Англичанин говорит «добрая старая Англия», француз - «прекрасная Франция», итальянец - «сладостная Италия». Русь - она не всегда добрая, порой не особо прекрасная и уж совсем редко когда сладостная. Для многих она и вовсе «немытая» и «проклятая». Но даже и такие, пусть с иронией или скепсисом, а говорят о «Святой Руси». И это вовсе не случайно/

Святая Русь. Худ. М.В. Нестеров, 1901-1906

Русь светлая

Русское слово «святой» своим происхождением связано со словом «светлый». Они восходят к славянскому и индоевропейскому прошлому; у разных народов слова с подобным корнем означают свет, мир, день, а также нечто белое, чистое, светящееся. Современный православный философ и искусствовед Валерий Лепахин отмечает, что в древнерусских былинах и духовных стихах «святая Русь» отождествляется с «белым светом» и «матерью-сырой-землей». Илья Муромец отправляется на ратные подвиги: «И заслужили тогда его ноги резвые, // И заслужили руки белые, // И увидел тогда он вольный белый свет». Добрыня Никитич говорит о себе: «Я не ездил бы, Добрыня, по святой Руси…». О нем же сказывается: «Быть какому ни есть добру молодцу, // Святорусскому могучему богатырю!». «Слово о погибели земли Русской» (XIII век) начинается словами: «О светло светлая и украсно украшена земля Руськая!». В Стихе о Голубиной книге (XV-XVI века) поется:

Святая Русь-земля всем землям мати:
На ней строят церкви апостольские;
Они молятся Богу распятому,
Самому Христу, Царю Небесному, -
Потому свято-Русь-земля всем землям мати.

Интересно, что одна из основных версий происхождения слова «Русь» также построена на сближении его с понятием «светлый», ведь даже в современном русском языке сохранилось древнее слово «русый». В 911 году русы заключали договор с Византией от имени князя Олега и других «светлых и великих князей» и именовали себя «нашей светлостью». Арабский хронист X века также писал, что некий предводитель русов имел титул «свиет малик» (светлый князь).

Сочетание «русского» и «светлого» оказалось крайне устойчивым и в русском языке, и в представлениях соседних народов. Как сами русские люди, так и европейские путешественники именовали Московское царство «Белой Россией». Иностранцы пользовались этим термином вплоть до начала XVIII века, он встречается на европейских картах. «Белый царь» прославляется в русских народных песнях. В Европе также знали, что русский государь именуется «светлейшим» (illustrissimus) и «белым» (albus). «Белым царем» с XVI века именовали его и на Востоке. Важно отметить, что такое же самоназвание - Белая Россия - возникло и в русских землях, включенных в состав Великого княжества Литовского. Именно поэтому с начала XVII века на Москве в отношении православных «литовских людей» возникает именование «белорусцы» (белорусы). Тогда же понятие «Белая Русь» было окончательно закреплено за Западной Русью и в 1654 году внесено в официальный титул русских царей.

Святость как ответственность

Однако наряду с этим уже в XVI веке «Святая Русь» русскими книжниками начинает переосмысливаться в особом религиозном ключе. Старец Филофей в своем знаменитом послании о Третьем Риме обращался к Василию III как к «пресветлейшему и высокопрестольнейшему государю великому князю светлосияющему в православии христианскому царю и владыке всех, браздодержателю же всей святой и Великой России». Старец напоминал Великому князю о том, что после падения первого и второго Рима лишь в России Церковь «в православной христианской вере во всей поднебесной паче солнца светится » и потому утверждал: «И да ведает держава твоя, благочестивый царь, что все царства православной христианской веры сошлись в твое едино царство, и один ты во всей поднебесной святейший и благочестивый именуешься царь». Старец впервые обозначил крайне важную мысль: Русь должна соответствовать своему высокому, святому именованию.

Произошло еще одно существенное изменение: приобретя новое значение, Святая Русь преодолела свои этнические границы. Не случайно князь Андрей Курбский в том же смысле писал о Российском государстве как о «Свято-русской империи». ВXVII веке «Святую Русь» и известных с былинных времен «святорусских богатырей» упоминает «Повесть об азовском сидении». Однако теперь они имели уже определенно религиозное осмысление: «Теперь мы, бедные, расстаемся с вашими иконами чудотворными, с христианами со всеми православными: не бывать уж нам на святой Руси! Смерть пришла в пустыне нам, грешникам, за ваши иконы чудотворные, за веру христианскую и за имя царское, за все царство Московское!».

В начале XIX века «Святая Русь» получила второе дыхание. Связано это было как с патриотическим порывом времен наполеоновских войн, так и с публикацией древнерусских былин и духовных стихов. Начиная с Н.М. Карамзина «Святая Русь» понималась как наиболее возвышенное именование Отечества. Вспомним пушкинское: «Святая Русь! Отечество! Я твой!». Тут не было особой религиозной специфики. При открытии памятника Карамзину в его родном Симбирске историк М.П. Погодин произнес: «Я уверен, что и всякий из наших соотечественников, в котором бьется русское сердце, которому мило русское слово, которому дорога русская слава, кто любит свою святую Русь, кто предан просвещению, вспомнив благодеяния Карамзина, произнесет ему всегда внутренно свое русское, сердечное спасибо». В манифесте императора Николая I, изданном в 1848 году по поводу революции во Франции, говорилось: «По заветному примеру Православных Наших предков, призвав в помощь Бога Всемогущего, Мы готовы встретить врагов Наших, где бы они ни предстали, и не щадя Себя будем в неразрывном союзе с Святою Нашею Русью защищать честь имени Русского и неприкосновенность пределов Наших».

Святая Русь, - святою будь!

На слова манифеста в своем стихотворении «Святая Русь» отозвался князь Петр Вяземский. В юности бывший большим вольнодумцем, поэт смог выразить мысль, ранее обозначенную старцем Филофеем - именуясь Святой, Русь должна быть таковой на деле:

Как в эти дни годины гневной
Ты мне мила, святая Русь,
Молитвой теплой, задушевной,
Как за тебя в те дни молюсь!..

Как я люблю твое значенье
В земном, всемирном бытии,
Твое высокое смиренье
И жертвы чистые твои,

Твое пред Промыслом покорство,
Твое бесстрашье пред врагом,
Когда идешь на ратоборство,
Приосенив себя крестом!..

О, дорожи своим залогом!
Блюди тобой избранный путь,
И пред людьми и перед Богом,
Святая Русь, - святою будь!

