Еще вчера, 25 апреля, Припять принимала гостей, слышала радостные голоса деток, одаривала дарами природы своих жителей и туристов, готовилась к празднованию майских праздников. А уже спустя полтора часа с начала суток этот райский уголок СССР превратился в сущий ад. Меньше чем за минуту потерял не только дары природы, но и все свое существование. Жизнь в нем прекратилась. Теперь Припять — место, где вот уже три десятка лет на благо всего человечества трудятся ликвидаторы чернобыльской аварии, герои нашего времени.

Расскажем подробней о том, кто же такие ликвидаторы чернобыльской аварии, какую работу они выполняли и в каком положении они находятся в наши дни.

В ночь с 25 на 26 апреля на случился взрыв, последствия которого мы видим и сейчас. Ликвидаторы чернобыльской аварии начали работать с первых минут и продолжают свой каждодневный усердный труд по сегодня. И еще неизвестно, сколько времени в будущем потратят ликвидаторы аварии на Чернобыльской АЭС на устранение всех последствий.

Если говорить обобщенно, то ликвидатор — это человек, который занимается своеобразной уборкой после аварии, в частности на атомной станции. Если говорить о том, кто такие ликвидаторы ЧАЭС, то под данным словосочетанием подразумевают от 600 тысяч до 900 тысяч человек, которые занимались обеззараживанием территории после взрыва на атомной станции.

Самыми первыми людьми, которые пострадали от излучения были работники самой АЭС. Первым делом эти люди занялись отключением всех приборов, которые могли вызвать новые взрывы, и устранением других неполадок.

Они были первыми

Когда стало известно о катастрофе, сразу же на место происшествия приехала дежурная бригада пожарных для того, чтобы потушить пламя. Никто не знал еще о серьезности пожара, которым начинал пылать Чернобыль — ликвидаторы кинулись исполнять свой долг без специальных защитных костюмов, без должного оборудования и предосторожностей.

Пожарными частями командовали два лейтенанта – Виктор Николаевич Кибенок и Владимир Павлович Правик. В их команду входило еще четверо людей: Игнатенко Василий Иванович, Тишура Владимир Иванович, Титенко Николай Иванович и Ващук Николай Васильевич. Сейчас эти ликвидаторы ЧАЭС герои согласно официальным документам. Список ликвидаторов аварии на Чернобыльской АЭС пополнили еще и пожарные из города Чернобыль, Киева и других соседних подразделений, командующим которых был майор Телятников.

Вечная благодарность за то, что эти и другие ликвидаторы чернобыльской аварии сделали свой подвиг, пошли в огонь, в радиоактивный дым, на верную смерть. Если бы не эти ликвидаторы аварии на ЧАЭС, может быть наша страна полностью называлась бы Зоной отчуждения, ибо никто не знает насколько бы сильно распространился радиоактивный пожар. Эти ликвидаторы чернобыльской аварии получили смертельную дозу радиации. Их смерть была мучительной, но они отдали свои жизни во благо жизней тысячей других людей.

На следующий день работу по ликвидации взяли на себя внутренние войска, которые эвакуировали людей, дозиметрическая служба, военно-воздушные силы Советского Союза. Огромный вклад в первые дни ликвидации последствий аварии внес выдающийся химик Валерий Алексеевич Легасов. По его расчетам изготавливали специальную смесь из бора, свинца, доломита и песка, которой охлаждали ректоры и притупляли радиоактивный выброс в атмосферу.

Кстати говоря, смена ликвидатора длилась в среднем две недели, после которых человек шел на реабилитацию. Химик Легасов пробыл в радиоактивной зоне больше четырех месяцев.

Не меньшую жертву понесли и летчики, которые рисковали своей жизнью, когда часами летали над местом взрыва, где атмосфера была загрязнена больше, чем на 90%. Тысячи тонн смеси, разработанной ученым Легасовым, выбросили летчики-герои над зоной наибольшего излучения – зданием четвертого реактора.

Следующим этапом после эвакуации людей и снижения радиации до 1% стала подготовка Укрытия над радиоактивным реактором. Над сооружением работали тысячи человек со всего Советского Союза, и до сих пор, когда уже проектируется Саркофаг-2, ликвидаторы ЧАЭС продолжают свой опасный труд.

Итак, ликвидаторы чернобыльской аварии список состоит из людей, которые проводили первые и самые опасные работы по обеззараживанию территории и спасению людей. В этот список вошли в первую очередь работники станции, пожарные, военные, летчики, ученые и простые люди, которые отозвались на случившуюся катастрофу и приехали на ликвидацию со всех уголков СССР.

ВАЖНО ЗНАТЬ:

Льготы ликвидаторам ЧАЭС

Но по-разному в каждой стране выражают свое уважение и почет к ликвидатору аварии на ЧАЭС. Ликвидаторы первой категории и дети ликвидаторов в России и Украине получают разное пособие и разный уровень почета и уважения.

Ликвидаторы чернобыльской аварии в России

В России льготы до 2016 года для чернобыльцев включали в себя преимущество при поступлении в ВУЗ, сохранение прежнего заработка, выплату на лечение или пенсию инвалидам, а также пособие всем ликвидаторам и пострадавшим от чернобыльской аварии эквивалентом 2-3 тысячи рублей. Отдельным вопросом стоит пенсия ликвидаторам аварии на ЧАЭС 1 категории. В России инвалид первой группы получает пенсию размером в 15 тысяч рублей, инвалид второй группы имеет 7 тысяч, а третьей – 3 тысячи рублей. Эти цифры составляют дополнительное пособие до основных доходов.

Скажем коротко, что касательно льгот ликвидаторам ЧАЭС в России новые законы время от времени изменяют существующую картину. Но все они обещают быть к лучшему. Социальные выплаты, говорит правительство, увеличатся. На этот законопроект государство уже выделило больше 500 миллионов руб. Но стоит помнить, что ликвидаторы, которые выехали из Зоны отчуждения сами, не будут получать дополнительные выплаты по тарифам нового закона.

Льготы детям ликвидаторов аварии на ЧАЭС отличаются в зависимости от возраста. До четырнадцати лет пособие эквивалентно 880 рублям в месяц. По достижении восемнадцати лет сумма пособия возрастает. Среди дополнительных льгот детям людей, которые ликвидировали аварию на ЧАЭС, а также их родственникам, доступны бесплатные путевки в санатории, бесплатное питание и т.д.

Ликвидаторы чернобыльской аварии в Украине

В Украине льготы для ликвидаторов ЧАЭС несколько отличаются. Так, участники ликвидации последствий аварии имеют право на получение бесплатных земельных участков. Льготы ликвидаторам ЧАЭС по земельным участкам Украина выдает согласно с пунктами в законодательстве страны. Инвалиды всех трех категорий получают обязательный земельный участок для постройки жилища или для других нужд, таких как хозяйство, гараж. Этот участок должен быть начислен ликвидатору не позже, чем спустя год после подачи соответствующего заявления.

Говоря о пенсиях ликвидаторам ЧАЭС в Украине, стоит сказать, что они составляют больше 3 тысяч для инвалидов 1 категории, 2700 гривен для инвалидов 2 категории и 2400 гривен получают инвалиды с третьей категорией. Эти данный взяты по состоянию на 2015 год, и цифры рассчитаны добавлением процентов к минимальной пенсии в Украине. Таким образом 1074 гривны, которые являются минимальной пенсией в 2015 году, были умножены на 285, 255 и 225 процентов поочередно, в результате чего получились такие суммы пенсий.

