Роман «Мы» был впервые опубликован в 1988 году. Писатель говорил, что его произведение является предупреждением о двойной опасности, которая грозит человечеству. Это гипертрофированная власть машин и гипертрофированная власть государства .
Книгу открывает символический образ Интеграла — космического корабля. Огнедышащий Интеграл отнимает у человека свободу, воспитывает в добровольном рабстве. Поэтому главный герой в изображенном государстве – это масса. Всем людям, живущим под номерами, внушается: «мы – от Бога», «я – от дьявола». Это значит, счастье заключается в отказе от собственного «я «в пользу безличного «мы». Творчество – это служба в честь государства и для Благодетеля. В такой системе человек становится зомби. Каждый номер – деталь огромного механизма, который работает в ритме, заданном часовой скрижалью.
Главный персонаж романа Д-503, который ведет повествование, настолько уверен в правоте единого государства, что искренне страдает от естественных человеческих чувств, пробуждающихся в нем. Д-503 не рядовой человек, он является строителем Интеграла, и сам Благодетель нисходит для беседы с ним. Этот номер тяготится своего «я». Под влиянием любви Д-503 начинает смутно ощущать неестественный ход жизни. Для него мир словно раскололся. Он испытал жгучий страх перед новой, неведомой жизнью. Герой предает самого себя: он идет в Бюро Хранителей, чтобы признаться в своей неизлечимой болезни. Так он предает и тех, кто задумал захват Интеграла, то есть мятежников.

Евгений Замятин чувствовал тревогу о том, устоит ли человек перед сильным давлением тоталитарного насилия или же он сможет сохранить свою духовность. В трагической истории Д-503 писатель винит не самого героя, а весь порядок единого государства, убивающий человеческий дух. Замятин показал, что тоталитаризм приводит к необратимой деформации внутреннего мира человека. Понятие любви уничтожено, потому что любовь смертельно опасна.
В романе раскрыты и женские образы. Самый яркий из них — I-330, мятежница. Она протестует против математически рассчитанного счастья. Эта женщина осмеливается носить желтое платье, пить ликер, курить. Она не боится вступать в заговор против Благодетеля и единого государства. Именно I-330 заставляет Д-503 выбиться из привычной жизненной колеи. Героине противопоставлена другая женщина — О-90. Она робка, нежна, у нее мягкая душа. Писатель связывает будущее не с мятежной I-330, а с О-90, которая утаивает свое человеческое право. Так, по мнению многих критиков, раскрывается в романе тема будущего. Бунт I-330 и ее товарищей можно расценивать как обратную сторону медали того же, что и Благодетеля: стремление сделать всех одинаково счастливыми.
Это произведение положило начало жанру антиутопии. Роман «Мы» перекликается с темой великого Инквизитора из произведения «Братья Карамазовы» Достоевского. Инквизитор у Достоевского – пастырь, который железной рукой ведет человечество к принудительному счастью.

Роман "Мы" — это протест против тупика, в который упирается
европейско-американская цивилизация, стирающая,
механизирующая, омашинивающая человека .
Е. Замятин

Я читал его "Мы": блестящая,
сверкающая талантом вещь; среди
фантастической литературы редкость тем,
что люди — живые и судьба их очень волнует.
А. Солженицын 1

• История создания и смысл названия романа "Мы" : Роман создавался вскоре после возвращения автора из Англии в революционную Россию в 1920 году (по некоторым сведениям, работа над текстом продолжалась и в 1921 году). Первая публикация романа состоялась за границей в 1924 году. В 1929 году роман был использован для массированной критики Е. Замятина, и автор был вынужден защищаться, оправдываться, объясняться, поскольку роман был расценен как политическая его ошибка.

• Образ автора в романе "Мы" : По Замятину (в этом утверждении он не был первым), любой художественный образ в той или иной мере всегда автобиографичен. В случае с названием романа "Мы" и с героем романа это утверждение особенно справедливо. Название романа включает в себя и автобиографический элемент. Известно, что Евгений Замятин в годы первой русской революции был большевиком, восторженно приветствовал революцию 1917 года и, полный надежд, вернулся из Англии на родину — в революционную Россию. Но ему пришлось стать свидетелем трагедии революции: усиления «католицизма» властей, подавления творческой свободы, что должно было неизбежно привести к застою, энтропии (разрушению). Роман "Мы" — это отчасти и автопародия на свои былые миссионерски-просветительские революционные устремления, идеалы, проверка их на жизненность.

• Мир Единого Государства : В архитектурном плане мир Единого Государства, разумеется, представляет собой также нечто строго рационализованное, геометрически упорядоченное, математически выверенное, господствует эстетика кубизма: прямо угольные стеклянные коробки домов, где живут люди-нумера, прямые просматриваемые улицы, площади. Стерильно чистые плоскости стекла делают мир Единого Государства еще более безжизненным, холодным, ирреальным. Архитектура строго функциональна, лишена малейших украшений, «ненужностей».

• Жанр и сюжет романа "Мы" : Роман написан в жанре фантастики — антиутопии. Причем наряду с условностью, фантастичностью роману свойствен также психологизм, что драматизирует собственно социально-общественную, идеологическую проблематику. Сюжет романа фантастичен, действие его происходит в далеком будущем в некоем Едином Государстве - утопическом городе всеобщего счастья. За фантастическим сюжетом и антуражем автор видит и показывает человека, его дыхание, пульс, пульсирование мысли.

• Образ Д-503. Характеристика главного героя романа "Мы" : Д-503 - такой же винтик, нумер, как и другие, представляющий собой продукт рационализированного государства, с выпрямленными, математически выверенными чувствами, что подчеркивается говорящей портретной деталью: «прочерченными по прямой бровями» . Однако плоскостное, «выпрямленное» измерение не единственное его измерение, в нем есть то, что потенциально отличает его от других, в нем заложено особенное, поэтическое начало, которое содержится уже в поэтизации им Часовой Скрижали, вдохновенном восторге перед ее математическим совершенством и гармонией.

• Любовь в романе "Мы" : Поэма о величии Единого Государства, которую задумал написать инженер Д-503, с появлением любовной линии становится напряженным эмоциональным романным повествованием. Происходит перемена жанровой установки: роман идей становится романом людей. Любовные сцены в этом рационалистическом романе, как это ни удивительно, — одни из самых лиричных и эмоциональных во всей русской литературе. Любовная стихия так захватывает героя, так опьяняет его, что он совершенно иначе смотрит на привычные вещи.

• Зрительные или слуховые ассоциации, связанные с именем (номером) персонажа : Для Замятина было очень важно зримо представить себе героя, его внешность, которая во многом определяла внутренний мир героя. Писатель много над этим размышлял, экспериментировал, вывел определенную теорию, которую применил в своей художественной практике. Опыт Е. Замятина свидетельствует, что писатель мастерски владеет не только приемами звуковой, но и зрительной характеристики персонажей. Один из самых характерных для Е. Замятина приемов характеристики персонажа - точный выбор имени героя, причем важными оказываются и зрительные, и слуховые впечатления.

• Женские образы в романе "Мы" (I-330, O-90, Ю) : Еще в 1920-е годы современниками Е. Замятина было замечено, что женские персонажи писателю особенно удаются. В целом герои-мужчины в романе "Мы" более рационалистичны, прямолинейны, обладают менее стойким характером, им свойственна рефлексия, колебания. Именно I-330 и О-90 — сильные характеры, — не колеблясь, противостоят Единому Государству в отличие от рефлексирующих мужских нумеров, при том, что обе героини — совершенно разные по психологии, внешности, жизненным целям.

• Христианская и числовая символика в романе "Мы" : Христианская символика активно используется в романе. Иногда христианские мотивы присутствуют в опосредованном виде. Например, голод в Едином Государстве устранен с открытием нефтяной пищи , которая, по сути, замещает древнейший символ христиан — хлеб. Системы священных чисел, сложившиеся в древнегреческой, древнееврейской и других древних культурах присредиземноморья, были частью усвоены, частью переосмыслены и в целом получили новое мистическо-символическое содержание в учении христиан. В функции наиболее знаменательных, ключевых стали использоваться числа, хорошо известные по Священному Писанию, - прежде всего 3, 7, 12.

