилась в бурном море, в водовороте событий, участниками и свидетелями которых мы являемся… Вопрос в том, как адаптировать ее к реалиям дня".
Однако попытки Минобрнауки реорганизовать РАН не прекратились. Министры — люди образованные, в советниках у них ученые, несколько аналитических служб давали свои заключения на всех этапах реформы. В этих заключениях было сказано, что принципиальные положения доктрины реформирования науки являются ложными, они противоречат знанию. В таких случаях министр просит разъяснений у консультантов, но этого не было ни разу за все годы реформ. Более того, акция по "реформированию" РАН готовилась настолько скрытно, что население РФ о ней практически ничего не знало!

Ведь реформа длится уже 23 года. Разрушается наука, одна из несущих опор государства и страны. И за все эти годы не состоялось ни одного гласного совещания или слушания с обсуждением причинно-следственных связей между действиями правительства и разрушительными результатами.

На фоне деиндустриализации устранение РАН многим покажется мелочью, люди привыкли оценивать негативные результаты реформ сотнями миллиардов долларов. Вице-президент РАН академик А.Д.Некипелов, выступая в МГУ, сказал, что в 2005 г. РАН получила 19 млрд рублей — меньше, чем субсидии среднему университету в США. Вся Российская Академия наук, все ее 450 институтов, получила в год меньше денег, чем Абрамович истратил за два месяца на покупку "Челси" и яхт. При этом наши ученые, обеспечив в прошлом паритет с Западом в главных системах вооружения и получая на научные исследования в сотни раз меньше денег, чем их западные коллеги, до сих пор ухитрились поддерживать щит обороны в минимально приемлемом состоянии. Это когда-нибудь назовут очередным "русским чудом".

В начале 2006 г. Минфин подал в Госдуму поправки в Бюджетный кодекс РФ, согласно которым РАН лишается права распоряжаться средствами, выделенными ей федеральным бюджетом. Как сказал 7 февраля А.Д.Некипелов, "это означает, что фактически рассыпается вся структура академии". К тому же, согласно этим поправкам, средства, получаемые РАН из внебюджетных источников (это около 40% бюджета РАН), должны будут перечисляться в федеральный бюджет. "Это означает, что ни РАН, ни другие академии, ни государственные вузы автоматически не будут участвовать в выполнении заказов", — добавил Некипелов.

Что же такое Российская Академия наук? Это особая форма организации науки, изобретенная в России применительно к ее историческим условиям с периодическими срывами в нестабильность. Академия была построена как ковчег, в котором при очередном потопе спасалась часть научного сообщества с "сохраняемым вечно" фондом знаний и навыков — так, чтобы после потопа, на твердом берегу, можно было возродить российскую науку в ее структурной полноте и целостности.

Беда, что обществоведение не объяснило современному поколению, какую ценность построили для них деды и прадеды. Академия позволила России создать науку мирового класса, со своим стилем. Здесь, в Академии наук, хранился "генетический аппарат", воспроизводящий этот стиль в университетах, НИИ и КБ. От этого отводят сегодня разговорами про "эффективность"! Мол, у Академии наук экономическая эффективность низка. Какое нарушение логики и меры! Понятие эффективности в науке вообще неопределимо, а в данный момент в РФ тем более! Да кого интересует эта эффективность РАН на фоне реальных потерь и хищений?

Главная ценность Академии наук сегодня — это сохраняемые под ее крышей 40 тысяч российских ученых, представляющих собой всю структуру современной науки. Это колоссальный фонд знаний и навыков, хранящийся в седых головах этих людей. Их главная миссия сегодня, их священный долг перед Россией — выжить как организованная общность и успеть передать сжатый сгусток сохраненных знаний и умений тем молодым, которые придут возрождать российскую науку.