Дань уважения ликвидаторам чернобыльской аварии

В Украине указом Президента в 2006 году была установлена еще одна памятная дата – 14 декабря – День ликвидатора аварии на ЧАЭС. Этот день является официальным праздником в Украине.

Еще одним днем, когда массово почитают памятный дни аварии на ЧАЭС – 26 апреля каждого года. В этот день обычно проводятся парады, концерты, возложение цветов к памятникам. В школах и образовательных учреждениях проводят открытые уроки, на которых серьезно говорят о проблемах, связанных с , о последствиях аварии, о том, кто такой ликвидатор и какова его роль в нашей жизни.

Памятник ликвидаторам аварии на Чернобыльской АЭС стоит практически во всех городах Украины. В частности, ко дню 25-летней трагедии Чернобыля в Киеве открыли памятник пожарникам, которые, как известно, стали первыми ликвидаторами аварии. Это событие произошло в 2011 году благодаря работе скульпторов Тихонова и Янковской.

В России существует такая компания, как Союз ликвидаторов России, которая занимается управлением сделками и компаниями. Ее сайт можно легко найти в Интернете, каждый там найдет много полезной информации для себя.

Также в Интернете можно найти уйму сайтов, где работает форум ликвидаторов аварии на ЧАЭС. Эти форумы всегда очень ценны тем, что реальные люди, очевидцы аварии, пишут туда свои воспоминания, впечатления, секретные истории. Эта информация — реальные факты — будет интересна не только для разных исследований, но и простому жителю своей страны.

В Москве также есть Музей памяти ликвидаторов ЧАЭС. Посетить его может каждый желающий для того, чтобы узнать о ликвидаторах и проделанной работе каждого из них более подробно.

(13 оценок, среднее: 4,77 из 5)

Мифы и факты

26 апреля 2016 года исполняется 30 лет со дня аварии на Чернобыльской АЭС. Последствия самой крупной за всю историю мирного атома техногенной катастрофы специалисты всего мира устраняют до сих пор.

В российской атомной промышленности была проведена программа по модернизации, практически полностью пересмотрены устаревшие технологические решения и разработаны системы, которые, по словам специалистов, полностью исключают возможность подобной аварии.

О мифах, которые окружают аварию на ЧАЭС, и извлеченных из нее уроках – в спецпроекте ТАСС

ФАКТЫ

Самая крупная катастрофа в истории мирного атома

Строительство первой очереди Чернобыльской АЭС началось в 1970 году, для обслуживающего персонала рядом был возведен город Припять. 27 сентября 1977 года первый энергоблок станции с реактором РБМК-1000 мощностью в 1 тыс. МВт был подключен к энергосистеме Советского Союза. Позднее вступили в строй еще три энергоблока, ежегодная выработка энергии станции составляла 29 млрд киловатт-часов.

9 сентября 1982 года на ЧАЭС произошла первая авария – во время пробного пуска 1-го энергоблока разрушился один из технологических каналов реактора, была деформирована графитовая кладка активной зоны. Пострадавших не было, ликвидация последствий ЧП заняла около трех месяцев.

1">

1">

Планировалось остановить реактор (при этом планово была отключена система аварийного охлаждения) и замерить генераторные показатели.

Безопасно заглушить реактор не удалось. В 1 час 23 минуты мск на энергоблоке произошел взрыв и пожар.

ЧП стало крупнейшей катастрофой в истории атомной энергетики: была полностью разрушена активная зона реактора, здание энергоблока частично обрушилось, произошел значительный выброс радиоактивных материалов в окружающую среду.

Непосредственно при взрыве погиб один человек – оператор насосов Валерий Ходемчук (его тело не удалось обнаружить под завалами), утром того же дня в медсанчасти умер от полученных ожогов и травмы позвоночника инженер-наладчик системы автоматики Владимир Шашенок.

27 апреля был эвакуирован город Припять (47 тыс. 500 человек), а в последующие дни – население 10-километровой зоны вокруг ЧАЭС. Всего в течение мая 1986 года из 188 населенных пунктов в 30-километровой зоне отчуждения вокруг станции были отселены около 116 тыс. человек.

Интенсивный пожар продолжался 10 суток, за это время суммарный выброс радиоактивных материалов в окружающую среду составил около 14 эксабеккерелей (порядка 380 млн кюри).

Радиоактивному загрязнению подверглось более 200 тыс. кв. км, из них 70% – на территории Украины, Белоруссии и России.

Наиболее загрязнены были северные районы Киевской и Житомирской обл. Украинской ССР, Гомельская обл. Белорусской ССР и Брянская обл. РСФСР.

Радиоактивные осадки выпали в Ленинградской обл., Мордовии и Чувашии.

Впоследствии загрязнение было отмечено , Норвегии, Финляндии и Швеции.

Первое краткое официальное сообщение о ЧП было передано ТАСС 28 апреля. По словам бывшего генерального секретаря ЦК КПСС Михаила Горбачева, сказанным в интервью BBC в 2006 году, праздничные первомайские демонстрации в Киеве и других городах не были отменены из-за того, что руководство страны не обладало "полной картиной случившегося" и опасалось паники среди населения. Только 14 мая Михаил Горбачев выступил с телевизионным обращением, в котором рассказал об истинном масштабе происшествия.

Советская госкомиссия по расследованию причин ЧП возложила ответственность за катастрофу на руководство и оперативный персонал станции. Созданный Международным агентством по атомной энергии (МАГАТЭ) Консультативный комитет по вопросам ядерной безопасности (INSAG) в своем отчете 1986 года подтвердил выводы советской комиссии.

Тассовцы в Чернобыле

Одним из первых журналистов на место аварии в украинском Полесье, чтобы рассказать правду о небывалой в истории техногенной катастрофе, выехал тассовец Владимир Иткин. Как настоящий герой-репортер проявил он себя во время катастрофы. Его материалы были опубликованы практически во всех газетах страны.

А уже через несколько дней после взрыва мир потрясли фотографии дымящихся развалин четвертого энергоблока, который снял фотокорреспондент ТАСС Валерий Зуфаров и его украинский коллега Владимир Репик. Тогда, в первые дни, облетая на вертолете электростанцию вместе с учеными и специалистами, фиксируя все детали атомного выброса, они не задумывались о последствиях для своего здоровья. Вертолет, с которого снимали корреспонденты, зависал всего в 25 метрах над ядовитой бездной.

1">

1">

{{$index + 1}}/{{countSlides}}

{{currentSlide + 1}}/{{countSlides}}

Валерий уже знал, что "схватил" огромную дозу, но продолжал выполнять свой профессиональный долг, создав для потомков фотолетопись этой трагедии.

Репортеры работали у жерла реактора, при строительстве саркофага.

За эти снимки Валерий заплатил преждевременной кончиной в 1996 году. У Зуфарова немало наград - в том числе "Золотой глаз", присуждаемый World Press Photo.

В числе журналистов-тассовцев, имеющих статус ликвидатора последствий аварии на ЧАЭС, корреспондент в Кишиневе Валерий Демидецкий. Осенью 1986 года он был направлен в Чернобыль как человек, уже имевший дело с атомом - Валерий служил на атомной подводной лодке и знал, что такое радиационная опасность.