• Роль художественной детали : При всем разнообразии способов передачи психологического состояния персонажей преобладающим является косвенный психологизм , т.е. передача психологического состояния в его внешнем выражении: жесте, характере речи, мимике . Особенно важной здесь является художественная деталь, всегда в той или иной мере значимая в любом произведении. В эстетике Е. Замятина художественная деталь лидирует, является ведущим принципом организации портрета героя, что определяется общим импрессионистическим характером изображения.

• Цвет в романе, зримость, живописность романа "Мы" : Живопись словом, цветопись играют в произведениях Е. Замятина очень важную роль: цвет участвует в создании характера, содержит эмоционально-концептуальную характеристику окружающего мира, с его помощью более зримым и наглядным предстает основной конфликт произведения. Противостоящие миры имеют различную цветовую характеристику: в мире Единого Государства преобладает холодный голубовато-серый цвет , в противоположном мире — за Зеленой Стеной царит многообразие красок, пестрота, разноцветье .

• Импрессионистичность романа "Мы" : Одна из особенностей замятинского романа - импрессионистичность, штриховой, пунктирный характер изображаемого, в результате чего воссоздается целостная объемная картина. Замятин почти никогда не дает развернутых описаний чувства, переживания героя, а дает отдельные штрихи, по которым читатель воссоздает переживание, чувство в целом. Целостная картина создается уже в воображении читателя, Замятин доверяет читателю и предоставляет ему право сотворчества.

• Экспрессионистичность как средство создания психологической напряженности в романе : Еще одна особенность замятинского психологизма, наряду с импрессионистичностью, — повышенная экспрессия, экспрессионистичность. Предельная эмоциональная напряженность — это отличительная, одна из самых характерных черт замятинской манеры письма. И в этом сказывается влияние экспрессионизма 1910-1920-х годов. Экспрессионизм с его преувеличенностью, заостренностью и условностью образов как нельзя лучше подходит для замятинского романа-опровержения, романа-предупреждения. Автору важно обнажить, заострить мысль, довести ее до абсурда и тем самым скомпрометировать.

• Различные «коды» прочтения романа. Современность романа "Мы" : У романа "Мы" за восьмидесятилетнюю его историю сложились свои традиции, коды прочтения. Долгие годы преобладало идеологическое, социологическое прочтение романа, в перестроечные годы оно, естественно, укрепилось в связи с тем, что кардинально пересматривалось прошлое страны. В последние же годы содержание романа вписывается в более широкий контекст — в мировую историю ХХ века.

/ / / Анализ романа Замятина «Мы»

Вершиной творчества Евгения Замятина принято считать его роман-антиутопию «Мы». Он послужил образцом для многих других авторов, пишущих в жанре фантастики.

Роман датирован 1920 годом. Как известно, это было непростое послереволюционное время. Замятин переживает кризис своих идей, связанных с революцией. Он верил в счастливое коммунистическое будущее, однако увидев, как эта идея воплощается в жизни, разочаровался.

Произведение состоит из 40 записей главного героя. События в этих записях происходят в далеком будущем, в 26 веке. Мир очень преобразился, достиг так званого среднеарифметического счастья. Главный герой ведет конспект, в котором рассказывает своему неизвестному читателю о гармонии Единого Государства, о том, как оно устроено. У героя нет имени, как и у всех других людей. Вместо имен используются нумера. Таким образом нивелируется личность человека, отдельное «я» превращается в общее «мы». Единственным отличием является начальная буква перед нумером.

Главный герой идентифицируется как Д-503. Он не простой житель, а строитель «Интеграла». Будучи математиком, герой привык больше к цифрам, чем к словам. Поэтому он предупреждает читателей, что будет просто записывать, то, что видит и думает, не вдаваясь в лиричность. Так же знаменательно его уточнение – «я думаю» на «мы думаем».

Какова же жизнь в альтернативном будущем Замятина? После Великой двухсотлетней войны возводится Единое Государство. Его целью было преодолеть две главных природных силы – Голод и Любовь. Первую силу они «успешно» победили, создав искусственную пищу. В результате перехода на нефтепродукты, выжило всего 0,2 процента населения Земли. Но, как замечает главный герой, планета очистилась и теперь засияла.

Вторую силу власти тоже взяли под контроль. Теперь каждый нумер мог записаться на любого другого, которого письменно об этом извещали. Таким образом, на законодательном уровне устраивалась сексуальная жизнь граждан. Д-503 искренне удивляется, почему еще государство древних людей не контролировало сексуальную жизнь населения. Ведь из-за любви происходили разные трагедии. Отсутствие любви и брака в Едином Государстве исключило такие трагедии, по мнению повествователя романа.

Все жители Государства обитают в стеклянных домах, где стеклянным является все: и стены, и мебель. Это облегчает «тяжкий» труд Хранителей (стражей порядка). Люди пробуждаются, едят, работают, идут ко сну в одно и то же строго установленное время. Все они – винтики одной большой Машины. Главный герой восхищается организацией их жизни. Он считает, что для счастья человеку не нужна свобода. Больше того, именно свобода приводила древних людей к хаосу.

В угадывается сам автор. Он так же вначале верил в идеи революции, восхвалял и поддерживал новое устройство общества. Однако постепенно Евгений Замятин понял, что вместо всеобщего блага люди получили лишь тотальный контроль с боку новых властей. Такая же судьба и главного героя романа. Первые записи Д-503 полны энтузиазма и веры в Единое Государство, но постепенно, под воздействием бунтарей и разных противоречивых ситуаций, он почувствует пробуждение своего «я».

Роман был запрещен во времена Советского Союза, так как в нем угадывалась авторская критика коммунизма.

Евгения Замятина и его антиутопию «Мы» обычно проходят в 11 классе в школе, но заостряют на нём внимание, в основном, те, кто сдаёт литературу на ЕГЭ. Однако это произведение заслуживает быть прочитанным каждым из нас.

Евгений Замятин считал, что революция поменяла жизни многих людей, а посему и писать о них нужно теперь иначе. То, что было написано прежде, рассказывает о тех временах, которые уже прошли, теперь реализм и символизм должны смениться новым литературным течением – нео-реализмом. Замятин в своём произведении постарался объяснить, что машинизация жизни и тоталитарный режим ведут к обезличиванию каждого, к унификации индивидуального мнения и мышления, что, в конечном счёте, приведёт к уничтожению человеческого общества, как такового. Ему на смену придет единый механизм, а люди будут лишь его безликими и безвольными составляющими, действующими на основе автоматизма и заложенной программы.

Роман «Мы» Евгений Замятин написал в 1920 году, годом позже он отправил рукопись в берлинское издательство, так как не мог публиковаться на родине, в России. Антиутопия была переведена на английский и опубликована в 1924 году в Нью-Йорке. На родном языке автора произведение было издано только в 1952 году в том же городе, Россия познакомилась с ним уже ближе к концу века в двух выпусках издания «Знамя».

Из-за того, что антиутопия «Мы» увидела свет, пусть и за рубежом, писателя стали травить, отказывались публиковать, не давали ставить пьесы, пока Замятин не уехал за рубеж по разрешению Сталина.

Жанр

Жанр романа «Мы» — социальная антиутопия. Она дала точку опоры для рождения нового пласта фантастической литературы ХХ века, которая была посвящена мрачным прогнозам на будущее. Основной проблемой в этих книгах является тоталитаризм в государстве и место человека в нём. Среди них выделяются такие шедевры, как романы , и , с которыми нередко сравнивают роман Замятина.