Особенность науки, унаследованной постсоветской Россией, состоит в том, что ее ядро собрано в Академии наук. Это — матрица, на которой создавались все остальные подсистемы российской науки. Это и синклит, задающий нормы научности и научной этики, накладывающий санкции за их нарушение — без вмешательства бюрократии. Академия изначально была государственным ("имперским") институтом и при любом режиме мобилизовала через свои каналы все научные силы России для выполнения главных и срочных задач. В этой роли Академия позволила России и СССР решать важные задачи намного дешевле (иногда в сотни раз), чем на Западе.

Уклад Академии упростил контакты ученых по всему научному фронту, а также прямые контакты ведущих ученых со всеми производствами. Это была невидимая сетевая надведомственная система управления ("через знание"), которая действовала вместе с государством, но быстрее. Академия могла выполнять роль ядра науки потому, что в России она была элементом верховной власти, а не клубом или ассоциацией академиков. Наука через Академию стала системообразующим фактором всего бытия России новейшего времени.

В 1917-1921 гг. большевики, следуя урокам царей, собрали, сколько могли, ученых в Академии наук. Влиятельные "пролеткультовцы" пытались тогда разгромить Академию под теми же лозунгами, что и сегодня. Ленин пошел на конфликт с ними, строго запретив "озорничать около Академии наук",

хотя она еще была не просто консервативной, но и монархической. Если бы в тот момент Академию наук не уберегли, нить развития русской науки была бы оборвана, и ни о какой индустриализации 30-х годов и победе в Отечественной войне не было бы и речи. Эту нить собираются оборвать сегодня — без войны, когда казна лопается от нефтедолларов.

Не надо иллюзий, это будет тяжелейшим ударом по России. Мы останемся без интеллектуального сообщества, которого не заменить никакими иностранными экспертами. Нынешние 40 тысяч ученых РАН не могут сегодня блистать на международных симпозиумах, быть конкурентоспособными и эффективно "производить знания", получая аплодисменты и обильное цитирование. Они стары, их приборы поломаны, а нищие лаборатории остались без реактивов.
Требовать от них "эффективности" — это все равно, что гнать на старт тяжело больного спортсмена. Но эти люди образуют коллектив, обладающий знанием и способный понимать, собирать и объяснять новое знание из мировой науки. Этот коллектив жизненно необходим стране и народу в нынешний период, даже больше, чем в спокойные времена. Здесь, при всех болезнях кризисного времени, помнят и хранят нормы научной рациональности и этики, знают природу и техносферу России. Разгонят это катакомбное сообщество — и угаснут эти знания, нормы и память о них, как пламя свечи.

Этот коллектив будет еще более необходим России завтра, когда молодежь начнет нащупывать дорогу из ямы кризиса. Тогда только отечественные ученые, обладающие опытом побед и бед России, владеющие русским научным стилем и, главное, любящие нашу землю и наш народ, смогут соединить здравый смысл с научным методом. Такой "зарубежной экспертизы" Россия не получит ни за какие деньги.

Пока что ситуация продолжает находиться в неустойчивом равновесии. Однако принципиальные установки правительства не изменились, не изменился и понятийный аппарат, с которым подходят к науке.

20 августа 2008 г. состоялось совещание у премьер-министра РФ В.В.Путина, посвященное программе развития науки. Министр А.А.Фурсенко так определил принципы модернизации: "Во-первых, это повышение эффективности деятельности существующих научных организаций, которые составляют государственный сектор науки. … За счет повышения их эффективности, введения системы оценок их деятельности может и должен быть реструктурирован этот сектор. Наиболее эффективные организации должны получать большее финансирование, а неэффективные должны быть реорганизованы, а часть их — закрыта. … Мы должны точно определить, какие организации не работают, живут за счет сдачи в аренду своих помещений, передать их собственность в распоряжение действующих организаций, чтобы дать возможность специалистам заниматься наукой".

Как будто мы снова вернулись в 1990-е годы, ничему не научившись! Зная, какими индикаторами, измерительными инструментами и критериями для определения полезности науки пользуется Минобрнауки, приходится ожидать нового тяжелого удара по остаткам российской науки.