Саровские сухарики. Святая канавка пресвятой богородицы в дивеево

Паломники, прибывающие на богомолье, наверняка знают слова батюшки Серафима о дивеевских монахинях: "Кто заступится за них и поможет, изольется на того велия милость Божия". И уж конечно, любой православный слышал: "Послушание превыше поста и молитвы! И не только не отказываться, но - бегом бежать нужно на него!"

Мы выехали в ночь и к утру были уже в Дивеево. Оставили машину на стоянке, а сами поспешили в Троицкий храм - приложиться к мощам прп.Серафима. Народу было очень много. Внутренние двери были закрыты, и мы, стоя на верхних ступенях лестницы, стали ждать. Тут раздался голос монахини, которая, ни к кому конкретно не обращаясь, сказала: "Братия, кто во славу Божию хочет потрудиться на Богородичной канавке?" "Конечно, потрудиться для Бога можно, - малодушно подумал я, - но у нас так мало времени и так много дел: нужно исповедаться, причаститься, побывать на источниках, сфотографироваться, набрать воды, освященного маслица, взять батюшкиных сухариков, искупаться…"

Далее произошли события, которые научили меня лучше понимать то место в житии прп.Марии Египетской, где неведомая сила не пускала ее во храм. Слушая Великим постом в храме житие пустынницы или читая его дома, я считал, что неведомая сила, не пускавшая ее во храм, - это литературное иносказание, показывающее духовное внутреннее борение грешницы. Теперь я понял: это была не метафора, а реальность…

Приложившись к мощам прп.Серафима, я пошел на исповедь к священнику. Вот, кажется, уже моя очередь подходит, но в последнюю минуту то бабулька немощная пройдет вперед меня, то монахиня, то отрока болящего в коляске подвезут. Какая-то сила отпихивает меня от священника. Очередь исповедников движется вперед, а я - назад. Ранняя литургия закончилась. Не беда. Я пошел на позднюю. Очередь идет, а я топчусь на месте. Так и не смог подойти к священнику на исповедь. Дождался вечерни. Исповедаться опять не удалось - богомольцы, прибывающие огромными автобусами, действуют четко и слаженно - чужаков оттирают назад крепкими плечами и острыми локтями. День завершился крестным ходом по Богородичной канавке с четками. "Здесь тебе и Иерусалим, и Афон, и Киев!" - говорил батюшка Серафим.

И на вторые сутки мне также не удалось исповедаться. К исходу дня мое безпокойство достигло известных пределов, и я, в разговоре с матушкой Зинаидой, которая размещала нас в гостинице, пожаловался, что за два дня пребывания в Дивеево так и не причастился, а завтра нужно уезжать. Матушка внимательно на меня посмотрела и сказала: "Помолимся. Завтра причастишься". Я же, маловерный, остался недоволен таким ответом, не слишком полагаясь на силу молитвы. Вот если бы за руку подвела!

Настал третий день моего пребывания в монастыре. Утром на ранней литургии я стоял среди паломников, как фарисей среди мытарей, и ждал начала исповеди, не очень-то рассчитывая на успех. Однако результат превзошел самые смелые мои ожидания: отпустив двух или трех исповедовавшихся, батюшка внимательно оглядел всех и, словно натолкнувшись взглядом на меня, поманил к себе пальцем. Не веря себе, я несколько раз так же жестом переспросил священника: "Точно ли я?" Покрыв меня епитрахилью, батюшка долго наставлял на путь спасения, прижигая мои язвы огненными глаголами. Первый раз в жизни я так глубоко, со слезами, исповедовался. Наконец, батюшка отпустил мне грехи, благословил и поцеловал в щеку со словами: "Помочь тебе возможно. Молись". Отойдя в сторонку и оказавшись почти напротив иконы Божией Матери "Умиление", я долго не мог прийти в себя, стыдясь своих слез. Именно тогда я многое понял и, как принято говорить, прозрел… Понял, зачем мы молимся Богородице: "Струю давай мне слезам, Пречистая, души моея скверну очищающе".

Из храма я выходил другим человеком. Хотелось любить и обнимать весь мир. И когда монахиня на выходе остановила меня и попросила перенести иконы и стопки книг наверх, радости моей не было предела - я бегом, будто обретя крылья, принялся таскать поклажу. Монахини заметили мое рвение и дали мне награду - сухарики, освященные в чугунке батюшки Серафима.