Антиутопия – это реакция на перемены в социуме и своеобразный ответ утопическим жизнеописаниям, где авторы говорят о воображаемых странах типа Эльдорадо Вольтера, где все идеально. Часто бывает так, что писатели предугадывают ещё не сформировавшиеся социальные отношения. Но нельзя сказать, что Замятин что-то предугадывал, за основу своего романа он брал идеи из произведений Богданова, Гастева и Мора, которые выступали за машинизацию жизни и мысли. Таковыми были идеалы представителей пролеткульта. Помимо них, он иронически обыграл высказывания Хлебникова, Чернышевского, Маяковского, Платонова.

Замятин высмеивает их уверенность в том, что наука всемогуща и не ограничена в возможностях, и в том, что всё на свете можно покорить коммунистическими и социалистическими идеями. «Мы» — это доведение идеи социализма до гротеска с целью заставить людей задуматься о том, к чему ведет слепое поклонение идеологии.

О чем?

Произведение описывает происходящее спустя тысячу лет после окончания двухсотлетней войны, которая была самой последней революцией в мире. Повествование ведётся от первого лица. Главный герой по профессии инженер «Интеграла» — механизма, который настроен на популяризацию идей Единого Государства, интеграцию вселенной и её обезличивание, лишение индивидуальности. Суть романа заключается в постепенном прозрении Д-503. В нём зарождается всё больше сомнений, он обнаруживает недостатки в системе, в нём просыпается душа и выводит его из общего механизма. Но в финале произведения операция превращает его вновь в бесчувственный номер, лишённый индивидуальности.

Весь роман – это сорок записей в дневнике главного героя, которые начинаются прославлением Государства, а заканчиваются правдивыми описаниями угнетения. У граждан нет имён и фамилий, но есть номера и буквы – у женщин гласные, у мужчин – согласные. У них одинаковые комнаты со стеклянными стенами и одинаковая одежда.

Все потребности и естественные желания граждан удовлетворяются по расписанию, а расписание определяет Часовая Скрижаль. В нём существует два часа, отведённые специально на личное времяпровождение: можно совершать прогулки, заниматься за письменным столом или заниматься «приятно-полезной функцией организма».

Мир Интеграла огорожен от диких земель Зеленой стеной, за которой сохранились естественные люди, чей вольный образ жизни противопоставлен суровым порядкам Единого государства.

Главные герои и их характеристика

Замятин считает идеальным человеком номер I-330, которая демонстрирует философию автора: революции нескончаемы, жизнь – это разности, а если их нет, то кто-то обязательно их создаст.

Главный герой – инженер «Интеграла», Д-503. Ему тридцать два года, и то, что мы читаем – записи его дневника, в котором он то поддерживает идеи Единого Государства, то противится им. Его жизнь состоит из математики, вычислений и формул, что очень близко писателю. Но он не лишён фантазии и замечает, что многие номера тоже не вырезают себе это умение – значит, даже тысяча лет подобного режима не победила главенство души в человеке. Он искренний и способен чувствовать, но приходит к предательству любви из-за операции, которая лишила его фантазии.

В произведении два главных женских образа. О-90, чья душа цветёт и живёт, – она розовая и круглая, ей не хватает десяти сантиметров до Материнской нормы, но, тем не менее, она просит у главного героя подарить ей дитя. В конце романа О-90 с ребёнком оказываются по другую сторону стены, и этот ребёнок символизирует проблеск надежды. Второй женский образ — I-330. Это острая и гибкая, с белыми зубами девушка, которая любит тайны и испытания, нарушает режимы и установки и которая после умирает, отстаивая идеи борьбы с Единым Государством.

В основном, номера верны режиму Государства. Номер Ю, например, сопровождает воспитанников на операции, сообщает о проступке Д хранителям – остаётся верна своему долгу.

Государство в антиутопии

В Едином Государстве живут всего несколько процентов от общей массы людей – в революции город одержал победу над деревней. Правительство обеспечивает их жильём, безопасностью, комфортом. За идеальные условия граждане лишаются индивидуальности, получают номера вместо имён.

Жизнь в государстве – это механизм. Свобода и счастье здесь несовместимы. Идеальная несвобода заключается в том, что все потребности и естественные желания граждан удовлетворяются по расписанию, разве что не учитываются духовные потребности. Искусство заменяют цифры, в государстве действует математическая этика: десять погибших – ничто по сравнению с множеством.

Сам город окружён Зелёной Стеной из стекла, за которой находится лес, о котором никому ничего не известно. Главный герой однажды случайно узнаёт, что по другую сторону живут предки, покрытые шерстью.

Номера живут в одинаковых комнатах со стеклянными стенами, словно в доказательство того, что режим государства абсолютно прозрачен. Все потребности и естественные желания граждан удовлетворяются по расписанию, расписание определяется Часовой Скрижалью.

Любви нет, так как она порождает ревность и зависть, поэтому в там действует правило о том, что каждый номер имеет равные права на другой номер. Для граждан существуют определённые дни, в которые можно заниматься любовью, причём можно делать это исключительно по розовым талонам, которые выдаются в зависимости от физических потребностей.

В Едином Государстве есть Хранители, которые занимаются обеспечением безопасности и соблюдением правил. Для граждан честь рассказать в Бюро Хранителей о нарушениях. Преступников наказывают помещением в Машину Благодетеля, где номер расщепляется на атомы и превращается в дистиллированную воду. Перед казнью у них отбирают номер, что является высшей карой для гражданина государства.

Проблемы

Проблематика романа «Мы» связана с тем, что свобода в Едином Государстве приравнивается к мучениям и невозможности жить счастливо, причиняет боль. Соответственно, возникает масса проблем, вызванных тем, что человек вместе со свободой выбора теряет свою сущность и превращается в биоробота, рассчитанного на определенный функционал. Да, жить ему становится и впрямь спокойнее, но слово «счастье» уже неприменимо к нему, ведь это эмоция, а их номера лишены.

Поэтому человек, как правило, как и главный герой произведения, выбирает боль, чувства и независимость вместо идеализированной системы принуждения. И его частная проблема – это противостояние с тоталитарной властью, бунт против нее. Но за этим конфликтом кроется нечто большее, глобальное и относящееся ко всем нам: проблемы счастья, свободы, нравственного выбора и т.д.

В романе описывается социальная проблема: человек, который превращается лишь в одну из частей системы тоталитарного государства, обесценивается. Никто в грош не ставит его права, чувства и мнения. Например, героиня О любит одного мужчину, но ей приходится «принадлежать» всем, кто захочет. Речь идёт об обесценивании личности до невозможного: в произведении номера умирают либо физически, наказанные Машиной, либо морально, лишаясь души.

Смысл романа

Антиутопия «Мы» — противостояние идеологии и реальности. Замятин изображает людей, которые из всех сил отрицают, что они люди. От всех проблем они решили избавиться, избавившись от себя. Все то, что дорого нам, что составляет и формирует нас, отнято у героев книги. В действительности они никогда бы не позволили выписывать на себя талоны, не согласились бы жить в стеклянных домах и не поступились индивидуальностью. Но вот они критически оценили эту действительность, полную противоречий из-за многообразия и изобилия, и пошли против нее, против своего естества, против мира природы, отгородившись стеной иллюзий. Придумали абстрактный смысл бытия (строительство Интеграла, как когда-то строительство социализма), абсурдные законы и правила, противоречащие морали и чувствам, и нового человека – номера, лишенного своего «Я». Их сценарий и не жизнь вовсе, это самая масштабная театральная постановка, в которой все действующие лица делают вид, что проблем нет, как желания вести себя иначе. Но неравенство неизбывно, оно будет всегда, потому что человек человеку рознь с самого рождения. Кто-то искренне и слепо верит пропаганде и играет свою роль, не задумываясь о ее искусственности. Кто-то начинает думать и рассуждать, видит или чувствует фальшь и наигранность происходящего. Так появляются жертвы казни или трусливые лицемеры, пытающиеся потихоньку нарушить установленный порядок и умыкнуть из него частичку индивидуальности для себя. Уже в их наличии очевиден крах системы Единого государства: сравнять людей невозможно, они все равно отличаются друг от друга, и в этом заключается их человечность. Не могут они быть просто колёсиком в машине, они индивидуальны.