"Больше всего, - вспоминает он, - там поражали люди. Настоящие герои. Они хорошо понимали, на что идут, работая день и ночь. Поразила Припять. Красавец-город, где жили работники АЭС, напоминал зону "Сталкера" Тарковского. Второпях оставленные дома, разбросанные детские игрушки, тысячи брошенных жителями автомашин".

– по сообщениям ТАСС

Походы в ад

Одними из первых, кто принял участие в ликвидации аварии, были работники пожарной охраны. Сигнал о пожаре на АЭС был принят 26 апреля 1986 года в 1 ч. 28 мин. Уже к утру в зоне аварии находилось 240 человек личного состава Киевского областного управления пожарной охраны, силами которых к 6 ч. 35 мин. пожар на 4-м блоке ЧАЭС был полностью ликвидирован.

Правительственная комиссия обратилась к войскам химической защиты с целью проведения оценки радиационной обстановки и к военным вертолетчикам для оказания помощи в тушении пожара активной зоны. На аварийной площадке к этому времени работало несколько тысяч человек.

В зоне аварии работали представители службы радиационного контроля, сил Гражданской обороны, Химвойск Минобороны, Госгидромета и Минздрава.

Помимо ликвидации аварии, в их задачу входило измерение радиационной ситуации на АЭС и исследование радиоактивного загрязнения природных сред, эвакуация населения, охрана зоны отчуждения, которая была установлена после катастрофы.

Врачи осуществляли контроль за облученными и проводили необходимые лечебно-профилактические мероприятия.

В частности, на разных этапах ликвидации последствий аварии были задействованы:

От 16 до 30 тыс. человек из разных ведомств для дезактивационных работ;

Более 210 воинских частей и подразделений общей численностью 340 тыс. военнослужащих, из них более 90 тыс. военнослужащих в самый острый период с апреля по декабрь 1986 года;

18,5 тыс. работников органов внутренних дел;

Свыше 7 тыс. радиологических лабораторий и санэпидстанций;

Всего около 600 тыс. ликвидаторов со всего бывшего СССР принимали участие в тушении пожаров и расчистке.

Сразу после аварии работа станции была остановлена. Шахту взорвавшегося реактора с горящим графитом засыпали с вертолетов смесью карбида бора, свинца и доломита, а после завершения активной стадии аварии – латексом, каучуком и другими пылепоглощающими растворами (всего к концу июня было сброшено около 11 тыс. 400 т сухих и жидких материалов).

После первого, наиболее острого, этапа все усилия по локализации аварии были сосредоточены на создании специального защитного сооружения, называемого саркофагом (объект "Укрытие").

В конце мая 1986 года была сформирована специальная организация, состоящая из нескольких строительных и монтажных подразделений, бетонных заводов, управлений механизации, автотранспорта, энергоснабжения и др. Работы велись круглосуточно, вахтами, численность которых достигала 10 тыс. человек.

В период с июля по ноябрь 1986 года был сооружен бетонный саркофаг высотой более 50 м и внешними размерами 200 на 200 м, накрывший 4-й энергоблок ЧАЭС, после чего выбросы радиоактивных элементов прекратились. В ходе строительства произошел несчастный случай: 2 октября вертолет Ми-8 зацепился лопастями за трос подъемного крана и упал на территории станции, погибли четыре члена экипажа.

Внутри "Укрытия" находится не менее 95% облученного ядерного топлива из разрушенного реактора, в т. ч. около 180 т урана-235, а также порядка 70 тыс. т радиоактивного металла, бетона, стеклообразной массы, несколько десятков тонн радиоактивной пыли с общей активностью более 2 млн кюри.

"Укрытие" под угрозой

На сегодняшний день крупнейшие мировые международные структуры – от энергоконцернов до финансовых корпораций – продолжают оказывать Украине помощь в решении проблем окончательной очистки Чернобыльской зоны.

Основной недостаток саркофага – его негерметичность (общая площадь щелей достигает 1 тыс. кв. м).

Гарантированный срок эксплуатации старого "Укрытия" был рассчитан до 2006 года, поэтому в 1997 году страны "семерки" сошлись во мнении о необходимости строительства "Укрытия-2", которое накрыло бы устаревшую конструкцию.

В настоящее время возводится крупное защитное сооружение "Новый безопасный конфайнмент" – арка, которая будет надвинута поверх "Укрытия".

1">

1">

{{$index + 1}}/{{countSlides}}

{{currentSlide + 1}}/{{countSlides}}

Работы по сооружению второго саркофага должны были завершиться в 2015 году, но не раз переносились. Главной причиной задержки называется "серьезная нехватка денежных средств". Очередной срок сдачи намечен на ноябрь 2017 года.

Совокупная стоимость завершения проекта, составной частью которого является сооружение саркофага, составляет 2,15 млрд евро. При этом стоимость строительства самого саркофага составляет 1,5 млрд евро.

675 млн евро к настоящему моменту предоставил ЕБРР. При необходимости банк готов профинансировать дефицит бюджета по этому проекту.

До 10 млн евро (по 5 млн евро ежегодно) – дополнительный взнос в чернобыльский фонд – постановило внести в 2016-2017 годах правительство России.

180 млн евро обещают выделить другие международные доноры.

$40 млн намерены предоставить США.

О своем желании сделать пожертвования в Чернобыльский фонд недавно заявили также некоторые арабские страны и КНР.

Мифы об аварии

Существует огромный разрыв между научным знанием о последствиях аварии и общественным мнением. Последнее в подавляющем большинстве случаев находится под влиянием развитой чернобыльской мифологии, имеющей малое отношение к реальным последствиям катастрофы, отмечают в Институте проблем безопасного развития атомной энергетики Российской академии наук (ИБРАЭ РАН).

Неадекватное восприятие радиационной опасности, по мнению специалистов, имеет объективные конкретно-исторические причины, в числе которых:

Умалчивание государством причин и реальных последствий аварии;

Незнание населением элементарных основ физики процессов, происходящих как в области ядерной энергетики, так и в области радиации и радиоактивного воздействия;

Спровоцированная упомянутыми причинами истерия в СМИ;

Многочисленные проблемы социального характера общефедерального масштаба, ставшие хорошей почвой для быстрого образования мифов, и пр.

Косвенный ущерб от аварии, связанный с социально-психологическими и социально-экономическими последствиями, значительно выше прямого ущерба от действия чернобыльской радиации.

Миф 1.

Авария оказала катастрофическое влияние на здоровье от десятков тысяч до сотен тысяч людей

По данным Российского национального радиационно-эпидемиологического регистра (НРЭР), лучевая болезнь была выявлена у 134 человек, находившихся на аварийном блоке в первые сутки. Из них 28 погибли в течение нескольких месяцев после аварии (27 в России), 20 умерли по разным причинам в течение 20 лет.

За прошедшие 30 лет в НРЭР зафиксированы 122 случая заболевания лейкемией среди ликвидаторов. 37 из них могли быть индуцированы чернобыльской радиацией. Увеличения количества заболеваний другими видами онкологии среди ликвидаторов по сравнению с остальными группами населения зафиксировано не было.