Святая канавка в Дивеевской обители является единственным в России уделом Святой Богородицы. Всего таких мест на земле, находящихся под ее особым покровительством, четыре. Святая канавка в Дивеево уже много лет является местом паломничества. Среди приезжих есть не только те, кто стремится духовно очиститься, но и те, кто страстно жаждет исполнения своего самого заветного желания. Канавка Пресвятой Богородицы каждому позволяет обрести то, что он ищет.

Со смертью Серафима Саровского для обители наступил период первых испытаний. За канавкой Божьей Матери перестали ухаживать. По ней стали ходить, не оказывая уважения, ездить на экипажах. Некоторые строения снесли, а новые постройки монастыря предпочитали возводить за пределами Канавки.

С 1850 года сестры начали ежедневно ходить по Канавке и читать 150 раз молитву Богородице Дево, радуйся. Все мосты были убраны, а сама канавка расчищена. По валу шла аккуратная дорожка, вокруг которой росли кустарники и цветы. За ними также тщательно ухаживали. Слава о целебной земле и растениях с Канавки Божьей Матери к началу 20 века облетела всю Россию. Тысячи людей начали приезжать за исцелением в Преображенскую церковь и к Канавке Царицы Небесной.

В 1927 Дивеевская канавка и монастырь новой властью были официально закрыты. Сестер выслали на поселения, а несогласных отправили в лагеря. Постройки монастыря использовались, как квартиры и административные учреждения. Ремонт строений в период советской власти не проводился, поэтому многие постройки были уничтожены. Однако, многие верующие даже в годы гонений на Церковь продолжали приходить к святому месту и читать молитву, рискуя быть отправленными в лагеря. На территории монастыря были устроены пивные ларьки, но даже завсегдатаи опасались задерживаться после появления трех благообразных старушек на одной из лавочек. Многие были уверены, что это три блаженные, на могилах которых новая власть поставила питейные заведения.

80-е годы 20-го века принесли Дивеевской обители возрождение. После длительного перерыва истинные верующие собрались в обители, чтобы торжественно отметить тысячелетие Крещения Руси. Уже в 1989 году церкви вернули Свято-Троицкий храм, а через 2 года Серафима Саровского были перенесены в монастырь. Сама канавка была полностью восстановлена к 2000 году.

Паломничество

Огромная площадь Серафимо-Дивеевского монастыря часто оказывается переполнена паломниками, приезжающими с самых разных уголков страны. Именно поэтому монастырская ограда имеет сразу несколько входов с улицы, но знающие люди стараются пройти через Колокольню. Так, они после прохода под аркой колокольни получают возможность увидеть собор во всем его великолепии вместо того, чтобы просто оказаться на территории.

Приезжают к храму и туристы. Троицкий собор в салатовых цветах с его большой мощенной площади в обрамлении ажурных чугунных ворот является завораживающим и одновременно впечатляющим зрелищем. Преображенский собор, укутанный яркими цветниками, притягивает своими округлыми формами. Купола на соборе ослепительно сияют даже в непогоду.

Многие побывавшие в монастыре утверждают , что от Троицкого собора исходит мужская сила, от Преображенского – женская. Возможно, это связано с архитектурными особенностями собора:

Троицкий выглядит прямым, немного угловатым с серо-стальными маковками;
Преображенский выглядит стройным и мягким благодаря белоснежным стенам и золотым куполам.

Святую канавку проходят не торопясь, читая молитву Пресвятой Богородице 150 раз . По пути останавливаются, чтобы помолиться за здравствующих и усопших. Канавка очень длинная, но начинать читать молитвы необходимо с самого первого шага. Иначе не успеть.

Специально для гостей на территории монастыря работают трапезные, чтобы многочисленных гостей и туристов ничто не отвлекало от истинной цели приезда. Для тех, кто планирует задержаться в Дивеево, несколько гостиниц, расположенных рядом с монастырем, готовы предоставить номера за небольшую плату.

Что привезти домой из Дивеева

Истинные верующие и даже туристы привозят из :

Святая Канавка в Дивеево место уникальное . В нем невероятным образом сочетается прошлое и настоящее, традиции, наука и чудесное. В этом месте не принято просить, но каждый гость, пришедший с открытым сердцем, уходит щедро одаренным. Никто не может остаться равнодушным и не увезти с собой на память фото или видео этого чудесного места.