Автор полемизирует с советской идеологией о «свободе, равенстве и братстве», которая обернулась рабством, строгой социальной иерархией и враждой, так как эти возвышенные принципы не соответствуют человеческой природе.

Критика

Ю. Анненков пишет, что Евгений Замятин виноват перед режимом только в том, что умел мыслить иначе и не равнялся с обществом под одну гребёнку. По его словам, идеи, вписанные в его антиутопию, были его собственными идеями – о том, что нельзя искусственно вписывать человека в систему, потому что в нём, помимо всего прочего, есть иррациональное начало.

Дж. Оруэлл сравнивает произведение Замятина с романом Олдоса Хаксли «О дивный новый мир». Оба романа говорят о протесте природы против механизации в будущем. У русского автора, по мнению писателя, более явно читается политический подтекст, но сама книга построена неудачно. Оруэлл критикует слабоватый и отрывочный сюжет, о котором невозможно сказать в нескольких предложениях.

Э. Браун писала, что «Мы» — это одна из самых смелых и перспективных современных утопий потому, что она веселее. Ю. Н. Тынянов в статье «Литературное сегодня» считал фантастический сюжет Замятина убедительным, потому что он сам шёл к писателю из-за его стиля. Инерция стиля и вызвала фантастику. В конце Тынянов называет роман удачей, произведением, колеблющимся между утопией и Петербургом того времени.

Интересно? Сохрани у себя на стенке!

Гультяев Вадим

Исследовательская работа по роману Е. Замятина «Мы» актуальна. Жанр антиутопии широко распространён в литературе и кинематографе ХХ-ХХI веков. Ученику удалось показать развитие этого жанра, связь литературы начала ХХ века с современной литературой.

При анализе романа Е. Замятина Гультяев Вадим сумел объяснить значение названия произведения, показать художественные приёмы, используемые автором, охарактеризовать некоторых героев. Особый интерес представляет психологизм главного героя, составленный из цитат-размышлений. Он помогает понять внутренний мир героя, динамику его души.

Ученику удалось выявить основные проблемы романа. Таблица, демонстрирующая понятия «я» и «мы», помогает понять основной конфликт произведения.

Данная исследовательская работа может быть использована как теоретический материал при изучении романа Е. Замятина.

Скачать:

Предварительный просмотр:

Муниципальное общеобразовательное бюджетное учреждение

средняя образовательная школа села Амзя городского округа Нефтекамск

Анализ романа Е. Замятина «Мы»

(исследовательская работа)

Выполнил ученик 11 Б класса Гультяев Вадим

Руководитель преподаватель русского языка и литературы

Файзуллина Гульназ Мухаметзяновна

2011-2012 учебный год

Рецензия

Исследовательская работа по роману Е. Замятина «Мы» актуальна. Жанр антиутопии широко распространён в литературе и кинематографе ХХ-ХХI веков. Ученику удалось показать развитие этого жанра, связь литературы начала ХХ века с современной литературой.

При анализе романа Е. Замятина Гультяев Вадим сумел объяснить значение названия произведения, показать художественные приёмы, используемые автором, охарактеризовать некоторых героев. Особый интерес представляет психологизм главного героя, составленный из цитат-размышлений. Он помогает понять внутренний мир героя, динамику его души.

Ученику удалось выявить основные проблемы романа. Таблица, демонстрирующая понятия «я» и «мы», помогает понять основной конфликт произведения.

Данная исследовательская работа может быть использована как теоретический материал при изучении романа Е. Замятина.

1 . Жанр произведения.

2. Смысл заглавия романа

3. Конфликт между обществом и личностью

4. Понятие счастья и свободы в романе

5. Внутренняя борьба главного героя.

6. Актуальность произведения

7. Развитие жанра антиутопии в современной литературе.

С древнейших времен люди мечтали, что когда-нибудь придет время, когда между человеком и миром наступит полная гармония и все будут счастливы. Эта мечта в литературе отразилась в жанре утопии (основоположник жанра – Т.Мор). Авторы утопических произведений рисовали жизнь с идеальным государственным устройством, социальной справедливостью (всеобщим равенством). Построить общество всеобщего счастья представлялось делом несложным. Философы утверждали, что достаточно разумно структурировать несовершенный порядок, все расставить по своим местам - и вот вам земной рай, который совершеннее небесного.

Антиутопия является логическим развитием утопии и формально также может быть отнесена к этому направлению. Однако если классическая утопия концентрируется на демонстрации позитивных черт описанного в произведении общественного устройства, то антиутопия стремится выявить его негативные черты. Важной особенностью утопии является её статичность, в то время как для антиутопии характерны попытки рассмотреть возможности развития описанных социальных устройств (как правило - в сторону нарастания негативных тенденций, что нередко приводит к кризису и обвалу). Таким образом, антиутопия работает обычно с более сложными социальными моделями.

Антиутопия - жанр, который еще называют негативной утопией. Это изображение такого возможного будущего, которое страшит писателя, заставляет его тревожиться за судьбу человечества, за душу отдельного человека. Назначение утопии состоит прежде всего в том, чтобы указать миру путь к совершенству, задача антиутопии – предупредить мир об опасностях, которые ждут его на этом пути. Антиутопия обнажает несовместимость утопических проектов с интересами отдельной личности, доводит до абсурда противоречия, заложенные в утопии, отчетливо демонстрируя, как равенство оборачивается уравниловкой, разумное государственное устройство – насильственной регламентацией человеческого поведения, технический прогресс – превращением человека в механизм.

Роман Замятина «Мы» стал первым произведением, в котором черты этого жанра воплощены со всей определенностью. И для современного читателя Е.Замятин – прежде всего автор фантастического романа-антиутопии, поднявшего высокую волну в мировой литературе ХХ столетия.

«Роман «Мы» - это протест против тупика, в который упирается

европейско-американская цивилизация, стирающая, механизирующая,

омашинивающая человека», - писал о своём произведении Е. Замятин.
Замятин сумел написать книгу актуального и своеобразного жанра-антитезы - сатирическую антиутопию, разоблачающую сладкие иллюзии, которые вводили человека и общество в опасные заблуждения относительно завтрашнего дня, и насаждаемые сплошь и рядом вполне сознательно. По его стопам пошли в России А. Платонов, А. Чаянов, на Западе - О. Хаксли и Дж. Оруэлл. Этим художникам было дано разглядеть ту большую опасность, что несли с собой широко пропагандировавшиеся мифы о счастье с помощью технологического процесса и казарменного социализма. Своим романом «Мы» Замятин положил начало новой, антиутопической, традиции в культуре ХХ века.

Е. Замятин - писатель, которому удалось довольно точно разглядеть приметы антипрогресса в окружающей действительность первых лет советской власти. Конечно, предметом его размышлений становится не только технический прогресс, но и те общественные идеалы, которые выдвигались за непререкаемые истины.

Замятин работал над романом в годы гражданской войны. Он был очень прозорливого ума человек, с мощным логическим мышлением. В процессе работы почувствовал необходимость расширить круг проблем, он не стал ограничиваться политической сатирой современности, а решил все наблюдения использовать для более высокой цели: прогноза путей человеческой цивилизации. Писатель имел инженерное образование, и это позволило ему успешно прогнозировать, какими неприятностями для человечества может обернуться технический прогресс и торжество технократического сознания. Замятин писал роман - проблему, роман - предупреждение. Описывая общество, где поклонение всему техническому и математическому доведено до абсурда, он стремится предупредить людей о том, что технический прогресс без соответствующих нравственных законов может принести страшный вред.