Василий Жуковский в письме Вяземскому выражал надежду, что название Святой Руси «никогда не потеряет своего глубокого смысла, хотя и вошло в разряд обыкновенностей». Слова Жуковского звучат поразительно современно: «В выражении Святая Русь - отзывается вся наша особенная история; это имя Россия ведет от Крещатика; но свое глубокое значение оно приобрело со времен раздробления на уделы, … когда при великом княжестве было множество малых, от него зависимых, и когда это все соединялось в одно, не в Россию, а в Русь, то есть не в государство, а в семейство, где у всех были одна отчизна, одна вера, один язык, одинакия воспоминания и предания; вот отчего и в самых кровавых междоусобиях, когда еще не было России, когда удельные князья беспрестанно дрались между собою за ее области, для всех была одна, живая, нераздельная Святая Русь».

В 1850-е годы Вяземский развил свою мысль в «Молитвенных думах»:

Не дай нам Бог во тьме и суете житейской,
Зазнаться гордостью и спесью фарисейской,
Чтоб святостью своей, как бы другим в упрёк,
Хвалиться, позабыв, что гордость есть порок.
Не в славу, не в почёт, народные скрижали,
Родную нашу Русь святой именовали.
А в назиданье нам, в ответственность, в завет.
Чтоб сберегали мы первоначальных лет
Страх Божий, и любовь, и чистый пламень веры.
Чтоб добрые дела, и добрые примеры,
В их древней простоте завещанные нам,
Мы цельно передать смогли своим сынам.

С тех пор «Святой Русью» именовали либо Россию в целом, как в былинах, либо Русь сокровенную - религиозный идеал православного русского народа и то «малое стадо», ради которого и сохраняется Россия.

Святая Русь ныне

Это второе значение Святой Руси отобразилось в церковной гимнографии. Впервые Святая Русь прозвучала в церковном гимне накануне Февральской революции. Это произошло при составлении службы священномученнику патриарху Московскому и всея России Гермогену: «Богу нaшему тобою слaва, тебе же, священномучениче Ермогeне, довлеет рaдоватися во свете лица Его и непрестaнно молитися, да не погибнет Рyсь святая».

Впервые служба, автором которой был протоиерей Илия Гумилевский, была опубликована осенью 1916 года. В составленной священноисповедником иеромонахом (позднее - епископом) Афанасием (Сахаровым) и профессором Петроградского университета Б.А. Тураевым в 1918 году службе всем русским святым была внесена знаменитая стихира: «Русь святая, храни веру Православную!». Служба всем российским святым была утверждена Поместным собором (хотя первое повсеместное празднование состоялось лишь в 1946 году). В эти времена Святая Русь уже вступила в такие испытания, которые нельзя сравнить ни с какими иными в ее многострадальной истории. По мостовой шли красногвардейцы из «Двенадцати» Блока:

Товарищ, винтовку держи, не трусь!
Пальнем-ка пулей в Святую Русь -
В кондовую,
В избяную,
В толстозадую!
Эх, эх, без креста!

Сонм Новомучеников стал зримым воплощением слов праздничной стихиры. Частью Святой Руси стала и православная Россия, оказавшаяся в эмиграции.

В день всех российских святых, празднуемый во второе воскресный день по Пятидесятнице, в 1941 году началась Великая Отечественная война. В разгар кровавой бани началось воссоздание Святой Руси. В новом патриаршем титуле в 1943 году было закреплено каноническое понятие «Русь», которое было распространено на всю советскую территорию (кроме Грузии, где существует своя поместная Церковь). Духовные границы Святой Руси еще шире канонических: везде в мире, где молитвенно возглашается имя предстоятеля Русской Церкви - Святейшего Патриарха Московского и всея Руси - присутствует Святая Русь.

Наступает Новая ЭРА – ЭРА Великого СВЕТА, на небосводе которой уже взошла (засияла) Новая Звезда под названием “Святая Русь ”, ставшая теперь началом воскрешения цивилизации людей-Богов, вернувшихся в свой Храм после долгих поисков Истины во тьме Духовного невежества, грехов и блуда, демонстрируя всему миру, что воскрешение из пепла ЕСМЬ Великое Преображение Со-Знания людей, прошедших все голгофы Плотного плана и доказавших своё Право перейти на следующий уровень многомерного Пространства Вечности!
Слова Создателя : (Рождество Святой Руси)

ВОСКРЕСИ СЕБЯ

Откровения людям Нового века

Эта Книга продиктована Высшим Космическим Разумом избранному Им Человеку в России

Это должен знать каждый

Предисловие Всевышнего

Для облегчения существования человека в Материальном Мире, для объяснения задач его в этом Мире и подготовки его к встрече со Мной Я передаю современное толкование устройства структуры Мира, в котором находятся люди сейчас, и устройство структуры Духовного Мира, в котором они окажутся в конце земного жизненного пути.
В Откровениях , которые Я, Господь Бог, через Избранного Мною человека в России, Моего Помощника, на современном языке передаю информацию всем людям Земли о возможностях людей и о социальной обстановке на Земле.
Я предупреждаю о возможном коллапсе и объясняю людям перспективы выстраивания справедливых общественных отношений и структуру Пирамиды власти на базе даваемых Мною Знаний о Законах Духовного Мира.
Откровения, изложенные в форме Моего общения с Избранным Мною человеком, имеют цель постепенного раскрытия Моего багажа Знаний широкому кругу людей, которые, по существу, являются кузнецами своего счастья.
Смысл жизни человека и его потенциальные возможности становятся ясными только тогда, когда человек осознает и поймёт своё предназначение в Материальном Мире.
В процессе достаточно короткого времени каждый человек, прочитавший Откровения, пополняет Чашу своего Разума и получает толчок к самосовершенствованию и развитию личности, облегчающие его пребывание в Материальном Мире и подготавливающие его к встрече со Мной на пороге Духовного Мира!
Исполнение хотя бы части рекомендаций и применение Знаний, которые человек получит, ознакомившись с Откровениями, позволят ему выбрать правильные ориентиры и понять смысл своей короткой жизни на Земле!

Читайте, изучайте Откровения людям Нового века. Обращение Бога к человечеству

Гимн Витязям «Святая Русь» Олег Аравин

О Леониде Ивановиче Маслове

Леонид Иванович Маслов – человек по натуре глубоко материалистичный. Окончил престижный МАТИ, затем аспирантуру при Министерстве среднего машиностроения (поступил сразу в две аспирантуры – Средмаша и ИМЕТ АН СССР, но учился, готовил и защитил диссертацию в АН СССР – прим. ред.), работал в Академии наук, в 90-х занялся бизнесом. Работал экономическим советником при администрации президента. На его счету свыше 200 работ по физике твёрдого тела, финансовым и банковским технологиям. Никогда не увлекался мистикой или парапсихологией, в церковь заглядывал лишь “когда петух жареный клюнет”, одним словом, обычный технарь без всяких оккультных заморочек. Но именно с ним произошло событие, которому он до сих пор не может дать объяснение.