Святая канавка в Девеево

1 августа по нов. ст. (а по старому это 19 июля) исполняется 255 лет со дня рождения преподобного Серафима Саровского, Чудотворца, — всенародно почитаемого старца, иноческий подвиг которого, поучения и наставления с любовью хранятся в каждой православной семье, во всяком православном сердце. И хотя православие отмечает даты кончины святых, как дату перехода в жизнь вечную, мы, по земному обыкновению, не можем пройти и мимо столь значительных численных величин, указывающих на дату рождения.

В жизни чудотворца, с 1754-го по 1833 гг., был краткий, но весьма значительный эпизод 1776-го года, когда 21-летний Прохор Исидорович Мошнин совершил паломничество в Киево-Печерскую лавру, где старец Досифей благословил и указал ему место, где он должен принять послушание и постриг, и этим местом была прозорливо названа Саровская пустынь.

Обратим внимание, что это был и год кончины «старца Досифея». Напомним, что под этим именем подвизалась в святой киевской обители (на Китаевой горе и в лавре на Дальних пещерах) Досифея Киевская (в миру — Дарья Тяпкина; 1721 — 25 сентября 1776), православная святая, почитаемая в лике преподобных.

Сделаем более точный акцент: благословение, данное преп. Досифеей молодому Прохору Мошнину, впоследствии Серафиму Саровскому (в детстве сильно хворавшему и выдюжившему лишь после того, как над ним пронесли Чудотворную икону Курской Коренной Богородицы «Знамение», а в отрочестве, как помним, упавшему с колокольни строящегося храма Сергия Радонежского), следует расценивать как провиденциальный акт духовной преемственности и напутствия. Для тех, кто знаком с житиями святых отцев, в этом нет ничего удивительного, можно сказать, это «норма святоотеческой жизни», да иначе и быть-то не может. Тем не менее такие пункты узнавания всегда озаряют нас, людей земных, радостью — именно даруя ощущение земной ретрансляции Святого Духа, указывают на всеединство Православия и нерасторжимость Русского Мира, пребывающего во Христе.

Нам, группе паломников-харьковчан, привелось поклониться св. мощам батюшки Серафима в Дивееве и пройтись по Богородичной канавке на Пасху 2003 г., можно сказать, почти накануне 100-летия прославления Преподобного.

Мы застали тогда Дивеевскую обитель в состоянии деловитого праздничного приуготовления.

Любимой иконой преподобного была Богоматерь Умиление. И сейчас главными в Троицком соборе Свято-Троицкого Серафимо-Дивеевского монастыря являются две большие иконы - о. Серафима, находящаяся сразу за ракой со святыми мощами преподобного, и симметричная ей - Умиление.

Именно колонну у этой иконы сподобились помыть наши женщины, с радостию откликнувшиеся на просьбу сестрицы-монахини, во исполнение батюшкина завета: помогать сестрам дивеевским.

В Преображенском же храме, кое-кем изустно именуемом «памятник непослушанию» (поскольку воздвигнут не на том месте, что указывал батюшка Серафим), мы получили сухарики, освященные в котелке Батюшки, том самом, из которого он потчевал знаменитыми сухариками приходивших к нему за вспомоществованием, прося получивших делиться ими со взыскующими спасения.

О сухариках (см. на снимке) рассказывал в своих записках и протоиерей Василий Садовский: батюшка Серафим взял у него платок и стал накладывать на него «из какой-то посудины» пригоршнями сухарики, которые были так необыкновенно белы, что рассказчик «с роду таких не видывал».

«Вот, у меня, батюшка, была Царица, так вот это после гостей-то осталось», - приговаривал Преподобный.

«Личико его до того сделалось божественно и весело, что и выразить невозможно!»

Надо ли говорить, с какой радостью и мы, уже в XXI веке, хрустели серафимовыми сухариками и с какой бережливостью везли их по домам, чтобы наделить родных и близких.

Дождались и вечерней службы в Троицком соборе. Большой храм всецело заполнился богомольцами. Солнечные лучи, упавшие на иконный лик Богородицы, высветляли и нашу радость: Христос воскресе!

Я стоял у раки Преподобного, в том приделе, где преобладали женщины, высокими голосами вторившие хору. Хор Троицкого храма силен, очень красив в звучании. Сестры поют профессионально и самозабвенно.