В период с 1986 по 2011 годы из 195 тыс. российских ликвидаторов, зарегистрированных в НРЭР, от разных причин умерли около 40 тыс. человек, при этом общие показатели смертности не превышали соответствующих средних значений населения РФ.

По данным НРЭР на конец 2015 года, из 993 случаев заболеваний раком щитовидной железы у детей и подростков (на момент аварии) 99 могли быть связаны с радиационным облучением.

Никаких других последствий для населения не было зафиксировано, что полностью опровергает все сложившиеся мифы и стереотипы о масштабах радиологических последствий аварии для здоровья населения, считают эксперты. Эти же выводы подтвердились и спустя 30 лет после катастрофы.

Кюри, беккерель, зиверт – в чем отличие

Радиоактивность – это способность некоторых природных элементов и искусственных радиоактивных изотопов самопроизвольно распадаться, испуская при этом невидимые и неощущаемые человеком излучения.

Для измерения количества радиоактивного вещества или его активности применяются две единицы: внесистемная единица кюри и единица беккерель , принятая в Международной системе единиц (СИ).

На окружающую среду и живые организмы влияет ионизирующее воздействие излучения, которое характеризуется дозой излучения или облучения.

Чем больше доза облучения, тем больше степень ионизации. Одна и та же доза может накапливаться за разное время, и биологический эффект облучения зависит не только от величины дозы, но и от времени ее накопления. Чем быстрее получена доза, тем больше ее поражающее действие.

Разные виды излучений создают разный поражающий эффект при одной и той же дозе излучения. Все национальные и международные нормы установлены в эквивалентной дозе облучения. Внесистемной единицей этой дозы является бэр , а в системе СИ – зиверт (Зв).

Первый заместитель директора Института проблем безопасного развития атомной энергетики РАН Рафаэль Арутюнян уточняет, что если проанализировать дополнительные дозы, накопленные жителями чернобыльских зон за прошедшие после аварии годы, то из 2,8 млн россиян, оказавшихся в районе воздействия:

2,6 млн получили меньше 10 миллизивертов. Это в пять-семь раз меньше среднемировой дозы облучения от природного радиационного фона;

Менее 2 тыс. человек получили дополнительные дозы больше 120 миллизивертов. Это в полтора-два раза меньше доз облучения жителей таких стран, как Финляндия.

Именно по этой причине, считает ученый, среди населения не наблюдается и не может наблюдаться каких-либо радиологических последствий, кроме уже отмеченного выше рака щитовидной железы.

По данным специалистов из Научного центра радиационной медицины АМН Украины, из 2,34 млн человек, проживающих на загрязненных территориях Украины, за 12 лет после катастрофы от раков разного происхождения умерло примерно 94 800 человек, из-за "чернобыльских" раков дополнительно умерло около 750 человек.

Для сравнения: среди 2,8 млн людей, независимо от места их проживания, ежегодно от раковых заболеваний, не связанных с радиационным фактором, смертность составляет от 4 до 6 тыс., то есть за 30 лет – от 90 до 170 тыс. смертей.

Какие дозы облучения смертельны

Существующий повсеместно естественный радиационный фон, а также некоторые медицинские процедуры приводят к тому, что каждый человек ежегодно получает в среднем эквивалентную дозу облучения от 2 до 5 миллизивертов.

Для людей, профессионально связанных с радиоактивными материалами, годовая эквивалентная доза не должна превышать 20 миллизивертов.

Летальной считается доза в 8 зивертов, а доза половинной выживаемости, при которой погибает половина облученной группы людей, составляет 4-5 зивертов.

На Чернобыльской АЭС около тысячи людей, находившихся рядом с реактором в момент катастрофы, получили дозы от 2 до 20 зивертов, что в ряде случаев оказалось смертельным.

У ликвидаторов средняя доза составила около 120 миллизивертов.

© YouTube.com/TASS

Миф 2 .

Генетические последствия аварии на ЧАЭС для человечества ужасны

По словам Арутюняна, мировая наука за 60 лет подробных научных исследований не наблюдала на человеке каких-либо генетических дефектов у потомков вследствие радиационного облучения их родителей.

Данный вывод подтверждается и результатами постоянного наблюдения как за пострадавшими в Хиросиме и Нагасаки, так и за последующим поколением.

Превышения генетических отклонений относительно среднестатистических данных по стране зафиксировано не было.

Через 20 лет после Чернобыля Международная комиссия радиологической защиты в своих рекомендациях 2007 года понизила значение гипотетических рисков практически в 10 раз.

В то же время есть и другие мнения. Согласно исследованиям доктора сельскохозяйственных наук Валерия Глазко:

После катастрофы рождаются не все, кто должен был родиться.

Преимущественно воспроизводятся менее специализированные, но обладающие более высокой устойчивостью к действию неблагоприятных факторов среды формы.

Ответ на одни и те же дозы ионизирующего облучения зависит от его новизны для популяции.

Ученый считает, что реальные последствия чернобыльской аварии для популяций человека будут доступны для анализа к 2026 году, так как поколение, попавшее под прямое воздействие аварии, только сейчас начинает обзаводиться семьями и рожать детей.

Миф 3.

Природа пострадала от аварии на атомной станции еще сильнее, чем человек

В Чернобыле произошел беспрецедентно большой выброс радионуклидов в атмосферу, на этом основании аварию на ЧАЭС считают самой тяжелой техногенной аварией в человеческой истории. На сегодняшний день почти повсеместно, за исключением наиболее загрязненных территорий, мощность дозы возвратилась к фоновому уровню.

Последствия облучения для флоры и фауны были заметны только непосредственно рядом с Чернобыльской АЭС в пределах зоны отчуждения.

Парадигма радиоэкологии такова, что если защищен человек, то окружающая среда защищена с огромным запасом, отмечает профессор Арутюнян. Если влияние на здоровье человека радиационного происшествия минимально, то его влияние на природу будет еще меньшим. Порог проявления негативных воздействий на флору и фауну в 100 раз выше, чем для человека.

Воздействие на природу после аварии наблюдалось только рядом с разрушенным энергоблоком, где доза облучения деревьев за 2 недели достигала 2000 рентген (в так называемом "рыжем лесу"). На данный момент вся природная среда даже в этом месте полностью восстановилась и даже расцвела за счет резкого уменьшения антропогенного воздействия.

Миф 4.

Переселение людей из города Припять и прилегающих территорий было плохо организовано

Эвакуация жителей 50-тысячного города была проведена быстро, утверждает Арутюнян. Несмотря на то, что по действующим тогда нормативам эвакуация была обязательной только в случае достижения дозы 750 мЗв, решение о ней было принято при прогнозируемом уровне доз меньше 250 мЗв. Что вполне соответствует сегодняшнему пониманию критериев экстренной эвакуации. Информация о том, что люди получали большие дозы радиационного облучения в ходе эвакуации, – неправда, уверен ученый.

С. Ф. Шмитько с фотографией Героя Советского Союза, "ликвидатора" Леонида Телятникова

Старшее поколение помнит этот день - 26 апреля 1986 года, ровно 30 лет назад. И помнит первые недели после... Мне, к примеру, было 13. Я, ещё девчонка, с группой альпинистов в майские выходные тренировалась в Крыму, осваивая скальный маршрут горы Куш-Кая под Форосом. Однажды услыхала, как взрослые тревожно обсуждают серую тучищу над морем: «Не радиоактивная ли? Не принесло ли ОТТУДА...».