В 2002 году он познакомился с Валентином Карелиным – таким же технарём из института робототехники. У Карелина до этого очень сильно болел сын, врачи лечить отказались, в отчаянии он обратился к обычной народной целительнице. И случилось чудо: полуграмотная бабулька подняла на ноги парня. Эта история полностью перевернула жизнь Валентина Владимировича. Все свои силы он направил на изучение Библии. По версии Карелина, если правильно читать Великую книгу, то в каждом человеке могут открыться новые каналы получения информации. Так появилась карелинская школа “Центр Интеллект”.

Именно туда Карелин буквально затащил Леонида Маслова на трёхдневный семинар. Как вспоминает сам Маслов, семинар был действительно интересным, но ничего особенного с ним в тот момент не произошло. Через год Маслов поехал на отдых в Египет, записался на популярную экскурсию – “Рассвет на горе Моисея”, и вот там, стоя вместе с другими зачарованными туристами на вершине знаменитой Библейской горы, доктор технических наук вдруг почувствовал, как внутри произошла внезапная перестройка. В голову стали приходить слова и образы, совершенно чуждые его материалистическому мировоззрению. Вечером Маслов открыл тетрадь и безотчётно начал выводить странные слова: “Сегодня Я, Господь ваш и Создатель Всего и Вся, начинаю говорить с вами о Религии, о её основах, об устройстве Миров и будущем человечества...”

В тот вечер он записал три странички довольно складного текста, который, как показалось, никакого отношения к нему самому не имеет. Перечитав утром записанное, Маслов поразился логичности и ясности текста о том, что человек должен постоянно совершенствовать своё “Я”, что люди должны разобраться со своим сознанием, которое определяет бытие (а не наоборот, как нас всегда учили). Никогда прежде его такие темы не занимали.

Перечитав все записи за 4 месяца, Маслов понял, что их уже хватает на книгу, которую он назвал “Откровения людям Нового века”. Эту книгу он выложил в Интернете, затем издал. У книги уже есть свои поклонники и ненавистники. Она написана удивительно легко и прозрачно (иногда текст переходит на белый стих). “Откровения” по сути своей – религиозный текст, написанный современным языком, без архаики и тяжеловесности. Сравнивая научные работы Маслова, написанные в разные годы, понимаешь, что это стиль совершенно другого человека.

Вообще, понятие “контактёр” довольно распространено на Земле, в последнее время появилось также модное словечко “ченнеленг” – то есть получение информации по особым каналам. Леонид Иванович себя называет более скромно – “записавший”. Самое любопытное, что ежедневные послания он продолжает “принимать” и записывать. За три года уже записано почти полторы тысячи страниц. О чём же в этих записях? О том, что всём в мире движет Любовь, что Бог для всех людей Един, как его ни назови. “Человек есть частичка Вечности, занесенная на Землю. Человек сдает экзамен на зрелость и способность самостоятельного движения в Вечности при принятии им Божественных Начал... Источник всех людских бед – неправильные законы, которые выдуманы людьми на основе собственных желаний, без согласования их с Законами Космоса, без Бога, без Духовности”.

Очень много в “Откровениях” посвящено наступившей эре Водолея, в которой человечеству предстоит перейти на новую ступень развития, и здесь у России особая роль. Как стране, прошедшей в полном смысле Голгофу, ей предстоит стать локомотивом всей земной цивилизации. Именно народ России станет той самой “шестой расой”, о которой когда-то пророчествовала Елена Блаватская.

Человечество меняется, с этим уже никто не спорит – ещё лет двадцать назад, объяви солидный взрослый человек о том, что ему кто-то “надиктовывает” духовные тексты, светила бы ему “палата N6” однозначно. Сегодня, когда мы знаем о теории ноосферы Вернадского, об информационно-энергетическом обмене, о том, что в окружающем нас мире слишком много чего “непроявленного”, наше отношение к подобным фактам стало более аккуратным.

Лично я не увидел в записях Маслова чего-то, с чем бы не согласился, – там всё завораживающе логично. Возможно, нам действительно сейчас не хватает каких-то простых и ясных слов о том, кто мы и куда движемся. По крайней мере, у Леонида Маслова появляется всё больше читателей его “Откровений” в разных уголках страны и мира, а в последнее время к нему на консультацию зачастили довольно высокопоставленные чиновники. Так, на всякий случай...

Сергей Фролов (главный редактор),
газета “Русский Курьер”, 2006 год.