Преп. Серафим, за «совершенное самоуглубление в истины евангельские», был однажды во время литургии удостоен даже видения Господа в окружении Небесных Сил, а в пятидесятилетнем возрасте - непостижимого восхищения (подобно Ап. Павлу и св. Андрею юродивому) на Небеса. «Не знаю, с телом или кроме тела, Бог весть, сие непостижимо, - рассказывал батюшка одному иноку. - А о той радости и сладости небесной, которую я там вкушал, сказать тебе невозможно».

По окончании службы, когда народ потянулся к целованию креста, никак не умолкал одинокий, вызвавший у меня перехват дыхания, высокий, полный, чистый и какой-то необычный женский глас, «включенный» дивным пением хора и всем высоким строем службы, общим вдохновеньем. Кто-то пел и пел, а люди шли и шли ко кресту… Я протиснулся меж людьми в поиске поющей и обнаружил ее. Это была женщина неопределенного возраста, похоже, блаженненькая, в полосато-цветном теплом платке, некоем зипуне и онучах. Прислонясь полубоком к колонне и возведя очи горе, она повторяла и повторяла самую главную пасхальную фразу, которая и есть радость нашей земной жизни и упование. «Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровав!»

Наутро я еще раз видел эту скиталицу - сидевшей на солнечном крылечке храма Рождества Богородицы и листавшей большую старую не то тетрадь, не то книгу, извлеченную из лоскутной торбы. Я с нежностью смотрел на нее, отделенный оградой решетки, мешавшей мне подойти, да и вряд ли подошел бы; что, что нам мешает приветить человека? Такт? Условности? А ведь надо было подойти и что-то дать ей - денежку, да и конфету, что-то вкусненькое, пасхальное. Я смотрел на нее и думал: се моя сестра. (Теперь пишу эти строки, и снова - горло перехватывает, как и тогда. Кто объяснит мне - отчего?) Отчего две кратчайшие сиюминутные встречи с человеком, которого я уже никогда не увижу и который так и не увидел меня, вдруг становятся и для меня такими значимыми? Не радение ли о Господе - эти слезы мои?

После службы, около 8 часов вечера, вослед за сестрицами мы пошли по Богородичной Канавке, где при жизни преп. Серафима являлась Приснодева. Один раз в сутки, предположительно в это время, Богородица навещает Дивеево, Свой четвертый земной удел.

Канавка, хранящая «стопочки Божьей Матери», начинается сразу за Преображенским храмом (отчего-то мне думается, что его однажды разберут по камушку и переставят на место, указанное батюшкой Серафимом; велик труд, ан куда теперь деваться, лучше исправить ошибку, тем более что дело сие немалое вполне посильно).

В начале Канавки стоит Распятие.

Теперь Канавка имеет тот вид, который завещал придать ей преп. Серафим.

Три десятины земли, полученные им от помещицы Веры Андреевны Посниковой, чтобы Мельничная обитель (учрежденная по слову батюшки рядом с «главной» - исключительно для девушек) могла вести хозяйство, батюшка Серафим по указанию Царицы Небесной велел сестрам, не строя никаких изгородей, обрыть канавкой в три аршина глубиной и три аршина шириной, и землю насыпать валиком наподобие изгороди. А чтобы вал не осыпался, засадить его крыжовником. Сестры батюшку слушали, но начинать работу медлили. И перед днем Святой Троицы 1829 г. батюшка Серафим чудесным образом явился сюда ночью и сам стал копать. Дежурившая сестра увидела его копающим канавку и позвала сестер с радостью, что их посетил старец. Те бросились к отцу Серафиму за благословением и поклонились ему до земли. Поднявшись с колен, они увидели, что преподобный Серафим исчез. Только вскопанная земля да оставленная лопата с мотыжкой свидетельствовали о его посещении. Будучи очевидицами явного чуда, сестры стали с усердием рыть канавку. Батюшка Серафим их торопил, говоря, чтобы они, невзирая на погоду, рыли хоть понемножку, но каждый день. И к концу батюшкиных земных дней - в течение двух с половиной лет - Канавка была вырыта.

А мы — отправились 1 мая вдоль Канавки парами, как велено, читая «Богородице, Дево, радуйся…» Рядом с нами шла группа паломников с большими иконами, в голос певшая молитву.

Странно идти по школьному двору, по территории которого сейчас проходит Канавка, видеть слоняющихся в выходной день школьников, безучастных и даже отчасти раздраженных жителей соседних домов. Воистину - два параллельных мира. С открытыми глазами, но словно не видя святынь близ жилищ своих, ходят вокруг эти странные люди. Как можно было вырасти здесь и не проникнуться духом сих мест?