Драматична история публикации романа «Мы». Писатель мечтал издать его на своей Родине! Но по цензурным соображениям роман появиться в России не мог, так как в то время он воспринимался многими как политический памфлет

на социалистическое общество. Наиболее четко эта точка зрения выражена в статье А.Воронского о Замятине, утверждавшего, что роман « целиком пропитан неподдельным страхом перед социализмом, из идеала становящимся практической, будничной проблемой». Не понял произведения Замятина и М. Горький, писавший в одном из своих писем в 1929 г.: «Мы» - отчаянно плохо, совершенно не плодотворная вещь. Гнев ее холоден и сух, - это гнев старой девы». Сочувственно отозвались о романе критик Я. Браун и Ю. Тынянов. Но их мнение не могло повлиять на общую ситуацию.

Между тем писатель читал свой роман на литературных вечерах в Москве и Ленинграде. Его узнали не только в России, но Замятин получил от крупной фирмы в Нью-Йорке предложение перевести роман на английский язык, и он принял это предложение. В 1924 году роман был опубликовал в Нью-Йорке. Вскоре появились переводы на другие – чешский и французский языки. Лишь в 1988 году, почти 70 лет спустя после его написания, роман вышел в России.

Дж. Оруэлл сказал: «Вполне вероятно, что Замятин вовсе не думал избрать советский режим глобальной мишенью своей сатиры. Он писал еще при Ленине и не мог не иметь ввиду сталинскую диктатуру, а условия в России в 1923 году были явно не такие, чтобы кто-то взбунтовался, считал, что жизнь становится слишком спокойной и благоустроенной. Цель Замятина, видимо, не изобразить конкретную страну, а показать, чем грозит машинная цивилизации».

По Замятину любой художественный образ в той или иной мере всегда автобиографичен. В случае с названием романа «Мы» и с героем романа это утверждение особенно справедливо. Название романа включает в себя и автобиографический элемент. Известно, что Евгений Замятин в годы первой русской революции был большевиком, восторженно приветствовал революцию 1917 года и, полный надежд, вернулся из Англии на родину - в революционную Россию. Но ему пришлось стать свидетелем трагедии революции: усиления «католицизма» властей, подавления творческой свободы, что должно было неизбежно привести к застою, энтропии (разрушению). Роман «Мы» - это отчасти и автопародия на свои былые миссионерски-просветительские революционные устремления, идеалы, проверка их на жизненность.

В годы написания романа вопрос о личности и коллективе стоял очень остро. У пролетарского поэта В. Кириллова есть стихотворение с таким же названием – «Мы»:

Мы несметные, грозные легионы Труда.
Мы победители пространства морей, океанов и суши,
Светом искусственных солнц мы зажгли города,
Пожаром восстаний горят наши гордые души.

Мы во власти мятежного, страстного хмеля;
Пусть кричат нам: «Вы палачи красоты»,
Во имя нашего Завтра - сожжем Рафаэля,
Разрушим музеи, растопчем искусства цветы.

Мы сбросили тяжесть наследья гнетущего,
Обескровленной мудрости мы отвергли химеры;
Девушки в светлом царстве Грядущего
Будут прекрасней Милосской Венеры...

Слезы иссякли в очах наших, нежность убита,
Позабыли мы запах трав и весенних цветов.
Полюбили мы силу паров и мощь динамита,
Пенье сирен и движенье колес и валов...

О, поэты-эстеты, кляните Великого Хама,
Целуйте обломки былого под нашей пятой,
Омойте слезами руины разбитого храма.
Мы вольны, мы смелы, мы дышим иной красотой.

Мускулы рук наших жаждут гигантской работы,
Творческой мукой горит коллективная грудь,
Медом чудесным наполним мы доверху соты,
Нашей планете найдем мы иной, ослепительный путь.

Любим мы жизнь, ее буйный восторг опьяняющий,
Грозной борьбою, страданьем наш дух закален.
Всё - мы, во всем - мы, мы пламень и свет побеждающий,
Сами себе Божество, и Судья, и Закон.

(1917г.)

В названии романа отражена главная проблема, волнующая Замятина: что будет с человеком и человечеством, если его насильно загонять в «счастливое будущее». «Мы» можно понимать как «я» и «другие». А можно как безликое, сплошное, однородное нечто: масса, толпа, стадо. Замятин показал трагедию преодоления человеческого в человеке, потери имени как потери собственного «я».

На протяжении всего романа идёт противопоставление «мы» и «я». Конфликт между обществом и личностью. «Мы» - это Государство, власть, масса. Там, где «мы», нет места индивидуальности, личности, оригинальности, творчеству, уникальности, фантазиям, чувствам, эмоциям.

Очень трудно превратить личность в винтик государственной машины, отнять его уникальность, отнять у человека желание быть свободным, любить, даже если любовь приносит страдания. И такая борьба идёт внутри героя на протяжении всего романа. «Я» и «мы» уживаются в нём одновременно. В начале романа герой ощущает себя лишь частью «мы» «…именно так: мы, и пусть это «Мы» будет заглавием моих записей».

В самом начале романа мы видим, какой восторг вызывает у героя-повествователя ежедневная маршировка под звуки музыкального завода: он переживает абсолютное единение с остальными, чувствует солидарность с себе подобными. «Как всегда, музыкальный завод всеми своими трубами пел Марш Единого Государства. Мерными рядами, по четыре, восторженно отбивая такт, шли нумера – сотни, тысячи нумеров, в голубоватых юнифах, с золотыми бляхами на груди – государственный нумер каждого и каждой. И я - Мы,

четверо, - одна из бесчисленных волн в этом могучем потоке». (запись 2-я).

Отметим, что в вымышленной стране, созданной воображением Замятина, живут не люди, а нумера, лишенные имен, облеченные в юнифы. Внешне схожие, они ничем не отличаются друг от друга и внутренне, неслучайно с такой гордостью восклицает герой, восхищаясь прозрачностью жилищ: « Нам нечего скрывать друг от друга». «Мы счастливейшее среднее арифметическое», - вторит ему другой герой, государственный поэт R-13.

Одинаковостью, механистичностью отличается вся их жизнедеятельность, подписанная Часовой Скрижалью. Это характерные черты изображенного мира. Лишить возможности изо дня в день выполнять одни и те же функции - значит лишить счастья, обречь на страдания, о чем свидетельствует история «О трех отпущенниках».

Символическим выражением жизненного идеала главного героя становятся прямая линия (как тут не вспомнить Угрюм-Бурчеева) и плоскость, зеркальная поверхность, будь то небо без единого облачка или лица, «не омраченные безумными мыслями». Прямолинейность, рационализм, механичность жизнеустройства Единого Государства объясняют, почему в качестве объекта поклонения нумера выбирают фигуру Тейлора.

Антитеза Тейлор – Кант, пронизывающая весь роман, есть противопоставление рационалистической системы мышления, где человек – средство, и гуманистической, где человек – цель.

Таким образом, идея всеобщего равенства, центральная идея любой утопии, оборачивается в антиутопии всеобщей одинаковостью и усредненностью («… быть оригинальным – это нарушить равенство», «быть банальным – только исполнять свой долг»). Идея гармонии личного и общего заменяется идеей абсолютной подчиненности государству всех сфер человеческой жизни. «Счастье – в несвободе», - утверждают герои романа. «Малейшее проявление свободы, индивидуальности считается ошибкой, добровольным отказом от счастья, преступлением, поэтому казнь становится праздником».

Обратим внимание, как прорывается авторский сарказм в изображении приговоренного, чьи руки перевязаны пурпурной лентой. Высшее блаженство

переживает герой в День Единогласия, который позволяет каждому с особой силой ощутить себя маленькой частицей огромного «Мы». С восхищением рассказывая об этом дне, герой с недоумением и иронией размышляет о выборах у древних (то есть о тайном голосовании). Но его ирония оборачивается авторским сарказмом: абсурдны «выборы» без права выбора, абсурдно общество, которое предпочло свободе волеизъявление единомыслие.

Идейным центром, к которому стягивается все в романе, являются свобода и счастье, соотношения в деятельности государства интересов коллектива и личности. Основная проблема – поиск человеческого счастья. Именно эти поиски счастья и приводят общество к той форме существования, которая изображена в романе. Но и такая форма всеобщего счастья оказывается несовершенной, так как счастье это выращено инкубаторным путем, вопреки законам органического развития.