По тогдашнему обычаю, на вопросы детей отвечали уклончиво, так что я себе «накрутила» в голове чуть ли не ядерную войну и возвращение в обугленный дом… Впрочем, это была не вина взрослых - они сами не знали, и мало кто знал, насколько ужасной была эта беда - авария на 4-м блоке Чернобыльской АЭС. И что герои-пожарные предотвратили самое худшее, что могло произойти, - взрыв соседнего энергоблока и всей станции… Храбрецы, тушившие крышу машинного зала, не прожили и месяца после катастрофы (подвал МСЧ-126, где лежат форма и сапоги героев, - до сих пор самое опасное место в Припяти, они "фонят").

Саровчанин Сергей Филиппович Шмитько работает главным инженером в городском музее города Сарова Нижегородской области (тоже, кстати, «атомград», бывший Арзамас-16). О своём участии в ликвидации аварии он рассказывает впервые за тридцать лет.

Сергею Филипповичу было тогда 33 года. Он рассказывает: «Я в то время был начальником участка управления энергоснабжения в строительной организации УС-909 и сам не ожидал, что в августе из Москвы придет телеграмма о моей командировке в Чернобыль. Предупредили: чем меньше с собой возьмешь вещей, тем лучше. Сам не просился туда, но поехал добровольно… С готовностью. Надо - так надо».

Он не пожалел, что не поддался соблазну взять с собой лишний свитер: понял, что любая вещь после «зоны» - разрушительна. Об одном сокрушается до сих пор: не взял фотоаппарат! Проезд специалистов на ЧАЭС уже был чётко отлажен - работала спецкасса на Киевском вокзале города Москвы, где билет выписывался моментально, без намёка на очередь. Полупустой поезд... Да и утренний августовский Киев не производил впечатления жилого. На вокзале встречающих почти нет, а дороги утюжат поливочные машины. Командированные в Чернобыль из Киева ехали электричкой до станции Тетерев…

«Мы жили на базе пионерского лагеря. Мне выдали спецодежду, и первый день я занимался обустройством и оформлением документов. Познакомился с начальником УЭС УС-605 и главным инженером, заместителем которого мне предстояло быть, и на второй день мы поехали на станцию… Я на самом деле закончил институт по специальности «Электрические станции». Но работал строителем, поскольку всегда боялся чиновничье-кабинетной работы, и в отделе кадров Арзамаса-16 попросился куда поживее… До того же момента я никогда не бывал на атомных станциях. На ГРЭС, на ГЭС, на тепловой - случалось. А на атомной - нет».

Вот и довелось. Когда подъезжали к «зоне», было не то что страшновато, а неуютно. Впервые такое чувство мой собеседник испытал, въезжая молодым специалистом в тот же Арзамас-16. Вот здесь было что-то похожее. Та же «колючка», та же неизвестность…

«Станция - огромное здание длиной в 700-800 м. И четвёртый энергоблок - как отверстая пасть чудовища. Развал, как его тогда называли, и территория вокруг всё время страшно «фонили» да ещё периодически пульсировали «выбросами».

Мне, как инженеру и строителю, было жалко станцию. Она же современная была, успешная! Победитель всяческих соревнований. В приёмной директора на стеллажах - знамёна и награды… Много их было».

Лето - осень 86-го было временем, когда ликвидаторы воплощали в жизнь план захоронения аварийного блока. Строили и Саркофаг. В этом строительстве в качестве заместителя главного инженера и принимал участие Сергей Филиппович.

Он продолжает рассказ: «Мне сложно представить и сейчас, как работали пожарные, и сложно было представить тогда. Я видел этот энергоблок обуглившимся и представлял его в пламени… Температура адская, всё разбросано, вокруг обломки графитовых стержней. И они со своими шлангами на крыше... Наверное, понимали, что отдают жизни. Пожарная часть находилась при станции, люди грамотные, наверняка они знали, что шансов выжить у них нет никаких, они шли на смерть…».

Впрочем, по порядку. Сергей Филиппович рассказывает, что там, на станции, впервые в жизни он увидел самую современную строительную технику. Ну, может, что-то и видел раньше, но в таком количестве и на одной стройплощадке - не доводилось. Например, самый большой самоходный кран «Демаг» - Германия поставила эти краны, впрочем, отказавшись поставить в «зону» специалистов для монтажа (которые, кстати, не помешали бы, потому что нашим ликвидаторам приходилось собирать их буквально в чистом поле и без опыта - вне чернобыльских временных лимитов). Впрочем, и наше руководство предпочитало не пускать иностранных специалистов в «зону», желая приуменьшить масштабы катастрофы перед всем миром.

Техники там было много - автокраны от «Либхер», радиоуправляемые бульдозеры, погрузчики от «Пинкертон», бетононасосы «Путцмайстер», «Швинг», «Вартингтон», подающие бетон на расстояние 500 м и на высоту до 100 м. Работа шла круглосуточно, без выходных. Люди трудились в четыре смены - шесть часов каждая. Но по факту получалось так: выполнил задание, получил свои суточные 2 рентгена - и сиди в помещении, не высовывайся.

Сейчас трудно представить (даже участникам этого строительства), насколько непросто было - пытаться прикрыть пульсирующий радиационный вулкан. «Угробить человека там ничего не стоило», - говорит мой собеседник.

Людей пытались щадить, считая рентгены и сокращая время работы, но щадить, как правило, плохо получалось. Всё было взаимосвязано - специалисты слишком зависели друг от друга и результатов, чтобы обращать внимание на такие «мелочи», как время на открытом воздухе…

«Мы вели работы по монтажу и эксплуатации временного электроснабжения строительных механизмов, работы по связи, по устранению излишков затвердевшего бетона с помощью отбойных молотков и взрывов. Монтировали разделительную стену между 3-м и 4-м блоками. И много чего делали по дезактивации…».

Очень не хватало освещения. Сергей Филиппович вспоминает, как группа военных воздухоплавателей наполняла и поднимала аэростат, призванный держать светильники для стройплощадки. Все видели, как командир группы дал солдатам распоряжение, а сам отбыл на целый день «решать вопросы питания». А они, совсем зелёные срочники, целый день на радиации возились с аэростатом, вызывая сочувствие персонала… А что было делать? Там тогда была такая система: набрал свою «дозу» - и на дембель.

Кстати, на следующий день этот самый, наверняка стоивший кому-то здоровья, осветительный агрегат обнаружили висящим лишь на одном тросе. Два остальных случайно оборвала инженерная машина разграждения (на базе танка).

Да, при сосредоточении на одном пятачке такого количества техники было сложно избежать подобных происшествий. Но всё равно Чернобыль того времени давал опыт мобильного и чёткого строительства - без проволочек, без мучительного ожидания необходимых материалов, без бюрократических препонов. Это была образцовая стройка, которой руководила необходимость спасти мир и страну…

Что действительно располагало к работе - высокие начальники приезжали, надевали те же робы, только с бейджиками «Замминистра», «Член правительственной комиссии», «Академик РАН». Да, Славский, Усанов, Щербина, Ведерников, Маслюков, Рыжков, Легасов, Велехов - и многие, многие другие побывали там.