Форма для контакта

СВЯТАЯ РУСЬ
особое благодатное свойство русского народа, сделавшее его оплотом христианской веры во всем мире. Жертвенное служение идеалам добра и справедливости, стяжание Духа Святого, устремленность к безгрешности и совершенству сделали русских новым Богом избранным народом. Осознание русским народом своего особого духовного предназначения прослеживается в «Повести временных лет» (XI в.). Причем богоизбранность понимается не как противостояние другим народам, а как особая миссия борьбы с мировым злом, миссия добротолюбия.
«Святая Русь, - писал А.С. Хомяков, - создана самим христианством. Таково сознание Нестора, таково сознание святого Илариона и других. Церковь создала единство Русской земли и дала прочность случайности Олегова дела».
Духовные ценности Святой Руси раскрываются перед нами в возвышенной православной этике и добротолюбии, русской иконе, церковном зодчестве, трудолюбии как добродетели, нестяжательстве, взаимопомощи и самоуправлении русской общины и артели - в общем, в той структуре бытия, где духовные мотивы жизни преобладали над материальными, где целью жизни была не вещь, не потребление, а совершенствование, преображение души!
Русское Православие, воплощавшее ценности Святой Руси, было не только религиозной системой, но и состоянием души - духовно-нравственным движением к Богу, включающим все стороны жизни русского человека - государственную, общественную и личную. Русское Православие развивалось вместе с национальным сознанием и национальным духом русского человека. По мере возвышения национального духа возвышалось Православие, и, наоборот, разложение национального сознания вело к вырождению Православия.
К Богу русский человек испытывал особое национальное чувство. «Русский Бог велик, - говорил он. - Велик Бог русский и милосерд до нас», «Жив Бог, жива душа моя», «Жить - Богу служить», «Человек ходит - Бог водит», «Нужен путь - Бог правит», «Бог пути кажет», «Человек гадает, а Бог совершает», «Без Бога не до порога», «С Бога начинай и Господом кончай», «Утром Бог и вечером Бог, а в полдень да в полночь никто же кроме Него», «С верой нигде не пропадешь», «Вера спасает», «Вера животворит», «Вера и гору с места сдвинет».
Это, конечно, не означало безоглядного упования на Бога. Нужно не только молиться, но и действовать. Только тогда молитва будет действенной: «На Бога надейся, а сам не плошай!», «Богу молись, а в делах не плошись!», «Богу молись, а добра ума держись!», «Богу молись, а к берегу гребись!»
Переменить веру Православную, считал русский человек, - смертный грех: «Менять веру - менять и совесть».
Каждое дело надо начинать с молитвы: «Не торопись, сперва Богу помолись», «Любое дело - благословясь не грех», «Дело спорится - углам помолись», «Что бы ни пришло, все молись», «Кто перекрестясь работает, тому Божия помощь», «С молитвой в устах, с работой в руках».
Однако и молиться надо, очистив себя от всякой скверны и греховных помыслов: «Лихо думаешь - Богу не молись».
В выборе веры сказался национальный характер народа. Красота богослужения, конечно, не главное, что определило выбор. Главное в том, что Православие отвечало характеру народа и позволяло ему сохранять свои народные традиции, обычаи и идеалы. В отличие от католичества, Православие не навязывало русскому народу чуждый язык богослужения (мертвую латынь), не пыталось поставить над Русской землей деспотическую власть римских пап. «Рим никогда не отвечал нашему духу и нашему характеру, - писал И.А. Ильин. - Его самоуверенная, властная и жестокая воля всегда отталкивала русскую совесть и русское сердце».
Святая Русь не противопоставляла власть светскую и духовную, а действовала по принципу: «Богу - богово, а кесарю - кесарево». Однако и «греческое вероисповедание мы, не искажая, восприняли настолько своеобразно, что о его «греческости» можно говорить лишь в условном, историческом смысле» (И.А. Ильин). Главное состояло в том, что новоиспеченные русские христиане внесли в новую веру глубокие нравственные начала, рожденные еще в дохристианский период, и прежде всего мысль о приоритете добра в жизни, о неизбежности победы добра в борьбе со злом. На Руси Православное христианство стало добротолюбием, вобрав в себя все прежние народные взгляды на добро и зло и оптимистическую веру в добро.
Крещение Руси соединило два родственных мироощущения. Так, русские внесли в Православие жизнеутверждающий оптимизм победы добра и усилили его нравственные начала, придав им более конкретный характер практического добротолюбия. Этим русское Православие отличалось от византийского, которое абсолютизировало проблему зла, его неотвратимости, преодолеть которое можно только через строгий аскетизм и мистические искания. Безусловно, Русская Православная Церковь освоила мистический и аскетический опыт Востока, особенно исихазм, но, как показывает история, в довольно узких пределах национальных традиций и обычаев. Широкой массе русского народа был чужд мистицизм в смысле «личной встречи с Богом». Путь к Богу русского народа шел не просто через бездеятельную молитву или молитвенный экстаз, хотя это тоже было, а через живое дело добротолюбия и труд, совершаемый с молитвой. Развивался на Руси и религиозный аскетизм, хотя масштабы его распространения были не столь велики. Исследователи, ищущие в русском Православии характерные особенности Восточной Церкви - аскетизм и мистицизм, - совершают серьезную ошибку, накладывая типовую схему Востока на самобытный организм Святой Руси, в котором преобладали совсем другие черты.
Аскетизм, уход от мира как средство борьбы с мировым злом в русском народном сознании допускается только для немногих монашествующих, которые пользуются огромным авторитетом. Вместе с тем отгородиться от мира высокими стенами - это еще не значит победить зло. Гораздо важнее бороться с ним повседневно в быту. Эта борьба не менее важна, чем аскетическое служение, а для большинства русских людей единственно приемлема. Первые русские христиане искали в Православии подтверждения тех духовных ценностей, которыми они жили прежде.
В отличие от Византии русское Православие смотрит на мир оптимистично. В нем нет мрачных тонов и чувства безнадежности, которыми пронизана Византийская Церковь. Русская иконопись, отражавшая мироощущение русского человека, - это жизнеутверждающий взгляд на мир, выражавшийся «в высветлении палитры, обретшей необычайную яркость и жизнерадостность, в неуклонном росте значения линии, особенно столь ценимого русскими иконописцами силуэтного очерка» (В.Н. Лазарев).
Национальный характер русского Православия служит единению нации и национальному самосознанию, а значит, способствует строительству национального государства. Еще в «Повести временных лет» приводится мысль о славянском (русском) единстве и единении Руси.
Национальный характер русского Православия проявляется в создании целого ряда национальных иконографических типов: Покров, Собор Богоматери, «О тебе радуется» и др., - отсутствующих в других христианских Церквах. В иконе «Покров» выражается идея покровительства Пресвятой Богородицы над русским народом.
Национальные русские Святые - подвижники русского Православия - все без исключения патриоты Русской Земли, для них всегда предпочтительнее скорее погибнуть, чем вступить в сговор с врагами Отечества.
В «Слове о Законе и Благодати» (XI в.) первый русский митрополит Иларион излагает духовно-нравственную суть русского Православия. Писаный закон веры без благодати мало что значит. «Закон дан на «приуготовление» благодати, но он не сама благодать: закон утверждает, но не просвещает. Благодать же живит ум, а ум познает истину». Благодать у Илариона понимается не в чисто литургическом смысле, а как духовно-нравственная категория победы добра в душе человека и вытеснение зла. Закон, по мнению Илариона, разобщает народы, так как выделяет среди них один народ. Благодать дана всем народам, она объединяет их в одно целое, тождественная истине, дает оправдание земному существованию человека. Говоря о христианах, имея в виду, конечно, прежде всего русский народ, Иларион пишет: «Иудеи в законе ищут свое оправдание, христиане на благодати основывают свое спасение; и если иудейство оправдывается тенью и законом, то христиане истиной и благодатью не оправдываются. Иудеи веселятся о земном, христиане же пекутся о небесном. И кроме того, оправдание иудейское скупо и завистливо, оно не простирается на другие народы, но остается в одной Иудее; напротив, христианское спасение щедро и благостно растекается на все земли».