Уже с первых страниц романа Е. Замятин создает модель идеального, с точки зрения утопистов, государства, где найдена долгожданная гармония общественного и личного, где все граждане обрели наконец желаемое счастье. Во всяком случае, таким оно предстает в восприятии повествователя – строителя Интеграла, математика Д-503. В чем же счастье граждан Единого Государства? В какие моменты жизни они ощущают себя счастливыми?

Возникает вопрос: как же достигается «тейлоризированное» счастье в романе Замятина? Как сумело Единое государство удовлетворить материальные и духовные запросы своих граждан?

Материальные проблемы были решены в ходе Двухсотлетней войны. Победа над голодом одержана за счет гибели 0,8 населения. Жизнь перестала быть высшей ценностью: десять нумеров, погибших при испытании, повествователь называет бесконечно малой третьего порядка. Но победа в Двухсотлетней войне имеет еще одно важное значение. Город побеждает деревню, и человек полностью отчуждается от матери-земли, довольствуясь теперь нефтяной пищей.

Что касается духовных запасов, то государство пошло не по пути их удовлетворения, а по пути их подавления, ограничения, строгой регламентации. Первым шагом было введение закона относительно взаимоотношений мужчины и женщины, который свел великое чувство любви к «приятно-

полезной функции организма».

Можно отметить авторскую иронию по отношению к рассказчику, который ставит любовь в один ряд со сном, трудом и приемом пищи. Сведя любовь к чистой физиологии, Единое Государство лишило человека личных привязанностей, чувства родства, ибо всякие связи, кроме связи с Единым Государством, преступны. Несмотря на кажущуюся монолитность, нумера абсолютно разобщены, отчуждены друг от друга, а потому легко управляемы.

Отметим, какую роль в создании иллюзии счастья играет Зелёная Стена. Человека легче убедить, что он счастлив, оградив от всего мира, отняв возможность сравнивать и анализировать. Государство подчинило себе и время каждого нумера, создав Часовую Скрижаль, Единое Государство отняло у своих граждан возможность интеллектуального и художественного творчества, заменив его Единой Государственной Наукой, механической музыкой и государственной поэзией. Стихия творчества насильственно приручена и поставлена на службу обществу, Обратим внимание на название поэтических книг: «Цветы судебных приговоров», трагедия «Опоздавший на работу». Однако, даже приспособив искусство, Единое Государство не чувствует себя в полной безопасности. А потому создана целая система подавления инакомыслия. Это и Бюро Хранителей (шпионы следят, чтобы каждый был «счастлив»), и операционное с его чудовищным газовым колоколом, и Великая Операция, и доносительство, возведенное в ранг добродетели («Они пришли, чтобы совершить подвиг», - пишет герой о доносчиках).

Итак, этот «идеальный» общественный уклад достигнут насильственным упразднением свободы. Всеобщее счастье здесь несчастье каждого человека, а его подавление, уравниловка, а то и физическое уничтожение.

Но почему же насилие над личностью вызывает у людей восторг? Дело в том, что у Единого Государства есть оружие, пострашнее газового Колокола. И оружие это – слово. Именно слово может не только подчинить человека чужой воле, но и оправдать насилие и рабство, заставить поверить, что несвобода и есть счастье. Этот аспект романа особенно важен, так как проблема манипулирования сознанием актуальна и в конце ХХ века, и в начале ХХI века.

Какие же обоснования, доказательства истинности счастья нумеров даны в романе?

Чаще всего Замятин их вкладывает в уста главного героя, который постоянно ищет все новые и новые подтверждения правоте Единого Государства. Он находит эстетическое оправдание несвободе: « Почему танец красив? Ответ: потому что это несвободное движение, потому что весь глубокий смысл танца именно в абсолютной, эстетической подчиненности, идеальной несвободе». Вдохновение в танце позволяет ему сделать вывод о том, что «инстинкт несвободы издревле органически присущ человеку».

Но чаще всего в основе законодательности лежит привычный для него язык точных наук: « Свобода и преступление так же неразрывно связаны между собой, как … ну, как движение аэро и его скорость: скорость аэро = 0, и он не движется, свобода человека = 0, и он не совершает преступлений. Это ясно. Единственное средство избавить его от свободы».

Подтверждение идеям Единого Государства звучит и в словах R-13.Он находит его в религии древних, то есть в христианстве, истолковывая его по -своему: « Тем двум в раю – был представлен выбор: или счастье без свободы – или свобода без счастья; третьего не дано, Они, олухи, выбрали свободу – и что же: понятно – потом века тосковали об оковах. и только мы снова догадались, как вернуть счастье …. Благодетель, машина, куб, газовый колокол, Хранители – все это добро, все это величественно, прекрасно, благородно, возвышенно, кристально чисто. Потому что это охраняет нашу несвободу – то есть наше счастье».

И наконец, чудовищную логику Единого Государства демонстрирует сам Благодетель, рисуя перед воображением трепещущего Д-503 картину распятия, он делает главным героем этой «величественной трагедии» не казненного, а его палача, исправляющего ошибки преступной индивидуальности, распинающего человека во имя всеобщего счастья.

Постигая чудовищную логику, а точнее идеологию Единого Государства, вслушаемся в его официальный язык. С первых же страниц романа бросается в глаза обилие оксюморонов: « благодетельное иго разума», « дикое состояние свободы», « наш долг заставить их быть счастливыми», «самая трудная и высокая любовь - это жестокость», «Благодетель, мудро связавший нас по рукам и ногам благодетельными тенетами счастья», «неомрачённые безумием мысли лица», «Вдохновение – неизвестная форма эпилепсии», «душа – тяжёлое заболевание».

Естественно, что личность, сформированная подобным общественным

укладом, ощущает себя ничтожеством по сравнению с силой и мощью

государства. Именно так оценивает свое положение главный герой в начале романа. Но Замятин изображает духовную эволюцию героя: от осознания себя микробом в этом мире Д-503 приходит к ощущению целой вселенной внутри себя. Замечу, что уже с самого начала герой, абсолютно «Мы», не лишен сомнений. Полному ощущению счастья мешают досадные изъяны - корень из минус единицы, раздражающий его тем, что находится вне ratio. И хотя герой стремится отогнать эти неуместные мысли, в глубине сознания он догадывается, что есть в мире что-то не поддающееся логике, рассуждению. Более того, в самой внешности Д-503 есть нечто, мешающееся чувствовать себя идеальным нумером – волосатые руки, «капля лесной крови». Да и факт ведения записей, попытка рефлексии, не поощряемой государственной идеологий, тоже свидетельствует о необычности центрального героя. Таким образом, в Д-503 остались крошечные рудименты человеческой природы, не подвластные Единому Государству.

Однако бурные перемены начинают происходить с ним с того момента, когда в его жизнь входит I-330. Первое ощущение болезни души приходит к герою, когда он слушал в ее исполнении музыку Скрябина. Вероятно, эта музыка была для Замятина не только символом духовности, но и символом иррациональности, непознаваемости человеческой натуры, воплощением гармонии, непроверяемой алгеброй, той силой, которая заставляет звучать самые тайные струны души.

Ощущение утраты равновесия еще более усугубляется в герое романа в связи с посещением Древнего Дома. И облачко на небесной глади, и непрозрачные двери, и хаос внутри дома, который герой едва переносит, -все это приводит его в смятение, заставляет задуматься о том, что никогда не приходило ему в голову: «… ведь человек устроен так же дико, как эти вот нелепые «квартиры», - человеческие головы непрозрачны; и только крошечные окна внутри: глаза». О глубоких изменениях, происходящих с героем, свидетельствует тот факт, что он не доносит на I-330. Правда, со свойственной ему логикой, он пытается оправдать свой поступок.