Вообще, если опять-таки под микроскопом искать плюсы, то экстремальная ситуация будила человеческую мысль - многое из того, что делалось там в те дни, делалось впервые вообще. Причём не только в технике, электронике, науке, но и в журналистике. Например, в роли операторов тогда выступали подъёмные краны, на которые навешивали телевизионные камеры. Приезжали молодые лейтенанты, выпускники московского химико-технологического института им. Менделеева, - работали дозиметристами и попутно что-то изучали.

Сергей Филиппович рассказывает, как люди пытались себя обезопасить, перед производством работ на особо фонящие пятна «пристреливая» при помощи строительно-монтажных пистолетов свинцовые листы (чем не «сталкерское» явление?).

Так, с 1 августа по 18 октября мой собеседник набрал свои 24 рентгена, но уехал не сразу - начальник попросил: «Серёжа, передай всё сменщику, пожалуйста…». Сколько рентген набралось, пока передавал, - трудно сказать…

И вот в Киеве, в кофейне на Крещатике, произошел еще один «сталкеровский» случай. Привлеченный запахом свежего кофе, молодой строитель зашел в кафе и заказал сразу двойную порцию, чтобы в полной мере насладиться вкусом напитка. И что же? На выходе из кафе ему на глаза вдруг упала пелена, стал задыхаться, хотя до этого вовсе не жаловался на здоровье. Даже пришлось пересидеть на лавочке не самые приятные полчаса… Домой вернулся к 6 ноября, к 34-му дню рождения, прикупив в Киеве журнал мод для жены.

«При том, что опасность техногенных катастроф в наше время по понятным причинам сохраняется, не уверен, что, случись сейчас такое - всё было бы в такие сроки ликвидировано… Всё-таки там вся страна работала. И построили к ноябрю 86-го Саркофаг».

В основном, кстати, в те месяцы на станции трудились специалисты из городов системы Минсредмаша - Усть-Каменогорска, Степногорска, Димитровграда, Пензы-19, Арзамаса-16. Было много ребят из уральских и сибирских городов. А так называемых "партизан" было - со всего Союза!».

Сергей Филиппович рассказывает о Чернобыле - старинном украинском городе с деревянными домами, садами и палисадами. Показывает на стенде городского музея красавицу Припять - современный, компактный, образцовый и успешный город с населением в 50 тысяч человек. Ко времени его приезда она уже стояла призраком.

И конечно, уже тогда говорили с возмущением о том, что Припять сутки стояла без эвакуации - дети в школы пошли, на улицах играли. А рядом, в двух километрах, реактор горел… Зеваки с возвышенности смотрели на пожар. А кто-то ведь и побежал к нему!..

А потом в тридцатикилометровой зоне отчуждения ветки яблонь и груш ломались от налитых плодов, брошенные сады кричали от боли. По «зоне» носились стада одичавших лошадей. Как мустанги по прерии. Отстреливали кошек и собак в тридцатикилометровой полосе… Их было жаль, но никто не желал животным мучительной смерти от лучевой болезни - законы гуманности тоже как-то мутировали в «зоне»…

Спрашиваю: каково отношение к ветеранам-ликвидаторам сейчас? Да потихоньку забывается. Сейчас уже мало кого интересует, какие изотопы ты в себе носишь. А диагноз «лучевая болезнь» и в те времена ставился, когда уже «не отвертишься». И теперь установить связь болезней ликвидатора с работой на ЧАЭС, мягко говоря, проблематично.

Мы рассматриваем документы, удостоверения и Почётные грамоты (5 штук) ликвидатора аварии, главное - не давать волю воображению и не представлять себе, что эти вещи, возможно, ещё хранят свои изотопы…

Сергей Филиппович просил не писать о последствиях, которые нанесла «зона» его здоровью. Нанесла. «Но разговариваю сейчас с вами - и на том спасибо... Во всей этой истории для меня было много совпадений. Я ведь украинец - по фамилии понятно. Бабушка по отцу жила в деревне Вишенки под Киевом. Просто я в детстве жил в Казахстане, потом в Самаре учился… А так Украина - родина всех моих родственников и друзей. Больно думать о современных взаимоотношениях наших стран…».

Опять смотрим фото двадцати восьми пожарных… Трое - Герои Советского Союза: лейтенанты Кибенок и Правик (получили звание посмертно) и майор Телятников.

Не удержалась, спросила ликвидатора о причинах аварии. Не буду излагать подробности об испытаниях на 4-м блоке персоналом ЧАЭС, но вывод таков: «Это были специалисты, люди с профильным образованием (не менеджеры!) и адекватным представлением о происходящих процессах. У них не было злого умысла и тем более - желания собственной смерти… Цепь трагических случайностей вкупе с самоуверенностью», - считает Сергей Филиппович.

И добавляет чуть позже: «И если уж быть точным в формулировках, то мы были ликвидаторами не аварии. Мы были ликвидаторами КАТАСТРОФЫ».

Ирина Егорова-Крекнина

Больше двадцати лет назад Чернобыль стал по ту стороны границы. Но люди, брошенные для спасения от него, живут по эту.

О чем они не знали, когда ехали ликвидировать последствия аварии и какие последствия были для них самих? Что было бы, случись катастрофа на пять лет позже, когда уже не стало Союза? Пошли бы они снова на подвиг, имея за плечами опыт прожитых лет и перенесенных болезней?

Тогда, в апреле 1986-го, в страшную и таинственную зону под названием Чернобыль, отправились многие тысячи людей. Удивительно, но мир после обнародования информации о случившейся аварии не перевернулся. Все тогда жили, работали, и беда существовала как бы и рядом, но на уровне обывательских слухов. В мае далеко на юге России выпал необычный дождь, оставивший белесые следы на свежих листьях деревьев. Телевизор показывал вести с полей и репортажи со съездов, а тем временем в стране шла тихая мобилизация. Военкоматы отправляли повестки запасникам второй категории. Забирали мужчин старше 35 лет, у которых было двое детей. На предприятиях шел свой призыв, добровольцев. Никаких пышных проводов не устраивали. Казалось, обычная командировка. Надо так надо.

Это сейчас для большинства ликвидаторов Чернобыль находится в другом государстве, а тогда полки добровольцев прибывали в радиационную зону из Прибалтики и Средней Азии, Северного Кавказа и Дальнего Востока, Москвы и Ленинграда. Огромные материальные и людские ресурсы брошены были в Чернобыль, чтобы спасти всю страну.

Лишь годы спустя они узнали, что 25 бэр - это предел допустимого облучения за год, а не за месяц, как внушали ликвидаторам

По словам руководителя региональной общественной организации "Союз "Чернобыль" Александра Филипенко, из 250-тысячной армии ликвидаторов 62 тысячи прибыли в зону из городов, сел и хуторов юга России - Ростовской области и республик Северного Кавказа. Самую многочисленную рать выставила Ростовская область - полк гражданской обороны под номером 11350.

Что они не знали

Генерал-майор в отставке Владимир Тюнюков был начальником оперативной группы Генштаба и отвечал за формирование специальных войск по Южному округу, в Волгоградской, Ростовской областях, Краснодарском крае, а потом - за радиационную безопасность войск, работающих в 30-километровой зоне. По его словам, была поставлена задача подобрать специалистов, более-менее владеющих знаниями.