Итак, Святая Русь не формальное следование закону и оправдание им, а постоянное стремление к добру, к высшему благу. Суть развития человеческой истории - во всеобщей победе благодати, добра, в отрицании прежнего формального закона, погруженного в суету земных страстей и плодящего зло.
Русский человек иначе осмысливает и само христианское благочестие: благочестивым считали не того, кто проводит время только в постах и молитвах, но того, кто добродетелен в жизни. «Слово о мытарствах» (XII в.) перечисляет нравственные преступления: ложь, клевету, зависть, гнев, гордость, насилие, воровство, блуд, скупость, немилосердие. Русский человек считал, что для спасения недостаточно одного аскетического следования заповедям Христа - необходимо, чтобы деяния человека были полезны всем, общественно значимы; лишь перед теми откроются «врата небесные», кто сознательно творит добрые дела, приносит благо ближним, ибо само неведение добра «злое есть согрешение».
По Нестору, русская история - это борьба добра со злом, вечных добрых начал человеческой души с бесовским соблазном сил зла. В этой борьбе у русского народа пробудилось национальное самосознание, проявилась его природа, «сверхвременной идеал и сверхвременное существо народа» (Л.П. Карсавин).
В «Повести временных лет» земная жизнь рассматривается как противостояние добра и зла, причем не только как борьба посланников Бога и слуг сатаны, но как противостояние добрых и злых людей. Последние опаснее бесов, ибо «беси бо Бога боятся», а злой человек ни Бога не боится, ни человека. Именно посредством их множится мировое зло. Борьба за добро, любовь к добру, добротолюбие существовали как своего рода культ в дохристианский период, после Крещения Руси они получают дополнительное обоснование и высшее освящение, но вступают порой и в противоречие с христианской догматикой. Так, Иаков Мних (XI в.) восхвалял добро, считая, что святость достигается не чудотворением, а добрыми делами. Критерий истинной христианской жизни и святости - добрые дела.
С самого начала принятия христианства Святая Русь, идеология русского народа-богоносца, столкнулась с иудаизмом, идеологией народа-богоубийцы. Примерно с конца первого тысячелетия от Рождества Христова начинается качественная сдвижка мировой истории - созданная Спасителем христианская цивилизация, подточенная тайными иудейскими обществами и сектами, подвергается эрозии. Христианская идеология в западноевропейских странах постепенно отравляется иудейскими воззрениями на мир. И на месте христианской цивилизации Запада в течение XI - XVIII вв. сначала почти незаметно, как страшная раковая опухоль, развивается иудейско-масонская цивилизация, отрицающая духовные ценности Нового Завета, подменяя их иудейским поклонением золотому тельцу, культом насилия, порока, плотского наслаждения жизнью.
На многие века Западное христианство превратилось в ширму, за которой велось строительство иудейско-масонской цивилизации. На первых порах, пожалуй, самой красивой частью этой ширмы был так называемый Ренессанс, который при покровительстве римских пап и кардиналов под псевдохристианской оболочкой фактически отверг духовные ценности Нового Завета, провозгласив эпоху плотского наслаждения жизнью, а главное, возрождение порочных языческих (дохристианских) традиций Древней Греции и Рима. Иудейская пропаганда объявляет всю эпоху подъема христианской духовной цивилизации периодом упадка и мракобесия, а так называемый Ренессанс - временем возрождения «лучших традиций древности», подразумевая под этим, по-видимому, неслыханный разврат и содомитство позднего античного общества, преуспеяние которого основывалось на жестокой эксплуатации рабов со всего мира.
Кризис Западной церкви и христианских монархий в Европе, начавшийся с момента отпадения Рима от Православия, перерос к середине 2-го тысячелетия во всеобщую катастрофу западно-христианской цивилизации. С этого момента, по справедливому замечанию великого русского философа А.Ф. Лосева, осуществляется развертывание и оформление сатанинского духа, ступенями которого были капитализм и социализм, победоносное шествие еврейских революций по Европе.
В самом деле, с момента складывания капитализма и колониальных захватов мир вошел в полосу деградации и одичания. Стремительное развитие научно-технического прогресса сильно способствовало этому, превращая человека в раба возрастающих материальных потребностей. Мир становился все более одномерным. Духовная доминанта человечества, ранее определяемая христианской цивилизацией и ценностями Нового Завета, перемещалась на периферию общественного сознания, а на авансцену истории выходили бездушие, эгоизм и ограниченность человека, живущего только потребительскими интересами.
Святая Русь не приняла антихристианских идей западноевропейского Возрождения и так называемого «гуманизма», ориентированных на жадное стяжание материальных благ и плотских утех. Она отвергла западноевропейское понятие развития как преимущественно научно-технического, материального прогресса, постоянного наращивания массы товаров и услуг, обладания все большим количеством вещей, перерастающего в настоящую гонку потребления, «жадность к вещам». Этому понятию русское миропонимание противопоставляло идею совершенствования души, преображения жизни через преодоление греховной природы человека.
Для русского человека вера была главным элементом бытия, а для западного человека - «надстройкой» над материальным базисом. Архимандрит Иларион (Троицкий) писал: «Идеал Православия есть не прогресс, но преображение... Новый Завет не знает прогресса в европейском смысле этого слова, в смысле движения вперед в одной и той же плоскости. Новый Завет говорит о преображении естества и о движении вследствие этого не вперед, а вверх, к небу, к Богу». Единственный путь преображения - в искоренении греха в самом себе: «Не вне тебя правда, а в тебе самом, найди себя в себе, овладей собой, и узришь правду. Не в вещах правда эта, не вне тебя и не за морем где-нибудь, а прежде всего в твоем собственном труде над собою».
После падения Рима и захвата иноверцами Константинополя духовный центр христианской цивилизации переместился в Россию. Мистическое значение «Удерживающего» перешло к христианскому царству Святой Руси, воплощаясь в русской православной Монархии. Как писал великому князю Московскому старец Псковского Елеазаровского монастыря Филофей, «Церковь Древнего Рима пала вследствие принятия Аполлинариевой ереси. Двери Церкви Второго Рима - Константинополя - рассекли агаряне. Сия же Соборная и Апостольская Церковь Нового Рима, державного Твоего Царства, своею Христианскою верою во всех концах Вселенной, во всей поднебесной паче солнца светится. И да знает твоя держава, благочестивый царь, что все царства православно-христианской веры сошлись в одном твоем царстве, един ты во всей поднебесной христианский Царь». В XVI-XVIII вв. духовные ценности Святой Руси приобрели значение официальной государственной идеологии. Отторжение ценностей Святой Руси, начавшееся с Петра I, деформировало общественное сознание, вызывало кровавые катаклизмы, создавая все новых и новых мучеников за ее идеи. Эти мученики были всегда - от Филиппа Митрополита до оптинских старцев, от Аввакума до славянофилов. Но после большевистского переворота мученичество стало неотъемлемой духовной принадлежностью коренных русских людей. Планомерно и организованно уничтожались русские священники и национальная интеллигенция, лучшие представители крестьянства. Идеалы Святой Руси закреплялись кровью мучеников - Русь становилась Святой вдвойне.
О. Платонов