Главной деталью I-330 в восприятия героя становится икс, образованный складками возле рта и бровями; икс для математиков – символ неизвестного. Так на смену личности приходит неизвестность, на смену радостной условности – мучительная раздвоенность («Было два меня. Один я – прежний

Д-503, нумер Д-503, а другой … Раньше он только высовывал свои лохматые

лапы из скорлупы, а теперь вылезал весь, скорлупа трещала, вот сейчас разлетится на куски и … и что тогда?»). Развивается и восприятие героем мира, меняется и его речь. Обычно логически выстроенная, она становится сбивчивой, полной повторов и недоговоренности. Происходит радикальный перелом в мироощущении героя. Доктор ставит ему диагноз: «По-видимому, у вас образовалась душа». Плоскость, зеркальная поверхность становится объемной. Привычный мир рушится.

Так герой вступает в непримиримый конфликт не только с Единым Государством, но и с самим собой. Ощущение болезни борется с нежеланием выздоравливать, осознание долга перед обществом – с любовью к I-330, рассудок – с душой, сухая математическая логика – с непредсказуемой человеческой природой. Замятин мастерски показал,как меняется внутренний мир героя. И если в начале романа он считал себя частью «мы», то ближе к концу произведения он приобретает своё «я». Это «я» всегда в нём было, Об этом говорит ему I-330. «Я знала тебя…». Вместе с «я» герой приобретает душу, начинает верить в бога. Но «мы» одерживает победу и внутри героя, и в государстве.

«Я, Д-503, строитель Интеграла,– я только один из математиков Единого Государства.

Я победил старого Бога и старую жизнь.

На меня эта женщина действовала так же неприятно, как случайно затесавшийся в уравнение неразложимый иррациональный член.

Мне пришла идея: ведь человек устроен так же дико… - человеческие головы непрозрачны, и только крошечные окна внутри: глаза.

Я почувствовал страх, почувствовал себя пойманным.

Я отстегнулся от земли и самостоятельной планетой, неистово вращаясь, понёсся вниз…

Я стал стеклянным. Я увидел – в себе, внутри.

Было два меня. Один я – прежний, Д-503, а другой… Раньше он только

высовывал свои лохматые лапы из скорлупы. А теперь вылезал весь… И этот

другой - вдруг выпрыгнул…

Так приятно чувствовать чей-то зоркий глаз, любовно охраняющий от малейшей ошибки.

Мы шли двое –одно. Весь мир – единая необъятная женщина, и мы – в самом её чреве, мы ещё не родились, мы радостно зреем…всё – для меня.

Созрело. И неизбежно, как железо и магнит, со сладкой покорностью точному непреложному закону – я влился в неё… я – вселенная. …Как я полон!

Ведь я теперь живу не в нашем разумном мире, а в древнем, бредовом.

Да, и туман…всё люблю, и всё – упругое, новое, удивительное.

Я знаю, что это у меня есть – что я болен. И знаю ещё – не хочется выздороветь.

Душа? Это странное, древнее, давно забытое слово… Почему ни у кого нет, а у меня…

Я хочу, чтобы она каждую минуту, всякую минуту, всегда была со мной – только со мной.

…праздник – только с нею, только тогда, если она будет рядом, плечом к плечу.

А я поднял на руки I. Крепко прижал её к себе и понёс. Сердце во мне билось – огромное, и с каждым ударом выхлёстывало такую буйную, горячую, такую радостную волну. И пусть там что-то разлетелось вдребезги – всё равно! Только бы так вот нести её, нести, нести…

…кто «они»? И кто я сам: «они» или «мы» - разве я – знаю.

Я – растворился, я бесконечно малое, я – точка…

Был страшный сон, и он кончился. А я, малодушный, я, неверующий, - я думал уже о своевольной смерти.

Мне было ясно: все спасены, но мне спасения нет, я не хочу спасения…

«В тебе, наверно, есть капля лесной крови… Может быть, я тебя оттого и…»

Никто не слышит, как я кричу: спасите же меня от этого – спасите! Если бы у

меня была мать – как у древних: моя – вот именно мать. И чтобы для неё – я не

Строитель «Интеграла», и не нумер Д-503, и не молекула Единого Государства, а простой человеческий кусок – кусок её же самой – истоптанный, раздавленный, выброшенный… И пусть я прибиваю или меня прибивают – может быть, это одинаково, - чтобы её старушечьи, заросшие морщинами губы - -

Мне кажется – я всегда её ненавидел, с самого начала. Я боролся… А впрочем – нет, нет, не верьте мне: я мог и не хотел спастись, я хотел погибнуть, это было мне дороже всего…то есть не погибнуть, а чтобы она…

…а там, где кончается ваша конечная Вселенная? Что там – дальше?

Неужели я когда-нибудь чувствовал – или воображал, что чувствую это? Никакого бреда, никаких нелепых метафор, никаких чувств: только факты. Потому что я здоров, я совершенно, абсолютно здоров. Я улыбаюсь – я не могу не улыбаться: из головы вытащили какую-то занозу, в голове легко, пусто.

На другой день я, Д-503, явился к Благодетелю и рассказал ему всё, что мне было известно о врагах счастья. Почему раньше это могло мне казаться трудным? Непонятно. Единственное объяснение: прежняя моя болезнь (душа).

… за одним столом с Ним, с Благодетелем, - я сидел в знаменитой Газовой комнате. Привели ту женщину. В моём присутствии она должна была дать показания. Эта женщина упорно молчала и улыбалась. Я заметил, что у ней острые и очень белые зубы и что это красиво.

Она смотрела на меня,… смотрела, пока глаза совсем не закрылись.

И я надеюсь - мы победим. Больше: я уверен – мы победим. Потому что разум должен победить.»

Мир в романе Замятина дан через восприятие человека с пробуждающейся душой. И если в начале книги автор, доверяя повествование своему персонажу, все же смотрит на него отстраненным взглядом, иронизирует над ним, то постепенно их позиции сближаются: нравственные ценности, которые исповедует сам автор, становятся все более и более дороги герою.

И герой не одинок. Не случайно доктор говорит об “эпидемии души”. Но мужские образы более рациональны, законопослушны. Ими легче управлять. Женские же образы обладают более сильным характером. Всем своим

поведением бросает вызов Единому Государству I-330. Не принимая

всеобщего, «сдобного» счастья, она заявляет: «… я не хочу, чтобы за меня хотели другие, я сама хочу хотеть». Под ее влияние попадает не только Д-503, но и верноподданный поэт R-13, и доктор, выдающий липовые справки, и один из хранителей, и даже О-90, такая слабая и беззащитная, вдруг ощутила потребность в простом человеческом счастье, в счастье материнства.

А сколько их еще! И та женщина, что бросилась через строй к одному из арестованных, и те тысячи, которые пытались проголосовать «против» в День Единогласия, и те, кто пытался захватить Интеграл, и те, кто взорвал Стену, те дикие, уцелевшие после Двухсотлетней войны, назвавшие себя Мефи.

Каждого из этих героев Замятин наделяет какой-либо выразительной чертой: брызжущие губы и губы-ножницы, двоякоизогнутая спина, раздражающий икс. Целую цепочку ассоциаций вызывает эпитет «круглый», связанный с образом О-90: возникает ощущение чего-то домашнего, спокойного, умиротворенного, круг дважды повторен даже в ее номере.

Итак, Единому Государству, его абсурдной логике в романе противостоит пробуждающаяся душа, то есть способность чувствовать, любить, страдать. Душа, которая делает человека человеком, личностью. Единое Государство не смогло убить в человеке его духовное, эмоциональное начало. Почему же этого не произошло?

В отличие от героев романа Хаксли «О дивный новый мир», запрограммированных на генетическом уровне, замятинские нумера все-таки живые люди, рожденные отцом и матерью и только воспитанные государством. Имея дело с живыми людьми Единое Государство не может опираться только на рабскую покорность. Залог стабильности граждан «воспламеняться» верой и любовью к государству. Счастье нумеров уродливо, но ощущение счастья должно быть истинным.