Совсем неподготовленных пускать было нельзя, - подчеркивает Владимир Тюнюков. - Нужны были люди, способные вести радиационную разведку, дозиметрический контроль, дезактивацию. Ведь, когда произошел взрыв реактора, мы поначалу не знали, что делать: враг был невидим и неслышим. Границу опасной и безопасной зон можно было нащупать только приборами. Эти границы, шаг за шагом, устанавливали дозиметристы.

Осложнялось все тем, что каждый из отобранных специалистов не мог работать на объекте долго. Считалось, что, получив за 30 дней двадцать пять бэр (биологический эквивалент рентгена), человек должен эвакуироваться из опасной зоны. Лишь годы спустя они узнали, что "норма" в 25 бэр - это предел допустимого облучения за год, а не за месяц, как внушали ликвидаторам.

Когда покидал Чернобыль, считалось, что я получил дозу меньше допустимых значений. Но сейчас ученые утверждают, что "нормы" облучения быть не может вообще и даже маленькая доза опасна для организма, - говорит Тюнюков. - Мы не знали, как проводить дезактивацию огромных производственных помещений энергоблока. Многоэтажный корпус площадью был примерно со стадион. Работали в три смены по пять часов и практически вручную. С ведром и тряпкой. На уцелевшей половине машинного зала поставили бетонную стену, чтобы обеспечить запуск третьего энергоблока. Дезактивацию потолочных перекрытий и коммуникаций было проводить невероятно трудно. Представьте себе металлические и бетонные переплетения - радиация вместе с перегретым паром буквально впиталась в краску. Нужно было ее снимать. Здесь, на ходу, родился новый метод дезактивации крупных промышленных объектов. Используя энергию станции и войсковые комплекты, вновь нагревали пар, обрабатывали им стены и потолки, потом пускали дезактивационный аэрозоль, нейтрализующий радионуклиды, и всасывали промышленными пылесосами все с их поверхности. Затем содержимое пылесосов герметично закупоривали в стальные баллоны и увозили на захоронение. Мы тогда и не знали, что степень заражения самих средств защиты превышала нормы в десятки раз.

Двукратный чемпион мира по велоспорту Александр Филипенко в Чернобыль пошел в первый же призыв из 1200 человек, объявленный по Ростовской области.

14 мая мы уже были в районе Брагина, в Белоруссии, где разбили лагерь. Рядом с нами по периметру 30-километровой зоны АЭС стояли полки со всей страны. Меня назначили начальником продовольственно-вещевой службы полка гражданской обороны, - говорит Филипенко. - В Брагине мы заменяли асфальт, ставили срубы домов, мыли улицы. Часто выезжали на чистку территории в соседних населенных пунктах. Фон уменьшался, приехавшая комиссия фиксировала соответствие норме. Но через три-четыре дня снова померили - фон опять вырос. Оказывается, ветер принес новую порцию радиации.

Дозы облучения в динамике, по словам ликвидаторов, никто не отслеживал. А приборы, которые выдавались, зачастую не отражали реальную картину. Были случаи, когда полученные дозы просто списывались. Суммарное облучение Филипенко составило 38,6 бэра. Он сам не принимал участие в работах по очистке территории станции, но каждые три-четыре часа встречал оттуда очередную смену в 1200 человек. Нужно было принять у них грязную одежду, выдать новую, потом везти радиоактивную форму в банно-прачечный комбинат, где ее обеззараживали. После чего выдавали новой смене.

Я не знал, что, перевозя и разгружая эту одежду, постоянно облучаюсь сам, - говорит Филипенко.

Итог такого незнания - 72 тысячи человек из тех, кто принял на себя радиационный удар, стали инвалидами. Теперь их осталось 44 тысячи. Это при том, что большей части ликвидаторов инвалидность официально не оформили...

Сегодня, наученные горьким опытом, японцы на "Фукусиме" стараются обойтись как можно меньшим количеством ликвидаторов. А тогда в Чернобыль просто согнали массу людей со всей страны, которые закрыли мир от радиации буквально своими телами.

Что было труднее всего

Самое трудное было переломить обычное сознание людей, заставить понять их, что главного врага не видно и не слышно, но он поражает все. Большинство из них прошли два года армии в специальных войсках. Но то была учеба, а теперь они попали в реальную обстановку, не допускающую беспечности.

Вначале нарушения радиационной безопасности были всюду, - рассказывает Владимир Тюнюков. - Некачественно проводилась обработка одежды, людей. Смывали невидимую грязь под душем абы как. Потом ложились спать. Как-то мы проверили подушки приборами. Фонило так, что их пришлось уничтожать. Волосы, несмотря на средства защиты, сильно впитывали радиацию. Люди, не зная того, вредили сами себе. Запрещено было питаться в зоне риска, курить и пить воду. А стояло пекло. Привозили воду в бутылях. Солдаты открывали их пряжками от ремня. Солдат весь в костюме химзащиты, все открытые части обтирались. Но, когда ехали в "КАМАЗе", пыль поднималась. Она просачивалась всюду и под пряжку ремня. Потом он открывал флягу с водой, и с пряжки радиоактивные частицы попадали в воду...

Камиль Шарифулин был санитарным врачом в ростовском полку. Его специальность - рентгенолог, радиолог. Теперь он эксперт по подготовке товарищей по несчастью на ВТЭК. В Чернобыль его призвали из запаса. Подходил по всем статьям: 37 лет, двое детей. И хотя легко мог отказаться от командировки - работал директором комплекса предприятий, производивших вакцины и сыворотки, по призыву пошел не раздумывая.

Ростовский полк в 1986 году забирали не на атомную станцию. Нас локализовали в Белоруссии, хутор Петьковщина в Брагинском районе. Мы очищали села, постройки, базы, оставшиеся в зоне отселения. Помогали населению, как сейчас МЧС, - чинили крыши, чистили колодцы, дороги, - вспоминает Камиль. - Потом на ЧАЭС стало не хватать людей, и привлекли нас. Весь полк срочно бросили на Украину, встали лагерем в 20 километрах от станции. В день туда посылали по 250 человек.

При взрыве четвертого энергоблока куски бетона, стали, арматуры и буквально пронизанные радиацией осколки графитовой кладки реактора разнесло по всей станции и даже за ее пределы. На этой территории кишел человеческий муравейник - люди практически вручную собирали радиоактивный хлам. А перед нами поставили задачу: заменить кровлю на третьем энергоблоке. Ее снимали и стелили новую. Но прежде нужно было убрать с крыши куски высокорадиоактивного графита.

Каждому, кого на это посылали, полагалось два выхода на крышу. На самой кровле работали всего 45 секунд. По секундомеру. Боец переодевался в защитный костюм, ему указывали: вон кусок графита лежит. Крыша, как футбольное поле. По двое-трое с лопатами должны были пробежать до графита за 15 секунд. Подхватить его на лопату и за следующие 15 секунд донести до края крыши, где стоял огромный контейнер радиоактивных отходов. Сбросить смертоносный груз в его пасть - и бегом обратно, еще 15 секунд.

За эти мгновения на крыше я получил 0,5 рентгена - максимально допустимая суточная доза. Это было в мае 1987 года, - вспоминает Камиль. - Потом, когда почистили крышу и радиационный фон упал, было еще 25 выездов. Я как доктор принимал спускающихся ребят. Один снял с руки часы, а там сильнейший ожог. Я обрабатывал раны, видимые воспаления, закапывал воспаленные глаза. По своей наивности выезжал поначалу каждый раз, когда в смену посылали ребят. Потом плохо стало мне самому.