так нередко именуется в историографии ярчайший и героический период в истории русского государства от монголо-татарского нашествия до начала царствования Ивана Грозного (1547).

Эти века были отмечены особой ролью в истории страны православия, ставшего не только государствообразующим элементом, но и источником духовной мощи, спасавшей нашу страну в годы самых страшных потрясений и смут.

На этот период приходится появление огромного количества мучеников за веру, святых.

История Святой Руси стала историей подвижничества и самоотречения во имя отечества и веры. Уже Андрей Боголюбский (ок. 1111–1174), сын основателя Москвы Юрия Владимировича Долгорукого и половецкой княжны, после смерти отца (1157) ставший князем Владимирским, Ростовским и Суздальским, полностью переместил резиденцию великого князя из Киева во Владимир.

В правление Андрея Боголюбского Владимиро-Суздальское княжество достигло значительного могущества и стало сильнейшим на Руси.

Фактически в это время происходит становление нового государства с новым политическим, религиозным и культурным центром. Именно это княжество позднее стало ядром будущей Московской Руси.

С 1159 г. Андрей Боголюбский упорно боролся за подчинение Новгорода своей власти. В 1164 г. совершил победоносный поход на волжских болгар, а в 1169 г. захватил Киев. В правление Андрея Боголюбского во Владимире был построен великолепный Успенский собор и множество других церквей и монастырей, в т. ч., знаменитая Церковь Покрова на Нерли недалеко от Боголюбова - резиденции князя Андрея.

Для строительства владимирских храмов Андрей Боголюбский приглашал западноевропейских зодчих, что, по мнению ряда исследователей, было вызвано его стремлением освободиться от византийского влияния на Руси и обрести большую культурную самостоятельность. По инициативе князя были учреждены праздники Спаса (1 августа) и Покрова Пресвятой Богородицы (1 октября), не принятые в Византии.

К началу XIII в. раздробленность на Руси достигла апогея. Масштабное нашествие степняков (традиционно именуемых в отечественной историографии татаро-монголами) довершило крушение былой государственности и знаменовало окончание эпохи Древней Руси вотечественной истории.

Первое столкновение с грозным соперником произошло в 1223 г., когда объединенное русско-половецкое войско было разгромлено в битве при р. Калке передовыми отрядами монголов под командованием опытных полководцев Субэдэя и Джебэ. Массированное же нашествие степняков на Русь началось спустя 15 лет. Войско Батыя, внука Чингисхана, в 1237 г. вторглось в пределы Рязанского княжества. После непродолжительной осады город был взят штурмом и разрушен. Судьбу Рязани разделили Суздаль, Владимир, Коломна, Москва, Козельск и многие другие русские города и села. При этом русскими был проявлен массовый героизм, вызывавший восхищение даже у видавших виды монгольских предводителей.

Когда тело Евпатия Коловрата, одного из русских героев, вступившего в бой со стократно превосходящим противником, принесли Батыю, тот послал за мурзами. Собравшиеся, пораженные храбростью и мужеством Коловрата, единодушно заявили: «Мы со многими царями, во многих землях, на многих битвах бывали, а таких удальцов не видали, и отцы наши не рассказывали нам. Это люди крылатые, не знают они смерти и так крепко и мужественно, на конях разъезжая, бьются - один с тысячею, а два - со тьмою. Ни один из них не съедет живым с побоища». Батый, глядя на тело Евпатия, воскликнул: «О Коловрат Евпатий! Хорошо ты меня попотчевал с малою своею дружиной, и многих богатырей сильной орды моей побил, и много полков разбил. Если бы такой вот служил у меня - держал бы его у самого сердца своего».

Отдавая дань проявленному мужеству, Батый вернул тело Коловрата оставшимся в живых людям из его дружины, захваченным израненными в битве, и приказал отпустить героев, не причиняя им никакого вреда.

Попытка дать монголам решающее сражение была безуспешной. Дружина Юрия Всеволодовича в 1238 г. была наголову разбита в сражении на реке Сить, в бою пал и сам владимирский князь.

Его брат, Ярослав Всеволодович, избрал иную политику. Он прекрасно понимал, что враждующие между собой многочисленные русские княжества не могут противостоять спаянному железной дисциплиной и многочисленному войску степняков. Кроме того, с Запада Руси угрожала куда более серьезная опасность, чем со стороны степи.

Батый, осуществив набег на русские княжества, не преследовал экспансионистских целей. Ни в одном из завоеванных городов он не оставил гарнизонов, не обложил побежденных данью. (Это произошло только спустя 20 лет (!) после его похода в Северо-Восточную Русь, и собирали ее по преимуществу не монголы, а сами русские князья). Монголы не вводили своих обычаев и законов, и с куда большим уважением, чем иные русские князья, относились к православной церкви.

Совершенно иной была политика тех, кто напал на Русь с Запада - вдохновляемых папским престолом немецких рыцарей. Покорив земли, населенные полабскими славянами, ятвягами, пруссами, они безжалостно вырезали местное население, проводили политику онемечивания и насильственной католизации.

Население Прибалтики, на территории которого закрепился Тевтонский орден, подвергалось жесточайшей эксплуатации. Следующим объектом экспансии крестоносцев стали земли Северо-Западной Руси - богатые торговые города Новгород и Псков.

Именно сыну Владимирского князя Александру Ярославичу, позднее прозванному Невским (1221–1263), суждено было встать на пути безжалостных врагов и остановить «натиск на Восток».

15 июля 1240 г. в устье Невы, при впадении в нее Ижоры, он с небольшим отрядом суздальцев и новгородцев напал на корабли шведов и разгромил отряд ярла Биргера. А 5 апреля 1242 г. в битве на Чудском оз. нанес сокрушительное поражение немецким рыцарям. В ходе Ледового побоища был пленен и сам магистр Ордена.

Одержав ряд побед в 1242 и 1245 гг. над литовцами, он, по словам летописца, такой страх нагнал на них, что они стали «блюстися имени его».

Александр понимал, что ресурсы католического Запада огромны: ряды крестоносцев беспрестанно пополнялись рыцарями из многих европейских государств. Русь нуждалась в надежном и сильном союзнике. Им и стал Сартак, правящий улусом своего отца Джучи - Золотой Ордой.

Хану такой союз тоже был выгоден. Он заинтересован был в усилении на Руси власти великого князя, преданного Орде и союзного ее хану, а Александр Невский обещал помощь Сартаку в борьбе с метрополией - Монголией, которая постоянно требовала дань.

Благодаря Александру Невскому Золотая Орда откололась от великой Монголии и стала культурно ориентироваться на Русь. Князь и хан стали побратимами, и дело чуть не дошло до крещения монголов, которое сорвалось в последний момент из-за невозможности в пост употреблять кумыс - основную пищу воинов в походах.

Кроме того, с множеством мелких беспрестанно враждующих княжеств труднее было выстраивать отношения (и собирать с них дань), нежели с единым верховным правителем Руси, получающим ярлык на правление из рук ордынского хана.

Парадоксально, но в значительной степени именно монголы содействовали преодолению губительной междоусобицы, процессу собирания русских земель вокруг единого центра - Владимиро-Суздальской Руси и, тем самым, в перспективе становлению будущего Московского государства (которое спустя 300 лет поглотит остатки некогда могущественного «улуса Джучи»). Это гениально предвидел и Александр Невский, вступая в военный союз с Ордой. И этого не могли или не хотели понять другие русские князья - такие как Даниил Галицкий (1201–1264).

Рассчитывая на помощь западных союзников для противостояния Орде, он вступил в тесные отношения с Римом. В 1254 г. папа даже пожаловал Даниилу королевский титул, но реальной помощи галичанам и волынцам так и не оказал. Их земли, разоренные набегом Батыя, против которого они яростно боролись, стали легкой добычей западных соседей. Некогда могущественное и богатое Галицко-Волынское княжество во многом из-за недальновидной политики правителей развалилось, а его земли вошли в состав Венгрии, Польши и Великого княжества Литовского.