Сегодня Канавка (см. на фото) усилиями сестер и паломниц приняла надлежащий вид, очищена, восстановлена.

Идти по пути, отмеренному по дивеевской земле поясочком Богородицы, примерно восемьсот метров. Где-то посередине, у большого дерева - остановка, краткий молебен.

По окончании хода - видим второе Распятие, в точности повторяющее начальное. Меж первым и вторым Распятиями остается пятидесятиметровый участок, который остался не пройденным тогда инокинями - посему Богородичная Канавка незамкнута. Канавка сия - «до Небес», и, по слову преподобного, антихрист ее «не перескочит», то есть все, кто будет хорониться внутри территории, обнимаемой Канавкою, спасутся от козней врага. Но как нам быть с оставшимся, незаконченным, уязвимым участком?

На ночлег мы уехали в красивую березовую рощу, на малюсенькое озерко - неподалеку от Дивеева. Какая-то компания неподалеку, на противоположной стороне озерца, шумно отмечала первомай. Буйное веселье соседей никак не соответствовало нашему душевному строю. Кто-то подумал вслух: а не пора ли гулякам домой? Через непродолжительное время налетел мощный, почти ураганный порыв ветра, сильно зашатавший верхушки высоких берез. Почти мгновенно пошел дождь. Оставив большой горящий костер, соседи бросились к машине и умчались. А дождь почти сразу прекратился.

Утром 2 мая я поднялся из палатки около шести часов. За ночь в подставленные посудины изобильно набежал березовый сок.

Слушая птиц, нельзя было не вспомнить старца Зосиму, наставника Алексея Карамазова: «...На всяк день и час, на всякую минуту ходи около себя и смотри за собой, чтоб образ твой был благолепен. Вот ты прошел мимо малого ребенка, прошел злобный со скверным словом, с гневливою душой; ты и не приметил, может, ребенка-то, а он видел тебя, и образ твой неприглядный и нечестивый, может, в его беззащитном сердечке остался. Ты и не знал сего, а может быть, ты уже тем в него семя бросил дурное, и возрастет оно, пожалуй, а все потому, что ты не уберегся пред дитятей, потому что любви осмотрительной, деятельной не воспитал в себе. Братья, любовь учительница, но нужно уметь ее приобрести, ибо она трудно приобретается, дорого покупается, долгою работой и через долгий срок, ибо не на мгновение лишь случайное надо любить, а на весь срок. А случайно-то и всяк полюбить может, и злодей полюбит. Юноша, брат мой, у птичек прощения просил: оно как бы и безсмысленно, а ведь правда, ибо все как океан, все течет и соприкасается, в одном месте тронешь, в другом конце мира отдается. Пусть безумие у птичек прощения просить, но ведь и птичкам было бы легче, и ребенку, и всякому животному около тебя, если бы ты сам был благолепнее, чем ты есть теперь, хоть на одну каплю да было бы. Все как океан, говорю вам. Тогда и птичкам стал бы молиться, всецелою любовию мучимый, как бы в восторге каком, и молить, чтоб и они грех твой отпустили тебе. Восторгом же сим дорожи, как бы ни казался он людям безсмысленным».

Эти строки, написанные Федором Достоевским, весьма родственны знаменитым словам преп. Серафима Саровского, прямо таки вырастают из них, как из малой семечки могучее древо: «Радость моя, молю тебя, стяжи дух мирен, и тогда тысячи душ спасутся около тебя».

…Я умылся в озерке. Было ветрено, но солнечно. Может, это невыразимое и безмолвное состояние здешней природы навеяло тогда моему спутнику впечатление, которое он сформулировал позже: «…уверен, что на ночевке в березовой роще на берегу небольшого озера у Дивеева ощущался легкий ветерок от движения накидки Богородицы».

Немало, правда?

Отче Серафиме, моли Бога о нас!

КАМУШЕК

Песенка калики

Стоит наш батюшка на камушке,

Под кровом бора — как во храмушке.

Как столп, как крест, как Спас-на-кровушке.

И «Богородицу» поет.

Стоит наш батюшка, наш дедушка,

Приходит к дедушке медведушка

Сухарика отведать, хлебушка,

В ладошку влажный нос сует.