Не убитая до конца личность пытается вырваться из установленных рамок и, может быть, найдет себе место в просторах Вселенной. Но сосед главного героя стремится доказать, что Вселенная конечна. Единая Государственная Наука хочет и Вселенную огородить Зеленой Стеной. Вот тут-то и задает герой свой главный вопрос: «Слушайте, -дергал я соседа. – Да слушайте же, говорю вам! Вы должны, вы должны мне ответить, а там, где кончается ваша конечная Вселенная? Что там дальше?»
16

На протяжении всего романа герой мечется между человеческим чувством и долгом перед Единым Государством, между внутренней свободой и счастьем несвободы. Любовь пробудила его душу, его фантазию. Фанатик Единого Государства, он освободился от его оков, заглянул за грань дозволенного: «А что дальше?»

Роман замечателен не только тем, что автор уже в 1920 году сумел предсказать глобальные катастрофы ХХ века. Главный вопрос, который он ставит в своем произведении: выстоит ли человек перед его все усиливающимся насилием над его совестью, душой, волей?

Рассмотрю, чем заканчивается в романе попытка противостоять насилию.

Бунт не удался, I-330 попадает в газовый Колокол, главный герой подвергается Великой Операции и хладнокровно наблюдает за гибелью бывшей возлюбленной. Финал романа трагичен, но означает ли это, что писатель не оставляет нам надежду? Замечу: I-330 не сдается до самого конца, Д-503 прооперирован насильно, О-90 уходит за Зеленую Стену, чтобы родить собственного ребенка, а не государственный нумер.

Роман «Мы» – новаторское и высокохудожественное произведение. Создав гротескную модель Единого Государства, где идея общей жизни воплотилась в «идеальную несвободу», а идея равенства – всеобщей уравниловкой, где право быть сытым потребовало отказа от свободы личности, Замятин обличил тех, кто, игнорируя реальную сложность мира, пытался искусственным образом «Осчастливить людей».

Роман «Мы» – это пророческий, философский роман. Он полон тревоги за будущее. В нем остро звучит проблема счастья и свободы.

Как сказал Дж. Оруэлл: «…этот роман – сигнал об опасности, угрожающей человеку, человечеству от гипертрофированной власти машин и власти государства – все равно какого».

Это произведение будет актуальным всегда – как предупреждение о том, как разрушает тоталитаризм естественную гармонию мира и личности. Такие произведения, как «Мы», выдавливают из человека рабство, делают его личностью, предупреждают о том, что нельзя преклоняться перед «мы», какими бы высокими словами это «мы» не окружали. Никто не имеет право решать за нас, в чем наше счастье, не имеет права лишать нас политической, духовной и творческой свободы. И поэтому нам, сегодняшним, решать, что в нашей жизни

будет главное «Я» или «Мы».

Многие писатели ХХ века обращались к жанру антиутопии. Жанр антиутопии расцвел после Первой мировой войны, когда на волне революционных преобразований в некоторых странах попытались воплотить в реальность утопические идеалы. Главной из них оказалась большевистская Россия, потому ничего удивительного, что первая великая антиутопия появилась именно здесь. В 1920-х годах «Ленинград» Михаила Козырева, «Чевенгур» и «Котлован» Андрея Платонова. Среди зарубежных антисоциалистических произведений выделяются «Будущее завтра» Джона Кенделла (1933) и «Гимн» Эйн Рэнд (1938).

Еще одна широко распространенная тема антиутопий тех лет - антифашистская, направленная в первую очередь против Германии. Уже в 1920 году американец Мило Хастингс выпустил роман «Город вечной ночи»: Германия отгораживается от всего мира в подземном городе под Берлином, где устанавливается «нацистская утопия», населенная генетически выведенными расами сверхлюдей и их рабов. А ведь НСДАП возникла лишь за год до этого! Любопытные антифашистские книги принадлежат перу Герберта Уэллса («Самовластие мистера Парэма», 1930), Карела Чапека («Война с саламандрами», 1936), Мюррея Константайна («Ночь свастики», 1937).

Впрочем, доставалось и традиционному капитализму. Одна из вершин антиутопии - роман британца Олдоса Хаксли «О дивный новый мир» (1932), где изображено технократическое «идеальное» кастовое государство, основанное на достижениях генной инженерии. Ради пресечения социального недовольства люди обрабатываются в особых развлекательных центрах или с активным использованием наркотика «сомы». Разнообразный секс всячески поощряется, зато такие понятия, как «мать», «отец», «любовь» считаются непристойными. Человеческая история подменена фальшивкой: летосчисление ведется от Рождества американского автомобильного магната Генри Форда. В общем, капитализм, доведенный до абсурда...

Попытки построения «нового общества» подверглись беспощадному осмеянию в классических антиутопиях другого британца - Джорджа Оруэлла. Место действия повести «Скотный двор» (1945) - ферма, где «угнетенные» животные под руководством свиней изгоняют хозяев. Итог - после неизбежного развала власть переходит к жестокому диктатору. В романе «1984» (1948) показан мир недалекого будущего, разделенный тремя тоталитарными империями, которые находятся друг с другом в весьма неустойчивых отношениях. Герой романа - обитатель Океании, где

восторжествовал английский социализм и жители находятся под неусыпным

контролем спецслужб. Особое значение имеет искусственно созданный «новояз», воспитывающий в людях абсолютный конформизм. Любая партийная директива считается истиной в последней инстанции, даже если противоречит здравому смыслу: «Война - это мир», «Свобода - это рабство», «Незнание - сила». Роман Оруэлла не утратил актуальности и сейчас: «политкорректная диктатура» общества побеждающего глобализма в идеологическом отношении не так уж сильно отличается от нарисованной здесь картины.

Близки к идеям Оруэлла более поздние «451 по Фаренгейту» Рэя Брэдбери и «Заводной апельсин» Энтони Берджесса (обе - 1953). Антиутопии сочиняли советские писатели-диссиденты: «Любимов» Андрея Синявского (1964), «Николай Николаевич» Юза Алешковского (1980), «Москва 2042» Владимира Войновича (1986), «Невозвращенец» Александра Кабакова (1989). Модернизированной версией антиутопии стал классический киберпанк, герои которого пытаются выжить в бездушной информационной технократии.

Ныне антиутопия продолжает оставаться востребованным направлением, во многом смыкаясь с политической фантастикой. Ведь западное общество, несмотря на глянцевый блеск, далеко от совершенства, а перспективы его развития вызывают обоснованную тревогу («Королевская битва» Коушуна Таками, «Акселерандо» Чарльза Стросса). В трилогии Скотта Вестерфельда «Уроды» мир будущего погряз в гламуре: безупречная красота возведена в культ, и любой, кто пытается сохранить свои индивидуальность, становится парией. Антиглобалистская фантазия Макса Барри «Правительство Дженнифер» показывает мир, который почти полностью находится под управлением США. Думаете, грянул расцвет демократии? Дудки!

В Америке особый всплеск интереса к антиутопиям наступил после событий 11 сентября, когда под предлогом борьбы с террористами правительство повело наступление на права граждан. Уже лет пять из списков американских бестселлеров не исчезают книги Оруэлла, Хаксли, Брэдбери, Берджесса. Их страхи оказались небеспочвенны...

Что ждет нас в будущем? По какому пути пойдет человечество? Возможно,

люди, наконец, научатся на ошибках прошлых поколений и построят совершенное общество. Или изберут пагубный путь, сделав жизнь отдельного человека абсолютно невыносимой. Эти вопросы будут актуальны всегда.

Заключение

Данная исследовательская работа представляет собой анализ романа Е. Замятина «Мы». Он включает также характеристику жанров утопии и антиутопии. Можно провести сопоставительный анализ романа с другими произведениями этого жанра.

Использованная литература:

1. Википедия. Утопия. Антиутопия.
2. Руденко Оксана «Счастье без свободы или свобода без счастья – третьего не дано?»
3. Тузовский И. Д. Светлое завтра? Антиутопия футурологий или футурология антиутопий. Челябинская академия культуры и искусств. 2009г.