Собственно литовцы (жмудь-жемайты и аукштайты), из представителей которых формировалась правящая верхушка, в княжестве составляли меньшинство. Это государство по преимуществу было населено русскими, православие было религией большинства, и лишь спустя столетия, благодаря целенаправленной политике Рима и польских магнатов, многие перешли в католицизм.

Именно эксплуатация ресурсов богатых и развитых западных русских земель позволила отсталой Польше, до XIII в. прозябавшей на задворках Европы, за короткое время стать крупным и сильным государством.

Судьба населения западных русских земель, которое, оказавшись под властью католической Польши, утратило свою национальную самоидентификацию, особенно печальна на фоне Северо-Восточной Руси, за десятилетия «ига» сумевшей восстановить разрушенное за годы междоусобиц хозяйство, отстроить города, возвести прекрасные соборы и монастыри.

Объективно ордынцы были заинтересованы в экономической и политической стабильности Руси: нищее, разоренное войнами и набегами население не в состоянии платить дань. (Она, вопреки расхожему мнению, не была обременительной).

Великие владимирские князья, тесно связанные с Ордой, нередко и сами активно участвующие в дворцовых интригах Сарая, умело играя на противоречиях внутри правящей верхушки, использовали на подвластной им территории многие методы управления и способы коммуникации, заимствованные у ордынцев. Так, именно тогда на Руси появляется существовавшая у монголов еще со времен Чингисхана сеть ямов - станций с перекладными (сменными) лошадьми, благодаря чему значительно увеличивалась скорость передвижения и доставки почты. Эти коммуникации были в те времена таким же передовым явлением как железные дороги в конце XIX в. и интернет в конце XX в.

Для Руси, раскинувшейся на огромной территории - от Северного Ледовитого океана до южных степей - это имело колоссальное значение. Но куда более важным было то, что ордынские ханы, чьими вассалами формально считались русские князья, были исключительно веротерпимы. Более того, многие из ордынцев были христианами, церкви и монастыри были полностью освобождены от дани, русские митрополиты пользовались большим авторитетом в Орде и нередко влияли даже на внутреннюю политику Сарая.

Ситуация изменилась лишь в начале XIV в., спустя 100 лет после Батыева набега на Русь, когда на ханский престол взошел Узбек. При этом хане государственной религией Орды становится ислам. Но и после этого каких-либо масштабных гонений против православного духовенства, разорения храмов и монастырей не было.

Именно 200-летний период «ига» дал русской и мировой культуре имена святых, подвижников, художников, мыслителей. Владимирцы, суздальцы, нижегородцы, рязанцы, галичане, брянцы, смоленцы, тверичи, противопоставляя себе Орде, все более осознавали себя частью единого русского народа.

Историческое ядро нового государства сложилось на землях Владимиро-Суздальского княжества. Тогда начался процесс возвышения Северо-Восточной Руси, и в основных чертах завершилось формирование великорусской нации. Она складывалась на этнической базе восточных славян - русских - и вобрала в себя представителей финно-угорских и тюркских народов, издавна живших по соседству со славянскими племенами.

Сильно пострадавший во время набега Батыя в 1238 г. Владимир быстро восстановился уже к концу XIII в. Именно сюда из разоренного Киева, попавшего под власть польско-литовских захватчиков, в 1299 г. была перенесена кафедра митрополита.

Тогда это имело колоссальное политическое значение. В условиях раздробленности, когда князь, пусть и получивший от хана ярлык на «великий стол», обладал реальной властью только в своем родовом уделе, единственной силой, которая помогала русским осознавать себя единым народом с общей исторической судьбой, была Православная церковь. Только она противостояла окончательному распаду Руси. Все это создавало предпосылки для превращения Владимира из удельной столицы в духовно-политический центр всей Руси.

Из русских городов на этот статус не без оснований могли претендовать богатая, выгодно расположенная на берегу Волги Тверь, отстроенная на новом месте после разрушения в 1237 г. Рязань, возникший на землях мордвы Нижний Новгород, державший в своих руках торговлю русских с булгарами и Востоком. Но центром окончательного объединения стали не эти влиятельные региональные столицы, и даже не Владимир, правители которого получали в Орде статус «великих князей», а затерявшийся в лесной глуши захолустный городок Владимирского княжества Москва.

Рязань, так же, как Владимир и Тверь, обладала статусом великого княжества, и в силу пограничного положения - с юга Орда, с запада - Литва, ее князья нередко оказывались в стане противников общерусского единства. Как это произошло, например, в 1380 г. в канун битвы на Куликовом поле.

Основатель Московского княжества Даниил мало воевал, занимался в основном хозяйством, отстраивал город, заводил в нем ремесла. В его правление к уделу была присоединена Коломна. Когда его старший сын Юрий, получив ярлык в Орде на великое княжение, уехал в Новгород, в Москве стал княжить младший, Иван I Калита (ум. 1340). Он продолжил масштабное строительство в городе, привлекал ремесленников, много внимания уделял развитию сельского хозяйства. Будучи, как и отец, миролюбивым правителем, он предпочитал укреплять свои владения не путем военных захватов, а покупая земли.

После умерщвления в Орде в 1325 г. Юрия Даниловича тверским князем Дмитрием Михайловичем Грозные Очи, Иван Калита становится фактически главным претендентом на великокняжеский стол. Именно при Иване I Москва из маленького городка превратилась в общерусский центр, вокруг которого стали объединяться земли Северно-Восточной Руси. Этому объединению способствовало и то обстоятельство, что постепенно и духовный центр Руси из Владимира стал перемещаться в Москву. Именно здесь предпочитал жить митрополит Петр, который вместе с Иваном Калитой заложил в Москве первую каменную церковь - Успения Богородицы.

«Бог благословит тебя, - говорил иерарх русской церкви князю, - и поставит выше всех других князей; и распространит город этот паче всех других городов; и будет твой род обладать сим местом вовеки; и руки его взыдут на плещи врагов ваших; и будут жить в нем святители, и кости мои здесь положены будут». По кончине митрополит Петр был погребен именно в Москве, оставшись святым покровителем города и небесным «гарантом» ее грядущего величия.

Переезд главы русской Православной церкви в Москву во многом обусловил рост ее значения как общерусского центра, дал духовную санкцию притязаниям московских князей. Борьба Калиты и его потомков за великое княжение с тверскими князьями закончилась победой Москвы.

Иван I первым из великих князей взял на себя функцию сбора дани со всех русских земель и ее выплаты в Орду в качестве «выхода». Номинально Калите наследовали его сыновья - сначала Симеон Гордый, скоропостижно скончавшийся во время эпидемии чумы в 1354 г., а затем Иван II Красный. Ни тот ни другой не проявили себя столь же дальновидными и яркими правителями, как их отец.