Всего Камиль Шарифулин пробыл в зоне сто суток вместо положенных шести месяцев. Из-за того, что дозу свою набрал раньше срока. Максимально допустимой спустя год после аварии считалась доза в 10 рентген. Но самое трудное для него, как оказалось, наступило потом.

Правда и ложь

Спустя десять лет после Чернобыля врачи сказали, что в организме у меня накапливается цезий, стронций и йод, - рассказывает Владимир Тюнюков. - Я оформил инвалидность лишь в 2003 году. До этого стеснялся: как я, русский генерал, буду ходить за пособием? Но потом реально стало плохо со здоровьем. Мне дали вторую группу.

Нас изначально почему-то разделили на инвалидов первой, второй, третьей группы. Хотя, я считаю, у нас должен был статус один, мы работали в одинаковых условиях и в одно время, - убежден Александр Филипенко. - У нас категория одна - пострадавший от техногенной аварии. И мы должны были получить достойную пенсию и жить спокойно.

Сорокалетние мужики возвращались домой, им нужно было работать, кормить семьи. Бегать по врачам и комиссиям, оформлять группу просто времени не было. Да и как в то время смотрели на инвалидов? Ведь их практически не брали на работу. Признать себя инвалидом значило обрубить для себя многие возможности. И менталитет был другой. Люди даже стеснялись этого слова - "инвалид".

И так рассуждали очень многие. Камиль Шарифулин только через пять лет, в 1992 году, получил группу инвалидности. И то потому, что с больничного подолгу не выходил.

Семьи прокормили, детей вырастили, мебель купили, а теперь, к пенсии, можно и поболеть - так думали многие. Но в экспертных комиссиях, определяющих инвалидность, нас не ждали. Чернобыль принимали в расчет только первые пять лет после взрыва на станции - если в течение этих лет были больничные, экспертный совет учитывал связь заболевания с пребыванием в зараженной зоне. Если у 40-летнего появлялись болезни, то "срабатывал" Чернобыль, а если подкашивало 60-летнего, то увольте, это возрастное. За исключением онкологии, - с горечью говорит Шарифулин. - Сейчас, последние девять лет, комиссии практически перестали связывать наши болячки с Чернобылем. Говорят: ребята, извините, но это не страховой случай. У вас, дескать, показаний для оформления группы нет, а ваше плохое самочувствие лишь признак надвигающейся старости...

Александр Филипенко долго размышлял над вопросом, что же изменилось за эти 25 лет после аварии.

Надо понять психологию людей, которые шли в то время на выполнение этой задачи. Мы воспитывались не в нынешней, в совершенно другой стране. Тогда нам был присущ патриотизм. Мы ехали на ЧАЭС, хотя все знали, что мы оттуда либо не вернемся, либо заболеем, получив такую дозу облучения, что придем оттуда калеками. Когда мы ехали к Чернобылю, мы останавливались на многих полустанках, и никто из 1200 человек не спрыгнул с поезда, не спрятался, не ушел от ответственности. Мы прекрасно знали еще тогда, что приуменьшались масштабы катастрофы и замалчивались размеры беды.

Но как судить, что было правильно, а что нет, когда живые люди бегали по крыше зараженного здания и собирали лопатами графит, от которого шло такое излучение, что за эти секунды получали дозу, не совместимую с жизнью?

После этого о Чернобыле было снято много фильмов и написано книг. Говорили, что неправильную работу мы сделали, что зря наши шахтеры проложили шахту под реактором - много чего, - говорит Филипенко. - Но главное - мы всю эту работу делали с честью и достоинством. Мы знали, что спасаем свои семьи, своих детей, даже не думали, что при этом спасаем всю Европу. Был не просто высокий патриотизм, было просто совсем другое время.

В 1991 году вышел первый закон, по которому чернобыльцам определили льготы. С тех пор он уже много раз изменялся, - говорит Филипенко. - И с каждым разом ухудшал наше положение, урезая права и льготы. Наконец нас лишили вообще всех льгот, заменив на незначительное денежное вспомоществование. Ни путевок, ни лечения, ни тем более квартир, которые обещали в течение года после подачи заявления. В конце концов нас вообще лишили статуса чернобыльцев, все стали инвалидами по общему заболеванию. А нет статуса - меньше денег.

Сколько судов прошло о возмещении вреда здоровью, сколько унижений - не перечесть. Практика такова, что все вопросы, связанные с чернобыльцами, стали решаться через суды. Теперь судятся за индексацию льгот. И добиваются, но только через суд. При этом 10 процентов от суммы уходит адвокатам.

За эти годы я стал прекрасным юристом, знаю, как защищать себя и других, - горько шутит Филипенко. - Я ушел туда в 36 лет, с прекрасной должности, здоровым, мастером спорта. Сейчас еле жив, а большая половина моих друзей уже умерли. Государство взялось выплачивать сумму возмещения труда, но так, что стали люди судиться.

Николай Симонов отправился в зону в двадцать лет, сразу после срочной службы в армии, где в составе инженерно-технических войск прошел специальную подготовку к ядерной войне.

Когда вернулся, работал в шахте и только через двенадцать лет узнал, что государство "забыло" заплатить за ликвидацию: в Чернобыле я проработал 157 календарных суток, а расчет получил всего за 113 дней... Прошло 25 лет, люди, побывавшие там, доживают и уходят. Надо, чтобы с ними не ушла та правда, которую знаем мы.

Как бы поступили ликвидаторы, случись авария подобного масштаба сейчас? Много ли было бы добровольцев? Вряд ли, считают бывшие чернобыльцы. Слишком дорого заплатили они за тот свой поступок.

Прямая речь

Олег Алферов, ликвидатор из полка 11350:

Все, что с нами случилось, - это уже последствия последствий, вторичная реакция на Чернобыль. Мы не столько болели, сколько боялись заболеть. И оттого жили в постоянной тревоге, в депрессии, в ожидании заболевания. И по этой причине, конечно, ждали особого внимания государства к себе. Но очень скоро поняли, что наше существование - бельмо на глазу. Волновались, нервничали, у многих происходили психические срывы. До 30 процентов вернувшихся оттуда стали пьющими - и жестоко пьющими. Социальный фактор добил нас сильнее, чем сам Чернобыль. Первые пять лет нас вообще не замечали, в 91-м только вышел закон о предоставлении льгот ликвидаторам аварии. Получили выплаты. Довольно заметные на фоне застоя в экономике, когда на многих предприятиях уже с перебоями давали зарплату. И особенно внушительные в деревне, где остальные получали копейки. По-разному распорядились этими деньгами. Многие их просто пропили, потому что другого применения не находили...

Всего в ликвидации последствий чернобыльского взрыва участвовало 45 полков гражданской обороны со всего СССР. Их формировали в Литве, Латвии, Белоруссии, ликвидаторов присылали из Грузии, Армении, Таджикистана. Последний полк покинул чернобыльскую зону в 1989 году. А всего через это горнило прошло свыше 600 тысяч человек, из них 360 тысяч - жители России.

По данным Национального радиационно-эпидемиологического регистра, из 701397 человек, подвергшихся радиационному воздействию и проживающих в России, к началу марта с.г. в списке значилось 194333 ликвидатора.