Реальная власть в государстве в этот период принадлежала московскому митрополиту Алексию, человеку исключительно одаренному, с большим кругозором, обладавшему выдающимися политическими способностями. Череда дворцовых переворотов в Орде привела к резкому ослаблению в ней власти и в значительной степени облегчила возможность великим князьям московским для дипломатического маневра. Этим воспользовался митрополит Алексий, бывший во время малолетства князя Дмитрия Ивановича - будущего Дмитрия Донского (1350–1389) регентом Московского княжества. Именно благодаря его усилиям московскому князю удалось собрать ополчение из различных земель, чтобы избавить Русь от страшной угрозы.

Энергичный темник Мамай узурпировал власть в Орде, собрал на деньги живших в Крыму генуэзских купцов большое войско, и, заручившись поддержкой великого князя литовцев Ягайла, двинулся на Русь. Дмитрий не стал ждать, когда силы ордынцев и литовцев соединятся, и двинулся навстречу войску темника. К тому времени все русские князья признали главенство Дмитрия (Ростовский - в 1356 г., Нижегородский - в 1365 г. и др.) во многом благодаря увещеваниям св. Сергия Радонежского (1314–1392), основателя Троице-Сергиевой лавры (1345), почитающегося величайшим подвижником земли русской.

Отправляясь на битву с Мамаем, князь Дмитрий заехал к Сергию, чтобы помолиться с ним и получить от него благословение. Преподобный благословил князя на битву и отпустил с ним в поход двух своих иноковвоинов - Пересвета и Ослябю, святовитязей, сражавшихся в рясах поверх доспехов.

После кровопролитного сражения на Куликовом поле 8 сентября 1380 г., когда армия Мамая была наголову разбита, процесс консолидации русских земель пошел интенсивно. Даже феодальные войны первой половины XV в. между внуком Дмитрия Донского - Василием II Темным (1425–1462) и его дядей Юрием Дмитриевичем, а затем и с его сыновьями Василием Косым и Дмитрием Шемякой не смогли его остановить.

Еще сын Дмитрия Василий I (1389–1425) по завещанию получил право на княжение не по усмотрению ордынских ханов, а исключительно по воле самого великого князя.

Потом вопрос престолонаследия, и во время феодальных войн первой половины XV в., и позднее (да и на протяжении половины всего имперского периода русской истории) оставался предметом раздоров и кровавых распрей. Но теперь вопрос о верховном правителе Руси, пусть даже формально, решался не в Сарае, а в Москве.

Сын Василия II Иван III (1462–1505), продолжая объединительную политику отца, присоединил к Москве не только соседние княжества, но полностью ликвидировал независимость богатых феодальных боярских республик - Новгорода и Пскова, сделав их частью Московской Руси.

Огромное значение для становления Московского государства как мировой православной державы имело заключение в 1472 г. брака Ивана Васильевича с Софьей Палеолог, племянницей последнего императора Византии, погибшего во время взятия Константинополя турками-османами в 1453 г.

Первым видимым знаком преемственности византийского духовного наследия и духа ее государственности Россией стало принятие герба Восточной Римской империи - двуглавого орла - главным государственным символом Московской Руси.

При Иване Великом отстроен заново из камня величественный Московский Кремль и его соборы. Московского великого князя стали именовать государем всея Руси (а внука Ивана III Ивана Грозного - царем). В Кремле перенимают многие византийские обычаи, приспосабливая сложный ритуал константинопольского двора к русским реалиям. Возрастает роль придворных и резко падает роль аристократии - княжат и бояр. (Окончательно претензии родовой знати на власть в государстве будут отвергнуты радикальными мерами Ивана Грозного в ходе опричного террора).

В царствование Ивана III псковским монахом Филофеем была высказана знаменитая мысль: «Москва есть третий Рим» (после канувших в Лету первых - Рима и Царьграда), а «четвертому не бывати». Именно эта идея определяла и отчасти до сих пор определяет главный вектор национального самосознания русских, их мессианские представления о своей особой роли в мире, о своей стране как оплоте православного христианства, Святой Руси. Действительно, начиная со времени Ивана III, каждый государь в качестве главной цели деятельности объявляет защиту православия, поскольку настоящее христианство осталось только на Руси.

Московское княжество, бедное людскими ресурсами, активно привлекало на службу выходцев из других уделов и иноземцев, независимо от национальности и веры. Единственным критерием подбора являлись деловые качества нового подданного. Уже во времена Ивана Калиты в Москву приехало много ордынцев - язычников и христиан, которые бежали от хана Узбека, при котором ислам стал государственной религией Сарая.

Высокой должности при дворе инородцу можно было добиться, лишь приняв православие. Но пришельцы - татары, немцы, литовцы делали это охотно. В Московской Руси господствовала политика религиозной и этнической терпимости, которая привлекала многочисленных иноземцев. Их много появилось в Москве и при сыне Ивана III Василии III (г. ц. 1505–33), в т. ч. афонский монах Максим, прозванный на Руси Греком, выдающийся богослов и иконописец своего времени.

В то же время в Святой Руси разворачиваются интересные богословские дискуссии между последователями святых Нила Сорского и Иосифа Волоцкого о «стяжательстве» и «нестяжательстве», о роли Церкви.

Расширяются и географические пределы Руси, вплоть до Сибирского ханства. Сын Василия III - Иван Грозный принял титул Царя, и от начала его правления формально в русской истории отсчитывается период Московского царства.

Отличное определение

Неполное определение ↓

поименование России в допетровский период истории, в XIV-XVI веках. Основанием служит духовное возрастание народа, превознесение в сознании русского человека идеала святости над другими жизненными ценностями, особенно материальными. Идеалы Святой Руси – это идеалы связи народа с Богом, следование духовным истинам, религиозно-нравственная обусловленность русской жизни, понимание собственных поражений как результата уклонения от религиозного долга, способность к покаянию. Это время величайшего торжества единства веры, власти и народа. Святая Русь – эпоха формирования самосознания русского народа: понимания Родины как «земли святорусской», осознание Отечества как матери («Мать-Россия»), проявление патриотизма, выражающего любовь, заботу, гордость и ответственность за «Россиюшку». Центром формирования такого духовно-нравственного отношения к «своей стороне» была Русская Православная Церковь. В период Святой Руси развивалось подвижничество, появилось много святых, культура была единой и целостной вне сословного деления, также тесной и непосредственной была связь народа и власти. Русь понималась не как географическое пространство, а как духовное, где совершается таинство домостроительства, нравственного возвышения человека и спасения его от греха. Русскую землю звали Домом Пресвятой Богородицы, а русский народ – богоносцем. С этим состоянием духа русского православного народа связано понятие «русская идея», возникшая значительно позже.